Солнышко

      «Дорогая моя девочка… не знаю, зачем я это пишу? Ты, верно, и думать забыла о своём отце. И всё же, готов повторять и повторять, как я люблю тебя, моя солнечная девочка. Прости меня, что я не сумел уберечь от всей той грязи, что вылилось на тебя, Катенька. И дело даже не в том, какова причина развода с твоею матерью, а в том, что я не могу лично заверить тебя в своей глубокой любви и привязанности. У меня не хватит слов сказать, как я люблю тебя, моё единственное дитя.       Завтра я уезжаю нести службу в пограничье, степь ныне неспокойна, и неизвестно, когда я смогу вернуться. Уезжаю не один, но с кем, тебе не стоит знать, могу только сказать, что это причина нашего развода, и того скандала, что сопровождал его. Слава Троим, что ты не узнала и, надеюсь, никогда не узнаешь подробностей. Могу только заверить, что моя любовь к тебе не стала меньше. Прости меня, Катенька. Прости, если можешь, и прощай.       Твой любящий отец»       Катя медленно сложила письмо, разгладила его на коленях и вытерла слезы. Судя по дате, оно написано пять лет назад. Значит, Магда Петровна была права, и мать действительно скрывала от дочери письма. Впрочем, Катя услышала о том сама не далее как сегодня, когда таким счастливым образом обрела первое за много лет послание от отца. Пять лет назад… да… как раз в то время на границе с Великой степью вспыхнул конфликт. Степняки решили вернуть былые времена, когда они ходили в набеги на соседние страны, приводили пленных, привозили богатую добычу… но это было много лет назад, ещё при пра-пра-прадеде. Тогда степняков научили не зариться на чужое богатство, но видимо кто-то решил возродить былую славу. Глупцы…       Катя попыталась вспомнить, что тогда писали в газетах… и не смогла. Сколько ей было? Одиннадцать? Нет, почти двенадцать, и интересовалась она тогда девичьими тайнами, переписывала модные стихи в тетрадь, вздыхала о соседском мальчике… как же его звали? И не читала газет, а мать вообще никогда не говорила о столь скучных делах. Катя только вспомнила, как украшали улицы города в честь вернувшихся с войны доблестных защитников. Она даже на парад бегала, бросала цветы на мостовую, а красавцы гусары подкручивали усы и свысока посматривали на восторженных барышень. Про отца она тогда и не подумала узнать. Пожалуй, пришло время это сделать, и Катя решительно вышла из комнаты.       Одним из преимуществ проживания в Академии была возможность пользоваться библиотекой, а в ней уж точно имеются подшивки газет даже и пятилетней давности. И спустя час с небольшим, Катюша читала заметку, в которой превозносился подвиг офицера N… во время очередной попытки степняков прорвать границу. Журналист с восторгом описывал, как гнали врага, как вернули на родину измученных пленом людей, как привезли раненого в бою командира. И превозносили его храбрость и умение воевать, называя отличным офицером. А в номере, выпущенном спустя месяц, в длинной колонке награждённых Катя увидела имя своего отца. И прочитала «кавалер ордена Звезды». Высшего ордена в государстве, дающего множество привилегий и генеральское звание. Она посмотрела на дату выпуска газеты… чуть меньше года назад… Вот почему мать так рассердилась, когда Катя отказалась написать отцу: генеральское жалование не чета простому офицерскому… больше и намного.       — Ну, уж нет, маменька. Теперь я тем более не напишу, не стоит и пытаться меня уговорить.       Девушка сложила газеты в стопку, вернула на место и повернулась к выходу, когда двери в библиотеку распахнулись, и на пороге показалась неразлучная троица — Семён, Дмитрий и Виктор. Те самые ребята, что помогли ей в первый день донести до комнаты тяжёлый свёрток. Они и после старались облегчить работу Катюше — следили за тем, чтобы не принести грязь на обуви, отряхивали на улице снег, приносили, если нужно, чистой воды. Несколько раз Катя принимала их приглашение прийти на чай и с удовольствием лакомилась мягкими булочками, до которых хоть и была небольшая охотница, но иногда позволяла себе съесть кусочек-другой.       