Революционер

До Москвы доехали необычайно быстро. Видимо, нас действительно ждали и поэтому убрали с нашего пути все ненужные остановки и другие препоны. Уже через два часа я увидел первые признаки приближающейся столицы в окне — те отголоски войны, что впоследствии получили название «Пояс хаоса». Он окружал собой всю столицу, как какая-то кольцевая автодорога, которых в Москве было великое множество, и представлял собой нагромождение всевозможной авиационной военной техники — от истребителей и бомбардировщиков до межконтинентальных баллистических ракет и всего, что вообще могло когда-то подняться в воздух. Когда я служил здесь первый год и первый раз приезжал в Москву, моему удивлению не было предела — как такое вообще могло произойти, да ещё и остаться нетронутым всё это время. Добб объяснил мне всё в деталях на следующий год: люди, жившие здесь, создали абсолютную систему ПВО и назвали её «Горизонт». Состояла она из двух частей — всё, что было снаружи Москвы, называлось предварительной системой «Атлас» и в сущности было просто очень хорошей ракетно-зенитной системой, которая зачастую служила простой наводкой для системы, находящейся в самой Москве. Та своего названия не имела, а состояла из нескольких десятков очень необычных пушек, установленных на небоскрёбах столицы. Пушки не имели ничего общего с порохом от слова вообще — в каждой было два ствола, направленных в одну сторону. Один был лазерным, им можно было прожечь дырку прямо на лету в любом объекте, а другой, оказавшийся более эффективным, — электромагнитным. Болванку в этом стволе разгоняли магнитным полем, и та выстреливала намного быстрее, чем это мог сделать обычный порох. Проще говоря, это была огромная гаусс-пушка, которую применяли в тот момент, когда лазер уже не помогал. Система эта оказалась настолько эффективна, что смогла выстоять всю последнюю войну людей и не допустить полного уничтожения Москвы, но и то лишь частично, ведь вместо врагов внешних столицу погубили враги внутренние, и против таких не работала ни одна пушка. В итоге работы системы «Горизонт» вокруг Москвы образовался контур в несколько десятков километров шириной, куда падали неприятельские аппараты. Поначалу они попадались редко, но ближе к старым границам Москвы лежали сплошными полями. К самым границам обломки образовывали из себя огромную, почти неприступную стену, забитую очень опасным металлоломом — как говорил сам Добб, и года не проходило чтобы какой-нибудь герой не находил в руинах неразорвавшуюся бомбу: атомную, вакуумную, обычную — какую угодно. Кто-то пытался подорвать её на месте, кто-то — утащить и подорвать что-нибудь ещё, некоторые — самые живучие — пытались продавать такое нашей армии. Но годы шли, поток боеприпасов иссякал, а привычка не лезть в дюралево-титановые дебри оставалась. К тому же такая масса железа на пути была даже полезна — внутрь столицы расчистили и разминировали всего несколько дорог, включая нашу любимую железную, что обеспечивало какую-никакую защиту. Правда, не то чтобы у столицы осталось так много внешних врагов, что от них надо было отбиваться, — скорее лишь та гниль, что осталась в наших рядах. Вскоре свет в вагонах померк, мы заезжали в туннель, построенный прямо в «Поясе хаоса», по крайней мере в самой высокой его части. Несколько минут в тишине и покое, а потом можно было любоваться реакцией новичков и духов на Москву. Величественный город раскинулся перед нами во всей своей красе — огромные чёрные небоскрёбы из стекла и металла, плотно стоявшие в центре огромного серого поля, усеянного обломками автострад и разрушенных домов поскромнее. Некоторые районы сохранились намного лучше остальных, и чем ближе к центру, тем целее они были. Так, например, огромные спальные районы за пределами первой кольцевой автодороги были практически полностью разрушены — многоэтажки лежали друг на друге, постепенно растаскиваемые на стройматериалы и железо, ни одной толковой дороги не осталось, кроме тех, что вели к сохранившимся электростанциям. Внутри кольца дела обстояли несколько лучше: и дороги находились, и здания либо кое-как содержались либо разрушались намного более закономерными путями. Говорят, что даже метро там ещё работало, ну или хотя бы не развалилось совсем. Ну а в пределах какого-то очередного кольца начинались небоскрёбы — они держались друг за дружку галереями переходов и мостиков, по которым были проложены высотные дороги. Внизу, на настоящей земле, располагались даже какие-то производства и такие места, куда сваливались с верхних этажей. А падать было откуда и почему — чуть выше, где-то на уровне первой-второй подвесной дороги, начинались низшие слои общества: бордели, притоны, ещё бордели, казино, кабаки — в общем, всё, что было нужно для того, чтобы не скучали те, кто живёт ярусом выше, где уже было видно солнце, — в основном, конечно, наши дорогие правители, решающие из своих высоких кабинетов, куда нам надо бы жить и как ехать к безусловно светлому будущему. Отдельным исключением было правительство: те облюбовали себе неплохо сохранившийся памятник архитектуры — Кремль. В нём, за чисто символическими красными стенами, которые тут же упирались в массивную застройку, восседало наше какое-никакое правительство, состоящее поголовно из ящеров, рептилий — как выживших со времён Исхода, так и выращенных и воспитанных своими родителями. Смотря на приближающийся массив серой застройки с чёрным частоколом по центру, я не заметил, как ко мне подкрался Терминатор — уже во всеоружии и на взводе. — Кого там надо завалить? — громко справился он, бухая своим шестиствольным пулемётом на мою полку, от чего я подпрыгнул, испугавшись. — Да скорее всего никого валить не придётся, — тут же откликнулся Добб, проверявший своё оружие. — Так, тяжести потаскать. — Хороши тяжести, за потаскать которые можно будет оторваться в Москве, а? — Точно, — согласился с ним Добб. — Патронов накупишь? — Да не, после того рейда в Бородино этого у меня будет достаточно, — сказал он и, не дожидаясь дальнейших расспросов, продолжил: — Я к своей поеду, в Уфу. Оттуда — назад, сюда, и здесь ей сделают глаза. Премии как раз должно хватить. — И сколько ты задумал гулять? — поинтересовался доберман. — В месяц как раз уложусь, — уверенно заявил песец. — Я проверял — поезда есть. Да и с тем запасом, что я накопил, можно будет снять мотодрезину туда и обратно. — А потом? — спросил я, чем тут же сбил воодушевление песца. — Что потом? — спросил он, понимая, к чему я клоню. — После того, как сделаешь своей глаза, — уточнил я. — Всё? Песец призадумался немного, а потом устало положил лапу на массивный блок стволов пулемёта. — Ну не сразу. Хотя бы до ещё одной такой премии, а потом спокойно уйти на заслуженный отдых. Отгрохаю где-нибудь домик под Уфой — силы у меня есть, да и семеро пацанов не дадут сачковать… — Семеро? — переспросил я. — У тебя же вроде было девять? — Я же сказал — пацанов, — с улыбкой поправил меня Арни. — Две девчули, одна краше другой. Да и ещё одну не помешало бы заделать. Для ровности счёта, — сказал песец, проведя пальцами в воздухе прямую линию. — Ну ты даёшь, — усмехнулся я. — А главное, — добавил Добб, — всё назло родителям? — Да ну их к чёрту, — тут же отмахнулся Терминатор. — Может быть, первые два, ну три. Потом всё по-честному, по любви. — Ну ты хоть навещай нас тут, — попросил я. — Не, уж лучше вы ко мне, — призывно махнув лапой, как бы пригласил нас песец. — Напою так, что Молотов позавидует. — Сильно плохо ему? — предположил я. — Си-и-ильно, — потянул Терминатор. — Вроде ведь и контролирует себя лучше всех нас, а? Но пить — вообще не умеет. — Я бы не обобщал, — напомнил Арни мой большой друг. Дальше до вокзала ехали дружно и относительно весело, травили байки, обсуждали предстоящую миссию и то, как прокрутим деньги от её выполнения в столице. В основном все расспросы насчёт этого касались меня одного, ведь песец уезжал, а Добб был в Москве не одну сотню, а может быть, и не одну тысячу раз за свои двести девяносто девять лет жизни. Мы с Арни быстро начали раскладывать ему все наши планы на его большое трёхсотлетие, которое должно было состояться уже совсем скоро — всего через пару месяцев. Киборг внимательно нас слушал с довольной улыбкой, а в конце резюмировал, что для того, чтобы его действительно удивить, нужно будет спалить всю столицу к какой-то там бабушке. Я щёлкнул пальцами и в шутку пообещал, что в день его трёхсотлетия всё именно так и будет. И так между делом, проезжая между разрушенных зданий, обрывков дорог и воздушных магистралей, мы добрались до места приписки на ближайший месяц — Ярославский вокзал. Как минимум одиннадцать месяцев мы проводили за пределами Москвы и один месяц — в столице. Чинили и дорабатывали наш состав, получали ценные указания от большого начальства, сбрасывали им все данные, что добыли лично, кое-какие ресурсы, иногда — всякие культурные ценности. И так год за годом — да, армией это было назвать сложно, но и правительство у нас было номинальное, лишь бы было. Причём зачем оно было, кроме раздавать какие-то ценные советы, — никто толком не понимал, но поговаривали, что они что-то там в своих кабинетах планировали, думали наперёд, и всё ради добра, вот только верилось в это слабо. Мы хотя бы пытались и строили, а то, что нас назвали армией, — это потому что никого, кроме нас, и не было. Однако командование в Кремле, почуяв один из рычагов влияния, включило свои полномочия на максимум и требовало от нас военной дисциплины, субординации и многих других вещей, вот только ничего, кроме своих очень ценных указаний, дать не могли — даже нормальной униформы, не говоря уже об оружии. Так что Москва была единственным местом, где мы хотя бы пытались играть в армию. Во всех остальных городах даже этого было много. Пока состав, позвякивая сцепками, вкатывался внутрь крытого вокзала, я прошёл через весь свой родной тринадцатый вагон к единственной двери и приготовился её лично открыть на правах старшего по званию младшего офицера. Снаружи нас уже могли ждать. И всё так и оказалось. Но ждали нас совсем не те, о ком я думал, а снова торгаши — не ожидать их было бы глупо, но иногда местное правительство набирает каких-нибудь полицейских, которые ничего тяжелее шокового пистолета в лапах не держали, создаёт какое-никакое оцепление и позволяет нам разгрузиться спокойно, но не в этот раз. Те, кто поопытней, уже стояли у головы состава, чтобы сразу же присесть на уши нашим снабженкам, мелкие сновали туда-сюда, иногда чуть ли не падая с высокой платформы, девушки всех возрастов и расцветок шерсти стояли кто в длинных балахонах, а кто в вызывающем наряде. Как будто нам этого в пути не хватало. Громыхнув сцепками, мы остановились окончательно. Я не стал медлить — повернул ключ в замке и распахнул дверь на вокзал. Вокруг стоял довольно странный аромат, который бывал только здесь, — аромат подгоревших колодок и чего-то сгоревшего. Вдохнув полной грудью, я растолкал торговок и вышел к другому краю платформы. Добб и Арни протолкались через толпу даже быстрее меня, задержавшись на какие-то пирожки у кошки. Я покрутил головой и молча, жестом, спросил