Над головой кружат, снижаясь, созвездия. Моя божественная природа сияет внутри, как сияют последние лучи солнца, прежде чем утонуть в море.
Мадлен Миллер, «Цирцея»
Мисс Блэк была профессоров кафедры истории и культуры Древней Греции уже больше десяти лет и за этот продолжительный срок снискала себе славу придирчивого и требовательного преподавателя. Если какой-нибудь особо неудачливый студент становился ее новой мишенью — а для этого, весь университет свидетель, нужно было немного — то перед ним оставалось лишь два пути: либо смириться с неизбежным поражением и, забрав документы, перевестись на другое направление, либо выучить ее предмет так, чтобы, проснувшись посреди ночи, быть способным на память прочесть восемнадцатую песнь из Илиады Гомера — разумеется на древнегреческом. Юная Адреа Кэмпбелл застряла где-то прямо на перекрестке этой нехитрой дилеммы. Уходить из университета она решительно не желала, но и особой склонности к предметам мисс Блэк Адреа не испытывала. Древнегреческий шел неплохо сам собой, но все остальное навевало на девушку ужасную скуку. Будучи человеком дела, она не видела особой надобности в изучении философии архаического периода и уж точно не могла понять, как в жизни ей пригодятся знания древнегреческой вазописи. С мисс Блэк у нее не заладилось с первого семестра. Сначала эта была простая неприязнь — казалось, именно ее контрольные работы собирают наибольшее количество придирчивых замечаний преподавательницы. Абсурд доходил до того, что стоило Адреа обернуться к задним партам, как на нее тотчас же летел шквал ядовитых реплик: «Видимо, мисс Кэмпбэл прекрасно разбирается в теме, раз позволяет себе отвлекаться. Раз так, подходите к доске и проспрягайте глагол «καταλαβαίνω». Не можете? Что ж, очень жаль, но я вынуждена поставить вам низший балл — это было домашним заданием». Стоило Адреа и мисс Блэк нечаянно столкнуться, скажем, в узком университетском коридоре или, не дай бог, библиотеке, лицо последней принимало безгранично брезгливое и мученическое выражение, будто одним своим существованием девушка нарушала все принципы эстетики и гармонии преподавательницы. «С каких пор подобное отребье пускают в храм науки?» — будто бы говорила она. Словом, Кэмпбелл решительно не понимала, чем вызвала столь плохое к себе отношение. Тем более на первых парах, когда зеленая первокурсница впервые переступила порог кафедры, мисс Блэк ей понравилась — сдержанная, холодная, но в конечном счете всегда справедливая к студентам. Только не к ним с братом. Вряд ли бы Адреа полегчало, узнай она, что и мисс Блэк до конца не понимала, на чем основывалась ее неприязнь. Кэмпбеллы были ничем не лучше и не хуже подавляющего большинства студентов — да, ветреные, да, не выказывающее достаточного внимания и уважения древнегреческому наследию (хотя нужно отдать Тому должное: под кураторством мисс Блэк он мог бы написать недурную исследовательскую работу), но разве это что-то новое? Однако стоило женщине завидеть где-то на горизонте их лохматые златовласые головы, как в ее груди пожаром вздымалась ярость. Каждый их жест, каждая ужимка, каждая интонация что-то до боли ей напоминали и злили одновременно. Поначалу мисс Блэк старалась держать свои чувства в узде — ведь брат с сестрой не давали официального повода начать целенаправленную кампанию против них. У профессора кафедры истории и культуры Древней Греции было много недостатков, но одного у мисс Блэк было не отнять. Она считала, что возмездие должно быть праведным. Фокус был в том, что границы «праведности», разумеется, определяла она. Таким образом, сама того не зная, Адреа дала ей карт-бланш на ненависть к своей персоне на одном из невероятно скучных семинаров: — Что имя? Урна пахнет урной, хоть урной назови ее, хоть нет, — прошептала Кэмпбелл соседке по парте, когда мисс Блэк с неподдельным интересом объясняла студентам отличительные характеристики рисунков на вазах темных веков. — Бьюсь об заклад, именно поэтому она все еще мисс Блэк, а не, скажем, миссис Софокл. Никакой здравомыслящий человек просто не выдержит конкуренции с вазами и мужчинами с фиговыми листочками между ног. Как было сказано ранее, Андреа эту фразу прошептала. Но недостаточно тихо, чтобы едкие слова не долетели до преподавательницы. Хизер — розоволосая девушка, с которой Кэмпбэл часто делила место на занятиях мисс Блэк, тихонько хихикнула, прикрыв рот ладошкой, однако улыбка покинула пухлые губы сразу, как только худая фигура мисс Блэк приблизилась к их парте. — Кэмпбелл, мне кажется, что произошло ужасное недоразумение, — сказала она приторно-сладким голосом, не предвещавшим ничего хорошего. — Кафедра английской литературы находится в другом корпусе. Ваш бездарный оммаж на Шекспира был бы уместен там. Думаю, декан Миллс с радостью примет ваши документы. Можете заняться переводом на один из их факультетов прямо сейчас, — мисс Блэк указала на дверь. — Вы выгоняете меня? — Андреа недовольно изогнула бровь. — Но у нас же тест сегодня, как я должна его написать, если меня не будет в классе? — Губы, накрашенные темной помадой, изогнулись в усмешке. — Какая жалость, — с наигранным беспокойством вздохнула женщина. — Что ж, пересдача будет через месяц. Остаток пары Андреа провела на коридоре, вальяжно расположившись на скамейке у входа в аудиторию и бездумно листая учебник, даже не фокусируясь на написанном там. Наконец дверь отворилась, и