Камелия

      Прошло около двух недель после ЭКО. Тёплым летним вечером Корделия и Мисти решили выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Старшая сидела на скамейке, которую совсем недавно установили на крыльце академии, а младшая лежала, положив голову к ней на колени. Они обе молчали, насалаждаясь шелестом листьев и стрекотанием сверчков, и наблюдали за звёздным небом, по которому то и дело проплывали одинокие облака.       Корделия опустила взгляд на девушку и запустила пальцы в её волосы, нежно поглаживая кожу головы. Мисти тоже перевела на неё взгляд, после чего всем своим видом показала, что ей нравятся её касания.       — Как ты себя чувствуешь? — нежно спросила Гуд, указывая взглядом на её живот.       Дэй по-доброму усмехнулась и повернулась на бок, прижимаясь лицом к животу Корделии.       — Хэй! — воскликнула Верховная, рассмеявшись.       — Со мной всё хорошо, мамочка, — проговорила Мисти, сделав акцент на последнем слове.       Задорно улыбаясь, она повернула голову, чтобы увидеть реакцию женщины. Та напустила на себя обиженный вид, однако улыбка выдавала её.       Мисти смотрела на неё снизу вверх, и было в этом что-то интимное. Никто не лежит на коленях Верховной, кроме неё.       Корделия поджала губы и снова посмотрела в небо, оперевшись спиной о стену. Она расслабилась, прислушиваясь к гулу машин на соседней улице, а Дэй продолжала разглядывать её. Тёплый свет от фонарей на стенах академии приятно освещал необычные черты старшей блондинки. Болотная ведьма, повинуясь какому-то неопределённому порыву, потянулась ладонью к её волосам, по дороге задев приятную в цветочек ткань блузки Корделии. Мисти стала накручивать на палец светлые локоны женщины, и в её голове возникла одна из песен Стиви. Она стала тихо наплевать её, а когда Гуд в очередной раз посмотрела на неё, произнесла:       — Ты такая красивая…       Верховная, неожидавшая такого комплимента, не нашла слов, чтобы ответить ей. Вместо того, чтобы обрадоваться или хотя бы скромно поблагодарить, она напрягалась, что отразилось на её лице.       — Делия, вообще-то я сказала, что ты красивая, а не страшная, — с усмешкой сказала Мисти, всё ещё лёжа скрестив руки на груди.       — Прости, я… — лишь проговорила Корделия, поправляя причёску одной рукой.       Дэй приподняла одну бровь, смотря прямо на неё.       — Ты тоже, — добавила Гуд. — Красивая… Очень.       Тут младшая ведьма прыснула со смеха, одним движением поднявшись с коленей кареглазой, которая огорчилась потере контакта, однако не понимание причины смеха Мисти сейчас заботило её больше.       — Ты вообще видела меня и себя, — заканчивая хохотать проговорила Дэй. — Если я очень красивая, то ты красавица вселенского масштаба!       Каждое слово, произнесённое Мисти, было наполнено искренностью. Она всегда говорила то, что думает. И, конечно, такая похвала заставляла сердце Корделии стучать быстрее. Она ужасно смутилась, всем нутром ощущая, как к щекам приливает кровь, и ничего поделать с этим не могла. Она закусила губу, отводя взгляд, надеясь, что волосы скроют её раскрасневшееся лицо, но тут почувствовала, как Дэй коснулась её подбородка, аккуратно поворачивая её голову, чтобы встретиться взглядами.       «Зачем она это делает?!» — единственное, о чём подумала Гуд в этот момент.       — Боже мой, ты так мило смущаешься, — произнесла Мисти, и в этот момент Корделия была готова поклясться, что её сердце вот-вот разорвётся от переизбытка эмоций.       Лицо болотной ведьмы было всего в паре сантиметров от неё, но она просто смотрела на неё, и Верховная не могла понять, что происходит у неё в голове.       А Мисти ни о чём не думала, ровно до того момента, когда в её голове всплыли слова Зои: «ты влюблена в неё?» Её сердце словно пропустило удар, она внезапно убрала ладонь от лица Корделии.       Она влюблена? Нет, твердила она себе, ведь женщина не может любить женщину. Это неправильно, это против природы, против Бога, так нельзя. Нельзя ведь?       Её глаза забегали, и Корделия заволновалась.       — Мисти, — произнесла она, кладя свою ладонь на её запястье. — Ты в порядке?       Мисти посмотрела на неё каким-то новым далёким взглядом, и это ещё сильнее озадачило женщину, которая и так была в замешательстве.       Не зная, что предпринять, Дэй почти что вскочила со своего места, сказав что-то вроде: «что-то мне нехорошо»; и направилась ко входу в академию. Корделия поднялась следом, чтобы сопроводить её, но девушка проговорила: «я сама дойду»; и через пару мгновений скрылась за дверью.       