у Добба про Диверсантку. Мой друг вручил мне пирожок в тряпочке и показал мне наверх, на крыши вагонов. Там, вышагивая будто по подиуму с небольшой поправкой на провод контактной сети, к нам двигалась моя новая знакомая. Дробовик был закинут за спину, подсумки забиты всем необходимым, взгляд уверенный и спокойный — как только она не грохнулась с крыши с полными ботинками для её лап… Дойдя до нашего вагона — определить по количеству оставшихся было несложно, — она взглядом отыскала нас в толпе и, присвистнув, спрыгнула с крыши к нам на землю. Пройдя через редеющих торговок, которые перетекали к более наполненным вагонам с более импульсивными покупателями, она получила от Добба пирожок и бойко спросила: — Кого ждём? — Полковника, — ответил я, прожёвывая мякиш теста. — Классные пирожки, Добб. — Я знаю, — заверил меня мой друг. — Может, этого? — предложил Терминатор. — А чего бы и нет, — пожал плечами киборг. — Не брезгуешь? — на всякий случай поинтересовался я у пантеры. — Не-е-е, — расслабленно протянула кошка. — Ну давай, — кивнул я Доббу. Пёс даже не посмотрел по сторонам — всё, что было нужно, он приметил сразу, как с поезда сошёл. Отдав свой гранатомёт песцу, он сказал: «Я мигом», — и моментально потерялся в разношёрстной толпе спекулянтов. Я только и успел, что доесть свой пирожок, как рядом со мной раздался звучный голос нашего полковника: — Зря вы это. Я вздрогнул от неожиданности — да, шакал был чёрным как смоль, что давало ему преимущество ночью, но как… Посмотрев на него, я сразу всё понял: он надел свою старую серую шинель с минимальными знаками отличия. А стоило мне потянуться ладонью к виску, как он тут же махнул мне лапой: — Отставить. До меня дошли слухи, что тут орудует какая-то шайка бандитов, задумавших ни много ни мало госпереворот. Так что на публике не козыряем, мало ли сколько тут может быть снайперов. — Прям как на войне, — многозначительно заметила Кая. — Не знаю, какой белены они тут все объелись — решили держать всё в секрете, насколько это вообще возможно, короче… Шакал скосил глаза на Терминатора. — Вижу, ваш большой друг опять пропадает? — Не идти же воевать голодными, товарищ полковник? — Да какой там воевать, блин. Где он? Мы дружно повертели мордами, и довольно быстро Добб нашёлся — он нёс в одной лапе три потёртые жестяные банки, наполненные чем-то шипящим, а другой лапой потягивал содержимое сам. Раздав банки мне, пантере и песцу, он встретился взглядом с полковником. — Это тот самый газированный лимонад, о котором ты мне рассказывал? — Тыквенный, да, — тут же ответил Добб. — А мне? — жалобно протянул шакал, рассчитывая подколоть киборга, но три сотни лет опыта дали о себе знать. Добб запустил лапу в разгрузку и выудил из какого-то кармана продолговатую банку с напитком. — У него была всего одна запаянная, — сказал доберман, протягивая напиток шакалу. И тот, хоть и хмыкнув, от подарка решил не отказываться — взял банку, отковырял запаянное горлышко и приложился к алюминию. Добб своё дело в плане пожрать знал как никто — эта газировка прекрасно сочеталась с московским пирожком, и пить её можно было на ходу. Полковник, сделав пару глотков, сунул открытую банку куда-то в карман и махнул нам лапой, чтобы мы шли за ним. Мы пошли в другую сторону от вокзала и довольно быстро спустились с основной высокой платформы на землю, а потом и вовсе перешли на какие-то технические ходы между остатками рельс и щебня. Шакал провёл нас до каких-то мостков, пересекавших всю подъездную дельту, и там я обернулся, чтобы запомнить дорогу, но, посмотрев на платформу, увидел, что на её краю стоит какой-то лис, откровенно разглядывая нас в бинокль. Это так удивило меня, что я остановился, а после слов полковника о каких-то злопыхателях задумался настолько надолго, что все меня дружно обошли, а потом Кая похлопала меня по плечу. — Всё в порядке? — спросил она у меня, а я будто вышел из ступора. — Там за нами кто-то следил, — объявил я, чем вызвал неподдельное любопытство нашего командира. — Кто следил? — Какой-то лис в тупой коричневой форме. Бинокль у него был, вроде нормальный. Добб замер в одном положении, смотря на платформу. — Нет там никаких лисов, — заверил он, и этому можно было верить, учитывая, как у него было доработано зрение. — Он видел, что я его видел. — Зевака какой-нибудь, — пожал плечами шакал. — Я прикажу, чтобы проверили его. Пошли дальше, нас уже ждут. Сделав для себя заметку о любопытных зеваках, мы пошли дальше поперёк рельс — некоторые ещё даже оставались на своих местах, но по большей части все они были разобраны, и довольно скоро я понял, что мы оказались на территории другого вокзала, намного более скромного, нежели наш Ярославский — Ленинградский. Между Москвой и Санкт-Петербургом, в котором мне довелось побывать всего один раз, ходил регулярный поезд, который по традиции называли «Красной стрелой», хотя поезд был белый и скоростной. Говорили, что для особенных клиентов его могли даже запустить отдельно. Однако сейчас на вокзале было пусто и даже как-то неуютно. Прямо на его территории, рядом с путями, мы заметили довольно большой представительный лимузин с наглухо затонированными стёклами. Присев на капоте, смолил какую-то коричневую сигарету матёрый тигр в синем берете и городском камуфляже. Завидев нас, он забычковал курево о подошву ботинка и направился к нам. — Хвоста не было? — без особых приветствий поинтересовался он. — Только свои собственные, — салютовав тигру, ответил шакал. Тигр же, оглядев нашу компанию, наклонил голову, разглядывая Добба, у которого хвост был для пущей боевой эффективности купирован с рождения. — Однако мне рапортовали о каком-то таинственном лисе на платформе. С биноклем. — На таких, как вы, только через бинокль и смотреть, — буркнул тигр. — Идём, генерал ждёт. Я доложу как надо. Добб недовольно хмыкнул, но только когда тигр отвернулся. «Не удивлюсь, если сейчас он скажет, что знает его с каких-нибудь младенческих лет», — подумал я. — Он такой с тех пор, как пешком под стол ходил, — прошептал мне на ухо доберман. Я довольно ухмыльнулся. Тигр между тем повёл нас внутрь вокзала, но сразу же свернул с просторных помещений в подсобки, и через несколько поворотов мы оказались в довольно просторном кабинете начальника вокзала, где сохранился довольно большой стол из массива дерева, электрический свет и много разных украшений. Сам начальник — довольно упитанный рысь — сейчас скромненько ютился в углу с папочкой и ретировался сразу же, как только мы вшестером вошли к нему. — А, ну вот, видимо, и они. Я вас оставлю. — Огромное спасибо, — проговорил зверь с генеральскими погонами, а потом поднял на меня взгляд, и я немного обомлел. Из-под козырька фуражки на меня смотрели два глаза-щёлочки с ядрёным красным оттенком. Сам он был змеем, и надо было сказать — весьма эпатажным: красно-чёрно-белая расцветка чешуи, броский узор на морде, а главное — странное подобие волос, придуманное и созданное явно не природой и даже не людьми. Это был индивидуальный заказ, и он был чертовски дорогой. На плечах его шинели красовались две достаточно большие звезды, и даже Добб вытянулся в струнку и отдал ему честь по уставу. Все остальные в комнате повторили за ним. И лишь после этого я заметил рядом со змеем обыкновенного лиса, причём достаточно молодого, который тоже смотрел на всех нас, держа лапу на столе и показывая что-то острым концом циркуля. — Товарищ генерал-майор, для выполнения боевой задачи по вашему указанию прибыли добровольцы, — доложил наш командир. — Вольно, товарищи военные, — сказал нам змей, после чего бросил короткий оценивающий взгляд на нашу компанию. — Вольно! — продублировал команду шакал. — Отлично, — удовлетворённо сказал змей. — Одну минуту, уважаемые. Можете пока садиться, в ногах правды нет. Он вольным жестом показал нам на парочку офисных стульчиков. Отказывать в таком предложении генерал-майору было невежливо, поэтому все мы, во всём своём обмундировании, с оружием, позволили себе сесть. Как обычно, со мной, Терминатором и Диверсанткой проблем не возникло, но стоило Доббу попытаться прижопиться, как древняя металлоконструкция под ним опасно затрещала, и пёс с неё встал. Генерал отвлёкся от документов на столе и посмотрел на пса, но того его змеиный взгляд не впечатлил. — Я киборг, товарищ генерал-майор, — тут же пояснил доберман. — Не устаю. — Это хорошо, — кивнул змей и полюбопытствовал: — И сколько тебе? — Двести девяносто девять, скоро юбилей. — Один из первых, значит. Помнишь меня? — Никак нет, товарищ генерал-майор. У меня глаза на лоб полезли: как такое вообще было возможно?! — Отлично, — улыбнулся змей. — Примерно этого я и добивался. — Разрешите узнать, кем вы были? — Всему своё время, А-Три. Добб немного стушевался. Видимо, что-то для него означали эти таинственные «А-Три». — Так точно, товарищ генерал-майор. У меня этого времени очень много. Змей многозначительно ухмыльнулся и потратил ещё пару минут нашего времени, что-то расчерчивая на столе и подписывая. В конце этого действия лис рядом с ним достал телефон, несколько раз сфотографировал всё, после чего свернул все документы в охапку, запихал в тубус, валявшийся в углу, и, отдав честь, поспешно ретировался. — Простите за задержку, у нас небольшие непредвиденные обстоятельства, — сказал змей. — Впрочем, я полагаю, в курс дела вас уже ввели? — Да, — кивнули мы с Доббом. — Нет, — ответили Арни и Кая. — Прелестно, — заключил змей. — Тогда вам придётся вникать по ходу дела. Песец и пантера нехорошо переглянулись, что не скрылось от взгляда нашего непосредственного командира. Как он увидел два в общем-то незначительных движения, стоя к нам спиной, для меня осталось загадкой: может, он вообще услышал, как глаза двигаются? — Товарищ полковник, разрешите кратко изложу задачу? Добровольцы как-никак. Змей жестом попросил шакала начинать. — Ваша задача — забрать и доставить определённый груз и сопроводить его до точки получения здесь, на Ярославском вокзале. Характер груза будет весьма специфичный — вам поручено доставить ядерный топливный элемент для одного пока что секретного проекта. — Ядерный элемент? — тут же переспросила кошка. — Небольшой. Все необходимые протекционные меры будут приняты как по отношению к грузу, так и по отношению к вам, — спокойно дополнил полковник. — Никто облучать вас не собирается, всё предельно безопасно. — Транспорт? — осведомился Терминатор. — Предоставим, — ответил змей, не дожидаясь увилистого ответа нашего главного. Возникла небольшая пауза: мы-то с Доббом знали, на что шли, а вот наши друзья — нет. Диверсантке это не особо нравилось, а песцу, похоже, было плевать. — И зачем такому… специфическому грузу такая охрана? — спросила Кая. — Да, почему нельзя набрать кого-то из городских? — продолжил её вопрос Терминатор. — Потому что наши городские — все, кто согласился в этом участвовать, — уточнил змей, — будут заняты отвлекающими манёврами. Помимо вас такое же задание получат ещё несколько групп. Все они что-то понесут, но вы будете настоящими курьерами. — Лучше бы мы об этом не знали, — вздохнул Терминатор. — Мы решили, что не лучше, — сказал шакал. — Но