***
«Не переставай верить! Держись за это чувство!»
Питер поморщился, глядя в потолок, пытаясь отдышаться. Блять, это было больно. У него была особая ненависть к перезагрузкам, которые не убивали его мгновенно. Не говоря уже о явной глупости некоторых его смертей; между Питером, который мог бежать быстрее звука, и Эриком, который мог управлять металлом, ни один из них не смог предотвратить столкновение Питера с дурацкой машиной? Невероятно.***
— Ты делаешь это, потому что застрял во временной петле. Рейвен скрестила руки на груди, недоверчиво приподняв бровь. Питер привык к этому выражению чистого скептицизма на ее лице, сталкиваясь с ним почти каждый раз, когда упоминал о своей маленькой ситуации. — Ты серьезно? Рядом с ней Хэнк щурился на солнце и поправлял очки. Казалось, его гораздо меньше беспокоило происходящее, хотя он присутствовал, когда Питер тем утром очень подробно объяснял временную петлю. — Ужасно серьезно, — сказал Питер, потянувшись, чтобы надеть очки, прежде чем взять надувной пончик. — И Джин, и Чарльз могут подтвердить, что я на сто процентов говорю правду. — Да, — сказала Джин с того места, где она стояла, пуская в ход несколько бутылок с гелем для душа. — Мы проверяли его несколько раз этим утром. Хэнк прошел медосмотр, профессор заставил его пройти психологический тест, и мы попытались использовать Церебро, чтобы найти мутантов, которые могли быть причиной этого. — Пытались? — повторил Рейвен. Хэнк вздохнул. — Это не работало, и Питер не позволял мне работать над этим. Сказал, что это пустая трата времени… — Она и есть. — Так что вместо этого Чарльз попытался связаться с некоторыми из своих знакомых, которые могли бы помочь, но… — Никто не ответил, — закончил Питер, застегивая боди до шеи. — Что я тебе сказал? Застрял. Во временной петле. Пока Рэйвен смотрела на них, совершенно ошеломленная, Джин уронила бутылки на землю аккуратной стопкой. — Питер, я закончила добавлять мыло». — Круто, спасибо, Джин, — ухмыльнулся Питер. — Ты самая крутая. Он застегнул комбинезон, который был на нем, до шеи и поправил его так, чтобы ему было удобно, наблюдая, как Курт продолжал выливать новые ведра с водой и мылом на скольжение, в то время как Ороро осторожно направлял поток воды вниз к стена матрасов, которую поставил Питер. Питер на горьком опыте убедился, что в конце пути скольжения и скольжения обязательно должны быть матрасы, иначе он серьезно пожалеет об этом. — Джин, Хэнк, вы помогаете ему с этой глупой идеей? Джин пожала плечами, выглядя смущенной. — Он сказал, что сделает это независимо от того, поможем мы или нет. У нее было все утро, чтобы смириться с ситуацией после того, как профессор предложил использовать свои силы, чтобы попытаться найти пропавшие воспоминания из головы Питера. Это, конечно, не сработало, но она смогла подтвердить, что он говорит правду, как и профессор. — Я наблюдаю из научного любопытства, — сказал Хэнк, пожимая плечами. — Также для оказания любой медицинской помощи, если это будет необходимо. Судя по всему, предыдущие попытки Питера были… менее чем успешными. Питер прочистил горло, нервничая, чтобы поторопить события. Он уже несколько раз пережил всеобщее недоверие к его ситуации, и это уже надоело. — Ребята, я готов. Джин, не могла бы ты подойти к матрасам? Мне нужно, чтобы ты помог удержать их на месте. Также вы со Скоттом