Гуд медленно опустилась на своё место, разочарованно поднеся ладонь к лицу и тяжело вздыхая. Однако после этого, чтобы успокоится, она расслабила плечи и в очередной раз подняла взгляд к небу. Через несколько минут стало легче, и стрекотание сверчков перестало раздражать.       Наверное, впервые за всю свою жизнь сейчас Корделия не искала смысла в действиях Мисти. Ей просто не хотелось напридумывать себе всякого, поэтому она списала всё на то, что ей и правда могло стать «нехорошо» и, просидев ещё какое-то время на скамейке, она тоже направилась внутрь дома. Всё-таки поздно уже, лучше лечь спать.       К счастью, размышления не преследовали её, и она быстро погрузилась в сон без сноведений, а проснулась от стука в дверь и радостного голоса Дэй:       — Корделия Гуд, ради Христа, вставай уже!       Сонная Верховная не сразу вспомнила, что произошло вчера, и не обратила внимание на изменение настроя девушки. Это не показалось ей странным.       Она приподнялась в постели и сказала:       — Зайди, открыто!       Дверь распахнулась в эту же секунду, и Мисти уже совсем скоро плюхнулась на кровать Верховной. К счастью, та успела подобрать под себя ноги.       — Делия, — в какой-то степени взволнованно начала светлоглазая, положив ладонь на её ногу через одеяло. Это прикосновение словно по щелчку пальцев вывело Корделию из сонного состоянии, и всё её внимание сосредоточилось на девушке. — У нас получилось… Я беременна!       Дэй протянула старшей ведьме три теста, и все они были положительные.       Корделия была настолько поражена этой новостью, что дрожащими руками едва смогла спокойно взять их. Она осмотрела каждый, словно пытаясь найти подвох, но на каждом явно было по две полоски. Гуд продолжала в упор смотреть на эти тесты, и глаза её стали наполняться слезами, ведь она держала в руках то, что, была уверена, никогда не увидит. Она словно оказалась в другой реальности, настолько ей казалось происходящее волшебным.       Её руки опустились на одеяло, всё ещё держа тесты в руках, а сама она подняла взгляд на Мисти, позволяя ей увидеть, как слёзы счастья начинают прокладывать дорожки по её щекам. Корделия улыбалась ей самой счастливой улыбкой, не стараясь стереть с лица мокрые дорожки.       — Корделия? — Дэй заботливо придвинулась ближе и протянула руку, чтобы смахнуть большим пальцем её слёзы. — Почему ты плачешь?       Хоть она и спрашивала, однако взгляд её выражал понимание.       Как только её ладонь легла на щеку Верховной, та прильнула к ней, словно совсем давно не чувствовала никакого рода прикосновений. Мисти издала короткий смешок, блаженно улыбаясь.       — О, Мисти, — не в силах сдержать эмоции проговорила Корделия. — Как же я люблю тебя.       «Люблю тебя», — словно звон соборного колокола раздались эти слова в голове Дэй, и она замерла. Всё внутри неё сжалось от мысли, что Гуд любит её. Плавно убрав руку с её щеки, пытаясь убедить себя в безгрешности женщины, она спросила:       — Как друга… Ты же любишь меня как друга?       Повисло молчание. Корделия, до этого смотревшая прямо на неё, прикусила губу и отвела взгляд. Обе блондинки не находили себе места в этот момент, однако Мисти продолжала смотреть прямо на неё. Она была настолько напряжена сейчас, что голова начинала болеть. Она не хотела верить, что это всё правда происходит.       — Нет, не как друга, — вздохнув ответила Гуд и подняла на неё глаза. — Мисти, я люблю тебя, как девушку…       Дэй закрыла лицо ладонями, пытаясь держать себя в руках. Она не хотела снова убегать, она уже это проходила. Её сердце колотилось с бешеной скоростью, она не знала, что делать с собой. Слова Корделии, неожиданно, были ей приятны, но разум отвергал их настолько, что становилось противно. Мисти не могла понять, куда себя деть не то, чтобы что-то сказать, поэтому просто отвернулась. Ей не хотелось видеть реакцию женщины, и самой нужно было успокоится.       Корделия почувствовала некое облегчение от того, что призналась, однако вина за это привисила все положительные эмоции. В её голове, хоть и не сразу, но всплыл вопрос Зои: «почему ты не пыталась переубедить её?»; и она приняла решение сделать это. Она отложила тесты на прикроватную тумбочку, одновременно соображая, что сказать, и села рядом с Дэй осторожно положив ладонь на её плечо.       — Боже мой, Корделия… — каким-то отчаянным тоном произнесла Мисти, но более она ничего не сделала.       — Мисти, разве любовь может быть грехом? — проговорила Корделия, Мисти лишь тяжело дышала, но молчала. — Разве Бог мог даровать заведомо грешные чувства?       