Исцеление

Её жизнь всегда была наполнена болью. Будь то боль от избиения ремнем по коже рук на предплечьях, которыми она закрывала голову от хлестких ударов отца за какой-то проступок, назначенный им как воспитательное мероприятие. Да уж, в их семье и не пробовали никогда диалоговый метод воспитания, только пиздюли. Может, их было бы гораздо меньше, а психика целее, если бы мама была жива. В конце концов, только она и дарила своей дочери хоть какую-то толику тепла и защиты от гнева отца. Чувство ненужности окутывало её с головой, погружая в ненависть к себе. Позже, её боль превратилась в зависимость. Ею она пропитывала себя сама, просыпаясь в агонии от отходняка после очередной вколотой в вену дозы. Сколько же лет это длилось? Она очнулась от этого кошмара уже в реабилитационном центре, кто-то неизвестный помог ей и, может, девушке было важно узнать, кто оказался тем ангелом-хранителем, однако, никто не спешил делиться с ней личной информацией о спасителе. Ей хотелось его поблагодарить, но она могла это сделать только вылечившись от наркотической зависимости и найти, наконец, свое место в жизни. И Джесс наконец повезло. Набор в морскую пехоту и подписанный контракт - это был её счастливый билет забвения от прошлого. С энтузиазмом она проходила все вступительные испытания, несмотря на то, как её организм сопротивлялся в первое время тяжёлым физическим нагрузкам. Но она выковала себя сама, закалила и дослужилась до звания лейтенанта в рекордно короткие сроки. Все говорили о ней "лучшая из лучших", но она воспринимала это как лесть и не реагировала никак, кроме случаев, когда можно было и нахуй послать. Боль для неё была наградой за боевые ранения, полученные, чтобы выжить, чтобы она не убивала себя морально за то, что страдает о смерти тех, кого могла бы спасти. Её боль была её искуплением. И боль же была её проклятием, которое вечность преследовало ее, куда бы она не повернула в пути. Джессика Колчек имела звание старшего лейтенанта корпуса разведки морской пехоты США. Оно досталось ей тем, что она выгрызала его сражениями с назначенным приказом врагом, имея принципы и предвзятое отношение к тем, кого держала на мушке. Никаких компромиссов на войне быть не может. Она зарыла глубоко в себе то, чем была всю свою юность, смогла подняться с самых зловонных канав этой ублюдочной мерзотной жизни в нищете к свету, которым был для неё Контракт. Её отряд прошёл с ней плечом к плечу всё говно и девять кругов ада, и они были её семьёй по крови, пролитой в этих боевых столкновениях, на которые их как пушечное мясо посылали раз за разом, но они же живучие сукины дети, возвращались всегда, конечно, с кем-то прощаясь навсегда, прямо на поле боя. Неужели Колчек может сдаться и умереть просто так, когда она буквально заставила себя очнуться после  нескольких лет в бреду наркомании и прямо-таки восстала из мёртвых, переродившись? Их отряд направили в Ирак. И операция эта дала понять, что опасность есть даже там, где, казалось бы, стоит надёжная охрана и муха не пролетит. Она была во главе взвода и их всех распределили по КП, чтобы пресечь трагедии, когда террористы, обвешанные бомбами, как елки в сочельник, хотели забрать с собой, ближе, блять, к Аллаху, как можно больше мирных жителей. Как же Колчек хотела каждому такому обряженому пустить пулю в лоб и не пожалела бы ни разу, даже если ей пришлось бы умереть ради того, чтобы выжили остальные. Жалеть - это не про Колчек. Но так она думала всю свою жизнь до того самого дня, когда её лишили всего и даже больше. Был выходной день и на КП люди стояли в очереди, собираясь в огромную толпу. У большинства её отряда был отгул, но пришлось вызвать большую часть, чтобы контролировать действия и поведение людей в здании. Невыносимая жара и общая напряжённость давали о себе знать стекающей со лба испариной, а руки суетливо, но крепко держали верный карабин наготове. Она как будто знала, что что-то должно было произойти. Но вопреки всему, пока было спокойно. Через несколько часов её срочно вызвали ответить на звонок из Штаба и ей пришлось покинуть свой пост. Разговор был недолгим, но по существу - офицер Рейчел Кинг не любила долгих бесед и все говорила чётко и по делу, за что Колчек её уважала. Девушка уже направлялась обратно на пост, когда и произошёл теракт смертника. Ударной волной от взрыва её отбросило на несколько метров, острые осколки от разлетевшихся стёкол больно впились по ощущениям все разом в неё. Ударившись головой о землю, она потеряла сознание. Она пролежала в местном лазарете, не приходя в себя четыре дня, чуть ли не в коме. Когда очнулась, её ошарашили новостью, что все из её отряда, кто в тот день был вызван на пост - погибли. От её групп остались в живых лишь те, кто был на безопасном расстоянии от самого КП и те, кого не стали вызывать на помощь. Жалеть - это не про Джесс Колчек. Но теперь она отдала бы всё, чтобы вернуться обратно в тот злополучный день и лично пристрелить того смертника, что исполнил "волю Аллаха".

