***
Горло дерёт. Он не сразу понимает, что произошло; думает, что ему спросонья показалось, или хочется пить… Не показалось. Арсений кашляет, и боль отдаётся где-то в гландах — в такие моменты он жалеет, что не учил биологию и анатомию в частности. В голову навеваются воспоминания двухлетней давности: клуб, пыльца и куча выпивки, грязный туалет, заклинание заморозки на Арсовом рту и член в нём же. Тогда тот отсос стоил ему двухдневного молчания — из-за грубости и резких движений его гланды были стёрты настолько, что даже дышать было очень больно. Сейчас он не сосал, максимум — у убийцы, который обхитрил их и перенёс убийство на неопределенный срок. Не стоило морозить лодыжки и валяться на плитке в туалете. Однако времени для страданий у Арса нет — его ждёт суточная смена в трактире. Да, он сократил своё рабочее время, но не настолько, чтобы не работать совсем, потому что деньги всё ещё нужны. Студент встаёт с постели, кряхтя от боли в пояснице и в голове одновременно. Боже, такое ощущение, будто он бухал не просыхая и спал на полу, потому что Попов не может объяснить столь резкие спазмы во всём теле. Голова кружится, но Арсений стойко терпит: идёт чуть медленнее, чем обычно, шатаясь и шлёпая босыми ногами по ламинату, доходит до тёмно-коричневого деревянного шкафа с одеждой и выуживает оттуда комплект шмоток. Тёплый вязаный свитер зелёного цвета практически идеально садится на тощее тело (раньше он облегал, но теперь свободно болтается на нём) и выгодно подчёркивает цвет кожи и голубые глаза, а брюки с начёсом создают дополнительное тепло, поэтому Арсений становится готовым к нежеланной прогулке до работы. Он надевает тёплую куртку с подкладкой из овечьей шерсти, завязывает шарф на шее и достаёт единственную зимнюю обувь — кожаные ботинки с натуральным мехом внутри. Когда холодный ветер начинает бить по щекам, Арсений опускает голову вниз, пряча лицо до носа за шарфом. Он, сгорбившись, идёт по заледенелой тропинке. Арсений почему-то думает о том, что ректору-воздушнику очень бы понравилось находиться здесь и сейчас: ветки деревьев беспокойно качаются, ветер завывает в ушах и разносит снег с сугробов — кажется, ещё чуть-чуть, и будет настоящая пурга. Фонари тускло освещают его дорогу, из-за этого очень хочется достать руку и создать щелчком пальцев огненный шар, который бы дарил тепло и свет. Но предчувствие подсказывает ему, что так делать не надо, а студент склонен верить своей интуиции, поэтому он максимально прижимает голову к плечам и ускоряется. Сейчас Антон Андреевич наверняка спит и видит десятый сон, пока он, Арсений, идёт через сугробы на не совсем любимую работу в трактире. В такие моменты хочется, чтобы тебя обеспечивал мужик, а ты жил себе припеваючи: сел бы на могучие плечи своего спутника и свесил ножки. Смена тянется мучительно долго: посетителей много, как и дел, а времени мало. Арсений бегает по маленькому помещению туда-сюда, носит тяжёлые подносы с едой и постоянно спотыкается. В голове неприятно звенит; пьяные огры неприятно качаются перед глазами, как и вся мебель шоколадного цвета. — Эй, ты, — слышится откуда-то со спины, и бедный студент резко поворачивается. Мир начинает кружиться в три раза быстрее. Арсений шипит, сжимает собственное запястье, чтобы головокружение отступило. — Давай быстрее иди, шкет. Попов хмурится. Перед ним сидит порядком выпивший и явно агрессивный эльф. На периферии сознания Арс думает о том, что выгонять такого посетителя в нынешнем состоянии очень не хочется. Он подходит к столику, и в нос ударяет запах перегара — настолько сильный, что головокружение совсем исчезает, как от нашатыря. Вообще-то, эльфы очень чистоплотны. Пьянки-гулянки, дешёвые алкогольные напитки и разгульный образ жизни не для них — они презирают такое. Тем не менее, есть такие занимательные кадры, которые дымят в кабаках, как паровозы, много пьют, а потом валяются в сугробах зимой или в кустах летом. Арс прикусывает губу — эльф просит повторить кружку эля. Ладно, не дебоширит, и чёрт с ним. Студент принимает заказ. Относит сорт пива студент уже порядком