должны перестать танцевать друг вокруг друга и просто пойти на свидание или что-то в этом роде. Джин покраснела, слегка нахмурилась, прежде чем повернуться и пойти к груде матрасов. Рейвен посмотрела на него, затем на гигантское скользящее оборудование и на остальных членов команды Людей Икс, работавших на солнце, прежде чем снова повернуться к нему. — К черту, я должна это увидеть. — Я знал это. Питер усмехнулся, подняв руку для «дай пять». Она неохотно постучала по нему, закатив глаза, хотя он мог видеть, что ее любопытство достигло предела. — Ты каждый раз сдаешься. Они были прерваны звуком приближающихся шагов, и все трое повернулись и увидели, что Чарльз направляется к ним, а Эрик помогает поднять его стул над травой. — Питер, это крайне нецелесообразно, — сказал Чарльз с огорченным видом. — Даже если ты находишься во временной петле, как вы сказали, это… — Невероятно опасно. Да, вы сказали это в прошлый раз, профессор, — прервал его Питер. Чарльз нахмурился. — Тем не менее, это так. Я также- — Не цените то, что я использую матрасы из студенческих комнат. Ты тоже это сказал, но в прошлый раз, когда я не использовал их, я отлетел на пятьдесят футов и сломал себе позвоночник пополам. — Питер… Питер вздохнул, увидев знакомое опустошенное выражение лица Чарльза. Он так серьезно воспринял упоминание о смерти Питера, хотя никогда не помнил, чтобы был свидетелем какой-либо из них. Сочувствие этого человека временами было и согревающим, и подавляющим, и Питеру приходилось подавлять любые остаточные чувства, которые оно вызывало. Сочувствие Чарльза мешало беззаботно относиться к его небольшой проблеме с временной петлей. — Серьезно, Чарльз, мы разговаривали об этом каждый раз, — сказал он, похлопывая Чарльза по плечу. — Если бы вы не перезагружались каждый раз, вы бы уже поняли, что не можете меня остановить. — Я мог бы- — Вызвать невыносимую тошноту каждый раз, когда я даже смотрю на это. Пустые угрозы, чувак. Вы никогда не сделаете этого из-за своей этики. Ты также никогда не узнаешь правильное название — это скольжение, чувак. Питер услышал, как Чарльз бормочет Эрику: — Господи, неужели я настолько предсказуем? Рэйвен громко хихикнула, прикрывая рот рукой от испуганного выражения лица брата. Казалось, она отпустила свое неверие и, как и другие, решила просто присоединиться к поездке. Питер схватил свой пончик и начал приближаться к назначенной отправной точке, стараясь не выходить за пределы территории особняка. Однажды он потратил несколько часов, настраивая это, только для того, чтобы случайно не выйти за границы временной петли и быть раздавленным деревом, прежде чем он смог даже коснуться скольжения. Он больше не совершал ту же ошибку Как только он оказался в нескольких футах от горки, он сложил руки чашечкой перед ртом: — Готовы? Все остальные подняли ему большие пальцы, кроме Чарльза, который выглядел так, будто не мог смотреть на это. — Готовы! Время замедлилось, Питер побежал вперед, держа в руках круг для бассейна, а его зрители были в восторге, и прыгнул на горку. Меньше чем через секунду надувной пончик начал распадаться под ним, отправив его тело вперед, кувыркаясь. Мир вокруг него расплылся в головокружительной гамме цветов, пока, наконец, он не наткнулся на что-то похожее на бетон, и все стало черным.***
«Не переставай верить! Держись за это чувство!»
