Damaged

      

** I **

       Улицы Манхэттена припекает, а вот в Гонконге сегодня дождь. По стабильно работающему закону подлости, именно в сегодняшнюю жару Сяо Чжань парится в камзоле придворного служащего семнадцатого века, потому что добродушно предложил Сюань Лу помочь с раздачей рекламных листовок – приглашений на университетский спектакль. Вообще, прикинув, что идея вступить в театральный кружок не такая уж и плохая, он сходил туда, ну так, просто посмотреть, и честно сказать, ему представлялось все немного иначе. Его ожидания забавных ошибок в процессе репетиций, передергиваний и приколов, смешных коверканных реплик и легкой, даже придурошной атмосферы — совершенно не оправдались. Все оказались слишком собранными, серьезными, психующими или расстраивающимися от проваленных сцен. Так что нет. Это ему не подходит. В смысле совсем. Может, конечно, так не всегда происходит, но первое впечатление, по крайней мере, было разочаровывающим. Но помощь свою он все же предложил, потому что ему неймется. Сяо Чжань в Манхеттэне месяц, и это самый застойный и монотонный месяц в его жизни, если не считать период депрессии после смерти матери. Он так не может, когда каждый день одно и то же: пары, дом, чаты, видеозвонки, игры. Даже прогулки с некоторыми местными знакомыми эту рутину не разбавляют. Возможно потому, что ему с ними не особенно интересно. Разговоры про спорт (которым он не увлекается), ту же учебу (в которой он не заинтересован) или сериалы (которые он не смотрит), отношения (коих у него нет) — не вызывают большого желания к обсуждению. Все их времяпровождение похоже на притворство и обман самого себя, будто бы однажды он ко всему этому привыкнет и втянется. Только вряд ли. Вот поездка в Бостон оказалась интересной. Пусть сначала Чжань, конечно, таковой ее не посчитал, но через время понял, что все же было классно, еще бы вспомнить, что он там выкинул, под высокими градусами в крови. Неспроста же у него в памяти остался подиум с пилонами, слишком восторженная публика и злющий Ван Ибо. Кстати, Сяо Чжань с тех пор не встречал ни его, ни Чжочэна, ни Цзыи. Хотя даже ходил в корпус к политологам и экономистам пару раз и высматривал их во дворе кампуса, но безрезультатно. Вот Китогаву видел, правда, издали, в какой-то посторонней компании, но подходить не стал. Этот парень выказывает еще меньше желания пересекаться с Чжанем, даже в сравнении с Ибо, да и с самими ребятами, кажется, он не то чтобы прям близок. С отцом у Чжаня, ну вроде бы, все хорошо. Они не обсуждали произошедшее после того, как к вечеру в день случившегося старший стыдливо извинился, и оба теперь делают вид, будто бы ничего не произошло. Хотя, по правде говоря, Сяо Чжань все ещё под впечатлением, и из-за той вспышки гнева, его отношение к Ван Лингу все еще настороженное, но скорее всего это временно. Немного погодя это чувство забудется и пройдет вместе с заживающей губой и желтым разводом синяка. Вряд ли что-то сможет оправдать отца, но парень не знает практически ничего о его прошлом и жизни семьи Ван, как в общем-то и об Ибо и может, знай он больше, то смог бы не оправдать, но хотя бы понять поведение старшего.              

