История о том, как Дамиано начал носить ошейники

Дамиано разлепил глаза, не понимая, где он и что вообще происходит, почему у него ужасно болят рёбра и голова. Но его взгляд сразу же наткнулся на Итана, и Давид попытался вспомнить, что между ними было. Память вернулась достаточно быстро, а губы скривились в счастливой улыбке. Они сближались, и это радовало, хотя было недостаточно. Дамиано точно не мог понять, что между ними, но Итан делал шаги навстречу, хотя Торкио и начал всю эту извращённую игру. — Доброе утро, — сонно пробормотал барабанщик, когда почувствовал ладонь Дамиано на своей щеке, а потом быстро открыл глаза и вскочил, — Дами, как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросил он. — Замечательно, — Давид попытался не обращать внимания на боль, — Только выступать не смогу несколько ближайших дней. Итан готовился вновь начать винить себя во всём произошедшем, но Дамиано прервал его мысли поцелуем, а потом принялся спускаться ниже, постепенно засасывая и вылизывая кожу. — Что ты творишь? — запаниковал Итан, он боялся того, что случится дальше, не хотел переходить грань, потому что потом было бы очень сложно вернуться и загнать их общение в дружеские рамки, а отношения навряд ли у них сложились бы нормальные. Дамиано хотел перевести всё в шутку и заодно пофлиртовать, но что-то в его голове щёлкнуло. И в нём ожил придурок, которого задолбала благоразумность этого парня. — Итан, просто заткнись. Хватит меня уже останавливать, ты знаешь, это случится рано или поздно. Расслабься, получай удовольствие, перестань сопротивляться. — гаркнул Дамиано, заставляя Торкио испугаться. Конечно, после такого барабанщик ни за что бы не стал продолжать, он отстранил вокалиста, быстро выбираясь из-под него. — Я не хочу этого, Давид, — холодно сказал он, используя чужую фамилию, чтобы подчеркнуть серьёзность своей фразы. Но Дамиано это ничуть не вразумило, он потянул руки к чужому телу, крепко хватая Итана за бёдра, вновь притягивая к себе. — Давай переспим, Торкио, ты сам этого хочешь, — Давид перестал себя контролировать, чужая близость срывала ему тормоза, а голову он потерял уже давно. — Нет, сколько раз тебе говорить, — Итан не дёргался, не пытался выбраться, он доверял Дамиано, знал, что тот ничего плохого ему не сделает. Он был прав, Давид отстранился. Вокалист был зол, но понимал, что во всём виноват только сам. — Тогда отъебись от меня, прекрати дарить эти идиотские подарки, — Дамиано сбросил с тумбочки ошейник и портупею, снял с себя юбку, чуть не разрывая её, и отправился на выход прямо голышом. Итан понимал, что он способен выйти именно так и дойти до дома, только если его избили когда он был просто в юбке, то теперь могло случиться и что-то похуже, поэтому Торкио, которому было ужасно сильно обидно из-за всего наговорённого ему Дамиано, засунул свои чувства и эмоции подальше, а сам побежал к шкафу, доставая нижнее бельё, треники и футболку и вырастая между вокалистом и дверью, протягивая ему. — Потом вернёшь, — холодно проронил Итан, наблюдая за тем, как парень одевается, и отпустил его, ничего больше не предпринимая. А ему и не хотелось. Дамиано причинил ему много боли своим поведением, и Торкио не желал его больше видеть ближайшие дни. Парень вернулся в свою комнату, поднял разбросанные вещи, осторожно сложил их, тяжело вздыхая. Каким же он был придурком, идиотом. Итан проклинал себя, что придумал эту уёбищную идею с подарками. Она принесла только проблемы и страдания. Нужно было просто признаться в своих чувствах, не пытаться привлечь внимание Давида чем-то извращённым, потому что вот что из этого вышло. Всё закончилось плохо.

***

Самое хреновое было то, что через день им обоим пришлось плестись на репетицию. — Кто тебя так? — Виктория ужаснулась, увидев Давида. Тот лишь покачал головой, не желая об этом говорить. Дамиано весь последний день прикладывался к бутылке, так что помимо повреждений его лицо было немного оплывшим и под глазами имелись тёмные круги. Он знал, что повёл себя как мудак и сейчас стоило извиниться. Ему так хотелось надеть на себя ошейник вновь, вызвать на губах Итана улыбку, чувствовать себя так легко и весело, непринуждённо приставать к их барабанщику. Но Торкио даже не смотрел в его сторону, и у Дамиано всё внутри сжималось. Он не мог петь, принимаясь раздражаться и вымещая всю злость именно на том человеке, с которым он хотел всё наладить. — Итан, играй ровнее, — крикнул Давид, прерывая песню. Дамиано понимал, что косячит в первую очередь он сам, но легче было срываться на других, навешивать вину на них. Барабанщик ничего ему не ответил, просто начал эту композицию сначала. Вик и Томас переглянулись, понимая, что у ребят творится что-то неладное. А Давид будто специально пытался дальше вывести из себя Торкио. Он надеялся не отпугнуть этим парня, а довести его, чтобы Итан наконец решил осуществить свои давние порочные желания, в которых Дамиано был уверен. Он снова ошибался и думал, что секс всё решит. Только вот Итан не откликался на его слова, не раздражался. Но Давид мог довести кого угодно, и посредине репетиции Торкио ему наконец ответил. — Прекрати уже издеваться над всеми, лучше на себя посмотри, — Итан до сих пор держал практически все свои эмоции под контролем. — Кто бы говорил, — усмехнулся Дамиано. — Источник всех проблем здесь ты. Виктория попыталась как-то встрять, но в итоге махнула на это рукой и решила дать друзьям время самим во всём разобраться. Она схватила Томаса и потащила его к выходу. Парни этого даже и не заметили. Дамиано подошёл к Итану, готовясь продолжать их спор. — Ты слишком сейчас обижен, — резонно заметил Торкио, — И не можешь увидеть картину целиком. Я твой друг, Дами, чего не понятного?! Я сделал тебе подарки, пусть и не слишком удачные. Это проблема твоего больного мозга, что ты думаешь, что я хочу затащить тебя в постель. — Итан говорил громко и чётко, — Может я и хочу этого, но не так. — Просто хватит оправдываться, дорогой, — с сарказмом протянул Дамиано, — Со мной не получится по-другому. Мне нравится носить вещи, которые ты мне дал, но ещё больше мне нравится стоять перед тобой на коленях, чувствовать как твои пальцы забираются под ошейник, сдавливая мне горло, понравилось, как бы ты поднимал подол той юбки, вколачивая меня в стену или в стол, или… Я думать нормально из-за тебя не могу, придурок. Давид наконец выговорился, и Итан, находящийся сейчас в перевозбуждённом состоянии, принял очень плохое решение. На этот раз он решил исполнить прихоти Дамиано, хоть это и было не в его принципах. — Раздевайся.