«Не переставай верить! Держись за это чувство!»
Впервые за долгое время Питер был на высоте. Он лениво зевнул и вытянул руки вверх, наслаждаясь натяжением мышц и напряжением, спадающим со спины, прежде чем осторожно оттолкнуться от кровати. Он чувствовал, как будто с его груди свалился груз, ноющее беспокойство, которое упрямо преследовало его с тех пор, как мама впервые усадила его и сказала, какой он идиот, выпустивший этого человека из Пентагона. «Для тех из вас, кто не знает эту классную мелодию, которая играет сегодня утром, это была хитовая песня Don't Stop Believin' рок-группы…» Питер направился вниз, чтобы приготовить себе завтрак из молока и хлопьев — он давно решил, что никогда в жизни не испечет блинчиков с черникой, — задержавшись на кухне, чтобы поболтать с Ороро. — Ты должна Рэйвен тридцать баксов, — сказал он, как только она уселась со своим кофе. — Я сказал Эрику, что он мой отец. Стоило сказать ей об этом только для того, чтобы увидеть, как она расплескала кофе по всему завтраку. Когда они закончили и Питер решил, что он достаточно сыт, он промчался в кабинет профессора. В этот час Чарльзу и Эрику оставалось примерно два хода до игры, в которой Чарльз в конечном итоге проигрывал. Двое мужчин повернулись, чтобы посмотреть на него, пораженные прерыванием, и он только ухмыльнулся им в ответ. — Привет, Питер, — ошеломленно сказал Чарльз. — Тебе что-то нужно? — Да, могу я поговорить с Эриком наедине? Это важно. –когда Чарльз тупо уставился на него, Питер вздохнул. — Эрик мой отец, Чарльз. Чарльз задохнулся на следующем вдохе, закашлялся и опрокинул несколько своих шахматных фигур на пол. Когда Эрик быстро подпрыгнул, чтобы аккуратно хлопнуть его по спине, Питер взглянул на часы и решил, что в следующий раз, когда он сделает это, он обязательно поймает Эрика наедине. В конце концов Чарльз закончил кашлять и поспешно извинился, бросив последний взгляд на Питера и телепатически извиняясь за свою неловкую реакцию. Эрик неловко стоял у кресла, выглядя так, словно хотел выйти за Чарльзом. Питер глубоко вздохнул. На этот раз он был полон решимости не колебаться, потому что теперь он знал, что бояться больше нечего. — Мне нужно кое-что тебе сказать, и ты захочешь это услышать. Также будет намного проще, если ты просто дашь мне высказаться, а вопросы оставишь на потом. Это работает для тебя? Эрик нахмурил брови. — Все в порядке? — Здорово. Ладно, вот в чем дело. Мою маму зовут Магда, а я твой сын…***
Если Питер был честен с самим собой, у него с Эриком было очень мало общего, кроме кровного родства и крутых способностей. Питеру нравилось играть в аркадные игры, слушать музыку, участвовать в миссиях Людей Икс и вообще жить полной жизнью самым крутым способом, на который он был способен. Эрик, казалось, предпочитал играть в шахматы, изучать языки, затаивать обиды и думать о том, как спасти мутантов от неизбежной несправедливости, с которой они столкнутся со стороны человечества. Поскольку Питер приложил усилия, чтобы ознакомиться с одним из интересов Эрика, он в одностороннем порядке решил, что будет справедливо, если Эрик приложит усилия, чтобы сделать то же самое. В день, когда он принял это решение, они сидели на траве под солнцем, в нескольких ярдах от команды Людей Икс, устроивших свой обычный пикник на улице. Единственная разница заключалась в том, что Рэйвен и Курт оба отсутствовали, решив совершить долгую прогулку по территории особняка, чтобы узнать друг друга немного лучше, благодаря настоянию Питера. Он передал наушники Эрику с торжественностью священника, совершающего крещение. — Мне действительно нужно