зачем всё это? — настояла на своём Диверсантка. Шакал и змей молча переглянулись. Ответил генерал. — Чтобы запутать потенциального противника, — уверенно ответил он. — В столицу прибыли неизвестные нам наёмники не из нашей страны, и их задачи нам неизвестны. Возможно, они здесь за нашими технологиями. — Ну так бы сразу и сказали, — довольно выдал Арни. — Я всё понял. — Я тоже, — спокойно сказала кошка, выходя на шаг из нашего строя. — Товарищ полковник, разрешите отказаться от выполнения данной задачи? Вышепоставленные звери отреагировали на это совершенно спокойно. — Вас что-то конкретно не устраивает? — Эти ребята сами справятся, — спокойно сказала пантера, кивнув на нас. — И это будет слышно на всю Москву. Мягко говоря, не мой стиль. Генерал позволил себе улыбку, а когда на него посмотрел полковник — кивнул ему. — Можете быть свободны, сержант, — сказал он Диверсантке. Отдав честь, пантера развернулась через ногу и вышла из кабинета. Там она поспрашивала направления у тигра и, получив их, быстро ушла. Генерал-майор оглядел нас троих и довольно кивнул: — Втроём справитесь? — Задача была на четверых, — напомнил нам полковник, но я его перебил: — Добб идёт за троих. Терминатор — за двоих. — Терминатор? — тут же оживился генерал. — Ха, откуда такое интересное прозвище? — Меня так-то Арни зовут, — улыбнулся песец. — Ну а когда я заполучил свой пулемёт… — Я уже понял, да, бессмертное кино, — с улыбкой сообщил нам змей и так же воодушевлённо продолжил: — Тогда даже лучше. Старайтесь особо не палить во все стороны — покажите, что вы можете тихо и спокойно. Мы переглянулись и дружно кивнули. — Так, и ещё кое-что: в вашей машине вас будет ждать намеченный маршрут передвижения — как туда, так и обратно. Его надо строго придерживаться, чтобы не пересечься с остальными командами. Всё понятно? — Так точно! — дружно ответили мы. — Внизу, в медицинском кабинете, вас уже ждут. Получите кое-какие превентивные препараты. Мы с Терминатором довольно кивнули, Добб хмыкнул. — Выполняйте, — приказал нам шакал. Мы дружно отдали честь и покинули кабинет начальника вокзала. Снаружи нас ждали двое — сам начальник и, по всей видимости, телохранитель генерала, который грубо осведомился у нас: — Дорогу найдёте? — Ну хоть примерное направление покажи, — ответил я. Вместо тигра это сделал рысь, довольно подробно объяснив нам, куда идти и как поворачивать. После этого мы распрощались, коты вошли внутрь, а мы пошли на уколы, как выразился Добб. Найти медицинский кабинет на пустом и полузаброшенном вокзале не составило труда: туда вели несколько указателей, он был отмечен на всех планах, а с указаниями начальника этого места мы могли и вовсе дойти туда с закрытыми глазами. Постучавшись, я вошёл внутрь, где в полной разрухе того, что когда-то было небольшой приёмной для оказания какой-то экстренной, но базовой помощи, нас уже ждал стерильно-белый ящер с молодым помощником. Они вдвоём в белых накрахмаленных халатах выглядели на фоне разбитой синей плитки и облезшей штукатурки как бельмо на глазу. Ещё более дико на фоне тотального бардака выглядела довольно современная светодиодная лампа на аккумуляторах. — Наконец-то, — недовольно пробухтел он. — Даже ждать в таких условиях невыносимо! Мы не стали ему ничего отвечать, смотря, как он натянул на зелёные лапы белые перчатки и щёлкнул своему помощнику. Из увесистого стального чемоданчика другой ящер спешно достал какие-то многоразовые стальные шприцы и набор ампул. Ящер явно торопился. — Кто первый? Мы снова переглянулись, и общим голосованием был выбран старший по званию, то есть я. Пришлось выйти вперёд. Доктор окинул меня взглядом и спросил: — Сколько весишь? — Не могу знать, товарищ доктор, — ответил я ему: меня такие вопросы никогда особо не волновали. — Раздевайся и на весы. — Он кивнул на небольшую платформу под светодиодной лампой. — У меня нет на вас столько времени, и ещё меньше у меня его в такой грязи! Если остальные не знают своего веса, пусть тоже раздеваются, и побыстрее. Мне дважды повторять не пришлось. Военные разгрузки довольно быстро снимались и надевались, и я спешно, по-военному, начал раздеваться. — А если кто-то из нас киборг? — подал голос Терминатор, к моему удивлению. — А кто-то бионик? — усмехнулся мой большой друг. Ящера это заставило остановиться — он как раз надпиливал ампулы над своим чемоданчиком, и услышав такие новости, повернулся ко мне. — Лучше тебе весить не меньше девяноста килограммов, — обратился он ко мне, потрясая вскрытой ампулой. — Очень постараюсь, — пообещал я ему и, цокая когтями по разбитому кафелю, прошёл к лампе, вставая на платформу. Модная голограмма выдала все мои параметры — вес, рост, индекс того, насколько я жирный, и ещё какие-то параметры, мне совершенно непонятные. Ящер вскинул правую лапу и посмотрел на часы, которые тут же ему это всё сообщили. Потыкавшись в них и смахнув пару голограмок, он даже ухмыльнулся на секунду, но потом спросил: — Ты же не киборг? — Не-а, — бойко ответил я ему. — Тогда по-старинке. Заголяй. Я спокойно приспустил трусы и поглядел, как доктор чуть ли не с размаху вставляет мне довольно длинную иглу чуть ниже спины. Приятного было мало, но я особо не сдерживался, так как не было что терпеть. Отдав шприц своему помощнику, ящер обратился к оставшимся, разрешив мне одеваться: — И кто из вас бионик? Терминатор молча поднял ладонь. — И что ты себе увеличил? — Мускулатуру, — похлопав себя по бицепсу, сказал песец. — И сколько? — Чего сколько? — Много мускулов заменили? Больше семидесяти процентов? — Больше девяноста, — уверенно ответил Арни. — Понятно… Доктор обратился к своему чемоданчику. Показав помощнику на нужные ампулы, он начал надпиливать и вскрывать их, вбирая смесь в свежий стеклянный шприц. Арни между делом довольно быстро разделся, и приборчик-лампа доктора выкатила про него всё самое интересное. Ящер принял это к сведению и начал искать на теле песца специальный клапан для введения препаратов — такой нашёлся быстро в районе хвоста, и Терминатору, в отличие от меня, терпеть лишние железки в своём теле не пришлось. Последним был Добб, который, полностью одетый, протянул ящеру левую лапу, из которой уже торчал выведенный клапан. — Сто сорок четыре килограмма. — Модель? — Дэ-тысяча, — спокойно ответил киборг. — Ну ты и ископаемое, — усмехнулся доктор. — Сколько тебе? — Двести девяносто девять, скоро юбилей. — Раритет, — рассудил доктор, а пока его помощник набирал нужные препараты, он осмотрел Добба и показал на некоторые места его ранений. — У меня есть синтетическая шкура твоей расцветки — заходи ко мне в центре, подлатаем. — Хорошо, — без лишнего энтузиазма согласился Добб. Сделав последнюю прививку, доктор захлопнул чемодан и велел помощнику собирать мусор и ничего за собой не оставлять, а сам встал перед нами, стягивая перчатки. — Прививки, что я вам сделал, довольно сильно замедлят бóльшую часть ваших естественных процессов в организме. Это особенно будет касаться тебя, — он кивнул на меня. — Пару дней не будет хотеться есть, пить, даже отойти по своим грязным делам, но это не значит, что не стоит этого всего делать. Никакая гадость вас брать не будет, даже алкоголь, так что пить вам не нельзя — просто бестолку. Понятно? — Интересно, — заключил я. — Мне как раз дают новое звание после этой миссии. Как же я его обмывать буду? — Грустно и трезво, — отрезал доктор. — Так что повремените с этим. — Понятно. — Да там, пока всё оформят и определят, как раз пройдёт. — У вас всё то же самое, плюс небольшая доза нейроукрепляющих. — Спасибо, это не помешает, а то не уже не все чипы контачат в последнее время. — Вас это тоже касается, — сказал он песцу, но тот лишь молча кивнул. — Можете быть свободны, — заключил ящер, махнув на нас лапой. Мы поблагодарили доктора за заботу и покинули его кабинет, где немедленно разразился маленький локальный скандал по поводу того, что даже в лютой антисанитарии и бардаке оставлять за собой медицинский мусор нельзя и надо убрать всё как положено. Нас же встретил лис, который помогал генерал-майору с документами. — Всё готово? — осведомился адъютант. — Так точно, — охотно ответил я за троих. — Тогда за мной, — немного сбивчиво сказал он и повёл нас снова запутанным путём к какому-то служебному входу на улицу. Там на заброшенном шоссе нас уже дожидался какой-то людской автомобиль — древний, но ещё на ходу, с водородно-электрическим двигателем. Рядом дежурили двое в облезлой синей форме, но лис парой жестов велел им быть свободными, и они скрылись из виду. Но, увидев транспортное средство, Добб аж скривился. — А чего-нибудь попроще нет? Ездить верхом на бочке с порохом и то побезопасней будет… — Ничего с бензиновым двигателем для вас не нашли, — немного извиняясь, признался лис. — Что есть, то есть… — Может, пешком тогда? — предложил я. — Раньше сядем — раньше выйдем, — махнул лапой Добб. — Просто этот пепелац, если с ним что случится, станет для нас только обузой, да даже если в нём попросту где-то пробоина в баке или системе подачи водорода — всё. — Машину, если что, можете бросить, она списана, — тут же сказал адъютант. — Прекрасно, — максимально саркастично ответил Добб куда-то в небо. — Тогда можно ей крышу оторвать? — предположил Терминатор. — Делайте что хотите, главное — доставить груз в целости и сохранности, — огрызнулся рыжий, после чего развернулся и ушёл обратно, недовольно бухтя что-то про то, что нам машину нашли, а нам ещё что-то и не нравится. Не зная, чем Терминатору не угодила крыша, а Доббу — водородный двигатель, я пожал плечами и спокойно занял пассажирское место спереди. Мой друг между тем включил зажигание — засветилась тусклая голографическая панель, которая через пару секунд начала мигать всякими предупреждениями. Доберман стукнул по торпедо кулаком — не сильно, но достаточно, чтобы мне на колени выпал бардачок с увесистым коричневым конвертом, а приборка погасла. Киборг предложил мне заняться документами, пока он разбирался с машиной. Так и сделали. Внутри конверта нашёлся небольшой древний планшет с навигатором и проложенным маршрутом через какие-то странные точки. Отдалив его достаточно, я понял, что крюк нам придётся делать немаленький, причём что туда, что обратно. Часть одного из них даже проходила через парк, но, когда я сообщил об этом Доббу, он пожал плечами и сказал, что разведка не ошибается. Прервал нас резкий металлический звук — это песец откопал где-то кусок острой арматурины и проделал ею несколько дырок в крыше. После этого, немного поковыряв их арматурой, одним указательным пальцем начал рвать тонкий металл машины, как консервную банку. Таким образом он проковырял себе самый настоящий люк во всё заднее сиденье, причём ровно в таком месте, чтобы можно было встать во весь рост и даже крутиться во все стороны. Лишь после этого он забрался внутрь и наткнулся на наши с Доббом непонимающие взгляды. — Зато с ветерком, — констатировал он. Добб молча показал ему оттопыренный большой палец, я вздохнул и вернулся к карте. Доберман наконец-то запустил водородный генератор — автомобиль глухо засвистел. — Да твою ж мать, — тут же ругнулся мой друг и неожиданно