***
Пока Чарльз, Эрик и Люди Икс были на миссии, Хэнк снова остался на всякий случай. Питер не удосужился присутствовать на собрании, слишком похожий на сумасшедшего, чтобы позволить кому-либо увидеть его. За те несколько часов, что они отсутствовали, ученый настоял на том, чтобы еще раз провести медицинский осмотр Питера и проверить Церебро, чтобы быть уверенным. Питер хотел отказаться, но, по крайней мере, это давало ему какое-то занятие. Результаты были такими, как ожидалось; физически он был в порядке, как и Церебро, но что-то было не так, чего Хэнк просто не мог понять. Большой сюрприз. Питер чувствовал, что он трещит по швам, и каждая секунда тикает за другим моментом без решения. Он заставил себя принять душ и привести себя в порядок, но как только это было сделано, он снова начал расхаживать взад и вперед по гостиной. Когда он больше не мог выносить встревоженные взгляды Хэнка, он решил пробежаться по коридорам особняка. Он не осмелился выйти наружу; не тогда, когда он не был уверен, где на земле проходит грань между жизнью и смертью. Вместо этого он просто бегал по коридорам, входя и выходя из нескольких комнат, поднимаясь и спускаясь по лестнице несколько раз, чтобы его тело двигалось. Когда подошло время обеда, Питера снова поразило напоминание о том, что он до сих пор ничего не ел с тех пор, как все это началось. Вооружившись утешением, что Чарльз, вероятно, ужасно его жалеет и прямо сейчас простит ему все, что угодно, ему удалось найти одну из кредитных карт этого человека и заказать себе тринадцать больших пицц. В тот момент, когда он положил трубку, он зазвонил снова, и он автоматически взял трубку, не задумываясь. — Институт Ксавьера. Говорит Питер. — Питер! Ты украл мою кассету Дайаны Росс? Питер закатил глаза. — Я тоже рад тебя слышать, Ванда. — Ответь на вопрос, Питер. Мама говорит, что не может найти его в моей комнате. — Я украл его, — признался Питер, опускаясь на один из стульев для завтрака и осматривая свои ногти. — И ты ничего не можешь с этим поделать. — Я знала это! Я надеру тебе задницу, когда вернусь домой, — полушутя пригрозила она. Она была одной из немногих, кто, вероятно, все еще мог победить Питера в драке. — Мне нужны мои песни Дианы на следующей неделе; Мы с мамой собираемся проверить кампус … — Да, да, потому что ты большой ботаник, — поддразнил Питер. — Как я мог забыть? Он мог слышать объявление, проплывающее по линии, и внезапный всплеск активности. Это напомнило ему о многих звонках, которые он и Ванда делали за последние несколько лет, когда она звонила ему, когда ждала, чтобы отправиться в свое следующее приключение. — Ты пожалеешь, что назвал меня так и украл мою кассету. Мне нужно идти, иначе я опоздаю на рейс, но тебе лучше быть завтра в аэропорту с мамой и Лорной, чтобы забрать меня. Дыхание Питера застряло в горле; Ванда понятия не имела, как сильно он хотел, чтобы завтра наступило прямо сейчас. — Делаю все возможное, чтобы убедиться в этом, Ванда. Счастливого полета, я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, даже если ты осел.***
Когда несколько часов спустя X-Jet приземлился в ангаре, выражение лица Чарльза Ксавьера сказало Питеру все, что ему нужно было знать. Его сердце упало в живот, когда он увидел, как Эрик помогает осторожно опустить профессора, но он промолчал. Остальные члены команды все еще присутствовали и бросали на него любопытные взгляды, и Питер, черт возьми, тоже не объяснял им все это. В тот момент, когда инвалидное кресло Чарльза коснулось земли, Питер помчал его обратно в офис вместе с Хэнком и Эриком. — Так что вы нашли? — спросил он, скрестив руки на груди, пока все трое мужчин сгорбились в разных позах и выглядели тошнотворно. — Вы занимались телепатией и выяснили, что происходит? Эрик пришел в себя первым, устремив на Питера яростный взгляд. — Я же говорил тебе, что