Питер рывком вскочил с кровати, протянул руку и толкнул свои радиочасы с прикроватной тумбочки с такой силой, что они с грохотом упали на пол и разбились. Он вздохнул, перевернулся и мягко ударился головой о спинку кровати. Очевидно, удар по матрацу на максимальной скорости был примерно таким же, как удар по кирпичной стене. Может быть, он сможет подобрать что-то стоящее примерно через тридцать или около того петель.***
Питер взял за правило отвечать на каждый звонок Ванды, когда это возможно. Это был его единственный шанс поговорить со своим близнецом, но иногда ему нравилось немного поразвлечься. Сегодня он в обычное время сидел рядом с телефоном, зашнуровывая свои ролики, любуясь розовыми резиновыми колесами и радужными полосками. Курт забрал их для него сегодня утром; они были примерно на два размера меньше, но вполне соответствовали тому, что он запланировал. Когда Ванда позвонила и он ответил, ее было плохо слышно из-за музыки, которая играла в бумбоксе. — Питер, ты украл мою кассету с Дайаной Росс? Питер заткнул ухо пальцем, крича в трубку. — Что это было, Ванда? Я не могу услышать тебя из-за музыки! — Я сказала: у тебя есть моя кассета с Дайаной Росс? — Извини, я понятия не имею, о чем ты говоришь, — извиняющимся тоном сказал Питер. Ванда вскрикнула от возмущения. — Что! Питер, я буквально слышу, как она играет прямо сейчас! — Нет, я думаю, ты ошибаешься, Ванда. Это Queen — Питер! Внезапно появилась Джин, пошатываясь в своих ярко-зеленых коньках и едва не стукнувшись лицом о дверной косяк. Она балансировала, выглядя застенчивой, и Питеру пришлось задаться вопросом, как у телекинетического мутанта было такое слабое равновесие. — Питер, ты идешь? Остальные теряют терпение, и я бы очень хотела покончить с этим. Питер встал с дивана. — Извините, я не могу сейчас говорить, я собираюсь выиграть пари. Люблю тебя, Ванда, удачного полета! Он с легкостью подъехал к Джин, пройдя мимо нее и кувыркаясь, пока не покатился назад, прежде чем протянуть ей руку. Она взяла его быстро, достаточно сильно, чтобы чуть не потянуть его за собой. — Вау! Боже, для того, кто может двигать предметы силой мысли, ты ужасно неуклюжа! — Заткнись, я никогда раньше этого не делала, и эти коньки слишком велики для меня, — сказала Джин, слишком занятая концентрацией внимания, чтобы раздражаться от его дразнящих слов. — Йеп, я думаю, мы могли бы поменяться коньками, потому что мои слишком малы. Пока они ковыляли по коридору, а Питер катался задом наперед и время от времени оглядывался назад на наличие препятствий, он решил покопаться в ее мозгу, чтобы получить некоторую информацию. — Эй, так… что происходит между тобой и Скоттом? –он спросил. — Похоже, в последнее время он был немного застенчив. Я думал, вы, ребята, встречаетесь. — Ничего не происходит, — сказала Джин, ее лицо порозовело. — Мы договорились, что лучше остаться друзьями. — Верно, но вы оба хотите быть больше, чем друзья! Джин сморщилась. — Это не имеет значения. Скотт не думает, что это хорошая идея, поскольку Рэйвен хочет сделать его лидером команды. Он считает, что это приведет к конфликту интересов. Ее тон больше не оставлял места для обсуждения, поэтому Питер отказался от темы. Он поднимет её снова в будущем цикле, когда его это будет беспокоить.***
Питер хотел бы, чтобы у него была камера прямо сейчас, чтобы сделать снимок ошеломленного лица Чарльза. На самом деле, он хотел, чтобы у него была камера каждый раз, когда он делал это, потому что каждый раз был так же бесценен, как и последний. — Питер… о чем, черт возьми, ты думал? — слабым голосом сказал Чарльз, прикрывая рот рукой. Питер невинно пожал плечами, швыряя пустой баллончик из-под краски на груду использованных баллончиков на полу. — Тебе это не нравится? Массивное граффити на X-Jet не было Микеланго, но было чертовски хорошо по сравнению с фигурками из палочек, с которых он начал. Конечно, цвета можно было подправить, и у него закончилась краска из баллончика на плаще Магнето, поэтому он комично заканчивался на его талии, но Питер гордился тем, как далеко он продвинулся. Он даже ухитрился проскользнуть вместе с Эриком, стоя рядом, как отец и сын. — Профессор, клянусь, я понятия не имел, что он собирался сделать, –сказал Курт, лихорадочно глядя то на Питера, то на Чарльза, а его хвост нервно дергался из стороны