В плену лисьих повадок

Ёсан устало трет глаза, болевшие так, будто там была целая пустыня. Вдобавок болит голова от последних двух бессонных ночей. Он не выдерживает и все-таки выходит к стойке администрации, вроде как Уён всегда носит с собой глазные капли. - Выглядишь очень уставшим. Что ты делал на выходных? – тихо интересуется Чон, отдав по просьбе капли и наблюдая, как его друг закапывает себе глаза. - Ничего такого. Просто какая-то бессонница настигла, - вздыхает Ёсан, двигая глазами вправо-влево под закрытыми веками. – Спасибо. – Он возвращает капли владельцу. По крайней мере, через время должно стать полегче. - Может тебе взять отпуск? Хотя бы небольшой, - предлагает Уён, закидывая пузырёк к себе в сумку. Ёсан только головой качает – уж ему-то прекрасно известно, что причина усталости кроется далеко не в его работе. Он так и не смог выгнать Сонхва из своей квартиры. Кан не знал, какими способностями обладал кицунэ, но смотреть в глаза ему было невозможно – сразу же на любой вопрос Ёсан давал согласие, даже не осознавая, на что именно. Возникало какое-то чувство эйфории, как будто Ёсан находился в тумане и оттого не понимал, что конкретно он говорит. Через несколько часов здравый рассудок возвращался и он опять шел выгонять Пака из дома, но попадался в ловушку снова и снова. Вчера вечером это довело Ёсана до истерики и он чуть не разбил свою любимую кружку, но когда в одну секунду его руку перехватили цепкие пальцы Сонхва, а сам он заглянул ему в глаза, на него вдруг снизошло удивительное спокойствие. Это пугало невероятно сильно. Пока что Сонхва просто выпрашивал разрешения остаться у него, но что, если он попросит что-нибудь другое? Например, спрыгнуть с крыши? Или сделать что-нибудь с собой? Это настолько засело у Кана в голове, что он не смог уснуть последней ночью, несмотря на то, что предыдущую он тоже не спал – искал информацию в Интернете о кицунэ, пока представитель породы без зазрения совести дрых на его кровати. Но толком об их магии так ничего и не было найдено. Всяких легенд о появлении и прочем – хоть отбавляй, но нужного почти и не было. Единственное, что Ёсан все-таки залез почитать про кумихо, и ему увиденное не очень-то понравилось. Они действительно были более агрессивными, если верить источникам. А еще некоторые соблазняли людей, питались их энергией и затем убивали. В общем, Кан так и не заснул, просто не чувствовал себя в безопасности. Даже сейчас он как на иголках себя ощущает, хотя и заставил утром принять Сонхва лисий облик и загнал его в клетку, которую умудрился откопать где-то на балконе – осталась там с тех пор, как старшая сестра просила передержать у него больную собаку. Пак как раз накануне признался, что в лисьем обличье колдовать у него не получается, а то, что он сумел выбраться из клетки, - вина санитара, забывшего запереть его. По крайней мере, Ёсан уповал на то, что ему не соврали и это не очередная уловка. Работа идет как обычно, за исключением того, что Ёсан очень часто возвращается мысленно ко всему, что происходило последнюю неделю. Его желание не ввязываться ни в какие авантюры было по-прежнему на первом месте. И, на самом деле, большая удача, что он сумел заставить принять Сонхва звериный облик. Кан улыбается, перематывая больную лапу поступившей к ним кошки – кажется, он придумал, как вернуть себе нормальную жизнь.