стайка студентов кубарем вылилась в коридор, спеша по своим делам: кто покурить, кто на следующее занятие. Мисс Блэк вышла последней. «Вот гарпия», — с досадой подумала Андреа, смотря на горделиво вздернутый подбородок женщины. Преподавательница заблокировала дверь, поднеся к ней свой магнитный ключ-пропуск, и, даже не удостоив Кэмпбелл взглядом, уже собиралась уйти, как вдруг Андреа, неутолимая в своей настойчивости, окликнула ее: — Мисс Блэк! Женщина обернулась, и ее бледное лицо исказилось в привычной надменно-брезгливой гримасе. — Слушаю, — она поравнялась с девушкой, и в нос Андреа ударил терпкий гранатовый аромат. — Вы что-то хотели уточнить? Кэмпбэл кивнула. — Есть ли какая-то причина, по которой вы меня так выделяете из общей толпы студентов? Мисс Блэк как-то странно усмехнулась, но не произнесла ни слова. — Я вообще смогу сдать ваш предмет? — с нажимом продолжила Андреа, уже не готовая просто так отступить. — Нет, — лишь пожала плечами женщина. — Для этого придется прыгнуть намного выше головы. А на это у тебя не хватит способностей. И да, еще одна такая выходка, и ты вылетишь из этого университета. Развернувшись на каблуках, она в полной тишине проследовала в аудиторию. — И что это было? — растерянно спросила Андреа, оборачиваясь к Мерфи, который все это время стоял за ее спиной, ожидая, пока она договорит. — Считаешь, это нормальное отношение к студентам? Парень успокаивающе дотронулся до ее плеча, хитро ухмыльнувшись, будто бы зная больше, чем подруга: — Расслабься, принцесса. Все будет в порядке. Я знаю, что делать. *** — Мерфи, это как-то неправильно, — в сотый раз повторила Андреа, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Если нас застукают, то наверняка исключат. Одно дело пререкаться на занятиях, и совсем другое — вломиться в чужой кабинет, чтобы украсть ответы на тест. — «Правильное» и «неправильное» — понятия слишком относительные, — ответил парень с небольшой задержкой, усиленно пытаясь найти нужные листы. — Существуют лишь последствия наших решений, только и всего. Он улыбнулся и передал Андреа папку со стола мисс Блэк. — Лучше помоги мне найти их. Девушка нехотя скользнула взглядом по документам. — Когда ты начинаешь философствовать, мне становится не по себе, — нет, в этой папке определенно не их контрольные. — И все же, если нас… Тишину университетского коридора нарушил размеренный стук каблуков. — Это она! — чуть не вскрикнула Андреа, но Мерфи вовремя закрыл ее рот рукой. — В шкаф, быстро! Дверь отворилась, но парочка уже успела спрятаться. Следующие пары минут показались Андреа вечностью. Сердце гулко стучало в груди, и девушка не могла до конца понять виной ли тому мисс Блэк, шагами мерящая свой кабинет, или неожиданно приятная близость Мерфи подле себя. Чтобы прогнать странное наваждение, Кэмпбелл попробовала сконцентрироваться на том, что происходило снаружи. Это было нетрудно — сквозь щель между дверцами открывался вид на всю комнату, словно на ладони. — Кажется, она что-то ищет, — прошептала Андреа, наблюдая за тем, как мисс Блэк указательным пальцем скользила по корешкам книг, которыми под завязку был заставлен шкаф напротив тяжелого дубового стола. — Тише, — шикнул на нее Мерфи, будто нарочно прислоняясь еще ближе к девушке. — Подвинься, мне же ничего не видно! — Не толк… — она так и не закончила. Горячие губы Мерфи вдруг накрыли ее — похолодевшие от страха. Поцелуй получился неожиданно глубоким — не простое прикосновение, а жадное заявление о своих правах. В глазах парня вдруг зажегся странный огонь. Он нехотя отстранился и еле слышно прошептал. — Это единственный способ заставить тебя молчать. Андреа чувствовала его горячее дыхание, огнем обжигающее щеки. На лице выступил румянец, и девушка почувствовала болезненное желание прижаться к Мерфи еще ближе — будто это было возможно. — Тогда сделай это еще раз, а то я начну кричать, и нас рассекретят. Парень ухмыльнулся. Его не надо было просить дважды. *** Андреа выскочила из кабинета вслед за Мерфи, но только для того, чтобы лоб в лоб столкнуться с мисс Блэк, снова возвращавшейся к себе — слава небесам, она выходила на пару минут, даруя парочке шанс ретироваться с места преступления. «Попала!» — промелькнуло у девушки в голове. — «Теперь мне точно крышка». — Андреа, — неожиданно взволнованно обратилась к ней женщина. — Ты-то мне и нужна. «Серьезно? После того, как вы выгнали меня с семинара?» Но вместо очередных пререканий, Кэмпбэл натянула любезнейшую из своих улыбок. Вдруг это ее шанс выслужиться? Может, несносная гарпия сменит гнев на милость? — Чем я могу помочь? Всегда надменный голос преподавательницы прозвучал как-то устало: — Я знаю, время не подходящее, но… Полиция уже разрешила тебе вернуться в квартиру? Том брал у меня несколько очень важных для меня книг. Я бы хотела знать, когда смогу их вернуть. «Неужели пара каких-то пыльных талмудов так ее расстроила?» — с недоверием спросила себя Андреа. — «Или это еще один повод придраться ко мне?» — К сожалению, ничего не могу с этим сделать. Квартира все еще опечатана. — Что ж, — мисс Блэк казалась рассеянной. Она измученно выдохнула и поднесла ладонь к переносице, прикрыв глаза. Даже не поблагодарив, женщина махнула рукой — жест получился через чур властным для простого профессора и подходил больше для человека, наделенного определенной властью над другими, — и утомленно бросила: — Ступай.