если ты когда-нибудь снова это сделаешь… — Ты что, убьешь меня? Если у вас, ребята, нет хороших новостей для меня, тогда вы можете просто подождать несколько часов и позволить этому произойти органично. Любой затянувшийся гнев тут же исчез с лица Эрика и сменился неуверенностью. Он обменялся нерешительным взглядом с Чарльзом, который глубоко дышал из-за головокружения, но все еще пытался выглядеть достойно. В отличие от других, он никогда раньше не подвергался скорости Питера, главным образом потому, что Питер обычно не был таким уж мудаком, чтобы толкать инвалидное кресло человека без разрешения. — Да, ну, насчет этого… Мне так жаль, Питер, — начал Чарльз разочарованным голосом. — Но я боюсь, что ни один из заключенных-мутантов в учреждении Верхнего озера, похоже, не несет ответственности за вашу временную петлю. Питер на этот раз потерял дар речи. — Я тщательно просмотрел их разум, а также разум охранников и даже самого Страйкера, но не было никаких указаний на то, что кто-либо из них имеет какое-либо отношение к происходящему, — продолжил Чарльз. —Большинство из них были мутантами низкого уровня с физическими мутациями или совершенно не связанными способностями. Был телепат, но его единственная сила заключалась в том, чтобы временно поглощать знания от других. — А как насчет того с когтями, который… тот, кто убил меня в первый раз? — сказал Питер, и его голос стал хриплым. — Она имела к этому какое-то отношение, я знаю. Где она? Ее глаза, широко распахнутые и испуганные, вспыхнули у него в голове. Это была одна из последних вещей, которые он видел перед тем, как захлебнуться собственной кровью. — Мойра и ее команда подобрали спасенных мутантов и позаботились об охранниках, по крайней мере, об оставшихся. Питер знал, что он не воображал резкий гневный взгляд, который Чарльз направил на Эрика, но его отец только сузил глаза и стиснул зубы, вызывающе встречая его взгляд. Странно, там определенно было какое-то напряжение. Он должен был выяснить это позже. — Мистик и Ороро пошли с ними, чтобы тем временем о них позаботились. — Мне нужно поговорить с ней. Мне необходимо- — Ее мутация — это способность создавать жесткий, похожий на панцирь экзоскелет поверх ее кожи. Кроме этого, у нее нет других способностей, которые могли бы вызвать это, — сказал Чарльз. Рот Питера захлопнулся. — Я проверял несколько раз, и мы говорили с ней. Она ничего не помнит о встрече с вами. Прости, Питер. Это было похоже на удар под дых, настолько сильный и внезапный, что у него перехватило дыхание. Он сдулся, как грустный воздушный шар, сполз в ближайшее доступное кресло и уставился на Чарльза широко раскрытыми глазами. — Так что это значит? — спросил Питер, переводя взгляд с них троих. — Я просто… я застрял? Мы не знаем, что вызывает это или как это остановить? — Может ли это быть аспектом твоей мутации? — предположил Эрик, звуча более уверенно, чем выглядел. — Нередко способности мутантов со временем развиваются. Возможно, эта так называемая временная петля — побочный эффект развития ваших способностей. — Ты имеешь в виду, что мутация Питера перематывает время всякий раз, когда он близок к смерти, как своего рода защитный механизм? — нерешительно спросил Хэнк, почесывая подбородок. — Это может быть жизнеспособной теорией, хотя я действительно не понимаю, почему его скорость заставляет его обращать время вспять. — Но я умираю каждый гребаный раз, — сказал Питер, его голос слегка повысился от истерики. — Если я покину особняк, я умру. Если я останусь здесь, я умру. Как, черт возьми, я должен остановить свое тело от перемотки времени, если я даже не могу понять, что меня убивает? Их молчание еще никогда не казалось таким убийственным. — Знаешь что, мне просто… нужно время подумать или что-то в этом роде. Увидимся позже, ребята. Дыхание Питера странно сбивалось, и он не хотел, чтобы они видели, как он сходит с ума. — Питер- Он ушел до того, как Чарльз успел закончить предложение, зная, что никакие слова этого человека сейчас ему не помогут.***