***

Ёсан проворачивает ключ в замке и медленно открывает дверь своей квартиры, внутренне напрягаясь и не зная, чего ему следует ожидать. Но дома темно и тихо. Зажегшийся свет в коридоре заливает привычную обстановку. Врач тихо ступает в гостиную, даже не потрудившись скинуть обувь, - не этим сейчас голова занята. Кицунэ на том же месте, где он оставил его утром. Свет загорается и здесь, лис дергает одним ухом и приподнимает голову от сложенных лап – судя по всему, он уютно устроился и спал до прихода хозяина. Ёсан внимательно осматривает комнату и клетку, но ничего странного или необычного не замечает. Это хорошо. Абсолютно игнорируя то, как Сонхва скребет лапами дверь, выражая желание выйти, Кан берет телефон и заказывает такси, недовольно поморщившись от цены, но чем дальше он окажется от города, тем лучше. За пару минут до приезда машины Ёсан подхватывает свой рюкзак и клетку с кицунэ. Он чувствует беспокойство Пака особо отчетливо, когда они оказываются в автомобиле – внутри клетки начинается возня, тихие шорохи и другие невнятные звуки. Кан устало прикрывает глаза и на обрушившийся поток вопросов со стороны водителя лишь просит ехать побыстрее. Дорога занимает много времени, и до места они уже доезжают в полной темноте. Бросив короткую фразу о том, что оплата будет по карте, Ёсан покидает машину, подхватив клетку с Сонхва. Постояв немного возле маленького придорожного магазинчика у заправки, он двигается дальше вдоль дороги, через несколько метров сворачивая на еле заметную в темноте тропинку. Он хорошо знает эту дорогу – если пройти чуть дальше, будет красивая поляна, куда он с родителями часто ездил на пикники в детстве. Но сейчас он использует эти знания по другому назначению. Но до поляны Кан не доходит, останавливается тогда, когда деревья полностью скрывают от его взора дорогу. Судя по всему, кицунэ забеспокоился не на шутку, - клетка в руках буквально раскачивается. Ёсан опускает клетку на землю прямо посреди дороги и чувствует, что у него дрожат руки. Сердце колотится так, что в уши отдает, во рту пересохло, точно он не пил несколько дней. Он закрывает глаза и медленно выдыхает, стараясь успокоиться. Ему необходимо действовать сейчас очень быстро. Кан наклоняется к клетке, отставляя одну ногу как можно дальше при этом. Он же успеет быстро развернуться, верно? Шебуршание в клетке затихает, стоит только Ёсану поднести руку к задвижке. - Тебе не место в моей жизни, - хрипло произносит он, сжимая пальцы на холодном металле. Медленно считает про себя. Раз. Два. – Уходи в свой дом. Три. Резким движением открыв клетку, Ёсан тут же разворачивается и бежит, бежит, что есть силы, не прислушиваясь и не оглядываясь. Он должен как можно быстрее добраться до того магазинчика, а там все будет в порядке. Он наконец-то избавится от этого кошмара. Полупустой рюкзак хлопает по пояснице, лямки едва не слетают, но Ёсану все равно – главное, успеть. И он только через секунду осознает весь кошмар ситуации, когда его колени больно ударяются о землю, а ладони проезжают несколько сантиметров, рассекая кожу до крови в попытках остановить падение. Кан порывается встать, но получается лишь рвануться из чужих рук, обхвативших его поперек туловища. Какого черта?! Он рычит не хуже разъяренного зверя, снова делая попытку вырваться – неужели они настолько быстрые? - Ёсан, подожди, - хриплый шепот на ухо заставляет крепко зажмуриться – если сейчас он снова угодит в ловушку, то никогда не избавится от кицунэ. - Убери руки! – Ёсан рвется вперед, пытается хотя бы встать на ноги, но только чувствует, как его колени елозят туда-сюда по мелким камням и веточкам на земле. Правое болит сильнее, и Кан кричал бы от боли, если бы не жаждал так отчаянно освободиться. – Я не хочу больше попадаться на твои уловки. Отпусти сейчас же! Кан кричит надрывно, но с грустью понимает, что это бесполезно – они слишком далеко от людей, а вокруг по-прежнему видно только деревья. Не надо было так далеко отходить от магазинчика. - Прошу, позволь мне остаться, - шепчет Сонхва, не отпуская Ёсана. Кан не из слабых людей, но хватка Пака слишком сильна – недаром он все же волшебное существо. Ёсан пытается сбросить с себя чужие руки и все еще жмурится, но усталость уже подступила, и через несколько минут он затихает, хрипло дыша и зарываясь пальцами в землю. – Я не смогу уйти, пока не отплачу тебе за помощь. - Отплати своим исчезновением, - выплевывает Ёсан, ударяя локтем назад, но хватка от этого никак не ослабла, хоть и послышался тихий вздох. Чертов лис. – Я не нуждаюсь в твоих услугах. - Пожалуйста, - шепчет Сонхва в самое ухо и зарывается носом в взмокшие волосы Ёсана, а того пробирает дрожью и он даже не особо вслушивается в чужой шепот, а впрочем, там все об одном и том же. - Если твоя благодарность в итоге должна закончиться моей смертью, можешь убить меня сразу, или проваливать, - резко выдыхает Ёсан, все еще желая только подняться