** flashback **

Льда, конечно, в спальне Сяо Чжаня не завалялось, поэтому он прикладывает к лицу бутылку с холодной водой. Это, в общем-то, не самая подходящая идея, но выходить из комнаты ему не хочется, а губа и подбородок очень даже неприятно пульсируют. Все произошедшее вчера кажется каким-то нереальным: долгая поездка, шумный клуб, ребята, крыша и Ибо. Это он еще не помнит, что вытворял, когда был в отрубе. Узнает чуть позже, и́бо, ну чего уж там — этот момент из жизни не выкинешь, а так хотя бы будет знать, каким образом развлекался. Чжань валяется на кровати, все в тех же вещах, которые ему дали утром в чужом месте. Они еще отдаленно пахнут незнакомым, но приятным запахом. И так он проводит время до самого вечера: не выходя из комнаты, не зависая в соцсетях, проживая вчерашний день и шокирующее утро — потому что так хочется. Его уединение прерывает стук в дверь, на который лень отвечать, и есть огромное желание сделать вид, будто он спит. — Молодой господин Сяо Чжань, — голос Бриски, вкрадчивый и спокойный, слышится за закрытой дверью, — Сяо Чжань, ты спишь? Услышав к себе такое долгожданное «неформальное» обращение, он встает и приоткрыв дверь, приваливается к стене. — Вы назвали меня Сяо Чжанем и на «ты». Что такого случилось с планетой Земля, что вы все-таки это сделали? — парень складывает руки на груди, вопросительно подняв брови. Его так и тянет беззлобно поддеть ее за то, что женщина так долго выдерживала все эти условности. — Вы не вышли на обед, вероятно, и не завтракали, — Бриска, чуть толкнув дверь, проходит внутрь с подносом еды, оставляя его на письменном столе. — Господин Ван приказал отнести ужин в вашу комнату. Поешьте, пожалуйста. Если не хочется этого, я принесу чего-нибудь еще. — Ну вот, снова на «вы», — он отталкивается от стены и проходит к кровати, усаживаясь на край, затем снова опрокидывается на спину. — Счастье оказалось таким быстротечным. — Сяо Чжань, отец беспокоится о тебе, — женщина раздвигает плотные шторы и приоткрывает окно, чтобы проветрить комнату, — не злись на него. Он любит тебя, — она делает небольшую паузу и говорит уже тише, с сожалением и будто самой себе, — ровно настолько, насколько не принимает Ибо. Сяо Чжаню становится так странно — то ли пусто, то ли стыдно или жалко от услышанного, да и в целом от всей ситуации в их семье. Ему бы хотелось помолчать и подумать над всем этим, прочувствовать и покопаться в происходящем, но вопрос озвучивается будто сам собой. — За что он так с ним? Разве может девятнадцатилетний парень отравить взрослому человеку жизнь до такой степени? — Не может, — мадам Бриска поджимает губы, задумчиво кивая головой. — Ибо просто посчастливилось родиться не в тот момент и не у той женщины. Вот и все. А господин Ван Линг упустил много времени и важных событий, и теперь ошибочно делает виноватым во всем этом мальчишку. — Каких событий? — Чжань заинтересованно приподнимается на кровати, поймав женщину на разговорчивости. — Никаких, — она спохватывается, возвращаясь к шторам, а потом выравнивает кресла-мешки на один уровень. — Забудьте, что я вам сказала. Если с кем и стоит об этом поговорить, то это только господин Линг. Не я, — после этих слов, Бриска проходит к двери и, взявшись за ручку, останавливается, не оборачиваясь. — Единственное, что могу сказать, и ваш отец выставил бы меня из этого дома за такие слова, но этот мальчик не заслуживает всего этого. Он не такой плохой, каким хочет показаться и каким видит его господин Линг. Не перенимай к нему ненависть своего отца.       

** flashback **

       — Да, спасибо, — Чжань улыбчиво кивает и расплачивается с бариста. Неудобно прижав листовки подбородком к груди и взяв два стакана айс американо, он шагает вперед, еле видя дорогу. — Эй, Лу! Как ты смотришь на американо? — Глубоко параллельно. — Значит, не будешь? Ок. — Кто сказал? — Сюань Лу выхватывает один стакан из его руки. — В такую жару и вода из крана со льдом зайдет, так что… — она делает быстрый глоток, одновременно протягивая флаеры проходящим студентам. — Приходите на нашу постановку, вся информация на листовке, спаси-и-и-бо… Ну что за люди? — возмущенно шепчет девушка, когда у нее не берут ни одной рекламки. — Руки отвалились бы взять что ли? — Забей, какая разница! Главное, что ради этой фигни нас с пар отпросили. Чжань не замечает, как за раздачей и разговорами они выворачивают в парковую зону, немного потерявшись в пространстве кампуса. Студентов тут гораздо больше и тыкать в них флаерами приходится куда чаще. — В крайнем случае, если не раздадим их до вечера, покажу тебе фокус с исчезновением этих штуковин, — Сяо Чжань машет стопкой листов и забывает что говорил, притормаживая. Его взгляд выхватывает среди мелькающих фигур девушку, которую