это делать? –Эрик проворчал, хотя все еще надевал их на уши, пока Питер возился с плеером. — Да, да, — твердо сказал Питер. —Твои музыкальные познания ужасны – я имею в виду, Чарльз сказал, что ты даже не слушаешь музыку, что просто… я не думаю, что в английском языке есть даже слово, обозначающее, насколько это неприемлемо. — Ты очень драматизируешь… — Это говорит парень, который пытался застрелить президента в прямом эфире. Взгляд Эрика обещал убийство, но Питер не испугался; во всех их петлях вместе до сих пор Эрик ни разу не пытался убить его. Он нажал кнопку воспроизведения на плеере и уселся рядом с карточной башней, над которой работал все утро. Эрик выглядел совершенно не впечатленным. — Это ужасно, зачем я это слушаю? Питер был оскорблен. — Эй, чувак, Eurythmics не ужасны . Я спас всех от взрыва под эту песню, пока вы с этим синим маньяком похищали Чарльза. – пока Эрик впитывал эту информацию, Питер вытащил кассету и заменил ее чем-то другим. — Вот, может быть, этот тебе больше понравится. Его отец снова надел наушники, выглядя подобающим образом униженным, и несколько минут слушал. Закончив, он нажал кнопку «пауза». Питер был впечатлен, он даже знал, кто это был. — Так было… лучше, — признал он. — Что это за песня? — «Время в бутылке», Джим Кроче, — сказал Питер, широко улыбаясь. — Это то, что я слушал, когда спасал твою задницу в Пентагоне. Это довольно неплохо, правда? Он не мог сдержать самодовольство в своем тоне, но, черт возьми, он очень гордился тем днем. Без него Эрик, Чарльз и Логан были бы разгромлены. Без каких-либо подсказок Эрик еще раз нажал кнопку «Воспроизвести» и снова уселся на траву, чтобы слушать.***
Питер прислонился к стене башни, держа стакан виски, который Эрик неохотно позволил ему открыть после часа просьб. Стоя на самой высокой точке особняка и глядя на огромный мир перед собой, это было одно из немногих мест, где он мог убедить себя, что он не в ловушке. — Чарльз сказал мне, что однажды ты столкнул ребенка со спутниковой тарелки, — сказал Питер, указывая на зелень перед ними. — Это была месть за что-то или ты активно пытался его убить? — Ни то, ни другое, — ответил Эрик, делая глоток из своего стакана. — Я пытался помочь ему раскрыть весь потенциал его способностей, и это сработало. — Ага. А что, если бы это не сработало? — Тогда это было бы очень неловко для всех вовлеченных сторон, — с усмешкой сказал Эрик. — Чарльз никогда бы не позволил мне забыть об этом. Питер фыркнул в ответ, допивая остатки своего напитка и представляя себе разочарованного Чарльза после неудачной попытки тренировки. Ради бога, Эрик, ты убил его, чертов дурак. Боже, он бы хотел это увидеть. — Что происходит с вами двумя? — спросил Питер. Когда Эрик выглядел сбитым с толку, он продолжил, глядя на свои руки. — Вы, ребята, э… бывшие или что-то в этом роде? Похоже, у вас есть совместная история. Эрик поморщился. — К сожалению, все немного сложнее. — Ты ведь мог бы не усложнять это, верно? Очевидно, вы оба любите друг друга… – Эрик дернулся, повернув голову и подозрительно глядя на него. — Так что тебя останавливает? Он был уверен, что Эрик собирается сказать ему, чтобы он следил за своими делами. В конце концов, Питера это не касалось. Однако, к его огромному удивлению, этого не произошло. — У нас разные ценности, — сухо сказал Эрик, хотя его раздражение не было направлено на Питера. — Те, которые невозможно решить, к сожалению. — Правильно, правильно… убивая хороших, убивая плохих и все такое. Питер в предыдущем цикле спросил Чарльза, из-за чего он спорил каждый день с Эриком. Профессор не любил много говорить