***
Апатия… Не хочу совершенно ничего. Одиночество… Зачем Тэхен так поступил? Боль… Я усвоил урок, как ты и хотел. Страх… Я больше не хочу туда возвращаться. Жалость… Я никогда не вступлю в отношения. Хочу умереть. Больничные стены, с выцветшими красками, белый потолок, белая рама окна, белая постель, белая капельница. Слишком много белого, слишком больно, слишком страшно, слишком много слишком. Чимин находится в больнице второй день. Обследование показало, что он абсолютно здоров, но выписывать его не торопятся, в некой степени он даже рад этому. Он даже не знает причины, по которой его все еще держат здесь. Возможно, врачей беспокоит его душевное состояние, но врач дел душевных ни разу и не навестил его. Тэхен был вчера, что не очень хорошо сказалось на Чимине. Неожиданно появившись в палате, Тэхен практически до смерти напугал Чимина, до этого мирно наблюдавшим за природой за окном, выходящим на двор. Тэхен громко хлопнул дверью, и Чимин вздрогнул, не ожидая, что кто-то навестит его. — Хорошо, нынче, больным живется, — усмешка как всегда не спадала с ненавистного лица. — Я не больной, — со страхом наблюдал за действиями альфы, Чимин. — Если бы ты не был больным, ты бы давно был дома, — от одного только упоминания этого места, кожа покрылась мурашками. — Ч-что ты сказал врачам, когда вызывал скорую? — Ох, солнце, ты вновь начал заикаться, то, что я им сказал, не должно тебя волновать. — Н-но н-насколько я знаю, э-это касается моих родителей, доктор Чхве, чуть-ли не каждый раз, заходя к-ко мне соболезнует… — Я повторю еще раз, для не особо понятливых. Э т о н е т в о е д е л о. — Н-но… — Никаких НО, солнце, не зли меня лучше, тебе хуже будет, — на этом их разговор и закончился, потому что в палату вошел доктор Чхве. — О, вижу вы в полном составе, так сказать, — доктор всегда был в хорошем настроении и поднимал его всем вокруг. — Здравствуйте, доктор Чхве, — от прежней злости не осталось и капли. Но Чимин уклончиво промолчал. — Спешу сообщить вам радостную новость, в понедельник, — обращается врач к альфе, — мы выписываем вашего молодого человека, наши исследования показали, что он полностью здоров. — О, доктор, это же отличная новость, — но радостна она уж точно не для омеги. Слезы навернулись на глазах, что не ушло от взгляда альф. — Мистер Пак, вы настолько рады, что почти плачете? — Доктор Чхве, впервые видел, как омега плакал, от новости, что его выписывают, спустя несколько суток. Многие здесь находились и по месяцу, но они лишь выражали то, что наконец свободны от больничных рамок — Чимин-а, соскучился по дому? — усмешка вновь появилась на лице Тэхена. Эта новость привела его в восторг, мысленно он уже начал придумывать, как накажет Чимина, за то, что потерял сознание во время урока. А это делать категорически нельзя, но Чимин об этом даже не подозревает. Разговор на этом и закончился. Оба альфы ушли, оставив Чимина в одиночестве. Слезы градом потекли по немного впалым щечкам. Он вообще не хотел возвращаться домой, он не хотел вообще ничего. Разве только умереть. По выражению лица альфы, он понял, что по возвращение ничего хорошего его не ждет. Станет только хуже, намного хуже. Воскресенье, Чимин провел лежа в больничной койке, тихо пуская слезы. От долгого плача сильно болела голова. С утра зашел только медбрат, спросив про состояние и ушел, оставляя несчастную омегу, наедине с самим собой и внутренними страхами. А в понедельник, он просто не мог встать с койки, ноги отказывались держаться, дрожь появилась во всем теле, как только он увидел входящего альфу в палату. — Ну что, едем домой?***