накидавшемуся посетителю — видимо, последние кружки ударили в голову. От эльфа исходит смесь тошнотворных запахов, и совсем скоро посетители начнут жаловаться и просить выгнать его. Ведьмы, которые сидят за столиком в углу, презрительно морщат носы. Арсений понимает их: самому хочется блевануть прямо тут, на рабочем месте, около этого несчастного стола, и плевать, что убирать всё будет он сам. Эльф привстаёт, но тут же заваливается на стол обратно, проехавшись брюхом по тарелке с остатками оленины. Рубашка пачкается в крови, и Арсений в очередной раз сдерживает рвотный позыв. Тарелка скатывается со стола. Звон разбитого стекла. Арсений знает, что посуда не могла так легко скатиться по столу: ведьмы скалят зубы, и становится понятно, что они использовали магию. Впрочем, он и сам не против выгнать надоедливого гостя, потому что ситуация близится к отметке "опасно". — Прощу прощения, но вы должны покинуть наше заведение, — миролюбиво говорит Арсений, надеясь не нарваться на неприятности. — Почему это? — На вас жалуются посетители, ко всему прочему вы разбили тарелку, — врать нехорошо, но у студента не остаётся выбора. — Вы же не хотите платить штраф? Тогда убирайтесь по-хорошему. — Я никуда не уйду, пока не допью свой эль, шкет, — рычит угрожающе эльф, и слюна брызгает Арсению в лицо. Боже, как же мерзко. Студент сдерживает свою злость из последних сил, но огонь завладевает его сознанием. Зрачки расширяются. На кончиках пальцев появляется привычное тепло — ещё чуть-чуть, и те начнут светиться. Арсений прикусывает губу, чтобы не сорваться совсем, и опасно приближается к эльфу. У посетителя в глазах страх. Огонь греет изнутри Попова. — Уходи, — Арсений приказывает, залезая в голову пьянчуги. Там куча узлов, связанных кое-как. Очевидно, что психика и всякие логические связи нарушены, потому что в башке у эльфа чёрт ногу сломит. — Оплати заказ по совести, которой у тебя нет, и выйди из этого трактира. Посетитель испуганно встаёт, пошатываясь. Он тянет руку в карман и достаёт оттуда все монеты. Металл со стуком падает на деревянную поверхность. Эльф накидывает шарф на шею и уходит. — Пижон, бля, — рычит Арс сквозь зубы и уходит в туалет: надо прийти в себя. Холодная вода охлаждает его пыл. В такие моменты студент думает как же хорошо, что существует несовместимость стихий. Его огонь недовольно урчит, но не высовывается — боится воды. Зрачки наконец-то сужаются, и к Арсу возвращается зрение. Он растерянно смотрит вокруг себя: ничего не подпалено — и на том спасибо. К вечеру горло жжёт ещё сильнее, а нос перестаёт дышать, поэтому Арсений ходит с открытым ртом, как рыба. Он жалеет о том, что ему не досталось уничтожения вирусов огнём, и вместо этого можно создавать маленький огонёк из пальца, ну и что с того? Ладно, Арсений хотя бы может предсказывать будущее — только это не точно, потому что лишь однажды его посетило видение. И то непонятное: Волю-то не убили. Тьфу ты.***
Арсений приходит в общагу с ощущением, что завтра утром он не проснётся, да и вечером тоже. Студент устало подходит к двери, прислоняясь всем телом к ней и выуживая из кармана брюк ключи. Он лениво вставляет ключ в замочную скважину и прокручивает его дважды. В комнате холодно. Ментал бьёт по голове, создавая головокружение. Арсений выдыхает воздух, и изо рта выходит пар. В голову приходит осознание: он не открывал окно перед выходом. Издали слышен каркающий смех, и в этом звуке студент узнаёт полярную сову. А это значит, что в комнате кто-то был и, возможно, находится до сих пор здесь. У Арса спирает дыхание; паника стоит комом в горле, и сонливость мигом исчезает. Поток ветра колышет прозрачный тюль, который он купил пару недель назад на распродаже. Студент аккуратно ступает по ламинату, и именно в этот момент тот решает скрипнуть. Арсений громко сглатывает слюну. Ментал вдруг расслабляет путы страха, мягко обволакивает сознание, и ему становится до того спокойно… Попов хочет спать и есть, поймите, он заболел. Арсений думает уснуть прямо тут, на холодном полу, потому что ему ничего не грозит: опасность позади. Голова