История о том, как Дамиано начал носить ошейники

Честно, Торкио все подарки дарил от чистого сердца, просто думал, что Дамиано подойдут такие вещи, но постепенно эти небольшие сюрпризы становились порочной игрой, из которой не могли выпутаться они оба. Давид явно хотел большего, а Итан боялся этого, боялся ответственности, отношений не таких, которые он желал. Он бы не смог просто заниматься с вокалистом сексом — ему нужно было всё полноценно. А для Дамиано «большее» навряд ли включало что-то кроме половых контактов и бессовестного флирта. Это было неправильно, но Итан после репетиции протягивал парню очередной подарок. — Да ты издеваешься?! — Давид не поверил своим глазам. Юбка. Подобное являлось новинкой. Он точно не ожидал такого от Итана, хотя пора было уже привыкнуть. — Если ты подарил её не для того, чтобы с меня снять, то я даже мерить не буду. — Да сколько раз тебе говорить, Дами, я не хочу с тобой трахаться. Эти подарки просто потому что мне кажется, тебе такое пойдёт, — выпалил краснеющий Торкио. — Я думаю, дорогой, тебе придётся нарушить свои принципы… — усмехнулся Дамиано, — Пожалуйста. Мне очень это нужно. Я так хочу… — сказал он с придыханием. — Умоляю. Итан понимал, что рано или поздно дойдёт до этого. Он обещал себе, что не переспит так с этим парнем, но никто ему не мешал провести с ним время и просто немного повеселиться, не переступая грань. — Приходи вечером, — попросил Торкио и поспешил сбежать. Одна проблема была отложена. Итан очень волновался, чем это всё обернётся, но он надеялся на лучшее. Давид улыбнулся, он добился своего, теперь только осталось не запороть всё как в прошлые разы. Парень долго собирался, приготовился, накрасился ярче обычного, надел юбку, портупею, ошейник, сверху накинул свободную рубашку и отправился к Итану. Он совершил роковую ошибку, привлекая своим таким видом людей, отрицательно относившимся к мужчинам, любившим женскую одежду. На пороге Торкио он оказался весь в синяках и крови, перед этим еле вырвавшись из рук гомофобов. Очень хорошо, что он умел быстро бегать, а то бы могло случиться и нечто похуже драки. — Привет, — Дамиано попытался сделать вид, что у него ничего не болит, и широко улыбнулся Торкио. — Господи, Дами, что случилось? — Итан замер, не зная, как помочь, и не понимая, что с ним произошло. Барабанщик наконец сообразил осторожно приобнять его и довести до дивана, ища салфетки и какие-то мази, чтобы стереть кровь и обработать места ударов. — Не всем понравился мой наряд, — Дамиано был сам виноват, что пошёл в таком виде, но Итан почувствовал свою ответственность за произошедшее. — Прости, это всё из-за меня, я подарил тебе эти вещи, и мне так жаль, — затараторил Торкио, осторожно касаясь повреждений парня. Давид дёрнулся и зашипел. — Не вини себя, — покачал головой Дамиано, подставляясь под ласковые заботливые пальцы Итана, даже если эти действия приносили ему боль. — Я сам идиот, — признался он, тяжело вздыхая. Ему надоело сидеть так, хоть он и понимал, что Торкио ему помогает, но Давид не был бы собой, если бы не потянулся вперёд, целуя чужие губы. Барабанщик отстранил его, строго смотря на Дамиано. Точнее в глазах Итана читались волнение, и вина, и грусть. — Мне нужно обработать твои синяки и раны, — сказал Торкио, — Где-нибудь на теле они ещё есть? Дамиано отрицательно помотал головой, хоть и помнил, что ему хорошенько проехались по рёбрам. Итан не поверил, распахнул на нём рубашку, решая удостовериться и замечая следы от ударов. — Это… Ммм… — Дамиано стыдливо улыбнулся, но он, в принципе, и добивался именно того, чтобы Торкио начал его раздевать. — Зачем ты врёшь? — Итан осторожно провёл пальцами, покрывая места ударов мазью, и серьёзно посмотрел на Давида. — Дами, я могу ещё что-то сделать для тебя, чтобы загладить вину. Дамиано захотелось убедить Итана в том, что он ни в чём не виноват, но в голову ему пришла прекрасная, точнее ужасная идея. — Ты можешь подарить мне незабываемый вечер, — ответил Давид и потянулся за поцелуем, получая отдачу. Он привстал, обнимая Итана, перемещая свой вес на него и продолжая своё занятие, а Торкио подхватил его, поднимаясь и направляясь в спальню. Давид вскрикнул от неожиданности и хотел потребовать, чтобы его опустили, но на руках Итана было так хорошо, так же как и на мягкой кровати, куда его принесли. Торкио лёг рядом, целуя Дамиано, прикасаясь губами к его лицу, пытаясь извиниться за всё, он не знал, что это и не нужно. Давид блаженно улыбался и кусал губы, с нетерпением ожидая продолжения. Наконец чужая рука скользнула ему под юбку и Итан с шоком на него уставился. — Какого чёрта ты не носишь бельё?! — шокировано спросил Торкио, заставляя Давида ухмыльнуться. — Всё для тебя, принцесса, — Дамиано шире развёл ноги и задёрнул рукой юбку. Изначально Торкио боялся, что с ним что-то сделали люди, избившие его, но вокалист выглядел таким спокойным и радостным, что Итан прогнал все плохие мысли, вновь целуя Давида, а ладонью обхватывая его член, немного сжимая и вырывая у Дамиано стон. Тот сам протянул туда руку, заставляя начать Торкио двигать своей. Вообще-то Давид рассчитывал на большее, но он не хотел сейчас ничего прекращать. Пусть первый раз произойдёт так, Дамиано не был против. Он кусал губы Итана, шептал всякие неприличные слова и стонал в голос, извиваясь и иногда морщась от боли. Торкио сидел очень сосредоточенным, потому что вид Давида его тоже возбуждал, но он не хотел сейчас отвлекаться на своё желание. Дамиано замер, закатывая глаза и открывая рот в немом крике, кончая. Итан убрал от него свою ладонь, внимательно смотря на вокалиста. — Как ты? — поинтересовался он. — Прекрасно… — Давид хотел сказать что-то ещё, предложить помочь Торкио справиться с его возбуждением, но барабанщик вскочил и убежал в ванную, отмывая ладонь от чужой спермы и быстро доводя рукой до оргазма себя, только чтобы голова начала наконец трезво мыслить. Когда он вернулся, Давид уже распластался по его кровати, тихо сопя. Итан с грустью и умилением посмотрел на парня и забрался в постель, слегка потеснив его. Он снял с Дамиано ошейник и портупею, чтобы они не давили во сне, и положил их рядом на тумбочку, накрыв их одеялом, Торкио осторожно обнял вокалиста, пытаясь не задеть повреждения, и наконец расслабился. Он мечтал именно об этом, а больше ему ничего было не нужно.