Записки одного детектива

      Выйдя на следующее утро из дома, Шерлок поморщился, вдыхая этот гадкий воздух грязного Лондона. Он даже задумался перед тем, как закурить. А стоит ли вообще? Конечно, решил он, глядя, как сигаретный дым сливается с туманом, по обычаю плотным и неприятным. Как иначе жить в этом безумии, периодически накрывающем город? Иногда складывалось впечатление, что никто кроме Шерлока не способен заметить всех деталей, хотя и сам он часто закрывал глаза на странности, ставшие повседневностью в Лондоне. Проходя мимо переулка, детектив заметил, как какой-то мальчишка- беспризорник ловит крысу, возможно, чтобы сделать с ней потом что-то ужасное. Странно ли, что такое может происходить не только в это утро, но и в любое другое? Скорее всего, но никому в целом не было до этого дела. Странно ли то, что Холмс уже месяц гоняется за полоумной девицей, охотящейся на подростков? Да, вообще-то, но об этом тоже никто ничего не знал, а если бы и знал, то решил, что не его это дело.       В размышлениях о том, что это утро такое же неприятное, как и предыдущее, Шерлок подошёл к зданию одного из клубов, где так любят собираться джентльмены ради чего-то скучного, как считал детектив. Сам по себе он никогда в клубах не бывал, если только того не требовали обстоятельства. Чаще всего люди там встречали Холмса либо с неприкрытой враждебностью, либо, наоборот, настолько радушно, что покинуть их было достаточно сложно. Не дойдя нескольких метров до входа, Шерлок заметил, как дверь открылась и здание покинуло два человека. Завидев Холмса, они остановились, будто бы обсуждая его в ожидании. Ускорять шаг детектив не стал.        Одним из них несомненно оказался Альберт Мориарти. Его лицо было достаточно узнаваемо хотя бы потому, что он был частым гостем на разных мероприятиях и имя его то и дело где-то упоминалось. Молодой человек как-то прищурился, с ухмылкой глянув на приближающегося детектива, и что-то шепнул на ухо своему собеседнику. Тот будто бы ожил, глядя на Холмса. Это был мужчина средних лет с седеющей, но без того светлой шевелюрой. Был он не очень высок, почти на полторы головы ниже Альберта, но в силу своего стройного телосложения выглядел достойно. По некоторым посторонним признакам Шерлок догадался, что это и есть искомый им отец Питера Харкорта, одетый не по погоде в белое.       В последнюю очередь детектив вспомнил упоминание о том, что старший брат Уильяма состоит с ним в одном клубе, что и подтвердилось в итоге.       Как только Шерлок подошёл ближе, Альберт, похоже, попрощался с товарищем и мельком взглянул на детектива, коснувшись шляпы в знак приветствия. Почти в тот же момент на дороге появился кэб и Мориарти уехал. — Вы, должно быть, мистер Холмс… — Шерлок кивнул и протянул руку мужчине, тут же ощутив всю его радость в силе рукопожатия. — Много о вас слышал! Я Эмметт Харкорт, очень хотел с вами встретиться. Мой сын и Чарльз… Всё благодаря вам! — Не стоит. В этом деле нет ни одной моей заслуги. — Поняв, что речь идёт о Рауле и Тиме, мужчина замолчал, кивнув в знак понимания. Спорить сейчас было некстати. — Может, вы были бы не против посетить наш скромный дом в обед? Есть вещи о которых мне бы хотелось поговорить в другой обстановке. — Я собирался проведать Питера, если это позволено. — Ну конечно, конечно. Разумеется позволено!       Так, набравшись терпения, к назначенному времени Шерлок приехал в поместье Харкорт. Здание было не очень большое, но достаточно выделяющееся на общем фоне. Уже по его виду можно было понять какие люди там живут. Всё во дворе было размещено строго симметрично, на клумбах росли кусты белых роз да и не только. Любое растение, что могло там цвести осенью (или доживало свои последние дни) имело лепестки белого цвета, как и целиком белый дом с его мраморными колоннами и ступенями. Оставшуюся листву тщательно собирали под побелёнными стволами деревьев. На пороге показался Эмметт, одетый в те же светлые одежды, что и утром. Должно быть, он ночевал в клубе и решил к обеду вернуться домой. Внутри было спокойно и тихо, без суеты. Навстречу гостю вышла, вероятнее всего, жена Эмметта. Она была одета в домашнее, молочного цвета, платье с волосами собранными в тугой пучок на затылке… Возможно, она была ровесницей мужа, но выглядела настолько хорошо и держалась так изящно, что Шерлок чуть не раскрыл рот. Она не выглядела, как модница или дама любившая свет, эта женщина казалась тихой и скромной, но мудрой и имеющей часть власти в своём доме. С первого взгляда Холмс угадал в ней те же черты, что и в Питере. Они были ну очень похожи. Следом в гостиной появилась девушка и, тут же смутившись при виде гостя, снова спряталась за угол, вызвав смех у хозяина. — Моя жена Паулина и дочь Камилла. — С гордостью объявил Эмметт и девушка вышла поклониться, держа в бледных руках небольшой букет из всё тех же белых роз. Холмсу невольно вспомнилась ночь в церкви и лилии на полу, но он даже не мыслил о том, чтобы спрашивать у семьи о таких необычных порядках, так что парень просто поклонился в ответ, иногда поглядывая на Камиллу в дальнейшем. — Ты из цветника! Ну поставь их в вазу и не забудь собрать волосы к обеду.       Всё время пока Шерлок провёл за столом, он чувствовал себя некомфортно. Хотелось закурить, приспустить галстук или сесть как-то поудобнее. Возможно, детективу даже не очень хорошо удавалось это скрывать, но Харкорты никак не заостряли на этом внимания, говоря на какие-то шаблонные темы, которые принято обсуждать в обед. Иногда Холмс ловил на себе взгляд Камиллы, но как только он смотрел в ответ, девушка хлопала светлыми ресницами и опускала серые глазки обратно в свою тарелку. В беседе с Адамом Питер упоминал, что у него есть старшая сестра, но, как оказалось, на свой возраст она совершенно не выглядит.       Закончив наконец-то с трапезой, Шерлок уже собирался подняться на другой этаж к своему (ещё недавнему) студенту, но Эмметт притормозил его, отведя в свой кабинет. Он долго молчал, думая с чего бы начать, в то время как Холмс чувствовал себя полнейшим идиотом, стоя в непонимании у двери. — Питер и Чарльз открыли мне, что знали… Скажите, всё происходящее это моя с друзьями вина? Долго ли мне надо переживать и бояться? Что я могу сделать? Понимаете, я вижу как до сих пор убиты горем мои товарищи и их жёны, а что делать мне? В опасности ли моя дочь? — Наконец-то приняв вид соответствующий ситуации, Эмметт опустился на стул за своим рабочим столом и тяжело вздохнул, глядя на семейный портрет, висящий на одной из стен. — У нас тихо и спокойно, не хочу, чтобы в доме поселилась тоска. Знаете, время тут, внутри, будто стоит на месте и если всё-таки дано случиться чему-то ужасному… Печаль останется тут навечно. — Ничего не могу обещать, но буду делать всё, что в моих силах. Обнадёживать я вас точно не стану. Да, возможно и Камилла может оказаться под ударом. Насколько я могу понять преступников не вы, ни ваши друзья не сможете избавиться от них самостоятельно. Вам не помогут деньги, статус и переговоры. А есть ли в этом ваша вина расскажите мне сами.