тяжелеет, а ноги становятся ватными — он валится назад и оказывается в чужих объятиях. Тревога вновь наступает. Арсений испуганно брыкается и собирается кричать, но его рот мягко накрывает чужая ладонь. Металл колец холодит нежную кожу губ. — Тихо ты, не дёргайся, — обжигающе шепчет Шастун на ухо, и Арсений затихает. Знает же, что ректор ничего плохого не сделает. Если бы хотел, то успел бы совершить зло. — Тут что-то не так, кто-то хочет тебя убить, Арс. «Арс» из уст Антона звучит правильно. Несмотря на сложившуюся ситуацию, студент дрожит не от холода или страха. — Нам надо уходить, — Антон Андреевич опускает одну руку к сжимающим ключи пальцам и обхватывает их, успокаивающе поглаживая. — Давай, тихо и аккуратно, не паникуя… Арсений, не паникуя, спотыкается и валится на ламинат, но ректор одним сильным потоком воздуха поднимает тело студента над полом и возвращает его в вертикальное положение. — Полетаешь немного, ангел. Надеюсь, ты не боишься высоты? — Не… боюсь, — едва слышно выдыхает студент. Антон довольно кивает и открывает дверь, направляя студента в коридор. Шастун заводит тело Арсения в туалетную комнату и заходит туда сам, сразу же подходя к окну. Он задаёт лишь один вопрос: — Настолько не боишься, что готов полететь вниз с окна? — спрашивает ректор, ставя студента на подоконник. Арсений на периферии сознания думает о том, что Антон Андреевич может его просто швырнуть с третьего этажа, и тогда он просто шмякнется камнем вниз. Тем не менее, он положительно кивает. Шастун хватает его на руки, и на секунду молодой человек теряется, но тут же приходит в себя: они находятся в таком положении, когда возмущаться или спорить бессмысленно. Ректор делает шаг вперёд, и на секунду они оказываются в состоянии свободного падения. Ветер бьёт в лицо, а Арсений хочет заорать что есть мочи, но Шастун предугадывает его действие и накрывает его рот ладонью. Их тела выравниваются и застывают в воздухе. — Что ж, прокатимся с ветерком? — Антон отнимает руку от арсеньевского рта и говорит ему эту фразу на ухо. — Кстати, переночуешь эту ночь у меня, хорошо? В других местах небезопасно. Арсений вздыхает: выхода нет. Он кивает и укладывает голову на плечо ректора. После смены в трактире ничего не хочется, поэтому если Арсению сказали ночевать в другом месте, то он без вопросов переночует. Глаза тяжелеют, и контролировать обстановку хочется все меньше. В какой-то момент Арс все-таки проваливается в беспокойный не то сон, не то дремоту. А оказывается он уже в огромном помещении с высокими расписными потолками, колоннами, отделанными под золото и большими панорамными окнами, открывающими вид на ярко-красное закатное солнце, спускающееся к линии горизонта и частично скрывающееся за ветками. Арсений находится в актовом зале их училища: эта новость колышет его сознание, и он тихонько улыбается. Сегодня в истории магического училища, да и в жизни студентов случается важное и грандиозное событие — выпускной. Слух улавливает едва слышную классическую музыку, играющую откуда-то издалека. Скорее всего, в соседнем зале. Он стоит на втором этаже, и оттуда весь зал как на ладони — Арсений с интересом разглядывает столы, на которых появляются тарелки с фруктами и сладостями, ещё пустые бокалы и бутылки из-под шампанского (Попов знает, что помимо этого вина с пузырьками кто-то — не будем тыкать пальцем — обязательно принесёт и волшебную пыльцу, и маленькие ёмкости для коньяка, чтобы было веселее). Актовый зал магического училища представлял из себя целое здание, состоящее из несколько десятков помещений разных размеров — основатель не поскупился на места для празднований, за что добрая половина работников и студентов благодарна до сих пор. Они нечасто здесь бывают: раз пять в год, не чаще, зато каждый раз все поражаются грандиозности событий и торжественности залов. В последний раз праздновали Новый год, но и тот Арсений пропустил. Солнечный луч падает рядом с ним, и студент готов поспорить: на улице жарко, прямо так, как он любит, практически безветренно и совсем чуть-чуть душно. Кто-то сзади касается