об этом, но заявил: «Мы с твоим отцом расходимся во мнениях относительно ценности человеческой жизни. Это было все, что нужно было Питеру, чтобы решить проблему. — Что-то такое. – Эрик фыркнул, делая глоток вина, прежде чем сделать паузу. — Мне не нравится убивать, если ты так думаешь. Я не монстр. — Я не думаю, что ты чудовище, — поспешно сказал Питер. — Я бы не сказал тебе правду, если бы так думал. — Но ты на стороне Чарльза в его вопросе, — прямо сказал Эрик. Это было одновременно и утверждение, и вопрос, и, несмотря на непринужденный тон Эрика, Питер мог сказать, что за этим стоит большой вес. Это заставило его почувствовать себя неловко в знакомом смысле, поставив под микроскоп его желание встретиться с Эриком, чтобы проанализировать, как именно он мог видеть Магнето на экране и все еще желать его как отца. Почему он так легко был готов простить Эрику его недостатки, даже если эти недостатки включали в себя убийство? Конечно, может быть, те люди в учреждении и заслуживали смерти, но Питер не считал себя решающим в том, кто заслуживает жизни, а кто заслуживает смерти. — Черт, я не знаю, чувак. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Я бы, наверное, предпочел, чтобы ты не убивал людей. Наверное, я просто сошел с ума, — пробормотал он, стряхивая крошечный камешек с каменной стены. — Можем ли мы сменить тему, пожалуйста? Это слишком тяжело для меня. Выражение лица Эрика было неразборчивым, но, услышав умоляющий тон в голосе Питера, он кивнул, и они перешли к разговору на другие темы. Подобраться к Эрику было трудной задачей. Этот человек был так осторожен в отношении своей жизни и своих воспоминаний, что Питер мог только коснуться поверхности, пока они были вместе. Их разговоры все еще были неуверенными и нерешительными, несмотря на попытки Питера попытаться копнуть немного глубже. Даже Чарльз признал, что Эрик все еще остается для него загадкой после всех этих лет. Когда объявили собрание на миссию, и Питер извинился, пообещав объясниться завтра, как обычно, Эрик остановился у края стены. — Я знаю, кажется, что я сопротивляюсь изменениям. Видит Бог, моя история не сделала мне поблажек, — начал он. Его глаза были прикованы к каменной стене башни, но при следующих словах он поднял взгляд и встретился взглядом с Питером. — Но я готов попробовать, если это так много значит для тебя. Питер знал, что это лучшее, что он когда-либо слышал от Эрика по этому вопросу, и чувствовал себя довольно хорошо.***
— Я искал тебя. Питер поднял глаза от того места, где он лежал на шезлонге в футболке и плавках, с кубиком Рубика в каждой руке. Эрик направился к нему. Когда он открыл рот, чтобы заговорить, он увидел то, что держал Питер, и остановился. — Что ты делаешь? — Пытаюсь собрать два кубика Рубика одной рукой, — сказал Питер, бросая кубики на стул у бассейна. — Не осуждай меня, у меня много свободного времени. Как дела чувак? Эрик прочистил горло, внезапно выглядя несколько нерешительным. Он сел на край шезлонга рядом с Питером, нежно вцепившись пальцами в пластик, словно пытаясь устоять на ногах. — Я хотел поговорить с тобой, — начал он, пристально глядя на свои руки. — О том, что ты сказал, о том, что ты Магда… мой сын. – он сделал паузу, тяжело сглотнув, прежде чем с непоколебимой решимостью встретиться взглядом с Питером. — Я не могу изменить прошлое, но если бы я знал о тебе, я бы сделал все, что мог, чтобы быть рядом с тобой. Питер молчал, зная, что лучше всего будет позволить Эрику высказаться; у человека было много вины, чтобы избавиться от нее. — Я бы очень хотел с тобой познакомиться, — продолжил Эрик. — Если