в сторону. — Тебе не пришло в голову спросить, зачем ему понадобилось, чтобы ты купил ему пятьдесят баллончиков с краской? — сказал Чарльз сквозь стиснутые зубы. — Что, по-твоему, он собирался сделать, Курт? Рядом с ним Рейвен подавила смех и быстро прикрыла рот рукой. — Это не смешно, Рейвен. Мы никогда не успеем это сделать к миссии, если Мойре удастся определить местонахождение объекта к вечеру! — Твои навыки граффити на самом деле впечатляют, — прокомментировал Эрик, и Питер просиял от гордости. — Спасибо, чувак. Это похоже на то, что я делаю это в шестидесятый раз, так приятно знать, что я стал лучше. Он вытащил сигарету из кармана и закурил, не обращая внимания на взгляды остальных. — Вы не были так впечатлены моей первой попыткой. — Шестидесятый раз — первая попытка — что… — Чарльз не находил слов. — Когда ты делал это раньше? И с каких пор ты куришь? — С сегодняшнего дня, но не сегодня, — сказал Питер, наблюдая, как лицо Чарльза краснеет все больше и больше. — О, расслабься, профессор, завтра ты вряд ли вспомнишь об этом. — О, чем ты, конечно, я вспомню об этом завтра…***
— Я бессмертен, — заявил Питер, откусывая огромный кусок от своего батончика. — Я просыпаюсь каждый божий день, и это снова один и тот же день, даже когда я умираю. Он взял свою шестую банку газировки и открыл ее, сделав глоток и наслаждаясь сладостью. Единственное, от чего он никогда не уставал, — это бесконечная нездоровая пища. Сегодняшний день был похож на расслабляющий пикник, поэтому Питер решил пережить день в своей обычной рутине — без хлопот, конечно. После всего этого хаоса, шуток и многочисленных попыток спрыгнуть на скейтборде с крыши Особняка Икс только для того, чтобы быть спасенным обезумевшей Джин или рассерженным Эриком, ему нужен был день, чтобы просто расслабиться со своими друзьями. Рейвен фыркнула, недоверчиво приподняв бровь. — Подожди, ты бессмертен? Мне трудно в это поверить. — Так же трудно поверить, как ты случайно пролил вино на любимые письма Чарльза, переписку с этим парнем Фрэнсисом Криком? — сказал Питер, многозначительно шевеля бровями. — Ты сказала мне, что сделала это примерно после семи стопок текилы. Рейвен побледнела, раздраженно скривив лицо, когда Ороро подавила смех. — Хорошо, я тебе верю, — сказала она наконец, хотя лицо ее слегка скривилось. Это была реакция, которую он получал каждый раз, когда упоминал об этом маленьком факте. — Ты бессмертен и застрял, переживая один и тот же день снова и снова. Ты… — Говорил об этом с профессором? Да, как миллион раз. Ороро встрепенулась. — Как насчет- — Использовать Церебро, чтобы увидеть, не делает ли это мутант? Нет вариантов, машина сломана. — Хорошо, тогда может быть… — Галлюцинация или опухоль мозга? Хэнк очистил меня от этого. Питер уже хорошо разбирался в этом распорядке. — Поверьте мне, мы столько раз пытались это выяснить. Я закончил попытки решить эту проблему, и теперь я просто собираюсь сидеть сложа руки и наслаждаться жизнью без последствий. Он откинулся на траву, заложив руки за голову и наслаждаясь теплым солнцем на лице. — Мне любопытно узнать, чем вы занимаетесь, — сказала Ороро задумчиво. — Если бы у меня было так много свободного времени, думаю, я бы попыталась выучить новый язык или чему-нибудь научиться. — Курт учит меня немецкому, и это довольно круто. Я также стал лучше рисовать граффити… Рейвен сузила глаза. — Оу? И где ты это делал? — Лучше тебе не знать. Я построил гигантскую горку и проехал на мотоцикле по баскетбольной площадке, и в значительной степени запомнил большинство ответов на вопросы Trivial Pursuit, так что я могу использовать их, чтобы жульничать в следующих кругах… Ороро возмущенно вскрикнула. — Подожди, ты поэтому вытирал с нами пол этим утром? Питер! Она хлопнула его по плечу, и он вскрикнул, поднимая руку, чтобы защитить себя. — Воу! Ладно, господи, в следующий раз я тебе этого не скажу, если из-за этого меня ударят. Питер выкатился за пределы досягаемости Ороро, поморщившись, когда она послала сильный порыв ветра, который взъерошил его волосы. — Я хочу сказать, что мне нечего делать, так как я не могу покинуть особняк. Что бы вы, ребята, сделали, если бы застряли, как я? — Ты уже сказал Эрику, что он твой отец? — Еще нет. То, что я застрял во временной петле, не делает это менее страшным, — пробормотал Питер, ковыряя