Еhtiros

К приходу доктора Джим уже изрядно напился. Чувство вины грызло его изнутри, не давая нормально соображать. Увидев безумный взгляд друга, Маккой перепугался не на шутку. Он тоже успел опрокинуть в себя пару стопок еще в лазарете, но рука его не дрогнула, когда он вколол капитану отрезвляющий гипо. - Джим, черт тебя побери, успокойся и расскажи мне всё-таки, что случилось на этой ёбаной планете!? Кирка затрясло. Леонард видел его в разных ситуациях и состояниях, но то, что предстало перед его взором сейчас пугало куда больше, чем разобранное по кусочкам тело на операционном столе – там он хотя бы знал, что делать. В каюте царил полумрак, но даже в скудном освещении были видны разбросанные по полу вещи, порванная одежда, следы крови на стенах – видимо, капитан решил выместить свою злость таким иррациональным способом. Единственное, что оставалось целым в этом хаосе – початая бутылка странного пойла с их последней увольнительной. Но по осколкам вокруг и состоянию капитана можно понять, что она далеко не первая. После вопроса доктора капитан замер, взгляд его потускнел, а лицо осунолось. Все волнения отразились у него на лице, но он постарался взять себя в руки. - Компьютер, свет на 70. Вызвать коммандера Спока. Все звонки переводить на узел связи. Отдав все распоряжения, Кирк глубоко вздохнул и начал рассказ. Маккою он выдал более подробную версию произошедшего, не стесняясь и не скрывая ничего. Монолог капитана получился длинным и насыщенным, а потому, не удивительно, что под конец истории пойло было на исходе, а в каюте появился старпом. Как он зашел никто не заметил, но вот бутылка крепкого андорианского ликера обратила внимание старших офицеров на пополнение в их компании. На удивленные взгляды друзей Спок лишь слегка пожал плечами. - Шоколадный. Хотел подарить капитану на Рождество, но, полагаю, сейчас он будет кстати куда больше. - Эх, дружище, кажется мы плохо на тебя влияем! – Горькая усмешка на лице Кирка быстро сменилась болью. Казалось, что всё произошедшее причиняет ему реальную физическую боль. – Ты сделал анализ? - Конечно. Но сначала я бы хотел послушать, что скажет доктор Маккой. Разумеется, я имею ввиду ту часть, что не вошла в официальный отчет. Мне интересно ваше профессиональное видение ситуации. - Дьявола ради, Спок! Что я могу тут сказать?! Мальчишке знатно досталось. Чудо вообще, что живой. Судя по рассказам Джима, у того должен быть как минимум болевой шок, сильная кровопотеря и в лоскуты разорванный зад. – На этих словах капитан залпом проглотил еще одну стопку. – Однако, вместо этого мы получаем огромную дозу эндорфинов и дофоминов , окситоцинов и прочий, весьма не характерный для случившегося, коктейль гормонов. Сюда накладываются минимальные повреждения ануса и будто стертый наждачкой член! – Послышался жалобный скулеж капитана, на что доктор, точным движением, всадил ему очередную дозу успокоительного, за что получил недовольный взгляд старпома. – Я врач, гоблин, и знаю, какую дозу могу без вреда вколоть своему пациенту. Честно говоря, я бы ему вообще транквилизатор дал, но он же, собака такая, потом обидется! - Боунз, я все еще тут… - В пучине вины, тоски и мракобесия ты, а не «тут»! Возьми себя в руки! Он живой и здоровый, чего тут в депрессняк себя вгонять!? - Да потому что живой он только из-за того, что подставился! Я бы убил его, как ты не понимаешь!? Я хотел этого! Хотел убить, разорвать на куски и выпить из чертовой артерии всю кровь до капли! А потом этот запах! Он теперь будет преследовать меня в кошмарах… Как вообще человек способен почувствовать что-то такое?! - Капитан… Джим, прошу тебя, успокойся. Нам всем сейчас нужно поразмышлять над произошедшим. Но для начала надо решить как поступить дальше. Скрыть опасность, таящуюся на этой планете, мы не можем. Доложить придется. Но для этого нужно решить, что мы можем говорить, а что нет. Для этого, в свою очередь, предлагаю проанализировать имеющиеся у нас данные. Сопоставить рассказ капитана, официальный и не официальный отчет доктора Маккоя, результаты, проведенной мной, экспертизы, а так же показания всех членов десанта. После этого мы получим достаточно ясную картину для представления её адмиралтейству. После таких слов коммандера в каюте повисла тишина. Сам Спок давал своим товарищам время на размышления, подмечая при этом состояние капитана. Оно его совершенно не устраивало. Говоря человеческим языком, старпом волновался за своего друга. В истории его народа были случаи, когда по различным причинам во время Пон Фарра вулканец мог причинить вред своим близким. Насилие так же не было для них чем-то выходящим за рамки. Разумеется только во время «горения крови». Даже живя в окружении подобных вещей, некоторым было сложно смириться с тем, что они могли нанести кому-то серьезный вред в такие моменты. Но у людей всё по-другому. И Спок это понимал. Понимал, что Джиму будет тяжело принять себя как существо, совершившее насилие. Каково будет Павлу, он представить себе не мог. Ибо даже для вулканцев сексуальное насилие – одно из самых страшных преступлений. Хуже