Общение неразлучной троицы с Катей из простого знакомства постепенно переросло в тесную дружбу. Сейчас уже не сказать, с чего всё началось, не с того же, что ребята помогли ей обустроиться, а потом и познакомили со всеми порядками. Или это случилось, когда Катя помогла мальчишке с первого класса, когда тот упал на скользком полу и вывихнул руку? Тогда девушка не только вправила сустав, но и сняла боль, за что парнишка был ей искренне благодарен: в Лекарне работала Оксана Ивановна, которую не любили всей Академией за холодность, придирки и вечно недовольный вид. Обращаться к ней за помощью старались только в самом крайнем случае, когда нельзя обойтись собственными силами. И потом с содроганием вспоминали, что Оксана Ивановна предпочитала не тратить время на обезболивающие заклятия, а совершала все лечебные манипуляции на живую. Иногда курсанты шептались, что лекарке следовало пойти работать в морг, вскрывать покойников, раз она так не любит живых. А трупам жалость не нужна, им уже всё равно. Но Оксана Ивановна Шольц была супругой одного из кураторов и устроилась в Лекарню по его протекции. Студенты даже говорили, что эту семью хоть сейчас на выставку, с припиской «самое злобное семейство». И в самом деле, что лекарка, что Николай Васильевич, что дочь их, Матвея, стоили друг друга, внося раздоры в дружную семью преподавателей Академии. А про отношение к курсантам и говорить нечего, не зря мальчишек с начальных курсов пугали именем капитана Шольца.       Лечить пострадавшего мальчишку пришлось в комнате у Кати, чтобы не увидели посторонние: она не имела права заниматься практикой без присмотра наставника. Но парнишке было так больно, что он еле сдерживался. Останавливало его только присутствие старших курсантов — Виктор и Дмитрий дежурили за дверью, в то время как Семён, носитель сходного с Катей дара, помогал ей в лечении. И тоже рисковал — за самовольное применение магии его ждало суровое наказание, вплоть до отчисления, если будет доказано, что неумелые действия нанесли пациенту вред. По счастью, Катя недаром считалась одной из лучших, а с помощью Семёна, она вообще справилась на отлично.       — Вот так, теперь тебе стоит поберечь руку до завтра, а утром уже ничто не будет напоминать тебе об этой неприятности, — ласково проговорила девушка, убирая ладони с пострадавшего сустава.       — Спасибо, — шмыгнул носом мальчишка.       — Беги уже, — девушка взлохматила непослушные вихры на его голове и повернулась к другу. — Тебе спасибо, что помог.       — Ты бы справилась и без меня.       — Конечно, но лечение могло затянуться, ты добавил мне немало сил.       — Для меня это тоже полезный опыт, — покачал головой Семён и, с удивлением, добавил: — я и не знал, что силы можно объединять.       — Разве вам не говорили об этом? Мы узнали о такой возможности ещё на втором курсе.       — Нет, но у нас упор на боёвку, а не лечение.       — Не очень хорошо, — подумав, проговорила Катя, — а если рядом будет тяжелораненый, а лекари далеко? Мне кажется, что вас всех нужно научить объединять силы.       — Всех? — уточнил Дмитрий. — Нас тоже?       — А почему нет? — удивилась девушка. — Сила она и есть просто сила, а уж куда вы её направите, зависит от направления вашей магии.       — А ты умеешь?       — Да, хотите, научу?       — Конечно!       С тех пор ребята стали выделять несколько часов в неделю на занятия с Катей. Смешливая рыжая девчонка оказалась строгой учительницей, но объясняла доходчиво, и вскоре любой из троицы мог как направлять свою силу, так и принимать и преобразовывать чужую. Это ещё больше улучшило показатели друзей, вызвав зависть других курсантов. Жаль было только, что поделиться этими знаниями было нельзя — почему-то в их Академии такое не поощрялось, хотя, как знал тот же Дмитрий, в Высшей Школе Магии этому умению был посвящён целый курс. Или потому, что от военных не требовалось быть виртуозами во владении стихиями? Но как бы то ни было, но ребята научились у Кати многому, в свою очередь они тоже давали ей уроки военного дела. Девушке, как стипендиатке, полагалось отработать на государство не меньше пяти лет, и скорее всего, её пошлют в действующую армию. А там навыки стрельбы или приёмы самообороны будут совсем не лишними. Конечно, лекарей не учили убивать, да и целительская клятва им не позволит, но показать некоторые тонкости, как, например, вывести из строя противника и получить немного времени на подготовку магического удара, было вполне возможно. Сначала ребята занимались с Катей по очереди, но постепенно случилось так, что наставником у девушки остался один Виктор.       — Так, разверни немного руку, вот так… а теперь резко бей и одновременно поворачивай кисть, видишь?       — Да.       — Попробуй ещё раз… так… правильно! Видишь? Так сильнее удар, заметила?       — Да, — закусила губу девушка, не замечая, что взгляд молодого человека остановился на её губах.       — Попробуй ещё раз, — Виктор сглотнул, отводя глаза в сторону. Не хватало ещё смутить девушку.       Он стоял позади Кати, направляя её руки, и чувствовал, как горячее тело девушки прижимается к нему. Просто так, без всякого сексуального подтекста, как у той же Матвеи Николаевны. Виктор вспомнил, как навязчивая барышня Шольц преследовала его на последнем осеннем балу, как слишком тесно, почти на грани непристойности, она прижималась к нему в танце. От Матвеи пахло душными притираниями и потом, а от Катюши — чистым телом, и это не вызывало никаких неприятных ощущений. Напротив, только приятные, и Виктор подумал, что этот вечер будет… сложным. Конечно, студентам со старших курсов позволялось многое, даже посещение борделя, но ему казалось неприятно иметь дело с продажными женщинами, и до сего времени и он сам, и его друзья справлялись с возбуждением собственными силами. Впрочем, насколько Виктор знал, Семён и Дмитрий с некоторых пор стали делить ложе. Это не запрещалось, напротив, ребята могли поставить в известность куратора и их перевели бы в отдельную комнату. И на службу они ушли бы вместе. Почему они этого ещё не сделали, Виктор не знал — никаких препятствий для такого объявления не было…       Разве что куратор несколько раз упоминал, что не приемлет подобных отношений. Может, всё дело в этом? Может, Семён и Дмитрий ждут окончания учёбы? Виктор, увлечённый рыженьким Солнышком, как часто называли Катюшу, не слишком настаивал на ответе — придёт время, узнает. А пока старался почаще оставлять любовников наедине. И проводил это время с Катей. Как сейчас, например, не думая пока, что значит для него эта солнечная девушка.       — Уф… — Катя опустила руки, чувствуя, как ноют натруженные мышцы.       — Устала?       — Да! — выдохнула девушка. — Кто-то разлил в углу лестницы масло и посыпал пылью, я пока отмыла, думала, что до утра не справлюсь.       — Кто-то? Думаешь, это сделано специально?       — Сомневаюсь, наверное, случайно случилось, — покачала головой Катя.       — Может, погуляем после тренировки? Погода хорошая, — предложил Виктор.       — А разве…       — Что?       — А Семён с Дмитрием?       — Они нужны тебе? — почему-то это показалось неприятным. Немного.       — Нет, мне с тобой интересно, только мы давно не гуляли вместе. У них всё хорошо?       — Более чем! — Виктор вспомнил, с каким нетерпением потянулись друг к другу ребята, стоило ему выйти из комнаты. Да он даже двери ещё не закрыл, а они уже начали целоваться. Но говорить об этом с девушкой? Он ещё не сошёл с ума!       — Извини, но сегодня погулять не получится, — с огорчением проговорила Катя и пояснила: — задали много, а завтра у нас важная лекция.       — Хорошо, тогда в другой раз?       — Конечно! Можем сходить на набережную… в субботу, например. Согласен?       — Согласен!       И Катя, подхватив курточку, поспешила уйти, пока Виктор не заметил, как предательски алеют щёки, а на губах сияет счастливая улыбка. Он пригласил её на прогулку, пока только на прогулку, не на свидание, но всё же может случиться. Вдруг она ему нравится не как просто знакомая, вдруг он обратил внимание на Катю, как на красивую девушку? Впрочем, тут она не обольщалась, считая себя самой обыкновенной. Да ещё и эти веснушки, которые высыпают на носу каждую весну. Что бы она ни делала, эти коричневые пятнышки появляются раз за разом.       Девушка торопилась и не заметила, что у окна преподавательского корпуса стоит Матвея Николаевна и смотрит ей вслед совсем недружелюбным взглядом. Да если и увидела, что Кате до дочки куратора? Она и не думала, что её заметит эта особа, считавшая всех, кто ниже её по положению, чем-то грязным. Матвея Николаевна тщательно выбирала для себя круг общения, и какой-то уборщице не было там места. Вот Виктора она бы с удовольствием пригласила на вечер, но первая же попытка соблазнить парня заезжей знаменитостью обернулась неудачей. Виктор, глядя поверх головы девушки, на приглашение провести приятный вечер ответил холодно, давая понять, что столичный стихоплёт - не самая приятная компания.       Катю на подобные салонные встречи никогда не приглашали: несмотря на то, что в девушке чувствовалась благородная кровь, её нынешнее занятия кое-кому казалось почти позором. Как? Вместо того, чтобы обратиться за помощью к родственникам, девица из хорошей семьи моет пол за небольшое жалованье? И местные представительницы приличного общества гордо проходили мимо, зачастую даже не обращая внимания. Катюшу же это вовсе не огорчало — были свои друзья, самые лучшие!