просто сложно не заметить. Она сидит прямо посередине столика у палатки с Бабл Ти, напевая песню из телефона; с ней же расположился тоже знакомый парень, развалившись на стуле и закинув ноги на столешницу, похоже смотря в конспект, но качая головой в такт песне. Еще двоих Чжань замечает чуть дальше на дорожке, отрабатывающих какие-то трюки на скейте, пытаясь проехаться по бордюру. — Эй, ты что завис? Какой фокус? — Лу смотрит на него, вопросительно сложив брови. — Ну? — она хлопает ему по плечу стопкой листовок, чтобы он уж точно пришел в себя. — А, да так… — Сяо Чжань качает головой, поджав губы. — Слушай, — он внезапно хватает ее за плечо свободной рукой и, наклонившись, заглядывает в глаза, — я на пять минут, о’кей? Не дождавшись никакого ответа и отпустив девушку, он пятится в сторону палатки с Бабл Ти. Немного как-то волнительно. Еще неизвестно, как на него отреагируют. Они ему вроде как не друзья, и встречи с ним явно не искали. Один раз позависали вместе, и то под натиском Джея. Причем Чжань тогда показал себя не лучшим образом, так что очень велика вероятность, что им эта встреча даром не сдалась. — Приходите на университетский спектакль в четверг, вся информация… — Отвали, чувак, не интересует, — Чжочэн отвечает, даже не повернувшись к нему, а Цзыи не поднимает голову от телефона, продолжая свое занятие. — От тебя кусок отвалится что ли? — Чжань наклоняется к нему из-за спины, заглядывая в лицо. — Черт, чел, это ты? — Чэн закидывает голову, рассматривая, а потом поворачивается, протягивая руку и улыбаясь. Ну, хотя бы кто-то рад его видеть. Это уже кое-что. — Во-о-у, лапуша, — Цзыи щелкает пальцами и протягивает кулачок, ударяясь им с Чжанем. — А я думала ты будешь шарахаться от нас теперь, — она заметив стакан в чужих руках, забирает его абсолютно без какого-либо разрешения. — Американо? Он утвердительно кивает в ответ и хмурится на услышанные слова. — Шарахаться? С чего бы это? — Ну как же? Споили мальчика до потери сознания, испортили, толкнули на скользкую дорожку, ну и все такое, знаешь. — Да-да-да… Мальчик немного не в том возрасте, чтобы быть неспособным думать своей головой. Вообще, я искал вас, но вы, ребята, как сквозь землю провалились. — У-у-у, — Чэн, как-то странно взглядывает на подругу, как и она на него в ответ, — кое-кому это не понравится, — он говорит шепотом, оборачиваясь вбок, очевидно смотря на Ибо, а затем развернувшись обратно, забирает из рук девушки стакан, отпивая из трубочки. Сяо Чжань тоже смотрит в сторону младшего, который либо действительно слишком занят скейтом, либо делает вид, а вот мелкий, агрессивный японец его очень даже замечает, и что-то бросив Ибо, направляется в их сторону. — А ты чё тут забыл? — Китогава начинает говорить, еще даже не подойдя к ним. — Не припомню, чтобы тебя кто-то звал. И-и-и... что за херня на тебе надета? — он кривится, приблизившись, осматривая Чжаня. — Из просто фрика ты превратился в супер-фрика? Он, так же как и остальные, без спроса берет стакан с оставшимся напитком из рук Чжочэна, допивая до конца. — Ты не шаришь просто, — отмахивается от него Чжочэн и обращается снова к Сяо Чжаню. — Не слушай его, чувак, — он вскакивает на стул, усаживаясь на его спинку, чтобы быть выше, и закидывает руку на плечо старшего. Чжань морщится и тянет резко «Ай-ай-ай», схватившись за волосы, когда парень больно зажимает их рукой. — Ох, простите, Рапунцель китайская, — он извиняется, отгребая всю шевелюру старшего в сторону и возвращая руку на место. — Ну вступил в театральную секту, со всяким бывает. Главное слиться оттуда до того момента, как на тебя натянут лосины и купальник, наложив на глаза голубые тени. — Так, мы не шутим при мне на темы гендерных стереотипов, — одергивает Цзыи, а Чэн показательно закатывает глаза. — А-а-а, нет, я просто помогаю кое-кому, — Чжань вносит ясность, добавляя информации и указывает большим пальцем себе за спину на Сюань Лу, а Чэн и Цзыи синхронно выглядывают в указанном направлении. — Чувак, какого хрена ты ее с собой не привел? — Цзыи возмущенно шепчет и несильно толкает его в грудь в знак возмущения. — О-о-о, в кое-ком проснулся охотничий инстинкт. Хана девчонке! Сяо Чжань, маякни ей, чтобы она сваливала. — Чечен! — девушка ударяет друга со звонким звуком по лбу, а тот только ехидно посмеивается. — Короче, вы как хотите, а я приглашу ее познакомиться… — Поближе, — обрывает ее парень. — Боюсь, чья-то гетеросексуальность под угрозой, — заканчивает он и снова получает в лоб. Цзыи спрыгивает со стола, сильнее ослабляет галстук, расстегнув еще и верхнюю пуговицу, а Китогава и Чжочэн оценивающе подвывают. — Вот придурки, а, — бросает девушка, собираясь идти, но останавливается. — Так, стоп, я же надеюсь, она не твоя девушка? — на что Чжань