***

4 октября «После разговора с Эмметтом я могу думать, что понимаю ситуацию немного лучше. Он признаёт, что в аварии на железной дороге есть его с товарищами вина, а лучше сказать вина их жадности. Когда они только открыли компанию, то сэкономили на всём на чём вообще можно было сэкономить. Может, поднимать с нуля своё дело и сложно, но о своей скупости господа пожалели уже после происшествия. Гораздо позже. Я не знаком с остальными господами, но Эмметт действительно выглядит так, будто до сих пор готов вымаливать прощения у тех кто был в поезде и даже у тех кого не было. К моему удивлению ещё информации добавила Камилла, припомнив, что компенсация была выплачена неохотно и в небольшом размере, гораздо больше денег ушло на то, чтобы замять скандал. На тот момент она была уже в более менее сознательном возрасте и говорит, что помнит ссору её отца с товарищами по этому поводу. Когда дела пошли лучше, то и качество всего в компании несомненно выросло, но к вопросу компенсаций друзья больше не возвращались. Питер со дня приезда лежит в кровати и грустно смотрит на небо в окно (как выразилась его сестра). Но радует, что он был в состоянии поздороваться со мной и даже немного шутил. Как я понял, это была попытка успокоить находящегося там Чарльза. Парень слишком много переживает и злится после произошедшего, постоянно ходит опустив голову и поднимает её только чтобы глянуть на друга. Уже не являясь студентом и преподавателем, мы вышли на задний двор покурить, в то время как Питеру меняли повязки. Миссис Харкорт ушла читать сразу после обеда, а леди Камилла составила нам с Чарльзом компанию, несмотря на то, что её отец, как она выразилась, не переносит запаха сигаретного дыма в доме. Там она мне и рассказала, что знала. На момент тех событий и Чарльз с Питером, и Тим, и Рауль были совсем детьми. Точный возраст я не стал уточнять, это не так уж и важно для дела. Оба моих собеседника попросили защитить Питера, чему я, признаться, удивлён. Ведь не дураки и понимают в какой ситуации находятся. Складывается впечатление, что все они видят во мне какого-то спасителя, даже лучше сказать, что именно это шепнул Альберт Эмметту утром у здания клуба, но… Будем считать, я занимаюсь этим делом исключительно из азарта. Кстати об этом. Отис бы назвал это «продолжением спектакля». Я не мог не обратить внимания на одного интересного молодого человека, которого было прекрасно видно в окно комнаты Питера. Не могу сказать, был он там только в тот момент или вовсе привёз меня в поместье Харкорт. Я, к собственному стыду, не обратил внимания когда опаздывал на обед (и если это всё-таки так, то положение наше становится в пару раз хуже). Мой рыжий товарищ стоял на соседней улице, у поворота в какой-то переулок, в чёрном пальто и цилиндре, ухмыляясь всякий раз, как я повернусь посмотреть на него. Ради спокойствия в доме я не мог кинуться на улицу, чтобы схватить преступника. Всё что я нашёл потом вместо Тома это обёртка от конфеты, когда-то полученной от одного профессора литературы, и скомканный клочок бумаги.»