траву рядом с собой. Единственная разница во временной петле заключалась в том, что если Эрик сразу отвергнет Питера, он даже не сможет добежать до дома своей мамы и вечно игнорировать Эрика. Ему придется сталкиваться с отцом, который отвергал его снова и снова, каждый божий день до конца своей жизни, а Эрик был бы в блаженном неведении о сыне-неудачнике, который бродил по особняку. Выражение лица Рэйвен стало сочувствующим, и она закусила губу, скользнув взглядом туда, где Курт сейчас плавал в бассейне. После нескольких размышлений она глубоко вздохнула и выдохнула, повернувшись, чтобы встретиться с любопытным взглядом Питера. — Ну, я думаю, я не могу давить на тебя, если я лицемерю, — сказала она. — Говорила ли я Курту, что он мой сын, в любой из временных петель, в которых ты жил? Питер уставился на нее, с чуть отвиснутой челюстью. Глаза Ороро рядом с ним расширились от шока. — Э-э, нет. Ты мне об этом даже не сказала, — сказал он. — Господи, Рейвен, ты серьезно? — Ужасно серьёзно. Так что поверь мне, когда я скажу, что точно знаю, что ты чувствуешь, — сказала Рейвен. — Если ты когда-нибудь наберешься смелости сделать этот шаг, не мог бы ты попытаться убедить меня сделать то же самое? Питер выставил кулак, ухмыляясь, когда она легонько ударила его. — По рукам!***
Профессор был бывшим алкоголиком, а это означало, что он не держал в своем кабинете ни капли выпивки, но то же самое не относилось ни к кому из других взрослых в особняке. Эрик хранил лучшие бутылки виски в своей комнате, у Рэйвен был секретный запас текилы, которую она прятала в кухонных шкафах, и даже у Хэнка было несколько бутылок в его лаборатории, когда дети отсутствовали, а взрослые хотели выпить и расслабиться. Питер легко обнаружил все это в течение первых нескольких циклов, и в те дни, когда стены смыкались, когда предсказуемые разговоры истощали себя и когда профессор все еще не мог найти решение, чтобы вызволить его из его ментальной тюрьмы, он позволил себе побаловаться. В мире без похмелья и реальных последствий Питеру обычно удавалось выпивать каждую бутылку в течение первого часа, что приводило к его полному разорению. В этот конкретный день, когда Профессор провел пять часов, прочесывая его мысли и впоследствии причинив каждому из них пульсирующую головную боль, Питер дождался, пока все уйдут на свою бесполезную миссию, прежде чем подключить бумбокс и электрогитару и начать играть единственную песню, которую он презирал больше всего в мире, на крыше особняка. «Уличные фонари, люди!» Питер сделал глоток из бутылки водки, поморщившись от обжигающего горла. Выпив последнюю каплю, он швырнул бутылку и смотрел, как она скатилась с крыши на несколько этажей вниз, разбиваясь о траву внизу. «Прячусь где-то в нииииииии!» — пропел он, срываясь на последней ноте. Он начал играть соло на гитаре в такт музыке, его пальцы бегали по грифу так быстро, что казалось, будто они расплываются. Струны натянулись под давлением, но он не позволил этому замедлить себя. У него осталось всего несколько минут этого дня, и он мог бы потратить их, выкладываясь по полной. — Питер! Что ты делаешь? Он сделал паузу, наклонившись, пока не увидел разъяренного Хэнка, стоящего на подъездной дорожке. Хэнк остался наблюдать за ним, в то время как остальные ушли, по приказу профессора, потому что, по- видимому, застревание во временной петле было очень серьезной проблемой, а это означало, что сегодня вечером за Питером нужно было присматривать, как за ребенком. Что бы это ни было. Питер уже несколько раз пережил этот сценарий, и ничто из того, что сделал Хэнк, не остановило неизбежное. Он посмотрел на часы и рассеянно моргнул. На часах оставалась пара секунд. Питеру хотелось, чтобы Хэнк вернулся внутрь; он ненавидел, когда были свидетели. Даже если Хэнк не мог этого вспомнить, Питер не хотел подвергать его ненужной травме. В конце концов, Хэнк был хорошим парнем, и он всегда пытался помочь, как бы бессмысленно это ни было. — Питер, ты меня слышал? Спускайся оттуда! — закричал Хэнк, лицо которого покраснело от ярости. — Ты с ума сошёл?! — Эй, чувак, может быть, я сумасшедший, — сказал Питер, неуверенно разводя руками. Это движение заставило его пошатнуться, заставив Хэнка издать сдавленный звук ужаса. — Может быть, все это из-за того, что я просто схожу с ума, и я просто застрял где-то в психиатрической больнице… Он резко развернулся, и головка гитары ударила его по лицу. Он покатился назад, перекатился по черепице крыши и соскользнул с края. Пол устремился к нему, и мир почернел.***