для всех тронулся с места, тут же поясняя своё действие. — Тут водорода на донышке. Сколько нам ехать? Я быстренько отмотал маршрут и нашёл в программе его свойства. — Что-то вроде тридцати километров. — Туда-обратно? — Нет, только туда! Добб матернулся и, пока на дороге было всё относительно чисто, взял у меня планшет. В его лапах на карте тут же появилась красная стрелочка. Добб парой нажатий на какие-то кнопки вызвал окошко синхронизации, и через пару секунд маршрут уже был в его голове. — Херня какая-то, — посетовал киборг. — Не дотянем. Надо сокращать маршрут. — Едем как надо, — отрезал я на правах старшего по званию. — Надо будет — дотащим. — Есть, — без особого энтузиазма ответил мне доберман, закладывая пологую дугу на какую-то эстакаду. — Надеюсь, этот маршрут хотя бы знает, куда нас ведёт… и что эта дорога нас вообще выдержит! — Ты же говорил, что разведка не ошибается? — Ну так это не разведка, это дурдом на выезде: топлива они нам откровенно не долили. Добб мягко нажал на педаль газа, плавно разгоняя нас на воздушной трассе. Ехать достаточно быстро, с той скоростью, с которой здесь гоняли люди, не получалось: под своим огромным весом древние металлоконструкции прогнулись вниз огромными дугами, потому на стыках мы немного подлетали, теряя управление на короткие мгновения. Периодически дорога накренялась то вправо, то влево, а иногда и вовсе за горкой не было видно того, что у неё не хватало половины пролёта! Добб, конечно, водил мастерски, полностью выключив всевозможные датчики у самой машины, экономя тем самым электричество, вырабатываемое водородным генератором. В целом всё было спокойно, если не считать ухабов воздушной трассы, но стоило нам приблизиться к земле, как спокойная жизнь закончилась: с некоторых зданий я отчётливо увидел блики оптики и указал на это Доббу. Тот лишь велел Терминатору быть готовым, а тот и так сидел со своим пулемётом на коленях, готовый сорваться. Как только кончилась воздушная трасса, тут же за нами образовались два каких-то ржавых рыдвана, тарахтящих дизельной копотью. Выдав в воздух клубы чёрного дыма, они сорвались за нами; из окон уже высовывались какие-то молодые звери — коты, псы, машущие нам ножами и самопалами. Один из рыдванов начал нам сигналить и даже через громкоговоритель проверещал что-то вроде «Остановись, спрошу чего». — А мы особо и не знаем ничего, — ответил я, поворачиваясь к песцу. — Вали их. — Не жалко тебе молодёжь-то? — на всякий случай поинтересовался Добб. — Сам ведь таким когда-то был. Я недовольно хмыкнул: о моём прошлом доберман говорил куда спокойнее, чем о своём. — Да мне больше патронов на них жалко, — сказал я, а потом попросил Терминатора: — Ладно, для начала просто покажись им. Песец хмыкнул и кивнул мне, вставая в полный рост в своём импровизированном люке. Поначалу раздалось какое-то злобное улюлюканье, и они вроде даже попытались поддать газу. Потом Арни поднял свой пулемёт, и эффект превзошёл все мои ожидания: один рыдван дал по тормозам так, что чуть не развалился, а второй резко дёрнул руль в сторону, подскочил на бордюре и со всей дури протаранил какой-то памятник. Всё это я наблюдал в зеркала заднего вида и грустно цокнул языком: — Ну вот, памятник жалко. — Надеюсь, они были пристёгнуты, — посетовал Терминатор, забираясь обратно. — Но ты прав: патронов на них действительно жалко! — Надо было им вот чего показать, — сказал Добб, кладя лапу на ствол своего гранатомёта, лежащего между наших сидений. — Надо было просто по пояс высунуться и ширинку расстегнуть, — придумал песец. — И задом ещё повернуться, — предложил я. — Ага, и булками своими маслину поймать! — заключил Добб. Под дружный общий хохот мы покатили дальше, благо больше никаких сюрпризов нам маршрут не принёс. Довольно рано мы выехали с большой дороги и поехали какими-то дворами и аллеями, порой забираясь на накатанные за три века дороги прямо в развалинах домов — зачастую такие пути были даже лучше и ровнее, чем официальные асфальтовые дороги, разбитые со времён Исхода. Ямы кое-где заполнялись строительным мусором, но и того было мало, ведь из этого мусора можно было сделать вполне себе строительный материал, чем и пользовались немногочисленные мирные жители Москвы. К тому же чем ближе мы подбирались к первому по счёту МКАДу, тем интереснее становилась местность: районы были разбиты на общины, в которых работали звери — расчищали землю, возделывали что-то, пасли коров, овец и даже разводили кур. Всё это было очень востребовано здесь, и работать здесь было куда безопаснее, чем в том же Бородино, где хоть и было сильно больше пригодной для работы земли, но и отпетых бандитов было не меньше. Здесь же за порядком худо-бедно следили, и интерес пары рыдванов к нашей машинке можно было объяснить, как и тот факт, что, увидев оружие у настоящих военных, они пустили жидкого и, скорее всего, сократили свою популяцию. Ведь, чтобы кошмарить фермеров, много мозгов не надо. Были в Москве и множественные производства товаров первой необходимости — так, например, Добб, проезжая мимо какого-то странного места за высокой стеной из вагонов-контейнеровозов, сказал, что бывал здесь и что внутри этой территории сидела довольно большая полувоенная группировка, которую им поручили зачистить — все ради единственного там хлебозавода, который теперь снабжал центр булочками для хот-догов и гамбургеров. Ну и хлебом простых зверей, конечно же. Мы проехали ещё немного дальше и наткнулись на единственную несостыковку в маршруте: нам надо было немного отъехать от железнодорожных путей и заехать на мост, но Добб остановился перед поворотом, показывая пальцем на мост — один из его пролётов не выдержал и рухнул прямо туда, где были рельсы. Следы от падения этой монументальной конструкции были совсем свежие, это явно случилось не больше недели назад. Пришлось нам с песцом спешиться, пока Добб старательно преодолевал практически непреодолимое для городской водородной машинки препятствие — благо, что если он совсем провисал на бетонных шпалах, то они с Терминатором попросту передвигали машину в более погожее место. Размявшись короткими перебежками, они посмотрели друг на друга, на меня, потом просто выломали пластиковые бамперы машины, добрались до железного кузова, взяли и перенесли автомобиль на другую сторону. Я всё это время крутил головой как сурикат, но горизонт был чист, всё прошло быстро и спокойно. Машину вынесли на дорогу, открыли двери, дружно залезли внутрь и без единого промедления тронулись в путь. Мои усиленные синтетикой друзья хмуро молчали. — Чего это с вами? — Да просто… — начал было Терминатор, но Добб ответил чётко и сразу: — Надо было сразу её нести, а не жечь топливо. — Нам вроде бы уже недолго осталось, да? — тут же спросил я, решив не заострять на этом внимание. — Да, буквально несколько километров, — всё так же безэмоционально отвечал Добб. Мы двинулись по широкой дороге дальше от железнодорожных путей, но быстро съехали на более узкие проезды, которые вскоре стали двухполосными. Мы ехали среди разрушенных зданий, наклонившихся от старости светофорных столбов, но этот пейзаж резко изменился, когда слева от нас вместо серых развалин образовался довольно густой хвойный лес. Добб уверенно показал пальцем на рощу и сказал: — Нам сюда. Мы проехали вдоль леса и вскоре увидели неплохо оформленную проходную, ведущую прямо в чащу, — Добб притормозил рядом с ней, но потом, сверившись с данными у себя в голове, поехал дальше. Через пару сотен метров он свернул направо, потом два раза налево, потом снова направо и подъехал к другой проходной, которая была буквально в паре шагов от первой! — У нас что, маршрут был так проложен? Зачем этот крюк? — Маршрут, — спокойно ответил Добб, глуша автомобиль. — Походу, по всем правилам проехали. — По правилам? — усмехнулся Арни, вылезая с заднего сиденья своим пулемётом вперёд. — Ты, наверное, единственный, кто их соблюдает! — Я, наверное, единственный, кто их помнит, — усмехнулся доберман, хлопая дверью водительской машины, которая, несмотря на все перипетии и ворчание старого киборга, с половиной своей задачи справилась. Оставалась вторая половина. Внутрь заезжать на машине не стали — прошли к пешей проходной, где сразу же попали в объективы нескольких камер и систему автоматического распознавания личности. Стрелки на турникетах зажглись зелёным, и мы охотно прошли внутрь, оказавшись не в лесу, но во вполне приличном парке с мощёнными дорожками и указателями. Мы подошли к первому распутью и увидели, что на красивом декоративном столбике для нас повесили специальную табличку, видимо, держа нас за идиотов. — «За ураном — туда», — максимально саркастично прочитал вслух Добб. — Доходчиво, — спокойно заметил я. — Теперь точно не заблудимся, — уже немного воодушевлённо заметил песец. Мы пошли в сторону, указанную табличкой, и, может, не очень скоро, но всё-таки пожалели, что не заехали на эту территорию на машине: такое место попросту кишело потенциальными засадами, а я уже предполагал, что у моих очень сильных друзей в этот момент будут заняты лапы. Доббу, конечно, всё нипочём, да и Арни продержится куда дольше, но мне помирать не хотелось. И ещё больше мне не хотелось умирать, когда серия табличек пологим полукругом привела нас к неприметному одноэтажному зданию из белого кирпича, над входной дверью которого висел разбитый, давно не работающий дозиметр с огромными зелёными цифрами. Припоминая лекарства незнакомого доктора, я достаточно шумно сглотнул, хоть сделал это совершенно случайно. — Фон в норме, — сказал Добб, тело которого было доверху забито всевозможными датчиками. — Ничего страшного. — Пока что, — заметил я. — Это точно… Внутри нас ожидал ещё больший сюрприз, а именно то, что всё это здание было не более чем прикрытием для входа в подземный научно-исследовательский комплекс. Вниз, под землю, вели несколько эскалаторов, как в московском метро — даже раскрашены были так же, но здесь они не работали. Тускло светились лампы аварийного освещения, давая примерное представление о том, сколько нам предстояло спускаться. В целом спускаться мне понравилось, это заняло не больше трёх минут. Но вот думать о том, как мы будем подниматься, не хотелось. И впервые за долгое время в этом странном месте нас наконец-то встретил кто-то живой. Им оказался довольно упитанный серый полосатый кот, который нехотя оторвался от своего места, где до нашего появления залипал в довоенный телефон, и подошёл к нам. — Колюще-режущее несём? — лениво спросил он, направляя на нас луч фонарика — видимо, экран его немного ослепил. Когда свет выхватил из полумрака Добба с Арни, он лишь флегматично поднял бровь, а Терминатор решился на ответ: — Нет. — Врёшь ты всё, — всё так же флегматично отвечал кот. — Может быть, — уже немножко повеселее отвечал песец. — Я порой просыпаюсь с ножом в спине или где-нибудь ещё. Не посмотришь? — Песец, а юмор как у школьника. — Какой есть, — пожал плечами наш друг. — Проходите внутрь по одному, — сказал охранник, показывая на стеклянные двери. — Внутри сорить нельзя, так что постарайтесь расслабиться. По сложившейся сегодняшней традиции я снова пошёл