ты… открыт для этого. – он нервно вцепился в край стула, костяшки пальцев побелели. — Я открыт для этого, — сказал Питер. Плечи Эрика облегченно опустились, напряжение покинуло его тело. — В этом-то и смысл, что я тебе говорю. Я ждал так долго только потому, что… ну, я волновался, что после всего, что с тобой случилось, ты подумаешь, что я пытаюсь, ну не знаю, заменить твою другую семью. Кем я, кстати, не являюсь. Я просто хотел познакомиться с тобой. — Я рад, что ты мне сказал, — мягко сказал Эрик. — Не похоже, что ты пытаешься кого-то заменить. Моя дочь… была незаменима, но это не значит, что я не хотел бы, чтобы ты был моим сыном. Наоборот, на самом деле. Питер кивнул, чувствуя укол облегчения. Когда он стоял перед Эриком в тот первый раз в Египте, готовый произнести слова, которые он прокручивал в голове много лет, все, о чем он мог думать, это тот факт, что Эрик столкнулся с необъяснимым горем. Это больше всего на свете испугало Питера, когда он не сказал Эрику, что Питер его сын. — Не мог бы ты… рассказать мне о ней? За все циклы до сих пор он ни разу не осмелился спросить, и почти сразу ему напомнили, почему. Выражение лица Эрика стало настороженным и отстраненным, его глаза смотрели в какую-то невидимую точку вдалеке. — Если ты не против, я лучше отложу это на другой день. Что-то перевернулось в животе Питера, резкое и внезапное, эмоция, которую он не мог точно определить, но которая с каждым днем становилась все более распространенной. Конечно, Эрик не хотел говорить о своей семье, своей настоящей семье с Питером. Почему он? Питер был сыном Эрика, но он также был незнакомцем. Как мог Эрик даже подумать о том, чтобы передать такие заветные и драгоценные знания тому, кого он едва знал? — Классно, — сказал Питер, пытаясь скрыть боль в голосе. — Еще один день. Я не против. Он не думал, что когда-нибудь наберется смелости спросить еще раз.***
С каждым забитым Питером мячом Эрик все больше хмурился. Он уже давно понял, что Эрик ненавидит проигрывать, что делало его еще более забавным, когда Питер постоянно вытирал им пол в бильярде. — Что это тут, 5-0? — спросил он с самодовольной ухмылкой, как только забил восьмерку в лузу. Его победная серия на самом деле исчислялась сотнями, но Эрик этого не знал, и Питер подавил желание втереться в эту мысль. — Я думал, что ты действительно хорош в этом. — Я хорош в этом, ты просто немного лучше, — сказал Эрик, слегка фыркнув. — Твое эгоистичное кукареканье определенно не помогает мне сосредоточиться. Питер подавил смех. Эрик был таким прекрасным неудачником, что работало, потому что Питер был невыносимым победителем. — Ага. Знаешь, потеря концентрации — это тоже признак старения. –Лицо Эрика стало еще более угрюмым, чем раньше. — Кажется, я слышал, как скрипнула твоя спина при последнем наклоне… — Ты прямо сейчас идешь по линии, — предупредил Эрик, и Питер заткнулся, хотя и не смог сдержать дерьмовую ухмылку с лица. Эрик отложил бильярдный кий и полез в карманы, чтобы вытащить шары. —Пойдем еще раз? Я бы ушел отсюда гораздо менее униженным, если бы смог сегодня выиграть хотя бы одну игру. Питер посмотрел на часы; его сердце остановилось на мгновение. Это была часть каждого дня, когда им приходилось прощаться. Где Эрик, не задумываясь, отправится на спасательную операцию, а Питер останется умирать в одиночестве в пустом особняке вместе с воспоминаниями, разговорами и смехом, произошедшими в тот день. Все это развеялось, как пыль на ветру. Как раз по сигналу голос Чарльза пронзил его мысли.«Люди Икс, соберитесь в моем кабинете на собрание. Мы получили известие от Мойры.»