Когда он жил в подвале своей мамы, как неудачник, он часто задавался вопросом о своей цели в жизни. Он был слишком нетерпелив, чтобы удержаться на нормальной работе, а это означало, что он застрял, живя с мамой в прекрасном возрасте двадцати семи лет, без перспектив, высшего образования и стабильного будущего. Став одним из Людей Икс, Питер получил цель в жизни, будущее, выходящее за рамки разочарования в возрасте безжалостного клептомана. Он умел помогать людям, спасать жизни и использовать свои силы во благо. Зная, что он больше никогда так не сделает, было тяжело проглотить эту пилюлю. Он пытался отвлечься, запуская симуляции в Опасной Комнате, обычно с Рэйвен у руля. Она была более чем счастлива наблюдать за тем, как ему надирают задницу, и ни разу не отказалась от его предложений о дополнительных тренировках. Сегодня он взялся за одну из самых сложных миссий, хотя бы потому, что ему нужно было отвлечься. — Впечатляет, — прокомментировала Рейвен со своего места в диспетчерской, после того как Питер застегнул молнию, чтобы посмотреть, как завершился его последний запуск. — Впечатляет, на самом деле. Неделю назад ты провалил эту симуляцию за две минуты. Ее лицо было бесстрастным, но Питер мог сказать, что она была ошеломлена его выступлением. Он не сказал ей, что запускал эту симуляцию более пятидесяти раз и практически запомнил каждый шаг. Она назовет его грязным мошенником и в качестве наказания предложит ему неожиданную миссию в Комнате опасности, как он понял из прошлого опыта. — Да, ну, я тренировался», — сказал он небрежно, пробежав глазами по результатам и поморщившись, разочарованный тем, что его время превысило один из его предыдущих раундов. Он надеялся на лучший результат. Он прикоснулся к экрану, удрученный мигающими цифрами. Ничто из этого не шло ни в какое сравнение с реальностью, и чем больше он тренировался, тем труднее было игнорировать, что он тренировался зря. Был ли хоть какой-то момент, когда он больше никогда не сможет использовать свои силы в миссиях? Рейвен внимательно наблюдала за ним, нахмурив брови из-за его сдержанного поведения. — Все в порядке, Питер? — спросила она, дотрагиваясь до его предплечья. — Ты выглядишь довольно подавленным сегодня. Поговори со мной. Он пожал плечами, не особо желая повторять всю песню и танец, снова объясняя ситуацию с временной петлей. На самом деле, Питеру хотелось закричать, если ему еще когда-нибудь придется упоминать об этой проклятой временной петле. — Просто… кажется, я немного застрял на месте, — признался он, опускаясь на стул рядом с ней. — Не знаю, это трудно объяснить. — Это из-за Эрика? — спросила Рейвен, и Питер быстро подавил фырканье. Похоже, утром Рэйвен взбрела в голову, что собирается спросить Питера о его успехах с Эриком, потому что почти каждый божий день ей удавалось протащить это в их разговор. Теперь, когда он знал о Курте, стало намного понятнее, почему она так в него вкладывалась. Он задавался вопросом, если Эрик отвергнет их связь с Питером, Рейвен предпочтет унести свой секрет в могилу. Это было сильное давление, о котором Питер до сих пор не думал. — Нет. Да. Я действительно не знаю. Я сделал большую часть того, что хочу сделать сейчас с… с тем, где я нахожусь в жизни, за исключением того, что сказать Эрику правду, — признался он, сдерживая беспокойство, поднимающееся в его груди. — Как ты думаешь, почему ты еще не сказал ему? — Я не знаю. Почему ты еще не сказала Курту, что он твой сын? Питер ответил автоматически. Он вздрогнул; он не хотел просто выпалить это вот так. Рейвен побледнела, страх промелькнул на ее лице так быстро, что в следующую секунду он исчез, сменившись тщательно нейтральным, почти опасным выражением лица. — Как ты узнал об этом? — Я не знал, — солгал Питер. — Но ты только что это подтвердила. Рейвен усмехнулась, выглядя удивленной. — Чёрт, это был хороший трюк. Некоторое время она задумчиво осматривала Опасную Комнату, рассеянно потирая щеку. — Наверное, я беспокоюсь, что буду разочарованием. Что я не оправдаю его ожиданий. — Итак… мы оба полные трусы. — Я и сама не могла бы выразиться