первый. Дальше начался крайне занимательный процесс, который мог обозначать всё что угодно: сначала комнату заполнили слабым сизым дымом, потом появилась лазерная решётка, опустилась сверху вниз и погасла. Потом из пола ударил поток воздуха, который чуть не сбил меня с ног и заставил волноваться за то, что у меня выпадет что-то из карманов, — это, видимо, была чистка. Потом снова дым, лазеры — и только после этого на противоположной от входа двери зажглась зелёная лампочка. Я вышел из камеры, привёл себя в порядок и увидел на стене рядом небольшой интерком, связанный с тем, что был снаружи. Прижав кнопку, я с удивлением обнаружил, что он работает. — Будут дуть воздухом под давлением, так что следите, чтобы не выдуло ничего. — Спасибо, принял, — ответил мне голос Добба. Я дождался, пока все процедуры проведут с ним, а потом и с Арни; он из шлюза вышел взлохмаченный и счастливый, сказав, что давно настолько чистым себя не ощущал, на что Добб предложил ему очищать шерсть при помощи компрессора: и воду не надо было тратить, и для шерсти не так вредно, и вообще сплошные плюсы. Оставалось только найти такой компрессор, чтобы потянул такую задачу. Дальше по тёмным, но очень чистым коридорам шли втроём в полной тишине. Указатели сменились на сигнальные линии, но даже читать не приходилось — на первой же развилке нас встретил довольно молодой кот и жестом пригласил нас идти за собой. Наверное, забавно было смотреть на то, как за щуплым серым котом в белом халате шагали трое военных, вооружённых на битву с целой толпой. Вскоре он провёл нас к концу красной линии и посмотрел в камеру над большой бронированной дверью, больше смахивающей на сейфовую ячейку. Зажглись два зелёных огня слева и справа, раздался тяжёлый звуковой сигнал, после чего несколько тонн стали открыли для нас небольшой тёмный зал, посреди которого на постаменте стоял довольно большой и увесистый с виду коричневый сундук, больше напоминающий банкетку из спортивного зала. Скромно украшенный всего одним знаком радиационной опасности, с обитыми железом углами, он всё равно внушал собой какой-то странный трепет, хотя напоминал довольно красивый кейс для специального военного оборудования. Кот встал в стороне и жестом пригласил нас внутрь. — Добб, Арни, будьте добры, — сказал я. Песец хмыкнул и предложил доберману идти первым. Он странно шевельнул глазами и спокойно двинул внутрь. Подойдя к ящику, он посмотрел на нас и констатировал: — Фон в норме. — Естественно в норме, — тут же возмутился научный сотрудник. — Мы не можем себе позволить терять живую силу, так было сказано в техзадании. Я хотел спросить у него, что было бы, если бы этого пункта в этом задании не было, но промолчал. Терминатор прошёл внутрь, и они вместе с Доббом взялись за рукоятки на торцах кейса. Добб при этом небрежно отбросил какой-то наручник, но стоило им попытаться поднять его, как глаза что у киборга, что у бионика немного вылезли на лоб от удивления. Они не смогли его поднять! Ящик вообще не шелохнулся! — Простите, вы на что рассчитывали, — максимально вежливо спросил я у кота в белом халате, — что мы сюда фронтальный погрузчик притащим? — Я подниму больше фронтального погрузчика! — подал голос Арни. Я молча показал коту на этот балаган, а он, оглядев нас, недовольно вздохнул: — Это система предотвращения кражи. Кейс на магнитных замках в полу. Они не отпустят его, пока курьеры не наденут наручники для безопасности. — Наручники?! — тут же возмутился песец. — Вы в своём уме? — Это необходимо для безопасности! — попытался оправдаться научный сотрудник. — Планировалось, что кейс будет прикреплён к курьеру! — Вы серьёзно думаете, что такую штуку можно попросту вырвать из рук, как сумку на вокзале? — спокойно, но очень недовольно спросил Добб. — Всё может быть! — И поэтому нас надо лишить нашего оружия, да? — всё так же спокойно спрашивал доберман. — Чтобы он, — пёс кивнул на меня, — за всех нас троих отбивался? — Так! — отрезал кот. — Это придумал не я! Это наш замглавы приказал это сделать! — Ну это реальная проблема, — ответил Терминатор. — Не доставить груз мы не можем, — пожал плечами я и обратился к доктору: — А что будет, если наручники снять? — Ничего, это просто цепочка с наручником. — Изумительно, — ответил Добб с таким чистым сарказмом, что им можно было пол вымыть. — Цепляй, — сказал он Арни. Пёс и песец щёлкнули браслетами на своих запястьях и подняли ящик с постамента — он всё равно оказался нелёгкий, но им это было нипочём. Прошагав с ним до научного сотрудника, Добб встал перед ним так, что бедняга упёрся носом в его нагрудную бронепластину, и пробасил: — Дорогу назад покажешь? — По зелёной линии, — ответил нам кот. — Охранник включит для вас эскалатор… — Чудно, — отозвался Добб и, закинув свой гранатомёт за спину поудобнее, кивнул мне, чтобы я был наготове. Перехватив свой верный РПД в боевое положение, я пошёл впереди, следуя зелёной линии, которая действительно привела нас к выходу — на этот раз нам не пришлось проходить через шлюз: все двери для нас распахнули ещё на подходе. Пухлый нас уже ждал, и я, завидев его взгляд, обвёл в воздухе пару кругов над головой: — Запускай. Он тут же кивнул и отошёл в свой закуток, откуда повернул нужные рычаги, и к нашему появлению одна из лестниц уже ехала наверх — если честно, то я от этого испытал даже большее удовольствие, чем от всего остального комплекса до этого момента. Как только мы поднялись на поверхность, Добб предложил сделать остановку на ближайшей же лавке, но я, оглянувшись и заметив несколько камер, махнул ему лапой дальше. Довольно быстро мы вернулись к машине и там поставили сундук на капот. Терминатор просто упёрся лапой в торец и рывком порвал цепь. Добб, поглядев на это, разочарованно вздохнул, выудил из своей разгрузки какой-то инструмент и, поковырявшись в механизме наручника, освободился от него. Песец, поняв, что разорвать сам браслет ему не хватит решимости, протянул его в сторону добермана. Я же потратил это время на то, чтобы изучить наш обратный маршрут. Проследив его по отмеченным точкам, я увидел, что финальная часть пути проходит через какой-то довольно большой парк — вдоль отмеченных на карте дорог, но не всех. — Странный маршрут, — заключил я, — как мы там проедем? Там же наверняка всё заросло. — Или там уже давно ничего нет, — сказал Добб. — Последний раз я там был лет сорок назад — лес уже начинали вырубать. Это парк Сокольники. — Может быть, он вырос там заново? — предположил я. Добб задумчиво взялся за ручку чемодана и задумался: — Да, такое тоже очень может быть. С этими словами он спокойно в одиночку взял сундук и переложил его в багажник, пока песец лазил по заднему сиденью, готовя себе огневую позицию. Добб даже отдал ему свой гранатомёт — лучше против машин и больших врагов, но не так эффектно, как огромный шестиствольник из фильмов. Мы расселись по своим местам и довольно резво тронулись с места — сразу же, как только мы выехали на основную большую дорогу, Добб прижал педаль газа. — Не хватит нам топлива, — констатировал он, смотря где-то в своей голове обратный маршрут. — Ну вот никак не хватит. По парку пешком придётся идти. Меня посетила довольно странная мысль: — Так, может быть, они на это и рассчитывали? — Может быть, — согласился Добб. — Тогда это не дурдом. Это цирк на выезде. — Потом щелбанов им надаём, а пока смотрим в оба — груз у нас, и я уверен, что об этом уже знают. — Не сомневайся, — довольно ответил мой друг. Я оглянулся посмотреть, почему он так уверенно об этом говорил, и понял, что сундук с ядерной топливной сборкой торчит из багажника чуть ли не наполовину, причём в бок. Я уже думал сказать ему что-то по этому поводу, но вовремя сообразил: а что я ему скажу? Нам выдали городскую малолитражку, недолили в неё топлива, у которой не было даже нормального багажника для нашего ценного груза. И заключил: — Ни хрена это не цирк. Дурдом как он есть. Водитель многозначительно поднял указательный палец, подчёркивая мудрость моих слов. Добб уверенно, но медленно придавил на тапок, набирая скорость. Всё шло по плану — больше никаких особенных препятствий на нашем пути не возникло, а вскоре мы снова выехали на воздушное шоссе. На этот раз доберман не особо жалел подвеску машины — мы чуть ли не подлетали на своих местах, каждый раз оглядываясь, не выпал ли из багажника наш ценный груз. В итоге следить и, если что, держать топливный элемент вызвался Терминатор, чем и занялся. Несмотря на то, что груз уже был при нас, я позволил себе немного расслабиться — видимо, довольно быстро привык к тем же бликам, которые поначалу воспринимал за оптику снайперов, и начал воспринимать их чуточку проще. Добб со своим зрением прекрасно видел любые возможные ловушки на дороге, Терминатор прикрывал наш тыл своим угрожающим видом. Начинало даже потихоньку вечереть — солнце, до этого и так спрятавшееся за серыми, в тон города, тучами, ушло за горизонт, начались сумерки. К моменту, когда наш автомобильчик спустился с воздушной автострады на настоящую землю, стало совсем темно и к расходу электрического генератора пришлось подключить фары. Как бы Добб ни старался, даже с его опытом и самым экономичным вождением ему не удалось дотянуть до Ярославского вокзала, и довольно сильно — мы не доехали до отмеченного на маршруте парка несколько сотен метров, и до вокзала оставалось несколько километров. Мы выгрузились из машины на какой-то странной заброшенной и заросшей улице — прямо сквозь асфальт пробивались кусты и даже целые деревья, стены заброшенных домов и того, что от них осталось, опутывали лозы какого-то плюща, выбирающегося к солнцу, чтобы подставить ему свои листья. Сейчас этот плющ все листья на зиму сбросил и пожух, но выглядел всё равно внушительно. Последнее, что мы увидели перед тем, как в машине вырубился генератор, — это толщу леса, прикрывающей нам дорогу, но с небольшим узким проездом внутри. Машина туда вполне бы поместилась, единственное, что нам мешало, — здравый смысл. Добб, выйдя с водительского места, показал на парк пальцем и твёрдо заявил: — Даже будь у нас топливо, я бы туда не попёр. Миллион ловушек на каждый километр дороги, и это, возможно, даже не преувеличение. — Откуда такая уверенность? — спокойно спросил я, не подвергая сомнению его слова, а скорее просто из любопытства. — Лес-то стал больше! А я тут был лет сорок назад, даже не заглянул что да как. — И что это значит? — А то, что этому лесу кто-то дал разрастись, иначе сейчас пёрли бы по пенькам. — Что ты тут делал сорок лет назад-то? — без всякой задней мысли спросил песец, вылезая из машины через крышу. — То же, что и всегда! Но, видимо, не доделал. Так что хрен вам — в обход! — У нас же маршрут, — припомнил я. — Маршрут был для машины, и мы ему следовали чётко. Теперь на своих двоих понесём хоть через все кабаки столицы! — Он прав, — спокойно сказал мне Терминатор. — Это место — слишком откровенная ловушка, чтобы туда идти. — А будто я спорить с вами буду, — усмехнулся я. — Приказывать мне тут некому, так что на правах старшего по званию приказываю, что мы идём в обход. Мне и самому стрёмно туда лезть, да ещё и ночью. Мы