Питер почувствовал сдавливание в груди, за которым последовала почти невыносимая тошнота. Эти слова становились похоронным звоном. — Кажется, у нас мало времени, — сказал Эрик, явно не подозревая о внутренней борьбе Питера. Он поставил бильярдный кий на стойку, мягкий щелчок отдался в ушах Питера, как барабан. — Нам следует зайти внутрь. — Ты уходишь только потому, что я выигрываю? Голос Питера прозвучал для него хрипло, и его шутка не удалась, но Эрик, похоже, этого не заметил. — Я не удостою это ответом. Эрик остановился в дверях. Ты готов?НЕТ
Питер сглотнул, в горле комок. — А, да. Конечно.***
— Мат, — сказал Питер, ставя ферзя на место и делая вид, что медленно опрокидывает короля Эрика. — Эрик, я думаю, он превзошел тебя, — весело сказал Чарльз. Он молча наблюдал за ними, попивая чай в течение последнего часа, что заставляло Питера чувствовать молчаливое осуждение за каждое его движение. — Это был захватывающий матч. Я понятия не имел, что ты играешь в шахматы так хорошо, Питер! — Ты многого обо мне не знаешь, чувак, — загадочно сказал Питер. Нравится тот факт, что я близнец. Это всегда было забавным фактом, чтобы вытащить на вечеринках. — Ты близнец? Питер вздрогнул от удивления, забыв о чертовой телепатии Чарльза. Он быстро взглянул на Эрика, прежде чем расслабиться, вспомнив, что еще не упомянул об их отношениях сегодня. Мужчина даже не заметил, слишком увлеченный анализом их матча. — А, да, — сказал он, прочищая горло. — Моя сестра Ванда. Чарльз выглядел так, будто хотел еще больше узнать, но вместо этого нахмурился, приложив пальцы к виску. Это был знакомый взгляд, и сердце Питера сжалось от страха. Он уныло откинулся на спинку стула и стал ждать неизбежного. Профессор опустил руку и покатился к своему столу. — Это была Мойра, — сказал он. Эрик вскинул голову, весь интерес к игре пропал. — Она сказала, что пыталась дозвониться до меня, но линия …ах. –Он остановился, потянувшись за чем-то, спрятанным за столом. — Что случилось? — сказал Эрик. — Кажется, телефонные линии перерезаны, — сказал Чарльз, поднимая потертый шнур и с беспокойством изучая его. — Кто на этой территории мог это сделать? Кто мог это сделать? Уж точно не Питер с ножницами и отчаянной потребностью заставить всех перестать, черт возьми, уходить. Он действительно начинал обижаться на эту Мойру.***
«Люди Икс, соберитесь в моем кабинете на собрание. Мы получили известие от Мойры.»
Питер дернулся, заставив себя сделать глубокий вдох, чтобы справиться с приступом паники в груди. Камень, который он бросил, несколько раз пролетел над поверхностью озера, прежде чем, наконец, погрузиться в глубину. — Впечатляет, — прокомментировал Эрик, глядя на все еще рябь на озере. — Я думаю, что это был самый дальний путь; похоже, у тебя есть к этому способности. –Он бросил камень, который держал, на траву. — А теперь, я думаю, нам пора идти внутрь. Питер тупо кивнул, гадая, что сказал бы Эрик, если бы Питер попросил его не уходить. Питер никогда не осмеливался так далеко, боясь того, каким может быть ответ, но он устал от того, что его оставили позади. Они начали возвращаться к особняку, а вдалеке остальные Люди Икс упаковывали одеяло для пикника и свою еду. — Если с тобой все в порядке, — начал Эрик, когда они шли бок о бок. — Я хотел бы провести с тобой больше времени завтра. Мне было приятно познакомиться с тобой сегодня. – Он выглядел полным надежды, что сделало бы Питера счастливым, если бы он не был так оцепенел прямо сейчас.Я наслаждался знакомством с тобой в течение нескольких месяцев.
— Звучит неплохо. Я бы тоже этого хотел. Эрик выглядел довольным. — Хорошо, я… рад это слышать. — Можно я буду называть тебя «отец»? — выпалил Питер, прежде чем смог сдержаться. В его груди расцвело огорчение, потому что он не это хотел сказать, совсем нет. Он хотел погрузиться в землю и никогда не вылезать. Лицо Эрика превратилось в сдержанную панику, подобной которой Питер никогда раньше не видел. Оно быстро сменилось нейтральным выражением лица, но никакая сила воли не могла помочь Эрику скрыть, насколько бледной стала его кожа. — Я… ты… если ты этого хочешь, — сказал Эрик, спотыкаясь на словах. Питер знал, что думает о Нине, и его смущение испарилось, оставив только пустоту. «Если ты этого хочешь» Не то, что хотел Эрик, просто Питер. Его глаза метнулись к озеру перед ним. Тишина воды была обманчиво умиротворяющей, но Питер знал об опасностях, таящихся под водой. Он тонул в этой самой воде много-много раз. — Нет, все в порядке, — сказал он ровно. — Ты прав, еще слишком рано. — Я… Он ушел, прежде чем Эрик успел что-то сказать, заперся в безопасности своей комнаты и ждал, пока не услышит, как самолет покидает ангар.***