лучше, — сказала Рейвен, качая головой. — Я скажу это тебе только один раз, потому что ты — настоящая заноза в моей заднице, но ты один из самых самоотверженных людей, которых я знаю. В этом смысле ты очень напоминаешь мне Курта. Она потянулась вперед и сочувственно похлопала его по колену, утешительно улыбнувшись. — Во всяком случае, Эрик должен бояться разочаровать тебя. Во всех петлях, которые Питер до сих пор испытывал, Рейвен никогда не была с ним так охотно открыта. Она была не из тех, кто разбрасывается комплиментами, поэтому он знал, что она говорила эти слова всерьез. Он почувствовал в себе новую силу, чтобы сделать шаг, которого так долго избегал. Он собирался сказать Эрику правду. — Спасибо, Рэйвен, я тоже тебя люблю, — сказал Питер, игриво толкнув ее в плечо. — Знаешь, комплимент от тебя — это как получить пощечину, а потом обнять. — Знай это! А теперь возвращайся и надери какому-нибудь роботу задницу, — приказала она, нетерпеливо хлопая в ладоши. — Давай, чоп-чоп. У меня нет времени на весь день. Питер драматично застонал и заставил себя встать со стула, потащив себя на тренировочную площадку для очередного раунда моделирования миссии.***
Питер не мог перестать думать о словах Рейвен. Он переживал этот день десятки, а то и сотни раз, и, будучи полным трусом, он не пытался приблизиться к Эрику больше, чем обычно. Эрик был любопытным наблюдателем его выходок, либо относительно удивленным, либо слегка разочарованным. Он когда-либо вмешивался только тогда, когда у него не было выбора, например, спасал Питера, когда он пытался проехать на мотоцикле по стенам особняка и эффектно потерпел неудачу. В тот день Чарльз не был доволен Питером. В любом случае, Питер, вероятно, даже не зафиксировался на радаре Эрика как фоновый шум, и Питер не спешил говорить Эрику правду. Спешить было некуда. Однако Питер запомнил распорядок дня Эрика. Так, на всякий случай. Утром мужчина будет чинить трубу в подвале как раз в тот момент, когда Питер в миллионный раз подвергается Путешествию, после чего следует несколько часов игры в шахматы и сильное неразрешенное сексуальное напряжение с Чарльзом, после чего он отправится на пробежку по территории особняка. После того, как ему несколько раз надрали задницу в Опасной комнате, Питер быстро принял душ и направился к озеру, где, как он знал, должен быть Эрик. Он заметил бегущего по траве мужчину в том же сером спортивном костюме, выглядевшего достаточно уставшим. К этому времени он должен был быть на последнем круге, так что Питер знал, что ему нужно быть быстрым. Он приготовился к худшему и направился к переднему двору. — Эй, — сказал он, проносясь вперед, пока не побежал рядом с отцом. — Мы можем поговорить? Эрик чуть не выпрыгнул из кожи, вертелся и ругался, ударяя кулаком прямо в лицо Питера. К счастью для Питера, он увидел его за милю и просто уклонился от приближающегося удара. Это было похоже на замедленную съемку крушения поезда; Эрик шагнул вперед, совершенно потеряв равновесие, споткнулся и рухнул головой в озеро с гигантским всплеском. Питер стоял на краю, с широко раскрытыми глазами и совершенно ошеломленный. Эрик вынырнул через секунду, его мокрые волосы прилипли ко лбу, и он потянулся, чтобы стереть воду с лица. Он подплыл к краю, подтянулся и уставился на промокший спортивный костюм. Молчание между ними неловко затягивалось, пока, наконец, Питеру не удалось откашляться. — Черт, эм, извини, — слабо сказал он, наблюдая, как Эрик начал выжимать его одежду. — Я не хотел тебя пугать. — Что бы это ни было, надеюсь, это было важно, — наконец сказал Эрик через несколько напряженных секунд, метнув на Питера холодный взгляд. Да, чувак был в бешенстве. Наверное, это был его любимый спортивный костюм. До сих пор все шло как по маслу, и Питер был уверен, что Рэйвен с удовольствием придвинула бы стул, чтобы стать свидетелем этого неоспоримого провала. На самом деле, вся команда Людей Икс, вероятно, хотела бы увидеть, как разворачивается эта драма. Он прочистил горло, испаряясь под взглядом Эрика. Любая уверенность, которую он обрел благодаря небольшой ободряющей беседе Рейвен, испарилась за последние десять секунд, и он чувствовал себя невероятно маленьким. — Да, насчет этого… э-э, объект для мутантов находится на Верхнем озере. Только что ответил на звонок дамы из ЦРУ.Трус!