быстро собрались и вынули из машины ценный груз — Добб даже перехватил свой гранатомёт так, чтобы из него можно было стрелять одной лапой, после чего дёрнул затвор и перехватил его поудобнее. Терминатор тоже пытался придумать что-нибудь со своим пулемётом, но не вышло: у него было две ручки, и той, которой надо зажимать гашетку, невозможно было сохранить равновесие. Он приготовил своё оружие, как он выразился, на низкий старт, и ему надо было только освободить лапу для гашетки. Я же только подхватил работающий планшет — небольшая, но всё-таки редкость в наши дни — и открыл на нём маршрут, но оказалось, что аккумулятор у электроники был мёртв, и практически сразу после отключения от бортовой сети, на которой он был всё это время в машине, планшет выключился. Пришлось ориентироваться только по картам в голове и знаниям Добба — для меня и Арни эта часть Москвы, несмотря на близость к вокзалу, была совершенно незнакома. Подхватив ящик с плутонием, или из чего там был этот элемент, мы дружно и спокойно пошли вдоль большой дороги и, не доходя до страшного ночного парка несколько сотен метров, свернули на довольно широкую улицу, которая как раз окружала весь лесной массив по периметру. Идти было интересно и легко — благодаря тому, что здания находились через дорогу от живых деревьев, некоторые их корни держали фундаменты и рушащиеся стены. Дорога, конечно, от этого ровнее не становилась — то и дело там и тут наружу выплывал какой-то особенно здоровый корень, о который кто-нибудь да спотыкался, да и от основного массива деревьев справа от нас не веяло какой-то особенной дружелюбностью и радушием. Скорее строго наоборот. Я предложил Доббу найти какую-нибудь параллельную улицу глубже в городской застройке, и идея была охотно поддержана всеми участниками. Найдя ближайший Т-образный перекрёсток, мы свернули подальше от парка и продолжили путь там — пусть не такой короткий, но куда более удобный. Идти стало легче — по небольшой, довольно узкой улочке, между неплохо сохранившимися зданиями и магазинами. Мы не включали фонари и двигались тихо, благо, что сенсоры Добба давали нам огромную уверенность в том, что никого впереди не было. Но архитектура Москвы, оставшаяся нетронутой с незапамятных времён, подкинула нам сюрприз: дорога резко поворачивала, и для того, чтобы идти дальше к вокзалу, надо было пройти через совсем небольшой переулок. От него веяло засадой даже сильнее, чем от тёмного леса. О чём я незамедлительно поведал своим напарникам. — Да кто там будет? — предположил песец. — И какой дурак решится на нас напасть? — дополнил Добб. Они дружно посмотрели на меня, разглядывающего переулок между двух невысоких зданий слева и справа от него. — Да меня больше беспокоит, чтобы нам на голову что-нибудь с этих крыш не прилетело, — признался я с лёгкой усмешкой, но, оглядев не то чтобы уставших, но откровенно заманавшихся друзей, кивнул им туда: — Идём. И мы двинулись вперёд. Когда мы вошли в полумрак старой застройки, я начал вертеть головой, следя за верхними этажами. Отчасти Добб с Арни были правы: в лоб нас вряд ли кто-то будет атаковать, но вот кинуть что-то на голову — запросто. Но, когда мы углубились на три-четыре сотни метров в застройку, путь нам преградил бетонный блок, лежащий вдоль остатков дороги, — в принципе неплохое препятствие для машин, но никак не для пехоты. Однако ровно рядом с ним Добб остановился и начал крутить мордой. Никому и ничего он не сказал, но я понимал, что, если старый киборг насторожился, на то были очень веские причины. Более того, глубоко вдохнув носом, Добб многозначительно сказал: — Говном воняет. Я поднял свой пулемёт на изготовку — фраза могла значить что угодно: от того, что он попросту вляпался, до того, что здесь был кто-то, тем более что дальше переулок как раз выворачивал обратно к парку — и там я сразу же заметил движение. — Контакт, — тихо сказал я, но даже это было уже поздно — Добб и Терминатор дружно опустили ценный груз на землю, перехватывая основное вооружение. По бокам улицы стояло несколько десятков оборванцев — обмотанные-перемотанные, тощие, худые и облезлые, с палками и арматурой. Я только прищурился, чтобы лучше рассмотреть их, а Добб и Терминатор удивлённо опустили стволы вниз на землю. — А эти что тут делают? — удивился Терминатор. И действительно, оборванные, одетые в крысиные шкурки побирушки редко совались на эти улицы. А эти явно кого-то ждали. — Фраера тут! — заорал кто-то из них, вскидывая в воздух кулак. — Вали их! — Что за нахер?! — только и успел сказать я, как вдруг с другой стороны улицы раздался треск автоматной очереди. Добб одним движением оттащил меня назад, прижимаясь к стене и поднимая гранатомёт: — Ух ты! — откровенно удивился он, пока песец прыгнул в другую сторону и прижался там. — Что происходит? — спросил я своего друга, передёргивая затвор своего пулемёта и надеясь на какой-нибудь понятный и простой ответ. И его я получил: — В душе не е#у! А крики и шум усиливались — раздалась ещё пара очередей. Из угла с Терминатором с резким раскатистым рыком вспыхнуло пушистое облако пламени — струя трассеров ударила по дальнему концу улицы, и треск автомата затих. Но в ответ раздался хруст автомата калибра 224 и несколько раз стукнули винтовки. Это уже были не голозадые «побирушки», а кто-то посерьёзнее. — Работай по одиночкам, что останутся! — Понял, — сказал я, вскидывая пулемёт и упирая приклад в плечо. Оглядевшись, Добб поднял гранатомёт и дал очередь с характерным стуком отбойного молотка. Через секунду в конце улицы моргнула серия разрывов автоматического гранатомёта — киборг метил вперёд и бил по деревьям, стряхивая с них остатки жухлой листвы и засевшую шпану; осколки рассекали ночной воздух, раздались крики и стоны — много таких. А стрельба стихла сразу же. — Что, не нравится?! — заорал киборг на всю улицу, показывая, кто тут круче. Хищно осклабившись, я было решил, что всё кончено, но через миг возле головы Добба глухо стукнула тяжёлая винтовочная пуля. Мы с киборгом дружно залегли за кучей строительного мусора. Но в ответ Терминатор снова осветил улицу факелом пулемёта и спреем трассеров. А Добб добавил от себя пару коротких очередей — где-то через пару зданий что-то ярко бахнуло. — Что за наркоманы? — только и спросил я, но мои тяжеловесные друзья были слишком заняты расстреливанием своего боезапаса и отвечать не спешили. Одним ударом по коробке гранатомёта Добб скинул на асфальт улитку первого короба и одним движением зарядил в гранатомёт ещё одну. — Серж, три часа! — рявкнул мне Арни, поливающий свинцом останки какого-то фургона. Я тут же повернулся направо и поймал на мушку какого-то дикаря, несущегося на нас с топором наперевес в наплечниках из старых шин. — Какого хрена происходит?! — рявкнул я настырнее, откровенно не понимая этого. — Отходим, — только и ответил мне Добб, сделав шаг назад. — Назад, в переулок! — Арни, прикрой! — приказал я, пока пёс несколькими одиночными выстрелами распугивал особенно крупные шайки, потянулся за сундуком и поволок его в темноту узкого прохода. Терминатор молча вышел вперёд и позволил говорить своему пулемёту, короткими очередями множа наших незадачливых противников на ноль. Их не спасали никакие укрепления: несколько сотен пуль попросту разрывали остовы машин в клочья, рушили почти любые бетонные укрепления, кроме самых толстых, которых было не так много. Я работал очередями по отдельным мордам, двое даже смогли прорваться к нам почти в упор, и я был готов поклясться, что, когда они замертво падали в паре метров от меня, я видел в их глазах странное спокойствие. Когда мы зашли обратно в переулок — туда, где песцу буквально не надо было целиться вообще, — что-то зашуршало сверху. Инстинктивно мы подняли взгляд наверх в поисках потенциального противника, но в глаза нам ударил мощный синий свет. Откуда он там взялся и как оказался — непонятно, но после ночного мрака столицы это было всё равно, что взглянуть на сварку без маски. — Бл#дь! — дружно вскрикнули мы с песцом, закрывая глаза и прикрывая их рукавами. Доббу же было всё равно — электроника реагировала на угрозу быстрее любой естественной реакции, и, пока мы были ослеплены, он задрал дуло гранатомёта к верхним этажам и сделал два выстрела — свет тут же померк, но вместо него нам на головы полетели кирпичи и целые бетонные плиты. Тут Добб тоже не растерялся — откинув ящик на несколько метров вглубь переулка, он успел схватить нас с Терминатором за разгрузки и кинуть следом. Пока мы тёрли глаза, пытаясь избавиться от навязчивых пятен на сетчатке, он похлопал меня по плечу и забрал мой пулемёт. Раздались несколько одиночных выстрелов, которыми доберман вполне удачно спугнул тех, кто решил сунуться за нами, потом длинная очередь, но уже в другую сторону. Следом за очередью где-то за затылком, сверху, громыхнул раскат взрыва. — Твою мать! — ругнулся Добб. — А вот это уже серьёзно, а? — попытался пошутить я, поднимаясь на ноги и проморгавшись от ослепительной вспышки. — Бывало и хуже! — бойко ответил мне Добб. Я наконец-то полностью восстановил зрение, и доберман тут же отдал мне пулемёт. Я же, посмотрев назад, чтобы выяснить, почему мы не отступаем, увидел, что путь нам перекрыли, обрушив на нашу дорогу целое здание! Арни тоже поднялся на ноги, пока Добб потратил ещё несколько гранат на единственный оставшийся у нас проход. — Песец, чо с патронами? — Нормально всё! — Тогда… Договорить Добб не успел — ему в макушку прицельно прилетел камень. Конечно, никакого, кроме пошкрябанной шкуры, вреда ему это не причинило, но на морде появился недовольный оскал. Но стоило ему снова поднять свои глаза наверх, как он немедленно кивнул нам на выход из переулка: — Уходим, быстро! Спрашивать и переспрашивать никто не стал — Арни и Добб подхватили ящик и рванули обратно, а за нашими спинами бахнула стеклянная бутылка, разливая резко пахнущую и сразу же загорающуюся жидкость. Древняя тактика, а работала как никогда хорошо! Даже против киборгов! Уже подбегая обратно к открытой как стол местности, киборг вырвал из лапы песца сундук и взвалил его вес целиком на себя. — Шмальни по горизонту! В ответ на такую просьбу, как только мы выбежали на широкую дорогу, Терминатор снова осветил улицу факелом пулемёта и спреем трассеров. Выдержав гашетку шестиствольника несколько непозволительно долгих для него секунд, Арни залёг у треугольного бетонного блока панелей, экстренно нащупывая в ранце ещё один рукав пулемётной ленты. Добб добавил от себя пару коротких очередей — где-то через пару зданий что-то ярко бахнуло. Но тут из-за угла дома резко высунулся какой-то мохнатый пёс в полной армейской выкладке и тактическом шлеме, целясь в Арни из калаша. Понимая, что никак не успеваю, я вскинул ствол своего пулёмета, одновременно нажимая на спуск, — первые пули ударили в край кучи мусора и битого кирпича, за которым мы прятались, а последующие четыре или пять пуль ушли под локоть и под край приклада АК бандита. Тот дёрнулся и сложился мордой вниз, с глухим стуком кастрюли ударившись шлемом об остатки асфальта. Следом из-за того же угла кто-то несколько раз выстрелил в меня, но я уже спрятался