По мере приближения ночи Чарльз получил сообщение, что Питер не хочет говорить. Он чувствовал растущее беспокойство профессора с течением дня, но у Питера действительно не хватило духу встретиться с ним или с кем-либо еще. Вместо этого он провел большую часть своего дня, расхаживая по крыше, стараясь не думать о том, что неизбежно приближалось к нему. Очевидно, он застрял в особняке Икс, снова и снова переживая один и тот же день, и он даже не мог умереть, чтобы сбежать из этого ада. Не то чтобы он хотел умереть, на самом деле, совсем наоборот, но мысль о том, что выхода действительно нет, была трудной пилюлей для проглатывания. У него закончились теории, и люди, которые могли бы помочь ему больше всего, были в таком же тупике, как и он сам. Питер чувствовал себя более чем беспомощным, как будто какая-то внешняя сила нависала над ним и болтала его, как марионетку на ниточках. Что, черт возьми, мне теперь делать? Когда солнце начало садиться и все вернулись внутрь, Питер оказался один на краю бассейна. Он закатал джинсы и болтал ногами в теплой воде, позволяя прохладному летнему ветру омывать его. Шаги приблизились к нему, и он обернулся и увидел, что Хэнк идет к нему. Свет заходящего солнца начал отступать, поэтому Питер надел солнцезащитные очки на голову и прищурился на мужчину. — Что ты здесь делаешь? Хэнк вздохнул и сел рядом с ним, скрестив ноги. — Чарльз беспокоится о тебе. Вы сказали, что в прошлый раз вы умерли без четверти девять без видимой причины; он хотел, чтобы кто-то поблизости предотвратил это, если это повторится. — Ты не смог остановить это вчера, поэтому я не думаю, что тебе сегодня повезет, — устало сказал Питер. — Лучше не смотреть, как это происходит. — Если бы я не сделал все, что мог, чтобы избавить тебя от боли, я бы никогда себя не простил, — мягко сказал Хэнк. Питер снова был поражен благодарностью к Хэнку, и ему пришлось отвернуться, чтобы мужчина не видел выражение его лица. Он не хотел, чтобы Хэнк думал, что он полный идиот. — Что, черт возьми, мне делать, Хэнк? — пробормотал он себе под нос. — Куда мне вообще идти отсюда? Вы с Чарльзом не могли этого понять, так какие у меня есть шансы? — Нет причин сдаваться, мы все еще можем… — Хэнк, чувак, без обид, но вы, ребята, не живете на моей скорости. Я даже не могу описать, насколько физически невыносимо наблюдать, как вы, ребята, каждый раз медленно собираете воедино то, что я говорю. Это как наблюдать, как пара ленивцев бежит стометровку на Олимпийских играх. Хэнк фыркнул. — Ну и спасибо, Питер. Я закончил Гарвард в пятнадцать, но приятно знать, что ты видишь во мне ленивца. — Не за что, — сказал Питер, хлопнув его по плечу. — Если это поможет, ты все еще гениальный ленивец в моем сознании. Несколько минут они сидели в дружеской тишине, наблюдая за закатом солнца, пока не погрузились во тьму, и были видны только огни особняка. Питер знал, что уже поздно, и ему стало немного зябко, несмотря на то, что он был в куртке. Он не смел посмотреть на часы; не в этот поздний вечер. — Питер? Голос Чарльза мягко пронзил его разум. Питер вздохнул, вытащил ноги из бассейна и встал. Рядом с ним Хэнк сделал то же самое. — Да, не беспокойтесь, профессор. Я захожу. Он мог чувствовать облегчение профессора, изливающееся через их телепатическую связь, и тут же почувствовал угрызения совести за свое детское молчаливое обращение. — Не стыдись; ты переживаешь что-то чрезвычайно трудное и изолирующее, Питер. Это нормально, когда нужно немного места. Питер потянулся, чтобы подобрать туфли и носки, прежде чем выпрямиться и стряхнуть воду с ног. Делая шаг вдоль борта бассейна, он поскользнулся. Его голова треснула о край бассейна, и он внезапно погрузился в воду, его зрение затуманилось, а легкие наполнились чем-то тяжелым. Он задыхался, глотал воду и метался, пытаясь вытолкнуть себя на поверхность. Питер мог слышать, как его зовут сквозь воду и в его голове, но он был слишком устал, чтобы ответить, и через несколько секунд поддался темноте.***
