Камелия

      С того самого дня Мисти и Корделия стали основательно готовится к операции. Гуд заново прошла обследования, и они, наконец, получили все нужные направления.       Настал тот день, когда врачи будут извлекать из Корделии яйцеклетки для экстракорпорального оплодотворения, и она очень волнуется. Чем больше женщина об этом думает, тем больше сомневается, а время, кажется, ползёт со скоростью улитки, пока две блондинки сидят в зале ожидания. Взгляд старшей гуляет по каждому предмету вокруг, хотя она их тщательно осмотрела уже раз десять. Мисти замечает в каком-то роде нервозность Гуд, однако не предпринимает ничего лучше, как просто взять её за руку. Она переплетает их пальцы, чувствуя как ладонь Верховной вспотела от волнения.       Корделия резко переводит взгляд на их руки и сердце пропускает удар. Она смущена тем, что Дэй вынуждена касаться её потной ладони, ей кажется это очень интимным. Она поднимает на неё глаза, а Мисти наклоняется к ней, и в эту же секунду Гуд готова поклясться, что её щёки загорелись ярким румянцем. Болотная ведьма остановилась у её уха, нежно прошептав:       — Всё будет хорошо.       Заворажённая близостью с Мисти, Корделия не сразу отреагировала на её слова. Она кивнула, снова отводя взгляд.       — Мне сказали, это не долго, — добавила Дэй всё ещё у её уха.       Кудрявая блондинка отстранилась, и, одарив её короткой улыбкой, Гуд отвернулась, снова рассматривая предметы вокруг. Мисти продолжала держать её за руку, из-за чего она отвлеклась от мыслей об ЭКО, однако теперь думала лишь о том, как девушка заботиться о ней, и как она хотела иметь возможность когда-нибудь просто целовать её при любых обстоятельствах.       Бросая короткие взгляды на Дэй, Корделия всё время жалеет, что так и молчит о своих чувствах. Ей хочется сказать, но не так, Мисти не готова к этому, тем более, сейчас.       Когда она поглядывает на неё, глаза останавливаются то на её розоватых губах, то на светлых блестящих оптимизмом глазах, то на золотых кудрях, то на веснушках на носу. Ей кажется, что симпатичнее этой девушки она не встречала никого, и никогда уже не встретит. Наверное, это судьба, ведь они обе ведьмы. Это их связало.       — Делия, — негромко произносит Мисти.       — Да? — Корделия поворачивает к ней голову.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — заботливо интересуется она, чуть наклоняясь.       — Да, нормально. Но почему ты спрашиваешь? — в непонимании проговаривает Гуд.       — Твои щёки покраснели, — отвечает светлоглазая, показательно указывая пальцем на свои щёки.       От этих слов Корделия ощущает ещё большее смущение и не находит слов, однако её выручает медсестра, называющая её имя. Она как по сигналу резко поднимается со своего места, и Мисти, пожелав ей удачи, аккуратно отпускает её руку. Губы Гуд растягиваются в короткой улыбке, и она уходит за женщиной в медицинской одежде.       Через несколько дней они снова сидели в той же самой больнице, но уже в ожидании следующей операции. Той, после которой, как Корделия считает, вся её жизнь изменится, и ничего нельзя будет сделать иначе. Мисти станет вынашивать ребёнка. Её ребёнка… Их ребёнка? Нет, Верховная даже мечтать об этом запрещает себе. Всё переменится, и Гуд боится, что и «они» станут другими друг для друга. Неизвестность кажется ей самым большим страхом, тем более когда от заботы Мисти её сердце выпрыгивает из груди. Эти чувства, они приносят лишь сомнения.       Внезапно Корделия осознаёт, что снова волнуется, когда сегодня должна поддерживать девушку. Она поворачивается к Дэй, чтобы что-то сказать, но светлоглазая выглядит совершенно спокойно, и этот факт застаёт Гуд врасплох.       Мисти переводит на неё взгляд и снова нежно улыбается, после чего кладёт свою ладонь на её предплечье и произносит:       — Хей, всё в порядке, не волнуйся.       Корделия делает непонимающее выражение лица.       — Я всё вижу, — говорит Дэй. — Делия, правда, всё хорошо.       Верховная всматривается в глаза болотной ведьмы и в очередной раз тает изнутри. Улыбка касается её губ, а Мисти продолжает поддерживающе глядеть на неё. Гуд поражает её искренность, она очарована ей.       Младшая ведьма видит, как на неё смотрит Корделия, и на подсознательном уровне всё понимает, но продолжает быть настоящей, не боится проявлять свою заботу и, как она считает, дружескую любовь в то время, как сама всецело стремится к этой женщине. Всё в Верховной притягивает её. Она рассматривает её черты, и ей кажется, что прекрасней неё в мире никого нет: её тёмные глубокие карие глаза, блестящие добротой, её аккуратные брови, веснушки, родинки и полные розовые губы — в ней идеально всё. Дэй со спокойной душой списывает её красоту на то, что она Верховная, забывая о том, что уже с первой встречи считает её самой симпатичной женщиной.       Погружаясь в размышления о Корделии, Мисти совершенно забывает обо всём вокруг и тут словно через толщу льда, слышит голос мед-работника. Она видит, как Гуд поворачивается к нему, и тогда сама поднимает на него взгляд. Это молодой парень, скорее всего ещё практикант. Он повторяет имя и фамилию Мисти, читая с листка с некоторым сомнением. Девушке сразу становится понятно его замешательство, но она ничего не говорит по этому поводу и просто поднимается со своего места.       — Это я, — произносит она и вдруг чувствует, как Корделия берёт её за руку.       Дэй переводит удивлённый взгляд на свою Верховную. Парень стоит рядом и переводит глаза то на одну блондинку, то на другую, решая, что лучше будет немного подождать.       — Мисти, я…       — Да?       — Я всегда буду рядом, — искренне проговаривает Корделия, поглаживая большим пальцем тыльную сторону её ладони.       Девушка не сразу понимает полноту смысла этих слов, однако с неменьшими чувствами отвечает:       — Я знаю.       Несколько секунд они не разрывают зрительную связь, а потом Гуд переводит взгляд на молодого мед-работника и снова на Мисти и говорит:       — Тебе пора. Я буду здесь.       Мисти кивает и, когда Корделия отпускает её руку, поворачивается к парню, который всё это время делал вид, что не обращал внимания на их нежности. Он рассматривал какие-то надписи на бумагах в руках, однако очень быстро от них отвлёкся, указывая светлоглазой блондинке куда идти, зашагав впереди неё. Дэй на последок ещё раз переглянулась с Гуд и заметила, как та помахала ей одними лишь пальцами, но сама не успела ничего сделать, кроме как улыбнуться вновь, потому что скрылась за широкими белыми дверями.       Почему-то сейчас, идя в то место, после которого её жизнь разделится на до и после, она уверена, что делает правильный выбор. Выбор, который она сделала ради той, что подарила ей смысл жизни. Той, дороже которой у неё никого нет.       Мисти не жалеет, ни идя на операцию, ни во время неё, ни после. И сейчас, когда уверенно идёт ко ждущей её Верховной ведьме. Она не знает точно приживётся ли эмбрион, но интуиция ей подсказывает, что всё получится. Она хочет, чтобы получилось, хочет видеть на лице Корделии ту самую счастливую улыбку, которую видела во сне.       Дэй с каким-то потаённым предвкушением открыла двери, возвращаясь в зал ожидания, и сразу замечает взгляд Корделии, что в нетерпении каждый раз оглядывалась на вход при любом движении. Кареглазая тут же поднялась со своего места, отложив какую-то брошюру и одаривая Мисти улыбкой, но не осмеливаясь пойти навстречу, словно это что-то может изменить. Но болотной ведьме было всё равно, она подошла к ней и сразу взяла за руки.       — Ты как? — спросила Дэй.       Гуд удивлённо на неё посмотрела и задорно проговорила:       — Это я должна у тебя спросить.       Мисти издала короткий смешок.       — Но ты тут волновалась больше всех.       Корделия тоже по-доброму усмехнулась, скромно отводя взгляд.       