на ноги и избавиться от этих рук. - Нет, клянусь тебе, нет, - тихо выдыхает кицунэ, прижавшись щекой к плечу Кана. Ёсан дрожаще выдыхает и едва не воет на весь лес. Он продолжает гнуть свою линию, по ощущениям, бесконечно долго, но ничего ровным счет не меняется. Дурацкое понимание, что проще вышагнуть из окна, чем избавиться от этого лиса, накрывает сознание мужчины. Потому что он явно будет продолжать его преследовать. - В чем заключается твое «спасибо»? – Вопрос Ёсана звучит громом среди возникшей тишины, продолжавшейся несколько минут. - Я не могу пока тебе этого сказать. Но это никоим образом не повредит ни тебе, ни кому-либо. Правда, - тихо отвечает Пак. Кану хочется выть так же сильно. Он будет бесконечно корить себя за то, что случится дальше. - У меня есть условие. Ты будешь делать все, как я тебе скажу. Без пререканий. Иначе можешь выметаться, - твердо говорит Ёсан, хотя ему хочется сорваться на глухой крик – выплеск адреналина уже отошел на задний план, и боль в коленях и ладонях чувствуется очень остро. Сонхва соглашается, и Кан тут же выдвигает свое требование. - Больше никакого гипноза, или что ты там делаешь, когда смотришь мне в глаза. - Ёсан… - Ты слышал меня. И отпусти уже. Сонхва молча повинуется. Ёсан наконец открывает глаза, которые тут же начинают слезиться, он слишком долго держал их закрытыми. - Возьми в рюкзаке одежду и оденься. – Следующий приказ Пак выполняет так же молча, пока сам Ёсан поднимается на ноги, морщась от боли в ногах и руках. Он ждет, пока кицунэ переоденется в его рабочую одежду, которую он все равно хотел закинуть в стирку. Не говоря ни слова, он медленно идет к выходу из леса, чувствуя нестерпимую боль, и каждый шаг только усиливает ее – черт, черт, черт. Сонхва идет рядом, его белые брюки и рабочий джемпер сильно контрастируют с заляпанными грязью джинсами Ёсана. Он не предпринимает никаких попыток как-либо прикоснуться к Ёсану, и тем лучше, иначе Кан уже бы точно ударил его по лицу. Благородство Пака, тащившего, по сути, собственную клетку, даже вызвало какую-то долю доверия. Примерно пять процентов. У магазинчика Ёсан снова вызывает такси, старательно игнорируя любопытный взгляд водителя, поскольку сам он молча садится спереди, тем самым заставив Пака устроиться сзади. И, конечно же, внешний вид врача оставляет желать лучшего. Он вообще старается не думать об этом и даже не смотреть на себя. На протяжении всей поездки голова остается пустой, кроме отчаянной мысли о том, что это просто затянувшийся ночной кошмар. Только дома Ёсан тихо выдыхает и сразу направляется в ванную комнату, велев Паку остаться в коридоре. Осмотрев себя при свете ламп, Ёсан понимает, почему правое колено болит сильнее – джинсы на нем были порваны, пропитавшаяся кровью ткань на второй ноге прилипла к коже, грязь осела на ранах. С тихим мычанием Кан отдирает джинсы от коленки, осторожно снимает и кидает в угол, натягивая вместо них домашние шорты. Качает головой, смотря на то, сколько грязи смывается с его ладоней. Пульсирующая боль в ранах становится просто фоном, но по-прежнему неприятным. Без обезболивающего на ночь точно не обойдется. Взяв с верхней полки аптечку, Ёсан направляется в спальню, пройдя мимо Сонхва и даже не удостаивая его взглядом. Однако кицунэ сам заходит к нему, когда Ёсан, сморщившись от неприятных ощущений, обрабатывает одну из ладоней антисептиком. - Ты снова поранился из-за меня, - кажется, с искренним сожалением произносит Пак, присаживаясь на колени возле Ёсана. И тот обязательно бы съязвил, если бы были на это силы. Завтра. Он устроит ему допрос завтра. У него нет сил даже как-то отреагировать, когда Сонхва, не поднимая на него взгляда, перехватывает ватный диск и осторожно проводит им по сплошь исцарапанной и содранной в кровь ладони, дуя на раны, чтобы убрать немного боли. Он проделывает то же самое со второй рукой, после аккуратно перевязывая обе ладони бинтами, удивительно ловко закрепляя их, и Ёсан искренне удивляется такому. С коленями все сложнее. Ёсан шипит от боли, когда антисептик попадает на рану, но Пак не прекращает своих действий, все так же стараясь успокоить боль легкими дуновениями. Перевязав и колени, он вдруг начинает медленно наклоняться к ним, будто намереваясь поцеловать пострадавшее место, но Кан резко подгибает ноги к себе, едва не заехав по чужому подбородку. - Иди в клетку, - произносит он хриплым и низким голосом, смотря в сторону, чтобы не встречаться взглядом. Когда он через пару секунд переводит взгляд, то видит выпутывающегося из упавшей на пол одежды лиса. Кан поднимается и медленно идет за ним. Пак послушно забирается в клетку, и Ёсан запирает его, не унося кицунэ в комнату. Пускай ночует в коридоре. Закинув аптечку на ее место в ванной комнате, Ёсан падает на кровать и натягивает на себя одеяло, чувствуя, как гудит каждая мышца в его теле. Он почти сразу проваливается в сон, надеясь проснуться в другой реальности.