Чумные заметки

      Есть вещи, которые Вадик любит сильнее денег и власти. Даже сильнее выставления всего окружающего мира полными долбоебами. Одна из этих вещей это скачущий Волков на его члене.       Именно такой Волков.       Опьяненный, но совершенно трезвый. Затуманленный, но не укуренный. Потерянный, но чётко знающий, куда член Вада должен его долбить.       Вадим просто лежит, закинув одну руку за голову, и скалится, перекатывая зубочистку из стороны в сторону. Удерживать второй рукой телефон снимая, как самозабвенно, вытрахивая все мысли из своей головы, Олег скачет на нём. Так красиво. Эгоистично. Думая только о себе и своём удовольствие. Такое редкое и прекрасное зрелище, совершенно не встречающееся в дикой природе.       Олег тихо матерится, сжимая свой член у основания, чтобы не кончить, задерживая бедра так, что внутри осталась лишь головка.       Ваду сложно не мотнуть бедрами по кругу, за что его одаривают злым рычанием и впиваются пальцами в бедро, раздирая предыдущую царапину за такое самовольство.       А Вадиму похуй. Вадим ебанутый наглухо, влюблённый доусрачки и желающий только эту породистую псину. Особенно когда Олег такое вытворяет. Когда он не контролирует себя. Когда Волков по-настоящему злится и отпускает себя. Это настолько редкое и красивое зрелище…       И как здорово, что Вадик знает все триггеры Олега. Знает, как нежный не в себя вечер, при правильном подходе вывести в вот это вот. Чтобы красивое тело неумеючи изуродованное шрамами скакало на нём до последней капли. Только Вадима. Вся прелесть этого состояния, что Олегу становится похуй на всех и вся, он продолжает его трахать и после. Даже будучи чертовым инвалидом с проблемами движений и дыхания, выносливость Олега это что-то невероятное. Как и он сам.       — Олежик. Повернись.       Вадим тихо хрипит, надеясь, что не проглотит остаток зубочистки, что лопнула, когда Волков вцепился в его горло руками. Душит взаправду. Глаза черные-черные. Мокрая челка прилипла ко лбу. А как сжимает своим проходом его несчастный с трудом некончивший член.       — Пожалуйста. Малыш, — Вадим только улыбается, гладит, освободив руки от телефона, зализывая волосы Волкова назад, — Кончу, и ты продолжишь. Олежа, позволь мне кончить.       Он знает, что Олег даст и без всех этих слов, но ему нравится, как смотрит Волков, сильнее сжимая его шею, не моргая, смотря, как хищник на добычу, чуть склоняя голову, медленно и медленно приближаясь, чтобы провести языком по шраму на брови.       У Вадима вырывается гортанный рык, переходящий в шумный ах, когда Олег грациозно слезает, поворачиваясь и наклоняясь, позволяя Вадику додрочить, заливая спермой располосанного волка на спине Олега. Смотря на сбитые костяшки Олега. Простанывая громче, зная о кого он их сбил. Вадим никогда не думал, что будет кончать с таким удовольствием, думая о Разумовском. Но. Блять. Почему он не видел, как Олег въебал рыжему.       Вад сплевывает половину зубочистки в сторону, довыдавливая из себя остатки тяжело дыша.       — Олежка, а Олежка, расскажешь ещё раз.       Рычит, злится, не хочет.       — Ну, Олеж.       Вадим только улыбается, подбирая пальцами белые вязкие полосы со спины, смазывая свои пальцы, сразу три, чтобы затолкать в задницу Волкова. Тот так довольно скулит, тут же прогибаясь в спине и поддаваясь назад.       — Ну, пожалуйста, расскажи и еби меня пока не сдохну, как твоей душе угодно.       И целого мира мало, когда Волков шумно-хрипло выдыхает, кивая, что расскажет, только для начала.       — Пальцы поглубже вставь.