его плеча, легонько скользя тонкими пальцами чуть ниже. Ментал молчит: в связи с последними событиями Арсений начал ещё больше доверять своей магии. — Ты прекрасно выглядишь, — родной голос Антона звучит нежно, ласкает арсеньевский слух. Бывший студент-нынешний выпускник поворачивается лицом к Шастуну. Зелёные глаза смотрят с обожанием и любовью, разглядывают свой объект восхищения влюблённым взглядом, и Арсению это внимание нравится. — Спасибо, — он наклоняется, чтобы чмокнуть возлюбленного в подставленную выбритую щеку. Шастун выглядит прекрасно, как и подобает ректору: официальный костюм глубокого бордового цвета и бабочка в тон подчёркивают изящную фигуру. — Выпьем что-нибудь? — Празднование ещё не началось, а ты уже предлагаешь выпить? — хитро улыбается Антон. Арсений посчитал этот вопрос риторическим. — Ты знаешь, есть те, кто начал отмечать со вчерашнего утра, — напоминает выпускник, и ректор понятливо кивает. Выграновский не получил нагоняй от отца и администрации вчера лишь по причине хорошего настроения Шастуна, который увидел парня в очевидно пьяном состоянии. — Ладно, я предполагал это, — в воздух взлетают красивые бокалы с налитым игристым вином, и молодые люди вытягивают ладони, чтобы напиток не расплескался. — За выпускной? — Давай сначала за… успех, — просит Попов, и взгляд Антона меняется, — а ещё за здоровье, родной. Бокалы звенят в тишине. Арсений делает первый глоток игристого, прикрывая глаза и ощущая наконец какое-то умиротворение и счастье. Сейчас он находится там, где и должен — в компании любимого человека, в прекрасном месте в прекрасное летнее время. Антону, наверняка, тоже нравится. По крайней мере потому, что в вине находятся маленькие пузырьки воздуха, что крайне подходит его стихии, а температура для огневика такая же приятная и соответствующая. — Какие планы на этот вечер, родной? — спрашивает Арсений, подразумевая, что часть «Помимо накидаться вдрабадан» будет опущена. Он выпускник и может себе это позволить. — Через двадцать минут, — Антон глядит на наручные часы, — начнётся церемония вручения наград, и нам придётся расстаться на некоторое время. Не переживай, не больше часа, — предупреждает он, видимо, увидев и прочитав что-то в Арсовых глазах. Арсений отпивает ещё, облокачиваясь на декоративные перила. Он не боится упасть, потому что знает: Антон поддержит, не даст разбиться о мраморный пол, заставит летать, но ни за что не позволит умереть такой нелепой смертью. Попов знает, что Шаст спасёт его в любой ситуации и в любом состоянии. — Потом начнётся развлекательная программа, — спустя минуту паузы продолжает ректор, — что там будет не скажу, потому что сюрприз. — А дальше? — А дальше… ну, ничего. — М-да, грустновато, — тихо признаётся Арс. Не то чтобы он ждал чего-то фееричного, но… ладно, он ждал фееричного. Антона расстраивать не хочется, поэтому выпускник убирает своё недовольное выражение лица и натягивает добродушную улыбку. — Но я уверен, что все смогут развлечься по полной. Обнимемся? Антон приглашающе раскидывает руки в сторону — мол, я согласен. Арсений подходит тихонечко и мягко падает в тёплые объятия возлюбленного. Он укладывает голову на Антоново плечо, чуть елозя носом по ткани бордового костюма, и горячо дышит в ключицу. Шастун гладит окольцованными пальцами по спине, скользит вниз, опускаясь на уровень талии, а затем и вовсе касаясь левой ягодицы — та заинтересованно дёргается вверх, и Попов хочет засмеяться, потому что действие заклинания до сих пор не прошло и проявляется в самые неожиданные моменты. — Мне надо идти, — шепчет на ухо ректор спустя несколько минут. Арсений разочарованно стонет. — Совсем скоро встретимся, не расстраивайся, котёнок, — он щёлкает его по носу. Антон уходит, оставляя за собой шлейф духов — Арсу этот запах всего за несколько месяцев стал самым родным — и тёплые нежные касания. Обстановка в помещении размывается, и Попов оказывается в одном из длинных коридоров. Антон держит его за руку и ведёт куда-то. — Не говори, что используешь ментал, чтобы видеть, — просит Шастун, и Арсений