рядом с Доббом. Зато Арни вернул должок — улица снова озарилась неровной огненной вспышкой, и струя трасс прошла над трупом мохнатого бандита, уткнувшегося шлемом в землю, и снесла всех, кто прятался за углом. Воспользовавшись заминкой наших врагов, Добб высунулся и с характерным металлическим стуком отстрелил остатки своего короба. Я краем глаза заметил движение в паре домов справа и уронил пулемёт сошками на край бруствера из битого кирпича. Несколько силуэтов успели проскочить, но последующие два или три я накрыл длинной очередью. К этому моменту Добб уже отстегнул пустую «улитку» от своего гранатомёта и, взяв с пояса новую, подвесил к оружию. Неожиданно он бросил своё оружие на бруствер и заревел: — Куда, б#я?! Я обернулся — в оставленный нами груз вцепились сразу три гиены в набедренных повязках из крысиных шкур и изо всех сил тащили его в переулок. — Прикрой меня! — коротко рявкнул мне Добб и кинулся на воришек. Крупная самка с топорщащимся ирокезом кинулась на киборга с самодельным копьём — видимо, не понимая, кто или, вернее, что было перед ней. Добб просто отмахнулся от деревяшки и, перехватив воительницу за шею и задницу, словно кочегар полено, швырнул её в ближайший оконный проём. Гиена влетела во тьму с визгом боли и ужаса, судя по грохоту, обрушив старую гнилую перегородку. А Добб, глядя на оставшуюся парочку гиен, поднял с земли обломок кирпича — дикари поняли его правильно и, бросив груз, бегом скрылись за домом. Глядя на нас, Арни, видимо, решил, что мы отступаем, и, пригибаясь отбежал на несколько шагов к оставленному контейнеру. И буквально через миг в насыпь, за которой он прятался, ударил гранатомётный выстрел — раздался удар, а следом резкий и громкий разрыв. А ещё через миг из мутного облака пыли вынырнул по-армейски экипированный наёмник — кто-то из псовых в полицейском шлеме с противоосколочным забралом и дробовой «Сайгой» наперевес. Но тут же в центр его забрала влетел кирпич Добба, с хлопком сминая поликарбонат — на месте морды наемника мелькнули подошвы его ботинок, и он скрылся за насыпью. Следом из завесы пыли вынырнули ещё две фигуры, но тут же оказались с рёвом сметены струёй трассеров Терминатором. Я тоже было вскинул ствол, но Добб, вернувшийся за гранатомётом, полушёпотом прорычал: — Обойди их! — и, досылая гранату, мотнул мордой в сторону дома слева от нас. Перехватив пулемёт, я добежал до ближайшей двери и заскочил внутрь — в углу нашлась закинутая сюда гиена, что кое-как отползла в угол и теперь, тяжело дыша и болезненно морщась, испуганно следила за мной. Проигнорировав её, я прокрался по коридору, стараясь издавать как можно меньше шума. Когда я почти дополз до окна, выходящего на перекрёсток, на улице раздался тихий хлопок и улица озарилась бело-голубым светом осветительной ракеты. Не подходя вплотную к окну, чтобы оставаться в тени, я выглянул на улицу — мертвенный свет высветил несколько приближающихся силуэтов с хищнически блестящими, как фары, глазами. И, судя по тому, как эти силуэты перемещались, а именно короткими перебежками от укрытия к укрытию, это были профессионалы. Возможно, даже не городские. Я упрямо тряхнул мордой: что за чертовщина тут происходит? Наёмники никогда не объединяются с дикарями или рейдерами! Легче было поверить в альянс инквизиторов и сатанистов! Но сейчас они шли на нас волна за волной, словно боты в компьютерной игре, и этому не было объяснения. Стараясь не привлекать внимания, я осторожно поставил пулемёт сошками на затенённую часть подоконника и, выждав, когда силуэты более-менее сбились в кучу у дома справа, в мёртвой зоне моих друзей, зажал спуск. Бóльшая часть завалилась кучей — один успел откинуться назад, упасть на спину и отползти в мёртвую зону. Сбоку пару раз стукнул гранатомёт Добба, и всё снова стихло. Я развернулся и поспешил назад, но, когда я подбегал к двери, на меня сзади навалилась дикая гиена. Морда у неё была разбита, ошмётки, заменявшие ей одежду, слетели, она вся была измазана в грязи и пепле руин, но ей, похоже, было плевать — пытаясь давить меня, она, не отрываясь, с вожделением смотрела на наш груз! Словно это был не армейский ящик, а как минимум лампа Алладина. — Пошла на х#й! — раздался рык Добба, и надо мной мелькнула одоспешенная лапа киборга — он распахнутой ладонью отшвырнул голую дикарку в угол, а потом выволок меня через окно. — Валим, пока они не очухались! И мы втроём, схватив ящик, побежали в переулок. Пару раз мы отсиживались за углом, когда мимо нас пробегали кучки дикарей-«побирушек» или вооружённых наёмников. Но теперь мы старались не отсвечивать: короткий замес стоил нам почти половины боеприпасов, и при этом у нас чуть не уволокли груз. Больше так рисковать мы не хотели. Тем более что Добб то и дело хмуро замечал, что, судя по датчикам, врагов меньше не становится. Именно в такой напряжённый момент мы вышли на окраину квартала и замерли — в одном из переулков, мордой к трассе, стоял большой довоенный затонированный джип и, мирно светя габаритами, дымил выхлопной! Мы переглянулись. В такой момент машина на ходу — просто подарок. Однако все мы понимали, что она тут не спроста. Нельзя было спугнуть. Поэтому мы обогнули двор, а Добб и Арни подтащили ящик к стене дома, чтобы можно было одновременно следить и за джипом, и за грузом, после чего Терминатор остался с ящиком, а мы с Доббом тихонько двинулись к джипу. Когда мы подкрались к углу, то услышали два голоса: — Ну и где же они? — Да хрен знает! Ты слыхал, какой там пи#%ец творился? Добб кивнул мне, и мы рывком выскочили из-за угла — у распахнутой водительской двери, подсвеченные освещением салона, стояли два волка в цивильной одежде! На них были костюмы с галстуками и модные кожаные куртки — даже ботинки были начищены до зеркального блеска. Единственное, что смазывало их щеголеватый вид, — это висящие вдоль модных курток автоматы Калашникова. Увидев нас волки тут же замерли, и удивленно захлопали глазами. — Не рыпаться! — прорычал Добб. — Кто такие?! — Спокойнее! — Один из волков поднял корочку, которую, как оказалось, крутил в лапах, и как-то странно неуверенно дополнил: — Полиция! От неожиданности Добб опустил ствол. Тут же второй франт расплылся в улыбке. — Так вот же они! — В его голосе будто была радость. — Ох-х! — облегчённо вздохнул второй и, покачав головой, доверительно добавил: — Б#я, ребята, мы уж думали, что вас пропустили! — Что вы здесь делаете?! — не понял Добб. — Вы же киборг, да? — вежливо спросил первый волк. — Странно, но нам говорили, что еще будет здоровяк с системой Гатлинга… — Он с подозрением оглядел меня. — Это другой, — отрезал Добб. — Тот остался на посту… Ребят, происходит что-то не то — тут весь район наводнили какие-то наёмники. Я такого безумия уже лет двести не видел!.. — Да-да. Мы с этим потом разберёмся… — безразлично-торопливо закивал волк и нетерпеливо спросил: — А ящик у вас? И этим он себя выдал. Не вопросом — интонацией. В ней звучало такое же дикое вожделение, как во взгляде нищей гиены-«побирушки». Я лишь одним взглядом показал это Доббу — зашифрованное сообщение промелькнуло между нами со скоростью молнии. — Ящик? — медленно повторил Добб, не сводя с волка глаз. — У нас. И я понял, что киборг тоже понял. А ещё, судя по медленно потухшим улыбкам, это поняли «полицейские». Секунду длилась достойная вестерна дуэль глазами, после чего волки рывком схватились за автоматы. Но Добб, зарядив левому кулаком по морде, пнул второго в голень и с разворота добил прямым в морду. Выжить после таких ударов было невозможно. — Поехали. — Добб хмуро распахнул водительскую дверь. — Я поведу, — сказал я. — Помоги Арни донести груз, и нам нужна вся ваша мощь по пути. Доберман улыбнулся, кивнул мне, признавая мою правоту, и рванул в переулок к Терминатору. Я же плюхнулся на кресло водителя и захлопнул за собой дверь, но, не успев даже подстроить под себя сиденье, понял, что забыл сделать одну очень важную вещь — проверить пассажирские сиденья. Мне в затылок уткнулось дуло пистолета. — Сержант у меня на мушке, — отчитался он кому-то, судя по характерным шипящим звукам — рации. — Лапки вверх подними. Сделав вид, что я всё понимаю, я откинулся на кресле и поднял лапы над головой. Но тут же, заведя их за голову, я схватился за пистолет и рванул его на себя — раздалось несколько выстрелов, и лобовое стекло покрылось плотной сетью белых трещин. Приложив мудака о подголовник, я вырвал из его лап пистолет и заломил его лапу через плечо до характерного хруста. У меня над ухом раздался истошный крик, полный самой чистой боли. В тот же момент в заднюю дверь с другой стороны, мигом проломив стекло, влетел уже знакомый мне свинцовый сундук и как поршень вытолкнул тушку нападавшего, проломив им же дверь. А сам Добб ввалился на пассажирское кресло. — Я думал, что ты проверил задние сиденья! — Кто из нас напичканный всеми возможными и невозможными датчиками киборг?! — парировал я. — Потом отношения будете выяснять, заводите! — рявкнул на нас Терминатор, залезая на заднее сиденье. В голове промелькнула мысль: джип вроде как был заведён? В ту же секунду посмотрев на приборную панель, я увидел, что на месте спидометра красовалась рваная дырка от прошедшей в неё пули, а тахометр показывал ноль. Взявшись за ключ, я дёрнул его в нужное положение, но машина даже не шелохнулась — никаких признаков запуска двигателя. — Что не так? — озадаченно спросил Терминатор, но Добб уже всё понял: — Электронике хана! — Да блин! — в душе ругнулся я. — Дальше на своих двоих, — отрезал доберман, выходя из машины. Следом за ним хлопнул дверью Арни, а я ещё немного потыкался в зажигание. Только когда песец снова дал недлинную очередь по кому-то ещё, я понял, что оставаться никак нельзя. Выйдя с левой стороны, я сразу увидел, как ящер, пытавшийся взять меня в плен, всё ещё корчится от боли и даже держит у открытой в беззвучном крике пасти обмылок рации с прикрученной к ней внешним аккумулятором. Пришлось пройти к нему, отобрать связь — я с силой кинул рацию в потрескавшийся асфальт, и та разлетелась на составляющие. — Надеюсь, твои товарищи тебя добьют, — злобно сказал я тому, кто минуту назад не ставил мою жизнь ни в грош. Мои друзья схватили товар и спешным шагом направились к Ярославскому вокзалу — до него оставалось всего ничего, но, видимо, забитый ящером эфир истолковали по-своему и послали на нас всех, кто у них был. Действовали необычайно слаженно и чётко — пока кто-то из серьёзных ребят отвлекал нас огнём на подавление, доходяги лезли из всех щелей, порой буквально повисая на сундуке с топливными элементами. Несколько раз приходилось останавливаться, стряхивать их трупы после того, как я выдавал им по паре пуль в затылки. Когда всем нам стало понятно, что патронов в ранце Терминатора не прибавится, и последний на сегодня круглый короб Добба упал на землю, я осознал всю ложность утверждения о том, что профессионалов нельзя закидать трупами — ещё как можно! Патроны кончаются, а если нет — стволы перегреваются. Как бы стремительно мы ни отступали вдоль широкого шоссе, кто-нибудь обязательно нас нагонял и открывал огонь. Я присвистнул Арни и кинул ему свой пулемёт, благо