Они перебросились ещё парой фраз и поспешили домой, в академию. Когда они выходили, Верховная из-зо всех сил сдержалась, чтобы не взять её за руку. Всё её нутро стремилось к ней, особенно сейчас, когда ей казалось, что вот она семья — та самая, о которой она так мечтала. Но всё это лишь у неё в голове, всё неправда. В груди неприятно щемит, поэтому Корделия всегда отводит взгляд, когда слишком долго находится в своих фантазиях. О, как в такие моменты она радуется, что Мисти не умеет читать мысли.       С этого дня жизнь Мисти становится с ног на голову, потому что Корделия не оставляет её ни на минуту, усиленно заботится о каждом аспекте её жизни и больше разговаривает, но Дэй это совершенно не доставляет неудобств. Ей нравится быть объектом внимания Верховной, она чувствует себя особенной.       В один прекрасный день, когда болотная ведьма спешит вниз по лестнице на завтрак, она встречается с Мэдисон, которую почему-то она не видела уже несколько дней. Монтгомери берёт её под руку и ведёт в гостиную, не принимая во внимание стремление Мисти поесть.       — Так значит ты беременна? — спрашивает она, усаживая кудрявую блондинку на диван, и сама садится рядом.       — О, ещё не известно, — с энтузиазмом отвечает Дэй, складывая руки на коленях. — Но мне кажется, что да.       — Что значит кажется? — с сомнением во взгляде проговорила Мэдисон.       — Эм, — запнулась Мисти. — Просто кажется…       — Понятно, — лишь произнесла Монтгомери, после чего посмотрела на свои пальцы, поправляя кольца.       — Знаешь, — неуверенно начала болотная ведьма. — Я всё хотела поблагодарить тебя. Ты придала мне уверенности. Спасибо.       Мэдисон уверенно подняла голову, снова посмотрев на неё.       — Я уж думала ты никогда не скажешь этого, — самодовольно сказала она, однако позже мило улыбнулась (но всего на пару секунд).       — Мэдисон, — проговорила Мисти, подавшись вперёд и положив ладонь на её предплечье.       Девушка удивилась, но вида не подала и просто сказала:       — Да?       — Я ошибалась насчёт тебя. Ты хороший человек.       — Ой не надо мне тут, — усмехнувшись, произнесла она. — Я убила тебя вообще-то.       Выражение лица Дэй мгновенно изменилось. Она закатила глаза и спросила:       — Ты всегда всё портишь?       — Жаль, что мне не платят за это, — ехидно улыбаясь, проговорила Мэдисон, отводя взгляд.       Мисти тяжело вздохнула и собиралась ещё что-то добавить, как Монтгомери продолжила:       — Иди уже, а то наша мисс Верховная начнёт переживать, что её любимый персик опаздывает на завтрак.       — Персик? — лишь сконфуженно проговорила Дэй, вставая с дивана и поправляя цепочку на шее.       — Забей, — махнув рукой, ответила Мэдисон.       Мисти пожала плечами и наконец продолжила свой путь на кухню.       На кухне на неё обращаются три пары глаз, но только с одной из них Дэй встречается взглядами. Корделия из-зо всех сил старается не смущаться, ведь это обычное дело. Обычное же?       Все вместе они поели, разговаривая на насущные темы, рассказывали о планах на день, и всё было так спокойно, что Верховная совершенно перестала волноваться об их с Мисти отношениях. Она чувствовала себя так умиротворяюще, что ей понравилось это состояние, и она решила, что не будет стараться что-то изменить, ведь всё и так прекрасно.       На протяжении всей этой недели Корделия думала лишь о том, как окружить Дэй заботой, но не перейти черту, и это очень сильно угнетало её. Ей было тяжело внутри, хоть это совсем не проявлялось внешне. Только ночью, когда ложилась в кровать, она позволяла своим эмоциям выходить наружу. Но сейчас… Почему-то сейчас Гуд кажется всё это таким глупым. Она поняла, что нет смысла сдерживать себя, когда и так не делаешь ничего плохого. Её сердце открыто, душа стремится быть рядом, так почему не дать ей этого? Корделии большего не надо.       Если она захочет пойти на встречу, обнять её, сделать комплимент, или просто улыбаться, не отрывая от неё взгляда, она это сделает.