отрицательно машет, улыбнувшись. — Вот и чудно, — она делает шаг, но снова останавливается и, нахмурившись, хватает старшего за локоть. — Постой, что за херня у тебя на лице? — Цзыи вглядывается и придвигается ближе, касаясь подбородка. — Может уродство? — отвечает вместо него Китогава, целясь пустым стаканчиком в урну. — Кит, завали рот свой, — она пресекает чужие слова и снова обращает внимание на Сяо Чжаня. Он, конечно, старался замазывать проходящий след удара, но, похоже, под солнцепеком его попытки пошли коту под хвост. Еще откуда-то возникает ощущение постороннего тяжелого взгляда, и Чжань переводит глаза в сторону Ибо, где перестали раздаваться звуки колес на асфальте, но тот не смотрит на него, держа в руках доску и что-то рассматривая в креплениях колес. — Да ничего такого, — Сяо Чжань выворачивается от нее, отступив в сторону. — Играли в баскетбол на днях, вот мне и прилетело, — он неловко почесывает затылок и улыбается, пряча от нее глаза, — я же не особо спортивный. Девушка определенно не слишком поверила ему, скептически вскинув брови, но все же кивнула головой и растянула улыбочку: — Ну, как знаешь… А я, значит, пошла. — Еще одну пуговицу для верности расстегни, — выкрикивает Китогава, а подруга в ответ показывает средний палец, скривившись. Сяо Чжань даже улыбается. Это как-то так по-родственному близко, вызывает приятные и теплые ощущения, напоминая ему о его старых друзьях, чувстве комфорта и близости. Звуки грохота колесиков скейта об асфальт заставляют переключить внимание на Ибо, который вызывает совсем другое. Какое-то чувство свернувшегося комка в животе и неловкости. Они и словом не обменялись, ни единым взглядом и пока Чэн отвлекается на Китогаву, обсуждая какое-то видео, Чжань легким шагом непринуждённо отходит от ребят, направляясь к дорожке, и устраивается на колючем газоне, где первое время просто молча сидит, не представляя как заговорить. Неловкость, молчание и напряжение — все это по кругу, каждый раз как в первый, сколько бы они не встречались. — Выглядит сложно, — он решает хоть как-то попытаться, когда Ибо снова и снова пробует провернуть какой-то трюк на доске, но ему, ожидаемо, не отвечают. — М-м-м, понятно, — старший поджимает губы, качая головой, произнося с язвительностью. — Так и продолжим делать вид, что нас не существует друг для друга. Ясно. — Да, с твоего позволения, — Ибо бубнит, не особо отвлекаясь. Сяо Чжаню не то чтобы нравится навязываться, но иначе как? Парень все же помог ему, когда он потерял голову в клубе, а это все-таки о чем-то, да говорит. А если Чжань не продолжит пытаться, то так и не узнает ту сторону Ибо, которая толкает его на человечные поступки и ту сторону, которая толкает его с края крыш. — Хорошо. Расскажешь мне, что было в Бостоне, и я отвалю от тебя на… — старший задумывается о рамках времени, но решает их все же не устанавливать, — на какой-то период. — Спроси у Чэна или Цзыи, они явно от тебя в большем восторге, чем я. — Насколько мне известно, Цзыи и сама накачалась до отключки, а Чэн таскался с ней, так что, вряд ли кроме тебя, кто-то сможет об этом рассказать. — Тогда загугли. На Ютубе посмотри, что-то под названием типа: «Парень отжигает на шесте», «Жесть, пьяный парень отжигает в Бостоне!», ну что-то в таком стиле, по-любому кто-нибудь, да слил видос, — Ибо набрав скорость, делает прыжок вместе с доской через портфель, лежащий, наверно, для этих целей на земле. — Не гони, не могло быть все настолько плохо. Сяо Чжаню неудобно даже представить такое, но страшно то, что это действительно могло происходить. Ему ничего не говорят в ответ, и он, взяв перерыв, больше не пристает, молча наблюдая за младшим. Одежда на нем опрятная и выглаженная, но если брюки еще в более менее хорошем состоянии, то рубашка довольно поношенная, причем не легкая, а плотная, какие носят зимой. Чжань опускает глаза в землю, ощущая поднывание в желудке. Форма Стива Роланда — это довольно дорогое удовольствие, у него есть два комплекта с четырьмя рубашками: две легкие, для жаркой погоды и две плотнее, для холодов. Похоже, что Ибо не может себе позволить даже еще одну сезонную, не говоря уже о всей форме. Неужели отец совершенно ничего не дает ему? Он жертвует сотни тысяч несколько раз в год в благотворительный фонд, но не может дать совсем немного родному сыну? Какая-то отвратительная досада душит у горла и словно растет в нем, пока его не отвлекает скейт, ударивший в край кроссовка. Он прикасается к нему сначала одним пальцем, проводя по побитой поверхности, а потом берет в обе руки, чтобы протянуть подошедшему Ибо. — Научи меня? — Сяо Чжань то ли просит, то ли настаивает, хоть и нерешительно, но абсолютно искренне, ощущая непроходящий осадок. — Ты круто смотришься на доске, научи