Питер ходил взад и вперед по коридору, нервно барабаня пальцами по скрещенным рукам. Он давно не был таким взвинченным, но в этот момент он был готов сломаться. Он знал, что глупо надеяться, думать, что это может что-то изменить. Чарльз столько раз пытался заглянуть в ее голову, найти недостающие воспоминания о Питере, и всегда терпел неудачу. Однако на этот раз Питер настоял на том, чтобы увидеть ее лицом к лицу. Он должен был увидеть это своими глазами, потому что у него уже не было других вариантов много-много циклов назад, но он все еще не осмеливался встретиться с ней лицом к лицу. «Питер, теперь ты можешь войти.» Он слегка подпрыгнул от вторжения, прежде чем скривиться от раздражения. Он был слишком туго закручен. — Да, хорошо. Спасибо, профессор… Я войду. «— Не торопись, Питер. Она прошла через довольно тяжелое испытание. Действие наркотиков прекратилось, и она в сознании, но насторожена.» — Ну, значит, нас двое. Питер отбросил осторожность на ветер, проигнорировав предупреждение Чарльза, и влетел в офис, прежде чем успел струсить. Чарльз и Эрик ждали внутри, но это были не те, кого он искал. Он резко остановился, застыв в дверях, его сердцебиение участилось при виде мутанта, перерезавшего ему горло в тот самый первый день, небрежно сидящего на одном из профессорских кресел. На ней больше не было свободной серой футболки и брюк, в которых Питер видел ее в первый раз, когда увидел ее. Ее сальные черные волосы были вымыты и выкрашены, а зрачки уже не были так расширены, чтобы закрывать серые радужки. Единственное, что осталось прежним, это настороженное выражение ее лица и нервно постукивающие острые когтистые ногти по ткани кресла. Их взгляды встретились. Выражение ее лица оставалось совершенно пустым, ни намека на узнавание. Он не был уверен, что сможет перевести дух. — Ты помнишь меня? — спросил он, вцепившись пальцами в дверной косяк так сильно, что останутся синяки. Он не мог приблизиться, ни после того, что случилось в прошлый раз, ни после того, что она начала, а он не смог закончить, как бы отчаянно он ни был. Она помедлила, оглядывая его сверху вниз, прежде чем покачать головой. — Нет, извини… а может быть? — Наверное. Ты убила меня, — выпалил он, не в силах сдержаться. —Когда-то давно. Краем глаза Эрик подвинулся и оттолкнулся от стола, на который опирался. Девушка взглянула на остальных, не находя слов, не зная, что ответить на его заявление. Питер больше не хотел ничего слышать. Он задавался вопросом,сбросит ли ее убийство петлю. Чарльз напрягся, протягивая руку.Верно. Телепат.
— Питер… Прежде чем кто-либо еще успел что-либо сказать, он выскочил из парадной двери на подъездную дорожку. Чарльз мысленно звал его, но Питер не отвечал. Он получил ответ, который ему был нужен, и он не мог прожить остаток дня, будучи вынужден противостоять своим чувствам со стороны профессора. Он ни за что не протянет ни секунды, дыша тем же воздухом, что и мутант, из-за которого начался весь этот кошмар. Впервые с тех пор, как это началось, поскольку все эти петли слились в одну, и он сбился со счета, он вырвался прямо из периметра своей петли и заставил день перезагрузиться.***
— Что это за песня? Питер взял наушники, которые держал Эрик, и поднес их к уху, слушая знакомую мелодию, хотя он уже знал, какая песня играет. — «Время в бутылке » Джима Кроче. –Он вернул наушники, подперев подбородок руками и не сводя глаз с эпизода «Приветствия», который шел по телевизору. Не нужно было обращать внимание, не особо. Он видел это уже сотни раз. — Это песня, которая… Он сделал паузу. Яркий свет телевизора раздражал его глаза. Он потянулся, чтобы потереть глаза, пытаясь избавиться от остроты. Они казались песчаными и сухими. Заиграл трек смеха, раздражающе громко, и Питер выключил телевизор. — Хорошая песня, — сказал он наконец. Эрик кивнул, прежде чем снова надеть наушники и откинуться на спинку дивана, чтобы послушать музыку. Глаза Питера были прикованы к экрану, но он почти не обращал на него внимания.***