«Мне нужно идти, я опоздаю на рейс». На заднем плане Питер услышал знакомое объявление о предстоящем путешествии Ванды. Он лежал лицом вперед на диване, телефон лежал рядом с его ухом, а его рука касалась ковра. Он провел большую часть утра, лежа там, бездумно смотря эпизоды Cheers и поглощая бесконечную кучу Ding Dongs. К счастью, утром все были заняты, так что побеспокоить его, пока он валялся, было некому. — Просто пропусти, — глухо сказал он. —Завтра все равно не наступит. — Что за пессимизм? Все в порядке? — Нет, это не так, — пробормотал Питер. — Я застрял во временной петле. Я прожил этот день уже семь раз, и понятия не имею, почему. Я не могу покинуть особняк без перезагрузки, профессор и Хэнк не могут этого понять, и если мне придется сидеть и объяснять им это еще раз, я выброшусь из окна. — Ты… подожди, что? — Знаешь, что самое худшее? Это даже не самый лучший день, — продолжил Питер, не обращая внимания на замешательство Ванды. — Например, когда мы с тобой пошли на Pink Floyd, или когда мы поехали в Мексику, или когда я выиграл соревнование по поеданию хот-догов. Теперь я с радостью пережил бы любой из тех дней тысячу раз. — Питер, о чем ты вообще говоришь? Временная петля? — Да, временная петля. Просто дерзай и пропустите свой рейс, потому что завтра все снова начнется, и вы потеряете целый день впустую, застряв в самолете. — Я-хорошо. Отлично. Ты застрял во временной петле, — сказала Ванда сдавленным и раздраженным голосом. — Но если я опоздаю на рейс, а завтра все-таки случится, ты заплатишь за мой новый билет. — По рукам. Питер с радостью заплатил бы за миллион билетов, если бы это означало, что завтра наступит. — Теперь помогите мне, потому что я не знаю, что, черт возьми, делать. — Ну… ты говоришь, что день сбрасывается, несмотря ни на что, верно? Так что просто… делай, что хочешь, Питер. — Подожди. Питер сузил глаза. — Что? Он бросил обертку батончика на землю, наблюдая, как она плавает и приземляется среди моря оберток. У Чарльза бы случился припадок, если бы он увидел, какой беспорядок сейчас в комнате. — Если ты попал во временную петлю, а завтрашний день не наступит, тогда просто делай, что хочешь. В любом случае это не имеет значения, верно? — Я… наверное, нет, — сказал Питер, расширив глаза. — На самом деле это гениально, почему я об этом не подумал? — Возможно, потому что петля времени никогда не останавливала тебя раньше, — сказала Ванда, не впечатлившись. Питер подумал о старом мамином подвале, с сотнями продуктов «Хостесс», украденными телевизорами, радиоприемниками и всем остальным, до чего он мог дотянуться, и о постоянных поездках полицейских, которые подозревали, но не могли ничего доказать. — Это несправедливо, это мешало мне делать некоторые вещи, — сказал Питер, не обращая внимания на недоверчивое фырканье Ванды. —Как… — Улучшить себя? — Нет, не это. Например, построить гигантскую горку перед особняком и запрыгнуть на нее, используя суперскорость. — Я… ух, ты такой предсказуемый. Ванда сделала паузу, когда раздалось еще одно объявление. — Ладно, это последний звонок, я пойду. Временная петля или нет, но я не хочу рисковать тем, что мама и Лорна устроят мне взбучку за то, что я взбучкуа на рейс. Просто… пообещай мне, что будешь в безопасности? Питер кивнул, мысли его уже блуждали. — Конечно, обещаю. Удачного и абсолютно бессмысленного полета. Он повесил трубку, уставившись в стену, и начал думать обо всех бесчисленных возможностях. Ванда была права в том, что ничто не мешало ему делать то, что он