меня. — Что? — Ибо, вскидывая брови в каком-то непонимании и неверии, взглядывает на старшего. — Нет! — его интонация звучит так, будто «нет» — это единственный возможный ответ, а Чжань наивно не понимает этого, говоря глупые вещи. — Почему? Просто научи, — он встает и делает шаг, держа между ними доску. — Плачу пятьсот долларов, если хотя бы научишь меня на ней стоять. Во взгляде Ибо читается вопрос, удивление и непонимание, которые сменяются отвращением и кажется даже обидой, что вгоняет Сяо Чжаня в ступор и некую панику. Он ведь не сказал ничего плохого, к чему такой взгляд? — Ты совсем конченый?! Только после секундного замешательства старший понимает что́ ляпнул и хочет просто откусить себе язык, да ещё и головой долбануться обо что-нибудь. — Н-н-у, я… я… не имел в виду ничего такого, просто, ну, — он настолько теряется, что путается в словах, — любому тренеру или репетитору платят, а я тот еще проблемный ученик, так что… Я вовсе не думал ничего такого, — он и правда не хотел показать какое-то свое превосходство или достаток и уж тем более унизить Ибо, но, похоже, именно так и вышло. — Да ты вообще, походу, не думал ни разу в своей жизни, — младший говорит с настоящим отвращением, не напускным, как обычно, с горькой усмешкой на губах. — В общем давай так: ты держишься от меня подальше, и все живут счастливо, — он впервые опускает взгляд на место синяка и заживающей ссадины, а потом переводит его в глаза напротив, будто говоря, что он знает… знает, как появился этот след на его лице. — Если ты думаешь, что быть родственником или моим другом — это отличная идея, то нет. Это ничем хорошим не закончится, — Ибо словно успокаивается, сбавляя напор. — Хочешь научиться кататься? Взял доску и пошел ломать пальцы, руки и ноги, набивая шишки, а я не собираюсь таскать тебя на себе, по-дружески придерживая за руку, за пять сотен гребаных долларов, — закончив, парень беззлобно забирает скейт из обессилевших рук Чжаня и обходит его не задев, обращаясь к остальным. — Тут слишком воняет кислородом, давайте уже сваливать. — Неа, у нас есть идея получше, — Цзыи, успевшая уже вернуться обратно, притащив с собой Сюань Лу, отвечает по-деловому, находясь в явно приподнятом настроении. — Мы помогаем этим двум раскидать эти штуки, в обмен на обед, — она кивает головой на стопку рекламок в руках рядом стоящей девушки, и закидывает руку ей на плечо. Та не совсем понимает к чему этот жест, но не сопротивляется. — Что? Ты гонишь?! Какие к черту рекламы? — Ибо хмуро отмахивается, будто это самое глупое, что он слышал в своей жизни. — Готова торчать тут ради какой-то порции картошки фри? — Почему сразу картошка? — Сюань Лу влезает в разговор с улыбкой. — Есть же… — она сразу смолкает, встретившись с затыкающим взглядом Ибо. Парень обводит им всех и, видя, что никто не горит желанием его поддержать, сжимает губы, кивая головой. — Ладно! О’кей! Хотите заниматься чертовой херней, занимайтесь, — он резко взмахивает рукой, после чего разворачивается и быстрым шагом идет к ограде. Цзыи расстроенно цокает и шагает за ним, но останавливается на половине пути, выкрикивая: — Ибо, прекрати! Какая муха тебя опять укусила? Сяо Чжань наблюдает со стороны, с ощущением неприятного чувства вины, ведь кажется, это он стал спусковым механизмом к такому настроению. Младший перекидывает через ограду рюкзак, затем просовывает через решетку скейт, а потом, отойдя назад, берет разбег и запрыгивает на нее, повиснув на поперечных прутьях. Легко подтянув себя вверх, он перемахивает на улицу, подхватывая там свои вещи. — Ибо! Девушка все еще пытается докричаться, но младший не сбавляет обороты. Во всех его движениях видна импульсивность. Он, не замедляя шага, переходит через дорогу под сигналы машин, заставив Чжаня стиснуть зубы от напряжения, а Цзыи глубоко вдохнуть и прижать кулак к губам. Кто-то громко тормозит, а кто-то криво выруливает, чтобы не задеть парня, но Ибо даже не вздрагивает. Так же как и на крыше, забывая бояться за свою жизнь. Они стоят не двигаясь, какое-то время все еще смотря в сторону дороги. Сяо Чжань только сейчас замечает, что у него похолодели пальцы. Подошедший к подруге Чэн, закидывает ей руку на плечо, немного тормоша девушку, приободряя и сгоняя это нервное оцепенение. — Ненавижу его такого, — она сжимает переносицу, опустив голову, — выходки его эти отбитые ненавижу. — Не ненавидишь. И пора бы уже привыкнуть, — Чжочэн говорит тихо и спокойно, будто действительно привыкнув к этому. — Ты же знаешь, почему он так. — А давайте пропустим часть с охами и вздохами и вернёмся к теме обеда? — Китогава отзывается со стороны столика, расслабленно завалившись на стул, будто бы тут ничего такого не происходит. — Мне жрать охота. Чё там говорите надо раздать?       