чертыхается. — Понятно, ладно. Ради меня можешь хоть на минутку не использовать свои способности, родной? — Хорошо, — Попов расслабляется, и картинка коридора исчезает, оставляя только тёмную повязку. Арсений тут же спотыкается о собственные ноги. — Боже, — Антон молча кастует сильный поток воздуха, в очередной раз спасая выпускника от падения, и поднимает в воздухе, как когда-то давно. Арсений вспоминает об этом и улыбается: тогда он ещё не знал о многом. Шастун обнимает его, и по потокам воздуха в лицо Попов понимает, что они летят на большой скорости вперёд по коридору. Он наугад клюёт в шею, хотя хотел поцеловать в щёку, и слышит судорожный вздох ректора. Скорость на мгновение снижается, но тут же возвращается в привычное русло — Антон Андреевич научился себя контролировать, но иногда его самоконтроль давал сбои, как сейчас, например. Арсений мерзко хихикает, осознавая причины. Шастун мягко ступает на пол — чувствительный слух улавливает движение любимого — а затем опускает и его выпускника. Тот слегка покачивается; сказывается и большое количество выпитого алкоголя, и быстрое перемещение с помощью магии. Антон подходит со спины и тянет руки к повязке, но вместо того, чтобы снять её, кладёт ладони на щёки и начинает жарко дышать в шею. Арсений несдержанно стонет. Вот чёрт, Шаст давно уяснил все эрогенные зоны любовника. Антон прикасается губами к шее и тихонько облизывает едва заметную отметку на шее, а затем дует на неё. Выпускник обхватывает бедра ректора и валится спиной на его грудь. — Ты что творишь, — загнанно шепчет Арсений, вновь издавая жаркий стон, когда Антон поднимается чуть выше и облизывает ушную раковину. С завязанными повязкой глазами и воздушными путами на руках он чувствует себя на грёбанной БДСМ-оргии. И не то чтобы ему не нравится — нет, все более чем устраивает его, особенно когда… — Ёб твою мать, если ты не закончишь, то я прямо сейчас, — Арсений стонет и царапает антоновские бедра ногтями. На кончиках пальцев ощущается теплота, наверняка те светятся — ещё чуть-чуть, и он сможет сжечь дорогущие штаны дотла, а пепел пустить по воздуху. Шастун снимает, наконец, повязку с глаз, позволяя увидеть интерьер комнаты. Только сейчас Арсению это все совершенно не нужно. Сейчас Арсению нужен кое-кто конкретный, да ещё и с членом в придачу — в таком состоянии он не хочет и не будет стесняться. — Ты такой горячий, — Антон чмокает его в щеку и отстраняется. Попов разочарованно стонет, но тут же тянет руки и одним рывком тянет ректора на себя, целуя в губы. — И такой напористый. — Ясен хер, — выпускник дышит тяжело, будто бежал несколько километров без остановки, — что напористый. Ты больше шею целуй, я же не чувствительный совсем. У Арсения появляется чувство, будто кто-то кусает его за жопу, причём не один раз, а несколько. Сначала он игнорирует это чувство, но скоро вместе с покалыванием появляется чесотка, а после — невыносимая боль. Арс дёргается несколько раз, прежде чем картинка начинает мутнеть: стулья позади смазываются, и все помещение начинает представлять из себя раздражающий и бессмысленный круговорот. Он открывает тяжёлые глаза и вымученно стонет. Голова раскалывается и кружится, а к горлу медленно, но верно подбирается тошнота. Арсений прикладывает ладонь ко лбу и тут же одёргивает ее: тот невыносимо горячий, настолько, что наверняка можно оставить ожоги при долгом контакте. Огонь внутри всегда поднимал температуру тела на градус-два, но во время борьбы с вирусами магия работает на полную катушку, чтобы носитель выздоровел поскорее. Арсений порывается встать, не до конца осознавая всю ситуацию, но чьи-то руки толкают его, и тот заваливается обратно на постель. В голове вращаются мысли о странном сне, возбуждение ощущается внизу живота тяжёлым узлом. Несмотря на собственное ужасное состояние, студенту хочется подрочить, спустить пар, поэтому он тянет руку к паху и сжимает его, тут же застонав — только стон не был похож на стон боли. — Арсений, — голос доходит до тяжёлой головы медленно, — давай, у тебя лихорадка, надо выпить лекарство, я знаю, что ты не спишь.