Мы не выбираем времена. Мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали нас.
Том стремительно подошёл к Эйвери, когда Маккензи скрылась в толпе зевающих студентов. Багровые искры плясали в его глазах. Слизеринцу даже показалось, что Том был взволнован более, чем он того ожидал. Как не вовремя Эмерсон решила его так подставить. — Что она тебе сказала? — хоть Риддл старался, но скрыть взвинченное состояние не мог. — Она поняла, что я за ней слежу. Заявила, цитирую: «передай своему хозяину, пусть сам подойдёт, если ему есть что сказать мне», — эффективно окончив речь, Эйвери в ожидании уставился на старосту. Была надежда, что Том выйдет из себя и решит проучить нахалку, но, отложив вспышку гнева, на лице Риддла нарисовалась ухмылка, а следом холодный взгляд уставился на провинившегося слизеринца. Немного погодя и надменный тон старосты оглушил ни в чем не подозревающего парня: — Ещё один промах и тебе не жить. Стоило ли говорить о том, что Эйвери сразу смекнул: слова эти правдивы, и Том не шутит. Пугливо глотнув, парень кивнул и, не поднимая взгляд с мраморного пола, встал как вкопанный. — Уйти с глаз моих, обсудим это позже. Не испытывая судьбу на удачу, слизеринец ретировался в класс зелий так быстро, как мог. Он с ужасом вдумался, что ещё парочку таких неудач и Тёмный Лорд его просто уберёт не только как соратника, но и физически уничтожит. Какая разница, что парень из чистокровной семьи, если он не в состоянии выполнить самое простое поручение. Чуть позже Том зашёл следом и, как ни в чём не бывало, прошёл к свободному рабочему месту и принялся приводить порядок. Он не любил неподготовленность, а потому всё должно было быть на своих местах, продуманно и по порядку. Маккензи заинтересованно бросила взгляд на старосту: ей было интересно, рассказал ли Эйвери ему дословно всё, что она сказала, или нет. После того, как она завершила разговор, слизеринец зашёл в класс настолько потерянным, что его даже стало немного жаль. Конечно, слежка за ней — это уж, простите, чересчур. Но чего он ожидал? Якобы глупую девчонку, которая не в состоянии заметить подобное нахальство? И даже если она хоть как-то перешла дорогу Тому, что за характер отправлять своих прихвостней за ней? В конце концов, она отложила ненужные мысли. Слишком многого Риддл о себе возомнил, вот и всё. А от неё сейчас требуется сконцентрироваться на уроке, а ещё лучше заглянуть в запретную секцию после зельеварения. Хотелось бы совершить небольшую вылазку, чтобы любопытных глаз было меньше. Но каждый раз срабатывала подлая закономерность: она оказывалась пойманной старостой после отбоя.***
После окончания урока Маккензи убрала за собой рабочее место, благо сегодняшнее задание было для неё простым и привычным. Конфузом не окончилось, как это было у неё всегда. По крайней мере, в прошлом. Теперь никого рядом из родных нет, и выкручиваться нужно самостоятельно. «О чём это ты? Ты всегда была одна», — мерзко прошептал внутренний голос девушки. Детская обида играла в ней. В детстве ей уделяли внимание воспитательницы, преподаватели и профессора, которые приходили к ней, когда девочке исполнилось шесть лет, чтобы обучать её магии и в особенности контролировать её. Самым близким человеком для неё была сестра, которая выслушивала детские переживания чаще, чем родители. Но и родителей Макки не винила. Просто так вышло, что отец всегда был в делах. Статус чистокровной знатной семьи говорил сам за себя, и вести себя в обществе полагалось подобающе. Из-за разницы в возрасте с Меделин она могла делиться ровно столько, сколько удавалось за свободное время. Но сестер разлучали либо индивидуальные занятия, либо Хогвартс. Через четыре года после рождения Маккензи Меделин отправилась на обучение в Хогвартс. За её блестящие успехи в учебе на пятом курсе девушка стала старостой Слизерина, а за Маккензи всегда был страх, что девушка может не попасть на Слизерин. Не было у неё характерного поведения под стать факультета, но, вопреки всем ожиданиям, семья Фоули вздохнула с облегчением после вести, что она попала на змеиный факультет, и жизнь продолжилась в своей колее. Вот только для девочки было больно от мысли, что единственным переживанием был факультет. Ведь расстояние было огромным, и в каждом полученном письме от семьи (а их присылали редко), в конце было написано: «Мы возлагаем на вас большие надежды, не подведите». С возрастом Макки научилась притуплять боль и старалась не подводить отца, но и не переступить через себя и свои убеждения. Поглощённая мыслями, Макки старалась настроить себя на цель. Когда есть ради чего бороться, желание и умения начинают подстраивать под себя в такт судьбу. На данный момент она просто понимала, что нет цели возвращаться домой, потому что страх, что её не ждут, был сильнее. Может, стоит только ради одного человека — Меделин. А она во Франции вместе с мужем и у неё уже другая жизнь. Неизведанная тоска, заселившись в её душе, терзала беспощадно. Казалось, что проще даже найти источник её беды — попадание в другое время, чем разложить по полочкам все то, что накопилось за шестнадцать лет. Казалось бы, с одной стороны, нет ничего дороже семьи. Но так ли хорошо она себя чувствовала там, в окружении воспитателей и нянечек, но без внимания самых дорогих ей людей? Девушка прошла мимо колонны первого этажа, так и не заметив, что Том скрылся в одном из потайных ходов, чтобы заглушить своих демонов. В конце концов, мыслить хладно стало невозможно, и он постарался укрыть себя маской невозмутимости, чтобы не терять ту власть, которую он вырабатывал годами. Порой его настигали такие вспышки гнева, и дабы не показывать свою сущность остальным студентам, слизеринец старался скрываться. Вот только от себя не скроешься. Маккензи повернулась в сторону колонны после того, как услышала рык зверя. «Показалось…» Не решаясь проверить свой слух на галлюцинации, она направилась в сторону библиотеки. Ей бы найти тихое местечко да подумать.***
Уже за столом запретной секции девушка то и дело перелистывала страницы в поисках других материалов, используемых для путешественников во времени. Но чем больше она углублялась, тем становилось очевиднее: основная информация находится в Министерстве, и только через практическую работу она сможет разгадать, как ей вернуться. Но вот проблема. Кто в здравом уме возьмёт её в Отдел Тайн? Только-только окончивших учёбу студентов, выпускников не брали так скоро в отдел, а уж тем более работать в Комнате Времени. Ни опыта, ни багажа. Что она может дать? А на подготовку пройдет уйма времени, возможно, несколько лет до того, как её допустят. И то работать под руководством опытного волшебника и ни о каких экспериментах и речи быть не может. Стоит признать, что работа невыразимца её уже привлекает всё больше и больше, учитывая, какие возможности можно раскрыть. Так что там за эксперимент был у Элоиз Минтамбл?