***

Становится нормально. Сяо Чжаню с этими людьми становится нормально. Отпускает разговор с Ибо и это чувство вины. Они останавливаются в каком-то антикафе с более простой едой, такое им скорее всего привычнее и просто начинают «сходить с ума». Цзыи закидывает Чжочэна сырными шариками, а тот ловит их ртом на лету. Кит не вовремя начинает пить, когда Чэн случайно давится, и начинает ржать с этого, сдерживая во рту колу, которая пеной начинает пузыриться из носа, вынудив ржать уже всех остальных. Они выхватывают еду с тарелок друг друга, при этом Чжань тоже не отстает, хотя сначала было страшновато, что такие жесты с его стороны воспримутся, как что-то неуместное. Нет каких-либо сложных и незнакомых тем, как было ночью в клубе, а скорее что-то всем близкое, из детства, пока оно у них было. У каждого в этих воспоминаниях наступает момент, когда он понуро смолкает, сжав губы, от чего становится очевидно - ему этого уже не понять, на этом моменте его детство закончилось и как выяснилось, только Чжочэн смог побыть ребенком, пока его родители не начали жить в бесконечных разрывах и возобновлениях отношений, а вот остальным повезло меньше. Они могли вдруг серьезно поспорить и послать друг друга, и даже с размаха бросить чем-то с тарелки, а через мгновение общаться так, будто ничего и не было. И это очень сильно напоминает семью… нет, даже что-то ближе. Сяо Чжаню наконец-то было интересно. Он не просто присутствовал, отсчитывая минуты до конца, как происходило с другими Нью-Йоркскими знакомыми, а был абсолютно точно рад находиться с ними. — Так, на меня чек даже не пытайтесь делить. Я на нуле, — Цзыи, облизывая пальцы от жареных крылышек, обводит всех взглядом. — Кто позвал — тот и платит, — Чэн по-деловому откидывается на спинку стула. — Ну, это справедливо, разве нет? — парень пожимает плечами в очевидности сказанного. — Я заплачу, не напрягайтесь, — Чжань отвечает без пафоса или крутизны и даже не пытается это изобразить для вида, скорее как-то максимально просто и бескорыстно. — Я же мажор, как вы говорите, — он щурится, посмеиваясь. Младшего нет сейчас с ними, и мысли все же зацикливаются на этом, немного нагнетая тем, что отчасти старший виноват в такой резкой перемене настроения, сболтнув кое-что не подумав. — О, значит, можно еще по мороженому взять, — Цзыи приободряется, потянувшись к меню. — И пончик, — поддерживает ее Чэн. — А-а-а, мне вот интересно, — Сюань Лу, которая обычно говорит все подряд, подбирает слова и осторожничает. Очевидно, что вопрос у нее, не из разряда простых. — Это, конечно, грубо прозвучит, но как вы учитесь в Роланде? Там не хило так берут за обучение, а вы… Ну… — Пф, в смысле как? — Цзыи прерывает ее подбор слов, фыркая. — Бюджет, конечно, — она произносит это с интонацией очевидности и вытягивает ноги, сложив их Чэну на колени. — В смысле бюджет? Полный? Это типа льготные места у вас или что-то вроде того? — Ну типа да. Места для «бомжей» ухвативших удачу за хвост. — Ясно, — Сюань Лу как-то досадно выдыхает, качнув головой, вызывая недоумение со стороны остальных. — А что? Какие проблемы? — Цзыи бросает вопросительный взгляд на нее, а Сяо Чжань вдруг чувствует, что этот разговор не закончится легко. — Я сейчас, наверно, некрасиво скажу, но если у вас нет средств на обучение в таком месте, не проще ли было выбрать что-то другое? Вы, конечно, извините меня, но никто из вас не выглядит как тот, кому важен уровень преподавания в заведении, да и в принципе образование. Некоторые из кожи вон лезли, чтобы попасть на бюджет, а вам он достался просто потому что… — Потому что, что? — Цзыи прерывает и смотрит резко, с читаемой обидой. — Потому что нам «посчастливилось» жить на черте выживания? Не имея возможности на поступление на таких же условиях, как и у всех? Атмосфера постепенно приобретает оттенки напряжения, дополняясь резкими взглядами. — Нет, я не… Я… Вы просто могли учиться в месте попроще и быть даже в комфортном социальном слое, — Лу смущенно мямлит. Она пусть и начала эту тему, которая очевидно ее задевает, но совсем не хотела никого