этого только психологическое. Но это для вулканцев…. Доктор во время паузы размышлял о том, как так получилось, что травм сопряженных с насилием у Чехова почти нет. Это не укладывалось в голове. Если даже подготовленного человека во время любовных утех можно повредить, то что уж говорить про подобные экзекуции (даже в голове назвать подобное сексом язык не поворачивался)!? Чтобы избежать повреждений парень должен был ходить с огромным дилдо в заднице как минимум сутки до этого, а сверху на них должен был литься дождь из лубриканта. По-другому объяснить это не представлялось возможным. Сам Кирк напротив, старался не думать о произошедшем. Но у него это плохо получалось. Крепко сжимая в руке стакан, он всё глубже погружался в отчаяние. Осознание того, что после такого не сможет смотреть Павлу в глаза накатило довольно быстро. В голове крутилось недавнее его признание. Отчаяние начало брать верх. Но тут он встретился глазами со свои старшим помощником. Как всегда спонтанный, капитан Кирк принял решение. - Боунз, Чехова в карантинную каюту, никого туда не пускать до полного выздоровления. Выпиши мне и всем членам десанта так же предписанную изоляцию на неделю. В карантинные каюты доступ только у старших офицеров. Спок, возьмешь на себя мои обязанности. Собрать все сведения об этой планете, все что найдем. По вечерам собираемся у меня тут на совещание. Докладывать о любых малейших изменениях. Спок, на тебе будет составить сводную таблицу данных, у тебя это лучше получится. Открой внутреннее расследование, если тебе будет так удобнее. Я хочу знать, что за чертовщина произошла на этой планете. Пока не разберемся, корабль с места не пойдет, ясно?! - Да, капитан. Старпом и нач.мед переглянулись. С одной стороны то, что Джим взял себя в руки – хорошо. Но оба знали своего капитана достаточно, чтобы понимать, что тот что-то решил. И это «что-то» заведомо не нравилось ни одному из них. Но никто ничего не сказал. - Отлично. А теперь займемся твоим планом по анализу, Спок! Почти всю бета-смену в каюте капитана велась оживленная беседа. Строились догадки, предположения и теории. На основании результатов анализа крови энсина и яда из шипа растения, был сделан вывод о том, что данная субстанция каким-то образом меняет гормональный состав крови, из-за чего и произошла ситуация на планете. Так же в оборот были взяты анализы газового состава атмосферы, из которых стало ясно, что в воздухе на поверхности имеются некие ферменты, неизвестные науке. Именно они ответственны за «животное» поведение людей. Опрос членов десанта только подтвердил предположения старших офицеров: все дело в воздухе. - В таком случае неудивительно, что на планете нет никаких представителей фауны. – Подвел итог капитан. - Я бы не был так категоричен, Джим. Вполне возможно, что они как раз таки есть, и именно в них может крыться разгадка всего феномена планеты. Так же могу предположить, что на поверхности могут иметься безпозвоночные, по типу земных кораллов, например. В таком случае их будет нелегко отличить от растений. - Логично. Но для подобных выводов нужно больше информации. Нам нужна ещё одна высадка. - Нет! Больше ни одно живое существо не отправится на поверхность этой планеты. Как главный медик, я имею право не давать разрешение на спуск. Глаза доктора заблестели праведным гневом. Все понимали, что сведений действительно мало, но именно ему, Леонарду Маккою, предстояло потом восстанавливать раненых, пока эти двое будут спокойно копаться со своими бумажками. - Боунз, пожалуйста… - Нет, Джим! Я имею достаточно влияния и компетенции, чтобы на карте галактики отметить эту планету красным штампом, с подписью «Опасно для жизни», и меня послушали! А если ты так хочешь, отправить кого-то ещё на поверхность, то иди и сначала поговори со своим навигатором, который валяется в отключке у меня в лазарете уже больше 12 часов! И спроси у него, готов ли он снова спуститься на планету?! Это были жестокие слова, но Леонард понимал, что это его единственный аргумент, против логических доводов Спока. Да, это могло затянуть капитана обратно в пучину самобичевания, но если так он не отправит никого на планету, то доктору уже будет спокойнее. А с лучшим другом он всегда сможет помириться. - Он не захочет говорить со мной… - Голос капитана надломился. – Думаю, больше никогда. В его взгляд снова вернулась тоска. Это навело нач.меда на мысль. - Джим… - Протянул Леонард. – Мы чего то не знаем? - Натолкнувшись на непонимающий взгляд вулканца, доктор покачал головой. Тот всё еще не научился до конца понимать людей. Капитан же прекрасно понял своего товарища. Глаза его забегали по каюте, желваки сжались, а руки вспотели так, что их пришлось вытирать об штаны. – Джеймс Ти. Кирк! Что такое нам неизвестно, что ты в таком состоянии? – Не услышав ответа, Маккой решил сменить тактику, ибо понимал, что друг скрывает что-то очень важное. – Джим, скажи нам, пожалуйста, чего мы не знаем? Это ради ваших же безопасности и здоровья. Глубокий вдох был ему ответом, а потом на грани слышимости прозвучало: - Малыш был в меня влюблен…