В офисе во всю кипела работа. Отвыкшие за долгое время работники, уже устали ходить с этажа на этаж, лифт был постоянно набит людьми. Везде была толкотня, каждый куда-то торопился и каждому нужно было срочно куда-то. Сумасшествие, правда? Со стороны это именно так и казалось, но если пробраться в глубь всего этого, можно увидеть, что таким образом, небезызвестный нам Мин Юнги, наводит порядок в своем офисе, в котором творилась полная ахинея. По приезде утром сюда, работники сначала не восприняли омегу как брата-близнеца Мин Юнги, но им пришлось, увидев убийственный взгляд спутника директора, Чон Чонгука, ну или всем известного Арагона. Никто и не мог подозревать этого милого альфу, в том, что он убийца. Слишком милым он казался со стороны. Во времена «правления» своего мужа, убитого Ли Богома, компания не стала, ни богаче, ни известнее, лишь потерпела убытки. Но Юнги, пришедший вновь к родной кровинке, наведет порядок и выведет компанию на новый уровень. Его планы были направленны на развитие каждого отдела компании «Black Pearl». Эти планы нельзя было назвать «наполеоновскими» ведь они вполне выполнимы, хоть и до их достижения требуется долгий и упорный труд. Глаза Юнги уже не могли нормально функционировать, буквы и цифры, каждое слово и строка сливались в единое целое. Что он только не делал, для того, чтобы снять напряжение с глаз, но как только они проходили, он снова приступал к работе, которой накопилось до невозможного много. Чуть ли не каждые 10 минут ему вновь и вновь приносили документы, которые он попросил, но он не мог даже предполагать, что их скопилось ТАК много. «Чем ты здесь вообще занимался?» Каждый раз Юнги задавался этим вопросом, читая очередной документ. После проверки документов, он планирует немного сократить штаб сотрудников, их стало слишком много, и каждый может отвечать за одну и ту же работу. Вновь потирая глаза, и снимая, хоть немного напряжение, уставший Юнги, кинул взгляд на настенные часы. Он был очень удивлен, увидев столь позднее время. Он думал, что сейчас минимум 5 часов вечера, но никак не за полночь. Арагон: И где ты? Время вообще видел? Я тут на улице, как бы стою и мерзну.Вы:
Сейчас наденусь и выйду,
подожди еще немного
Арагон: Жду. Убрав телефон в карман, Юнги начал собираться. Собрался он быстро, не хотелось заставлять Чонгука мерзнуть еще больше. Выйдя из здания, Юнги поежился, столь холодным показался ветер, после длительного времяпровождения на работе. Чонгук, как и думал Юнги, приехал забрать его на мотоцикле, настолько он был неизменен в выборе транспорта. — Ты долго, — Чонгук подал шлем омеге, — ты наверняка проголодался, по пути заедем купим что-нибудь покушать. — Я не думал, что работы настолько много, такое чувство, что он вообще ничего не сделал, — Юнги принял шлем из рук альфы и сел на транспорт. — Если хочешь могу поискать, чем занимался твой муженек, — мотоцикл тронулся с места. Все что успел увидеть Юнги, это ухмылка. — Не надо, это в отчетах видно, — Юнги не мог понять почему Арагон такой слегка двуличный, об этом думал и Чонгук, легко маневрируя между рядами машин. Хотелось иногда просто обнять Юнги крепко-крепко и не отпускать от себя, с другой, он все еще хотел убить его. Весь сегодняшний день, пока Юнги не было дома, Чонгук тупо лежал в гостиной и глядел в потолок, находясь глубоко в своих мыслях. Безумно хотелось кому-то выговорить все, что было на душе, но они не поймут этого. Эта ноша, всегда преследовала Чонгука по всей его жизни. Проблемы, были как его неотъемлемая часть. Конечно, он бы мог с легкостью позвонить Тэхену, но тому сейчас совсем не до этого, он вновь завел себе «игрушку». Будь Чонгук на месте Тэхена, он бы давно отпустил ту ситуацию, подробности которой, кажется, никто и не помнит. Чонгуку на это все равно, хоть и больно за друга, а Тэхен, делает это уже из принципа, насилие заложено в его голове. Принципиально вредит невиноватым омегам, исходя из собственных побуждений. Но тот, кто не рискует, как говориться, не пьет шампанского. — Тэхен? — Алло, Чонгук, что-то случилось? — Мне нужно выговориться. — Насколько сильно все накипело? — Тэхен уже не раз и не два выслушивал Чонгука, у которого тоже были свои тараканы в голове. — Еще немного и я сорвусь. — Езжай ко мне, я и Чимини тебя уже ждут, да солнце? — Тэхен видимо обратился к Чимину. — Сегодня протерплю еще, да и меня ждут, только завтра, ничего страшного? — Нет, так даже лучше, мы с моим Чимини успеем кое-что сделать, — по ту сторону послушался тихий всхлип, и в этот момент Чонгук искренне было жалко Чимина, он прекрасно знал, что Тэхен делает с очередной жертвой. — До завтра — До встречи, Чонгук. Сейчас самое время отбросить чувства в угол и вернуться в привычный ритм жизни. Было просто тошно от самого себя.