обижать. Сяо Чжань ее понимает, потому что и сам рано или поздно задался бы этим вопросом, хотя обсуждать это не решился бы. — В комфортном социальном слое? — Китогава реагирует спокойно, даже с пофигизмом, в общем как и на остальные девяносто процентов разговоров. — Говори проще — среди нищих. Да? — А давайте закроем эту тему? Кто-то десерт хотел? Чжань влезает, взглядывая с надеждой на сидящих, но отношения между присутствующими уже круто поменялись и тут явно не до десерта. Цзыи сидит понуро, тыкая трубочкой дольку апельсина в стакане; Чэн задумчиво стучит пальцами по ее коленям; Сюань Лу уже сама не рада, что заговорила; и только Кит безразлично чем-то занят в телефоне, причем не понятно, то ли ему и правда в большей степени на все плевать, то ли это всего лишь защитная реакция. — Не-е-ет, не закроем, пусть выскажется, раз уж начала, — Цзыи отвечает, не отрывая взгляд от стакана с изуродованным кусочком апельсина. — Так мы слушаем. К чему претензии, подруга? — она взглядывает на Сюань Лу, вопросительно качнув головой. — К тому, что у тебя ситуация чуть лучше чем у нас, но недостаточно хорошая, чтобы отдавать кучу бабла без ущерба для семейного бюджета? Ну тогда, встречный вопрос: почему ты выбрала именно Стива Роланда? Может потому же, почему и каждый из нас? Хочешь получить больше шансов в этой жизни, имея что-то лучше, чем диплом никому неизвестной шараги, после которой максимум твоих шансов — это мойка машин или работа официантом, потому что, чтобы добиться чего-то еще, нужны средства, поддержка и знакомства, которых нет ни у таких, как ты, ни у таких, как мы. Лу ничего не отвечает и повисает молчание с давящим напряжением. Сяо Чжань вспоминает детство и словно примеряет их шкуру на себя, представляя что было, если бы не Ван Линг. Как он рос бы в неблагополучных районах, встревал в неприятности, засматривался на дорогие вещи, не в состоянии позволить их себе и учил свои лекции под желтым освещением лампы, действительно учился бы, а не делал одолжение уже не ясно кому даже, потому что иначе, его ничего хорошего не ждало бы. — Да, мы неблагополучные, — Чжочэн тихо утверждает, без наездов или претензий в чужой адрес, — но это не значит, что ничего, кроме как проебывать, создавать проблемы и шляться по улицам мы не умеем. Мы стараемся, выкладываемся как можем и, возможно, знаем и умеем побольше папенькиных сынков, которые платят за каждый закрытый зачет. Каждый из нас читает конспекты и учит что-либо, пока в соседней комнате происходят пьяные разборки; в перерывах на подработке; когда что-то сломано и болит; пока нас травят, застав врасплох мажоры, считающие себя выше. Не всегда получается, но мы стараемся, потому что нам тоже нужен шанс на что-то лучшее, чем уготовила жизнь. Тишину разбавляет только песня из проигрываемого клипа с экрана в зале, и еле слышные разговоры еще одного столика. Сяо Чжань отчаянно ищет способ как сгладить ситуацию, ощущая даже то, насколько неудобно сейчас чувствует себя Сюань Лу, но в голову ничего не идет. Напряжение между ними прекратит разве что резко возникший пожар в здании, а уж точно не попытки Чжаня вывести все в прикол, прикинувшись туповатым клоуном. — Ладно, я наверно, пойду, — Лу поднимается и, открыв кошелек, пересчитывает купюры, — оставлю за обед, все-таки я вас пригласила. Никто ей ничего не отвечает и даже в ее сторону не смотрит, а Чжань готов просто разорваться. Ситуация сейчас такая нелепая и глупая. Девушка едва ли хотела их обидеть, а ребята вряд ли были задеты до такой степени, чтобы закончить все на такой ноте, но неприятная тема была затронута, повесив настроение «полутона», которое еще хуже, чем скандал. После скандала хотя бы все очевидно. — Так, стой, — Сяо Чжань поднявшись, удерживает Сюань Лу за руку, останавливая. Пускай он лучше нарвется на какую-нибудь грубость в свой адрес, влезая в перепалку, чем молча отсидится, позволив такому пустяку все сломать. — Давайте не будем портить из-за этого обед. Хотите поругаться? Делайте это со мной. Я же тут тот самый мажор, у которого очень много шансов в этой