хотел, но это не значило, что у него не было ограничений. Жизнь в особняке означала, что ему нужно было иметь дело с последствиями разочарованных взглядов Чарльза всякий раз, когда он переступал черту, что было каким-то большим сдерживающим фактором, чем полиция. Однако теперь Питер был свободен делать то, что хотел. Никаких последствий, никакого завтра, и все, что он сделал, будет моментально забыто, когда все проснутся на следующий день. Это дало ему пищу для размышлений, но он не торопился. Он взял пульт и увеличил громкость на «Приветствия», взял еще один «Дин-дон» и открыл упаковку. — Питер, где ты? Голос Джин пронесся в его голове, прервав его рассеянные мысли. — Гостинная. Ты? — Вы должны были сегодня утром пропылесосить комнаты студентов. Нам со Скоттом нужно вымыть полы. Неодобрение Джин прозвучало громко и отчетливо, и Питер не мог не думать, что Профессор растекся по ней. Он вздохнул, бросил пульт на подушку и поднялся. Этим утром он отказался от своей работы по дому, чтобы хандрить, как идиот. — Правильно, извините за это. я… Питер остановился. Какого черта он делал? После минутной паузы он снова опустился на диван, закинул ноги на кофейный столик и широко ухмыльнулся, что ему показалось, будто его лицо раскололось пополам. — Знаешь что, Джин? Я сделаю это завтра. Черт, да я еще и пол помою, — подумал он ей в ответ. — Вы со Скоттом возьмете выходной и скажите Курту и Ороро, что я тоже займусь их работой. Он уловил скрытое подозрение в ее голосе и попытался сдержать самодовольство, которое чувствовал. — Ты уверен? Завтра ты пожалеешь, что пообещал это. — Поверь мне, Джин, я не буду.***
— Люди Икс, соберитесь в моем кабинете на собрание. Мы получили известие от Мойры. Питер поднял взгляд с того места, где он лежа на поверхности бассейна с напитком в руке и солнцезащитными очками на глазах. Он наблюдал, как остальные начали собирать свои вещи после пикника, выглядя достаточно расслабленными после нескольких часов игры и купания на улице. Конечно, сегодня был не самый захватывающий день, но, по крайней мере, он не застрял в мамином подвале. Особняк Икс был крутым, и, несмотря на то, что он не мог уйти, он, по крайней мере, имел доступ к бассейну, баскетбольной площадке и неопределенному радиусу травы, по которой можно было бегать. — Питер! Рейвен стояла у края бассейна и жестом просила его встать. — Вы идёшь? Пришло время для собрания. — Иди без меня, — сказал он, пренебрежительно махнув рукой. — Я догоню. Они прощаются с ним без второго взгляда. Питер мог одеться быстрее, чем они успевали моргнуть, а это означало, что для него не было ничего необычного в том, чтобы оставаться до последней возможной секунды, при этом умудряясь приходить первым. Он допил напиток, имея в запасе много времени, и когда голос Чарльза стал отчетливым в его сознании, он был готов к этому. — Питер, ты присоединяешься к обсуждению миссии? Мы ждем тебя. — Спасибо, профессор, но я пропущу это. Случилось что-то важное, вы, ребята, идите без меня. Он заставил себя сохранять ясность мыслей. У Чарльза не было возможности увидеть временную петлю, но он все же чувствовал, когда что-то было не так. Чарльз помолчал несколько секунд. Было очевидно, что он сопротивлялся желанию исследовать дальше из чистого любопытства. Несмотря на все то, что Питер расслабился, живя с мамой, он никогда не был никем, кроме преданного члена команды Людей Икс, который всегда был готов броситься с головой в миссию. В конце концов победили этический характер и общая вежливость профессора. — Конечно, я дам знать остальным. Надеюсь, ты знаешь, что можешь прийти и поговорить со мной, если тебе что-нибудь понадобится. Питер ухмыльнулся, одним махом допивая остатки своего напитка. — Конечно, мужик, я заскочу завтра в офис.***