***

Девушка сидела на больничной койке, а по всей небольшой палате кто-где находились её самые верные товарищи по оружию, немногие из тех, кто остался в живых благодаря случаю. Никто из них не мог так просто начать этот ужасный разговор, но им нужно было отпустить ситуацию и двигаться дальше. Все же, первым себя в руки взял капрал Мёрвин и звучно выдохнув, тяжело сказал: - Бля!... Джесс, мне жаль, что наши сгинули. Этот уебок, походу, намарафетился всем арсеналом со всего Ирака, черти бы его ебали... - он встал со стула и коснулся плеча Джесс, немного потрепав в знак поддержки, - Слушай, ты не виновата в том, что произошло, это просто уебанское ужасное, блять, стечение обстоятельств. В этом нет твоей вины. А она ничего не слышала, находясь в своих мыслях и переваривая то, что она, по сути, лишилась смысла жизни. Ей поставили диагноз "Контузия" и сняли со службы. Теперь она должна отлежаться до более-менее стабильного состояния и её отправят из армии на покой, как негодного военного. Да уж, блять, в 30 лет закончить карьеру, да о таком ведь только мечтать можно! Вот только теперь она планировала закончить не с карьерой, а с жизнью. Не к чему ей больше стремиться и не для кого больше пытаться выживать. У неё отобрали все и теперь она должна была уйти вслед за своими ребятами, потому что она вообще не должна была выжить! Слезы пеленой перекрыли глаза, но смаргивать их не было ни сил, ни желания. Как же хотелось просто умереть и не чувствовать этой тяжкой вины, вновь утягивающей её во мрак. Рука Мервина все ещё была на плече и она мгновенно затвердела, стоило ему увидеть начинающийся приступ истерики. Да, лейтенант Колчек - невероятно сильная личность, все это знали. Но она же, как никто другой, сильней всех переживала за каждого члена их группы, от которой и осталось-то всего ничего. Он понимал, как ей тяжело сейчас переживать эту трагедию, но что он мог сделать? Сентиментами он никогда не отличался, хоть и носил обручальное кольцо, один из немногих в их отряде. Да и то, чисто символически, жена давно ушла от него. Не каждая женщина готова любить и ждать военного, он это понимал. На помощь в моральной поддержке пришёл Джоуи, он аккуратно убрал руку Мёрвина с плеча Джесс, тотчас приобнимая окаменевшую фигуру, позволяя переполненной чаше эмоций, наконец, вылиться горьким тихим плачем. Молчали в комнате практически все, и только Колчек надрывно, но практически беззвучно рыдала в плечо Джоуи, руками крепко схватившись за его форменную куртку по бокам, а он аккуратно гладил её по голове и немного покачивал, как бы успокаивая. В его семье было принято переживать горе всем вместе и поэтому он поступал так же, как делала его мама в моменты, когда ему было очень хреново. Это немного, но все же помогало, потому что он не переживал это в одиночку, у него была поддержка. Он надеялся, что и Джесс почувствует, что они втроем рядом с ней и помогут пережить то, что произошло. Semper Fi, как же иначе. Все они уже знали, что Колчек больше не будет их лейтенантом и отправляется в мирную жизнь. Всем было известно и то, что она не вывезет это дерьмо и точно что-то сделает с собой, поэтому, они поговорили друг с другом об этом и попросили Ника договориться с офицером Кинг, чтобы она нашла их лейтенанту достойное занятие и нормального мозгоправа, чтобы оклематься от всего этого кошмара. Альфа-сука на этот раз повела себя совсем не как сука и даже договорилась с шефом полиции родного города Джессики, что её туда возьмут на должность офицера, расписывая характеристики Колчек, как будто ей даже не плевать на негодного бойца за правое дело. Что ж, теперь Джесс более не лейтенант, она вернётся обратно в свой родной тихий городок Шарлоттсвилль и будет постепенно гнить, вспоминая свою короткую жизнь в трезвом уме, как будто бы этого и не было, как будто это был сон. Может, конечно, не все так плохо и мирная обстановка, да работа в полиции даст ей хоть какой-то смысл жизни? Как ни странно, а метод Джоуи по успокоению сработал, Джесс и правда стало немного спокойнее. А может она просто уже отрезала себя от реальности и впала в состояние апатии, как уже было с ней когда-то в прошлой жизни в накуренном угаре. В любом случае, сейчас перед ней стояла задача добраться до её родного города из этого ёбаного Ирака. Начальство выдало ей инструкции и соболезнования в текстовой форме, и попрощались с ней по-деловому сухо, а ребята обещали навестить когда-то в ближайшее время. Голова у неё раскалывалась от боли и кружилась так, будто она только что вылезла из аттракционов с мёртвой петлёй, её ужасно тошнило. Врачи сказали, что это последствия контузии и с этим уже будет разбираться её лечащий врач в Шарлоттсвилле. Что ж, планы на самовыпил, видимо, придётся отложить до лучших времен.