— Я думал, она не позвонит до вечера, — сказал Эрик, приподняв бровь. — Да, она так и сделала, и Чарльзу нужно, чтобы ты был в его кабинете прямо сейчас. Эрик нахмурился, прежде чем его глаза остекленели. Дерьмо. Питер всегда забывал о телепате, и теперь у него было около двух секунд, прежде чем человек поймал его на неприкрытой лжи. — Ты лжешь, — сказал Эрик после нескольких секунд молчания. Его глаза подозрительно сузились. — Чарльз понятия не имеет, о чем ты говоришь. — Он будет, примерно через шесть часов, — пробормотал Питер, но Эрик не обращал на него внимания, слишком занятый стягиванием худи и вздохом от состояния промокшей под ним футболки. — Ну, я уверен, что это было невероятно забавно для тебя, но если ты меня извинишь, мне нужно принять душ и переодеться. Он прошел мимо Питера и неловко похлопал его по плечу, оставив большой мокрый отпечаток руки на футболке Питера. Питер не был уверен, была ли это мини-форма мести за Эрика, но небрежное прикосновение на удивление помогло успокоить его нервы и укрепить решимость. К черту все, теперь он был здесь, а Питер был очень импульсивен. — Подожди! –он сказал. Эрик остановился, повернувшись к нему с выжидающим взглядом. — Я хотел сказать кое-что важное, это… ты мой отец!Блять…
Выражение лица Эрика выражало полное замешательство. — Прости, что? — спросил он, нахмурив брови. — Я твой отец? Я не понимаю. — Я не был уверен, я перепутал, — кротко сказал Питер. — Я хотел сказать… кое-что еще. Он закрыл лицо руками, выругавшись себе под нос. В кои-то веки он был только благодарен за то, что оказался в чертовой петле времени, потому что это была худшая попытка раскрыть свой секрет, и Эрик никогда не должен был знать об этом. Лицо его отца все еще оставалось с тем же озадаченным выражением, но Питер мог видеть, как постепенно приходит осознание. Он не собирался ждать последствий. — Знаешь что? Это не… это не то, как я себе это представлял, так почему бы мне просто не попробовать еще раз в другой раз, — сказал он, прежде чем повернуться и пробормотать себе под нос: — Рейвен, я так сильно тебя сейчас ненавижу. — Питер… Но он исчез, метнувшись вокруг Эрика и устремившись к особняку. Даже несмотря на то, что ветер хлестал его лицо, его щеки были невыносимо горячими от огорчения. Он побежал на вершину самой высокой точки крыши и припарковался там до конца дня, игнорируя все попытки Чарльза мягко поговорить с ним о том, что произошло. Он отправил в ответ единственное телепатическое сообщение: — Пожалуйста, скажи Эрику, чтобы он оставил меня в покое. Я поговорю с ним завтра, обещаю. Лишь увидев, как Икс-Джет поднимается из ангара и исчезает за горизонтом, он, наконец, вздохнул с облегчением.