Добб вынул из кобуры дремавшего до этого самого момента монстра семисотого калибра, но всё равно жалел к нему патроны. — Сделайте вид, что меня подстрелили, и отходите! Получив подтверждение от обоих моих друзей, после следующей серии выстрелов я громко вскрикнул как бы от боли, а потом громкогласно раздалось на всю площадь: — Пидоры! Ответом этому боевому кличу было издевательское улюлюканье и злобное, но очень преждевременное рычание. Поминая их матерей всем, на чём стоял этот свет, я залёг в одном из переулков и дождался, пока несколько диких рейдеров пройдут мимо меня. Эти бандерлоги бросались на моих друзей чуть ли не с голой жопой, получали от синтетических мышц моих друзей по башке и опадали как озимые, опасности не представляли — вместо этого я дожидался, пока следом пройдут их командиры. Они не замедлили появиться снова — к несчастью для меня, ни одного ящера среди них я так и не увидел, но выбрал себе по размеру другого — крепкого, коренастого рыся с каким-то современным автоматом. Бросившись на него из-за угла, я тут же врезал ему в кадык ребром ладони. Пока тот задыхался, я выхватил у него из лап пушку и сделал несколько выстрелов — все ушли в асфальт, но горячее дуло легло точно на его промежность, от чего кот захрипел и несколько раз выстрелил в асфальт, тут же привлекая к себе самое пристальное внимание. И тут я снова увидел его — зелёную морду! Того самого, что я оставил лежать в луже собственной крови. Два его товарища, как настоящие герои, тащили его на себе, пока тот командовал! Это было чем-то из ряда вон выходящим — такой вид в таком антураже я не мог себе даже представить. — Ладно, — сказал я, проверяя автомат рыся. — Я сделаю это сам! Я вскинул оружие к плечу и полоснул троице в район живота, метя в грудь. Не знаю что за патроны использовал этот наёмник, но у иного поноса было кинетической энергии больше, чем у того что вылетало из ствола! Однако своё дело пули сделали — за спиной ящера взорвалось облачко крови, а два его подельника тут же рухнули на землю, не понимая, что их босс стоял просто по инерции. Он согнулся и упал на землю, к нему сразу же подскочило несколько других боевиков, и кто-то из них крикнул буквально в мою сторону: — Вот теперь вы нарвались! — Это вы нарвались, идиоты! — крикнул я им в ответ. Словесной перепалки не получилось — шакал, кричавший мне, позволил себе встать во весь рост, и тут же под грохот револьвера Добба его снесло в сторону, буквально разделив пополам. Судя по выходной ране во всего шакала, доберман шмалял экспансивными. — Идём, — раздался зычный бас у меня над ухом — я тут же перекатился, готовясь открыть огонь, но Добб даже к этому оказался готов — перехватил ствол и тут же взял его себе. — Не хочу узнавать, на что ещё мы тут нарвались. Тут явно что-то не спроста. — Надо отдать им должное, — дополнил Арни, державший другую сторону нашего груза, — заставили нас двоих расстрелять боезапас по шпане, а потом вылезли сами. — И загнали нас в закрытое пространство, — припомнил Добб. — Тактический гений нашего противника отобразите в своих рапортах по окончании задания! — отрезал я. — А сейчас двигаем отсюда! Видимо, с потерей командира больше на нас никто лезть не решался, и мы пошли пешком по правой стороне шоссе — благо, что наш родной Ярославский вокзал уже показался в поле зрения, и мы прибавили ходу. Тем более что на площади перед ним уже был разбит палаточный городок, казармы и даже разворачивали кухню, всё было как всегда, и я уже было решил, что можно расслабиться. Но не тут-то было. Добб первый услышал что-то, разворачиваясь прямо на ходу, и тогда уже я навострил уши и узнал работу двигателей внутреннего сгорания — небольших, малолитражных, надрывающихся. Из-за угла показались лучи света. — Ходу! — тут же рявкнул Добб. Песец и пёс поднажали и перешли на бег. Я поначалу бежал боком, переставным шагом, ровно до тех пор, пока из-за угла не показались три самодельных рыдвана из ржавчины и мусора. Пустив в них очередь, я тоже перешёл на бег и вскоре нагнал своих тяжеловесных друзей. Оглядываясь через плечо, я увидел, как две машины разъехались, уступая центральное место одной с массивной коробкой пулемёта на крыше, и, судя по отблеску латуни в свете фар, патроны у них всё-таки были! — Добб, пулемёт! — крикнул я. Тому ничего не оставалось, как снова выхватить из кобуры свой слонобой. — Арни, переставным, боком-боком, ты вперёд, не тормозим! Песец тут же вырвался вперёд, буквально утягивая за собой добермана и поворачивая его к машинам наших таинственных неприятелей. Добб поднял пистолет. С первого же выстрела экспансивная пуля влетела в решётку радиатора машины с пулемётом — брызнула во все стороны жидкость, на лету обращаясь в пар, полетели куски вентилятора и ошмётки приводного ремня. Со второго выстрела у машины взорвалось переднее колесо под водителем — машина клюнула носом и врезалась в остов брошенной машины. Третий выстрел пришёлся по пулемёту, но заодно вывел из строя и пулемётчика. Только потом Добб развернулся обратно и нагнал песца. Они быстро обменялись парой фраз, после чего он кивнул мне на сундук. — Садись! — крикнул он мне. — И держись крепче! — Чего?! — Садись на сундук верхом! Быстро! Спорить и спрашивать, потянут ли они меня, было откровенно некогда — я нагнал их и на ходу вскочил на сундук всей своей тушей. Перевалившись и усевшись на него верхом, я обхватил его нижними лапами, молясь о том, чтобы в обшивке этой штуки не было трещины или протечки именно в том месте, на котором я сидел. Бионик и киборг будто и не почувствовали разницы, да они даже не запыхались от бега — Добб бросил Терминатору лишь короткое: «Нормально?!» — и, получив утвердительный ответ, начал вместе с ним неестественно быстро разгоняться. И было зачем — потеряв ещё и свой козырь в виде пулемёта, две оставшиеся на ходу машины бросились за нами в погоню, благо им приходилось сильно петлять между развалинами, а мы втроём шли буквально напролом, периодически перепрыгивая препятствия. Спустя какое-то время я почувствовал себя настолько уверенно, что позволил себе перекинуть свой пулемёт вперёд и отстреливаться, но прицелиться, скача на этой безумной гонке, было невозможно. Тем более что мы выходили на финишную прямую и мои синтетические друзья решили разогнаться на полную. Впереди в нашем ещё не разбитом лагере начали собираться разнообразные зеваки и рядовые, просто разглядывающие такую диковинную погоню и даже не собиравшиеся позвать кого-то на помощь. Видя это, я сделал несколько выстрелов в воздух. И что самое главное — почему-то наши преследователи не спешили замедляться и разворачиваться, даже наоборот! — Молотов! — крикнул Добб, коротко показав куда-то пальцем. — Хуже! — ответил я, глядя в другой угол нашего лагеря. — Бурый! Это был хоть и не единственный прототип нестандартного морфного зверя в нашей армии, характерный исключительно для нашей страны, — медведь, но самый заметный. В его арсенале была целая коллекция гранатомётов всех цветов и размеров, и сейчас мишка грузно вытаскивал на передовую самый обыкновенный РПГ-7. — Поднажмём! — Думаешь, он будет стрелять?! — А ты думаешь, что нет?! В тот же миг Бурый спустил курок на своей шайтан-трубе — выпустив реактивные газы и всколыхнув отдачей несколько палаток за его спиной, гранатомёт исторг из себя клуб дыма и длинную прямую линию света, соединившуюся с крылом ближней к нам машины. Гранатомётчик целил наверняка и не прогадал — попав точно в двигатель, он смог одним выстрелом отбросить одну машину на другую так, что и другая была выведена из строя. — Тормозим, парни! — приказал я, и мои друзья медленно, но верно сбросили скорость и развернулись посмотреть на взрыв. В машинах разгорался нешуточный пожар, но из той, в которую прямого попадания не было, копошилась какая-то жизнь. Её прервал глухой залп из подствольного гранатомёта Молотова — волк опустил курящийся ствол в землю и проверил, чтобы никого в живых не осталось. Когда простого наблюдения ему показалось мало, он вскинул свой автомат к плечу и аккуратно подобрался ближе к полыхающим остовам машин, расстреляв ещё несколько патронов, видимо, из милосердия. — Это что за нечистая сила на вас наехала? — поинтересовался волк. — Понятия не имею, — махнул ему я. — Какие-то обдолбыши пёрли, как говно! — Хэллоуин в этом году затянулся, — решил для себя матёрый вояка, делая ещё несколько выстрелов в пожар. Добб показал ему пальцами «ОК» и, повернувшись, снизошёл до поклона в сторону Бурого. Медведь надменно хмыкнул, но улыбнулся и тоже поклонился, как в театре. Естественно, на такой взрыв прибежали почти все офицеры, включая нашего командира, которого, впрочем, не удивили никакие машины. Его больше удивило то, что я всё ещё сидел верхом на нашем ценном грузе. — Сержант, не боитесь себе чего-нибудь облучить? — спросил он меня. — Ну что вы! Добрый доктор снабдил нас всех свинцовыми плавками! — нервно сострил я. С кофра я всё-таки слез и понял, что теперь вся наша армия знает о нашем маленьком мероприятии. — Теперь понятно, почему диверсантка с нами не захотела, — признался я. — Однозначно, это не её стиль, — подтвердил Добб. — Ну вы, блин, даёте, — только и вздохнул шакал. — Рапорт будет интересный, — заверил я его, — со всеми подробностями. — Я весь в предвкушении, — максимально саркастично ответил мне полковник и кивнул моим друзьям: — Тащите до паровоза… — Встретимся у вагона, — кивнул я Доббу. — Хрен вам, — тут же прервал меня шакал. — Пошли рапорт писать, сержант, мне же интересно. — Прямо писать? — удивился я. — Конечно, — совершенно серьёзно ответил мне он. — Филснейк требует. — Ну тогда Добба надо будет дождаться тоже. — Дождёмся-дождёмся, — заверил меня полковник и пригласил к себе. Прямо так, не приводя себя в порядок с поля в боя, в штабную палатку. Внутри было, как всегда, комфортно и хорошо, мне даже предложили чаю, который сделал дежурный по штабу. Но стоило нам сесть за стол, чтобы обсудить всё, что с нами произошло за этот крайне необычный вечер, как против всех правил приличия нас грубо прервал какой-то шум за пределами палатки, больше похожий на драку. Мы с полковником вскочили со своих мест, когда в штабную палатку ворвался матёрый ящер в дорогом костюме со свитой то ли телохранителей, то ли просто подпевал. — Этот?! — тут же рявкнул ящер на кого-то из свиты, и я был удостоен того, что на меня показали пальцем и кивнули. — Ах ты ж сука! — заорал ящер и бросился на меня в драку. Полковник честно заступился за меня, но дальше слов у него дело не пошло — ящер грубо оттолкнул его в сторону, чуть не уронив его на стол, а мне не было куда деваться. Я, конечно, попытался оказать ему сопротивление, но понял, что не смогу: бороться с ним было всё равно что состязаться в армрестлинге против гидравлической клешни экскаватора. Когда тот замахнулся, мне ничего не оставалось, кроме как зажмуриться, приготовившись к худшему, но последним, что я увидел, был Добб, ворвавшийся в палатку со своим бронебойным пистолетом и что-то кричащий ящеру. В любом случае всего одного удара с лихвой хватило, чтобы в голове вспыхнул сноп ярких искр и весь мир погрузился во тьму.