«Глория, ты теперь всегда в бегах!» Музыка вырывалась из бумбокса на максимальной громкости, когда он стоял на полу посреди зала, среди разбросанного вокруг мусора и сломанной мебели. Люстры были покрыты потоками мишуры, и каждая их лампочка была разбита, а банки из-под пива валялись в коридоре вплоть до открытого окна, под которым был импровизированный пандус. Питер завел мотоцикл, любуясь его вибрацией под пальцами. Он понятия не имел, кому принадлежал этот мотоцикл, но надеялся, что это мотоцикл Хэнка, потому что это было бы слишком круто. Он доехал до конца коридора, двигаясь по кругу, пока не оказался лицом к открытому окну в другом конце. «Я думаю, тебе нужно притормозить, прежде чем ты начнешь дуть!» К этой куче присоединилась еще одна пивная банка. «Голоса в твоей голове… зовут, Ван-адааа!» — пропел Питер, затягиваясь сигаретой. Ему придется окликнуть Рейвен за то, что она держит их на прикроватной тумбочке. — Лорна-на, тебе не кажется, что ты падаешь? Он приготовился, опустил солнцезащитные очки и бросил сигарету на пол. — Прости, Чарльз. Клянусь, я почищу его… завтра, — сказал он, включив двигатель почти так громко, что музыка заглушилась. —У меня есть небольшая вещь, которую я должен сделать в первую очередь. Он рванул по коридору, стены пронеслись мимо в размытом цвете, когда он наклонился вперед и возбужденно ухмыльнулся. «Почувствуй, как твоя невинность ускользает, не верь, что она скоро вернется!» Мотоцикл соскочил с импровизированной рампы и взлетел в воздух. Питер раскинул руки, как крылья, когда воздух пронесся мимо него, громко завывая в пустоту неба перед ним. Он чувствовал себя невесомым, когда смотрел на землю под собой; это было не похоже ни на что, что он когда-либо чувствовал раньше. Мотоцикл начал снижаться. Время замедлилось, Питер присел на сиденье, оттолкнувшись от него изо всех сил, на какие только был способен. Он с легкостью перевернулся назад, упал, тяжело приземлился на траву и откатился. Транспорт приземлился посреди баскетбольной площадки, взорвавшись огненным шаром и осветив небо красным. — Вот дерьмо, — сказал Питер, тяжело дыша, когда понял, что натворил. Он только что влетел на чертовом мотоцикле в центр баскетбольной площадки в пьяном виде и после того, как разгромил верхний этаж особняка. — Чарльз меня убьет. Несколько параноидальных секунд Питера терзала мысль, что он был не прав. Завтра время не перезапустится. Люди Икс вернутся в особняк и увидят полное крушение прямо над ангаром, где они должны были приземлиться, а Чарльз Ксавьер пропустит разум Питера через мясорубку в наказание за его идиотское, безрассудное поведение. Истерический пьяный смешок сорвался с его губ прежде, чем он успел его остановить. — Я уже в беде, думаю, я не могу быть в беде больше, — сказал он себе, плюхаясь обратно на траву в изнеможении. Черт возьми. Танцуя, он вернулся в особняк, пробравшись туда лунной походкой и схватив бутылку виски из потайного шкафа на кухне. Часы пробили без пятнадцати девять, когда он раскачивался вверх ногами на одной из люстр на потолке и подпевал «Полное затмение сердца». Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как люстра отделяется от потолка, а затем он падал. Когда его голова треснула о землю, он больше ничего не знал.***
«Не переставай верить! Держись за это чувство!»
Питер открыл глаза, его руки автоматически коснулись затылка, где он ударился о землю. Он слегка вздрогнул, вдыхая призрак боли, которую он чувствовал в те последние несколько мгновений. Он не был уверен, что когда-нибудь привыкнет к этому. «Для любого из вас, кто не… Нажав на кнопку выключения, он стянул одеяло и взял очки с прикроватной тумбочки. Он пронесся в вестибюль, затем на баскетбольную площадку. Они были совершенно нетронуты. Чисты, как свисток, ничего лишнего, как будто вчера и не было. Питер поднял очки и благоговейно присвистнул. Он еще не совсем понял, что это значит, но это все изменило.