Действия профессионалов можно предсказать, но мир полон любителей.
Еще один военный закон Мерфи…
— Приполз, — сухо сказал Саурон, рассматривая сильно потрепанного назгула (еще бы: им только что всю комнату подмели, предварительно подвергнув долгой ментальной пытке), стоящего на коленях и всеми фибрами души желающего раскрыть секрет телепортации или хотя бы провалиться сквозь пол. Потому что вот такой вот, бесстрастный, как айсберг в океане и, на первый взгляд, невозмутимый, как кирпич, Саурон гораздо опаснее Саурона орущего и плюющегося молниями. Он сейчас плавал в темных холодных водах дикого бешенства, той его стадии, когда хочется убить кучу народа. Желательно, весьма болезненным, интересным и долгоиграющим способом.
— Говори, — все так же, без какого-либо выражения, приказал он, — мне любопытно выслушать твои оправдания.
Назгул, убедившись в том, что раскрыть великую тайну мгновенного перемещения в пространстве не удастся (ни на неровных камнях пола, ни на стенах, ни на подножии трона не было нужной инструкции) был согласен рассыпаться на призраки молекул или даже дернуть себя за уши и улететь в небеса (тайная эльфийская магия), лишь бы оказаться подальше от хозяина.
— Ну? Что она делала? — вопросил Некромант, сканируя нерадивого слугу глазами — прожекторами, — Рубила тебя заговоренным эльфийским клинком? Жарила на костре? Использовала свою странную магию? Говори!
Назгул, с каждым словом шефа съеживающийся все сильнее, понял, что вот теперь-то ему, грубо говоря, хана. Ответ на вопрос босса станет последними словами в его длинной и весьма насыщенной жизни. Если, конечно, с потолка не ударит широкий луч света и утащит «жалкого раба» в НЛОшку, к любопытным зеленым человечкам. Но, увы, из световых явлений в комнате наблюдалось только сияние «ясных очей» темного властелина, никакого отношения к скорейшему спасению не имеющее. Посему назгул поспешно собрался с мыслями, нашел подходящие слова и тихонько прошелестел:
— Она… визжала.
Это оправдание, бесспорно, заняло первое место среди самых шокирующих фраз текущего тысячелетия. А то и двух-трех предыдущих. Как бы то ни было, изречение назгула достойно восхищения, так как еще никому (Юля не считается) не удавалось привести Саурона в газообразное состояние с помощью двух цензурных слов.
— Что? — прошелестел Саурон, бесформенным клочком тумана зависнув над троном.
— Визжала, my Lord. — Еще тише прошуршал назгул.
— Визжала, — почти беззвучно повторил Некромант.
Он представил себе звук, способный произвести на назгула такой эффект, и содрогнулся. А вспомнив сообщение отчаянно трусящего, прячущего глаза и дрожащего, аки декабрьский цуцик (неизвестный науке зверь, обладающий сверхъестественной способностью вибрировать не хуже отбойного молотка) орка, Саурон вздрогнул повторно. На этот раз — от удивления. «Тварь» определенно заслужила право на увлекательную беседу с ним, а потом — не менее захватывающую смерть под пытками.
Вспомнив о любимом хобби, Некромант воспрял духом, сменил агрегатное состояние на относительно твердое (т.е. перестал быть шокированным облачком) и величественно (ах, понты-понты!) приказал:
— Возьми себе варга, — коней в лесу нет, они же не белочки, — и немедленно отправляйся за этой… особью. Если на сей раз не исполнишь мое повеление, пеняй на себя.
Следы назгула не задымились только чудом, с такой скоростью он покинул помещение. Саурон проводил его отсутствующим взглядом и стал припоминать наиболее
занятные пытки, а знал он их ох как много…
***
Поколебавшись еще немного и послушав ревматический скрип дерева (черт, оно, кажется, скоро рухнет), я отмахнулась от паука (крошечного, с левретку), который, охотясь на белочку, случайно врезался в меня. А потом, ломая ветки, обдирая кору и оставляя на дереве ошметки платья, спустилась. Ничуть не таясь. Подошла к костру. Орки мигом насторожились, от их благодушия не осталось и следа: они ожидали какого-то подвоха, а уж когда я медленно протянула руки «на упаковку» аборигены включили готовность номер один.
— Ну, чего стоим, маникюр рассматриваем? Связывать меня кто будет? — истерически пропищала я, наблюдая за пауком, смотрящим на меня совершенно безумными глазами. — Учтите, еще чуть-чуть, и я помру от голода. Сомневаюсь, что Саурон похвалит вас за доставку моего хладного трупа…
Первый орк очнулся и с превеликим энтузиазмом начал обкручивать мои запястья веревкой, а второй занялся ногами.
— Поаккуратнее!
Паук поспешно сбежал, небось, побоялся заразиться от меня идиотизмом.
— Закрой свою грязную пасть, крыса!
А ты себе в рот заглядывал? Не советую: там, должно быть, целая цивилизация разумных бактерий возникла. И даже успела изобрести колесо.
— Эх, смотрю я на вас вблизи, и понимаю, — делаю эффектную паузу, — какое у вас начальство жадное. Не кормит, не одевает, — а вот тут я приврала: доспехи на орках выглядели добротными, даром что явный секонд-хенд, — и награду какую-то жалкую пообещали…
Меня прервали грубым подзатыльником и внушающей нехилый оптимизм фразой:
— Ты скоро убедишься в Его щедрости, — оскалил клыки второй орк, чьи бактерии уже изобрели демократию, — Он так тебя одарит, жалкая тварь, что ты не раз проклянешь миг своего рождения!
Не сомневаюсь. Как и в том, что с ними будет кое-что похуже. А вы думали, я просто так, из-за желудочного сока, ударившего в мозг, с дерева слезла? У меня есть гениальный план. Нет, я не сошла с ума!
— О вас же забочусь, бестолковые, — философски вздохнула я, — давайте баш на баш: вы мне — мясо, а я вам — обалденно интересную инфу.
— Чего? — это он такой тупой или русский сленг не знает? Глупый вопрос…
— Ин-фор-ма-цию. — Я закатила глаза, — если вы в комплекте со мной притащите сведения, вам заплатят больше! — Мысленно скрещиваю пальцы, что б они поверили…
***
Он бежал со всех ног, почти не следя за дорогой. Ветки, листья, стволы слились в сплошную полосу, ему давно не приходилось так бегать. Время было на исходе, а цель почти не приближалась… Он должен был успеть! Бежать становилось все труднее, но останавливаться, что бы передохнуть, нельзя… Наконец, (ему показалось, вечность спустя, но на самом деле не прошло и пяти минут) он наткнулся на нескольких собратьев и, сообщив им весть, без сил упал на землю.