Он терпеливо ждал, пока зазвонит телефон, проводя пальцами по дереву стола и щурясь на раннее утреннее солнце, проникающее в окна. Приемник щелкнул. — Привет? — Привет, мам, это я, — сказал он. Его голос казался далеким для его собственных ушей. — Как ты думаешь, вы с Лорной сможете сегодня приехать в Вестчестер? — Я… Питер? — Да, это я. Так что вы скажете? Ты, Лорна, едешь в Вестчестер? – Он начал нервно крутить шнур вокруг пальца, сопротивляясь желанию продолжать тужиться. Его мама была довольно терпеливой женщиной, учитывая все его недостатки, но даже у нее были свои пределы. — Прости, Питер, мы бы с удовольствием приехали, но ехать четыре часа, а у меня сейчас дежурство в больнице. У отца Анжелы только что случился сердечный приступ, и больше никого нет. Также Лорна проведет день с Дэвидом, так как он сегодня в городе по работе. — Ребята, вы не можете отложить? — нетерпеливо спросил Питер, но он уже знал ответ, потому что она уже давала ему один и тот же ответ много, много, много раз, независимо от того, как рано он ей звонил. — Извини, дорогой, но мы действительно не можем. К тому же завтра рано утром нам нужно быть в аэропорту, чтобы забрать Ванду, а ты же знаешь, я не люблю водить машину, когда я устала. – Он мог слышать шорох ключей; она, должно быть, как раз собиралась уйти. — Что … что-то не так? Обычно ты просто заходишь, когда хотите нас увидеть. Питер почувствовал, как сдулся, его плечи опустились, когда он понял, что никогда не сможет убедить свою маму, проделать весь путь до Вестчестера. Она никогда не верила его рассказу о временной петле, слишком занятая спешкой в больницу, чтобы по-настоящему слушать. — Нет, ничего, увидимся завтра, — сказал он, повесив трубку, прежде чем его разочарование успело просочиться. Он не хотел, чтобы мама волновалась, а она бы волновалась, если бы он сказал, что скучает по ним. Черт, Питер очень скучал по ним. Его мама, Лорна и Ванда. Он скучал по тому, что он был вне особняка, бегал куда попало, разговаривал с людьми за пределами Людей Икс, Чарльза и Эрика, имел свободу… Слезы подступили к его глазам, и он сглотнул, запустив руки в волосы и потянув за корни так сильно, что стало больно. Он отчаянно пытался подавить ползающие внутри него чувства, нежелательные и горькие. Питер больше не хотел этого делать. Он уже давно не хотел этого делать. Он чувствовал себя персонажем аркадной игры, который снова и снова возрождается во власти какого-то невидимого игрока, но без какого-либо прогресса. Его углубляющаяся дружба с Рэйвен, Хэнком и его товарищами по команде каждый день возвращалась к исходной точке, а его растущие связи с Чарльзом и Эриком были жалкой импровизированной попыткой поиграть в дом с двумя людьми, которые едва знали его. Весь смех, разговоры, секреты между ними жили только в воспоминаниях Питера. Он резко встал, отошел от телефона и вышел в коридор. В ушах у него громко звенело, отчего он чувствовал себя оторванным от мира и словно парил в воздухе. Он был во сне, когда вышел в коридор, чуть не столкнувшись с Эриком. — Извини, не видел тебя там, — машинально пробормотал он. Эрик слегка смутился, вероятно, задаваясь вопросом, почему он был босиком в своей пижаме, выглядя так, будто только что скатился с кровати, прежде чем пройти мимо него, ни единого намека на узнавание на его лице. Нож в живот был бы менее болезненным. — Эрик, — сказал он, протягивая руку, чтобы опереться о стену. Он чувствовал себя совершенно не в своей тарелке, неуравновешенным и вскруженным. Эрик повернулся, приподняв бровь. — Да?Я твой сын. Ты мой папа. Мою маму зовут Магда.
Я схожу с ума.
Эрик смотрел на него выжидательно, безучастно, глядя на совершенно незнакомого человека. Это было все, чем Питер когда-либо будет для него. — Неважно, — сказал Питер, одарив его натянутой улыбкой. — Ничего важного. Увидимся. Он направился обратно в свою комнату, пока, наконец, не достиг безопасности своей кровати и не забрался в нее, зная, что не вылезет в течение очень долгого времени.