По закону подлости

Если это глупо, но работает — значит это не глупо. «Военные законы Мерфи». Я повернула голову (насколько позволил конь, не отпускающий волосы) и встретилась взглядом с редкостным красавцем, обладающим голливудской улыбкой, высоким ростом и роскошной шубой. Его лапы, грудь и морда были заляпаны кровью, принадлежавшей недоеденной белочке, лежавшей рядом. Мечта собаки Баскервиллей, предмет зависти всех дворовых Бобиков и по совместительству — мой ночной кошмар, а если без цветастых описаний — огромный наглый избалованный жизнью варг, вильнул хвостом и обмахнул языком черные губы, показывая, что тоже рад меня видеть и, более того, приглашает на обед. В качестве главного блюда. — Привет. Телефончик дашь? — наобум брякнула я, поспешно выкапывая из Марианской впадины собственной памяти сведения о волках и варгах (по-моему, один дуриан (это такой экзотический фрукт, колючий и вонючий). Из означенных глубин услужливо всплыла затрепанная досьешка следующего содержания: «Имя: серый волк; любимое блюдо: зайчатина; хобби: выть на луну; профессия: санитар леса; незаконно хранит клыки и когти; живет в строго иерархической стае. Рекомендованное оружие против волков — танк, или по переносице чем-нибудь тяжелым сильно приложить (ага, головой побиться)». Тем временем варг вывалил язык: наверное, обиделся. Ну вот, меня отшили… А болевые точки у них есть? Что делать? В уши вцепиться? За усы подергать? Или… Аааааа, пофиг! Я не побежала, нет. Это недостаточно глупо для меня. Я просто схватила его за язык. Глаза варга удивленно выпучились, из груди вырвалось удивленное повизгивание, лапы беспомощно заскребли по земле, хвост выгнулся вопросительным знаком, челюсть неэстетично отвисла, а уши почему-то прижались к голове. В общем, вид у «красавца» был, мягко говоря, удивленный и обиженный. Еще бы: будучи схваченным за столь уязвимое место, он мог только вращать глазами, скулить и слюнявить мои руки (я еще и второй вцепилась, для верности). Минуту держу, две. А дальше-то что? Поняв, что опасность миновала, конь вернулся к прерванному занятию. Отлично. Зашуршали кусты. Не эти, другие. Здесь вообще много кустов. Очень много. Мы посмотрели туда: я — испуганно, варг — с надеждой, конь — меланхолично. Кусты шуршали, тряслись, но никого из себя выпускать не спешили: держали интригу, злыдни. Градус испуга и надежды значительно возрос, а конь переключился на другую прядь. Он был выше бессмысленной траты нервных клеток. Кусты последний раз дернулись, и из них вывалились Голлум и его сумка, следом за ними величественно выплыл Толстой. Варг сник, я радостно завопила: — Лев Николаеви-и-ич! Ой… Я случайно выпустила варговский язык. «КрасавчеГ», не веря своему счастью, со всех ног кинулся прочь, визжа что-то надрывно-счастливое и поджав хвост. Должно быть, боялся, что я прыгну следом и вцеплюсь в этот жизненно важный орган. — Чесловекссса? — проблеял Голум, обнимая сумку. Какая трогательная забота о местной фауне! Уверена, он подавился фразочкой навроде «зззачем ты вырывала сссобачке яззссык?». — Он вас покусал? — встревожился великий русский классик. — Нет, — отвоевала у назгульского коня остатки волос. Какие слюнявые, фу! И руки туда же, только они еще по локоть в крови: я о варга испачкалась. Ужааас… Надо срочно найти какую-нибудь речку, иначе я от отвращения скончаюсь: никогда не подозревала, что лошадиная слюна настолько мерзкая! Встав, заметила, что все, включая коня, выжидательно смотрят на меня. — В чем дело? — Человексса должна вывесссти нассс из лесса, — Голлум выступил в роли гласа народа, — ссстрашшный, мерзкий лес, да, моя Прелесссть? Ой… А я дорогу не узнала, даже карту не сперла! В оправдание могу отметить, что ни одного плана местности мне на глаза не попадалось. У этих эльфов в головах навигаторы, не иначе! И что, теперь до скончания дней куковать в лесу? — Я… Я н-не знаю… — придавленная страшным озарением, я плюхнулась на зад и обхватила голову руками, — понятия не им-мею, к-куда нн-нам иддд-ти.… Лев Николаевич, слетайте, посмотрите… Господи, почему я такая дура? Поперлась в незнакомый, кишащий агрессивным зверьем лес, не захватив с собой ни карты (а смысл? Я не умею ей пользоваться… нечего было географию прогуливать!), ни еды (мел не считается), ни воды. О чем только думала? О моральной стороне своего поступка, что б его! Ах, ох, я бедненького Селендира подставляю! Идиотка! -Я дууууураааа! От этого высокочастотного вопля с ближайших деревьев снялась стая ворон и с оскорбительным карканьем мигрировала на юг, шлепнув на мое левое плечо серовато-белую кляксу — знак хорошего расположние высших сил. Я подозрительно рассмотрела пятнышко (вдруг радиоактивное) и поймала гениальную идею: нефиг истерить, это вредно для здоровья. Надо выкручиваться из создавшейся ситуации. Как говориться, «даже если вас съели, у вас есть два выхода» Я переменила положение на позу философа, сделала умное лицо, и, продолжая реветь, принялась скрипеть мозгами. Через полчаса тяжелый умственный труд во спасение человеческой жизни плавно перетек в крепкий здоровый сон.

***

Лихолесье, накрытое бархатным пологом темноты, волшебным образом преображалось: стволы деревьев, подобно причудливым колоннам подпирали облака листвы, закрывающие звезды. Но среди веток — то выше, то ниже — мелькали светящиеся глаза лесных обитателей, озабоченных тем, кого бы скушать и при этом не быть съеденным самим. В посвежевшем ночном воздухе носилось вкрадчивое шуршание, цокот коготков по дереву, ехидное пощелкивание, звонкое клацанье зубов, возмущенные вопли, надсадный писк, жуткий рык и беззаботное щебетание больной на голову ночной птицы. Все это создавало деловую, необычную и чуть зловещую атмосферу, полную своеобразного очарования. Но Селендиру было не до красот природы: он шел по следу (не хуже знаменитых Колобков) и его терзали смутные опасения, что преследует он все-таки не Юлю. Она не смогла бы двигаться по ночному лесу так быстро и бесшумно, не оставляя никаких следов, кроме примятой травы да изредка — поломанных веток. И еще: эльф никак не мог ее догнать, что было более чем странно, учитывая, как быстро «человексса» выдыхалась на прогулке и после Дол Гулдура. Темнота сгущалась, и беспокойство эльфа все увеличивалось, его постепенно охватывал липкий страх, нашептывающий, что надо вернуться во дворец, пока не стало слишком поздно. Вернуться, повиниться перед Владыкой и забыть это происшествие, как тягостный ночной кошмар… Эльф резко остановился, сделал несколько быстрых шагов назад… нагнулся и снял с куста лоскут плотной черной материи. Каким-то шестым чувством уловив легкое движение за спиной, Селендир стремительно отскочил, обнажив меч… и понял, что не успевает ни отклонить следующий удар назгула, ни увернуться от него. В следующую секунду эльф, как тряпичная кукла, отлетел в одну сторону, а назгул — в другую. И какой враг между ними пробежал? Суда по речам назгула — очень нехороший. Когда огромная и пребывающая в легком помрачении рассудка зверюга исчезла из виду (то есть секунды через три), противники снова повернулись друг к другу…