жизни. Ребята все так же молчат. Сюань Лу переглядывается с Цзыи, после чего обе опускают глаза. Неловкость никуда не девается, и чувствуется тот самый момент, когда одна из сторон должна взять на себя ответственность, сказав хотя бы: «Ладно, забили». Но никто не говорит, зато Кит в этой тишине выдает достаточно громкую отрыжку, после которой все так же продолжают молчать, будто выдерживая атмосферу прошлого разговора, до тех пор, пока ситуация не начинает напоминать сюр, и Чэн фыркнув, закрывает лицо рукой, а следом беззвучно, прикрыв глаза, старается сдержаться Цзыи. — Фу, Кит, ты придурок, — девушка борется со смехом и брезгливо бросает в него недоеденную картошку фри. — Вонючка! — У нас тут драматический момент, свинтус, — добавляет Чжочэн и толкает его стул ногой. — Ну а чё мне терпеть, пока вы закончите? — Прикинь, да. И вообще, обычно люди делают это бесшумно. Хоть это и некрасиво, но Чжаню почему-то кажется, что японец сделал это специально, зная что подобное сильно разрядит атмосферу. И это правда сработало, заставив всех улыбаться. Осталось только зацепиться за эту тонкую соломинку, вернув все к уровню, как было «до». — Ну так, что по теме мороженного? — Чжань игриво дергает бровью, обращаясь ко всем и чуть толкает Лу бедром. — По ведерку? За десертом они сидят уже поспокойнее, в нормальном расположении духа. Сяо Чжань замечает не в первой, что у них нет привычки долго обижаться и утрировать ситуацию. Чэн все-таки рассказывает ему, что тот вытворял, опустошив стакан рома, а потом и еще один, показывает даже видео и Чжаню одновременно стыдно и смешно. Пропустивший все это Кит впечатлено и поддевающе комментирует, еще больше усугубляя ощущение неловкости. Цзыи, одна из всей компании, кажется немного отрешенной и будто замороченной совсем другими проблемами, часто заглядывает в телефон, а когда тот разряжается, то и вовсе раздосадовано оседает на стуле, что замечает не только Сяо Чжань. — Бро, все норм? Чёт не так? — Чжочэн кладет руку на ее колено, привлекая внимание. — М-м-м, нет, я… Ты не можешь набрать Ибо? — она хмурится, мотнув головой. — Этот говнюк не выходит на связь. — Я бы с радостью, но у меня ноль, — парень виновато поджимает губы и Цзыи переводит взгляд на Китогаву. — Что? У меня минус со времен одиннадцатого класса. — Да вы серьезно? Бомжи, — девушка снова откидывается на спинку стула, досадно вздыхая. — Можем с моего позвонить, — предлагает Сяо Чжань, толкнув телефон в ее сторону по столу, — только говорить будешь сама, вряд ли он захочет хотя бы слушать меня. — Естественно, — девушка перехватывает мобильный и быстро цокает ногтями по экрану, списывая номер, после долго ожидая ответ, так же как и все остальные. — Бо, какого черта? Просила же отвечать, придурок, — она смолкает, очевидно что-то слушая, нахмурившись. — Громкую, бро, включи громкую, — шепчет ей Чжочэн, пихая в бок, что девушка и делает, положив телефон на стол, и все моментально подтягиваются к нему, нависнув сверху. — Так, а теперь заново и подробнее, что за дела? — Говорю же, один чел засек уродов, которые отпинали меня недавно около дома. Я обещал надрать им зад, и я им его надеру. Сегодня. Не всем, но одному точно. Сяо Чжань прекрасно помнит тот вечер, как смотрел ничего не делая, как давился приступами и молча отсиживался в темноте, пока младший еле дышал от боли. Цзыи от услышанного явно не в восторге, глубоко выдыхает, затягивая с ответом, поэтому Чэн подхватывает диалог: — О’кей, ясно. Короче, тащи свою задницу на девятое авеню к «Гэлакси динер». Один ты никуда не поедешь. — Как будто вы сможете меня остановить, — Ибо посмеивается, и это ведь очевидно. Они же даже не знают, где он. — Так, чел, не еби мозг и катись сюда, — Китогава, взяв в руки телефон, говорит в него, как в рацию. — Решим с этой херней и по домам, мне еще доклад готовить. Так что давай, — договорив, он сбрасывает, видимо, чтобы не дать Ибо возможности вставить очередное возражение и неожиданно быстрым движением перекидывает телефон Сяо Чжаню. — Ну что, дамы и господа, похоже, с десертом придется закругляться.