Плечи болотной ведьмы дёрнулись. Гуд испугалась и убрала руку.       — Я не знаю… Я уже совсем ничего не понимаю, — сказала девушка, посмотрев на неё из-под кудрявых волос, на её глазах блестели слёзы.       — Мисти…       — Мне надо подумать, — произнесла она, вскочив со своего места. — Прости.       Дверь захлопнулась так же быстро, как и распахнулась, и Корделия в отчаянии стукнула кулаком по матрасу, воскликнув:       — Чёрт!       Её плечи разочарованно опустились.       А Мисти в этот момент снова торопилась выйти из академии. Она не знает почему, но снаружи ей было легче. Она спустилась по лестнице и решила уединиться в оранжерее, поэтому пошла через кухню. Дэй не смотрела на дорогу, поэтому у стола столкнулась с Куинни. Наспех извинившись, она прикрыла лицо рукой, чтобы та не увидела её слёз, и стрелой выскочила из дома.       Конечно, Куинни всё заметила и рассудила, что не стоит оставлять плачущую ведьму одну, тем более, такую, как Мисти. Она пошла вслед за ней, прекрасно понимая, что та отправится только в своё самоё любимое место в академии — оранжерею. О, сколько раз она слышала, как оттуда доносятся песни Fletwood Mac или Стиви и задорный смех двух женщин. Такие моменты она считала до жути ванильными, однако лучше так, чем видеть любовные наразбирихи этих «тупых лесбиянок». Взаправду она никогда не думала, что они тупые, лишь немного глупые или слепые, хотя, как она знала, слепота тут совсем не причём.       Когда Куинни зашла в оранжерею, в неё что-то полетело. К счастью, это была лишь шаль Дэй.       — Мне нужно побыть одной, — проговорила Мисти, стоя напротив неё.       — Нет, тебе нужно рассказать в чём дело, — уверено сказала брюнетка, подойдя к ней и передавая шаль.       Болотная ведьма взяла её и накинула на плечи, после чего отвернулась.       Спустя какое-то время молчания Куинни подумала, что девушка решила игнорировать её, однако та, не оборачиваясь, внезапно начала говорить:       — Корделия сказала, что любит меня. И мне кажется, что я тоже люблю её. Но так нельзя, это грех. Я…       — Кто тебе это сказал? — перебила её Куинни.       Мисти вопросительно на неё взглянула.       — Кто тебе сказал, что это грех? — повторила та.       В этот раз Дэй развернулась к ней полностью.       — Моя семья, — неуверенно произнесла она, сжав в ладонях концы шали.       — Те кто сжёг тебя, — поправила её темнокожая ведьма, пытаясь поймать её взгляд, но та упорно его отводила.       Мисти не хотела вспоминать о своей первой смерти, уж точно не сейчас.       — К чему ты клонишь? — резко спросила она.       — Думаешь, стоит доверять тем, кто тебя убил?       Взгляд Куинни был твёрдым и говорил о полной серьёзности её слов. Мисти зажалась от её прямолинейности. Она хотела опровергнуть её заключения, хотела сказать что-то в оправдание этих людей, но у неё язык не поворачивался сделать это. Дэй понимала, что девушка права, но ведь те люди говорили так, исходя из веры. «И сожгли меня тоже из веры», — пронеслось в голове, и она тяжело вздохнула.       — Так говорит моя вера…       — Так говорят люди, а не Бог, — без сомнения произнесла Куинни, скрестив руки на груди.       Дэй подняла на неё взгляд, пытаясь хоть что-то для себя решить, но так и не смогла, вновь опустив его. Куинни лишь похлопала её по плечу.       Спустя около получаса размышлений в одиночестве оставленная Куинни Мисти что-то для себя рассудила и уже стремилась обратно к Корделии. Болотная ведьма неожиданно столкнулась с ней в коридоре, она тоже куда-то спешила.       — Прости! — тут же произнесла Дэй, а после, помотав головой, добавила. — Не за это, хотя и за это тоже. Прости за то, что я так отреагировала на твои чувства, просто я…       Голос девушки заметно дрожал, было видно, как она волновалась, поэтому Корделия взяла её за руки, прерывая поток слов.       — Это ты меня прости. Я поступила неправильно.       Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, но казалось, что прошла вечность. И внезапно Мисти издала короткий смешок, который поставил Гуд в замешательство.       — Мы только и делаем, что извиняемся друг перед другом, — объяснила Дэй, прикрывая ладонью свою улыбку.       Корделия с облегчением вздохнула и улыбнулась в ответ.       — Чёрт, и тут лесбиянки, — произнесла словно из ниоткуда появившаяся Мэдисон, проходя мимо них.       Верховная проводила её взглядом, не понимая, где она могла до них встретить лесбиянок в девять часов утра притом, что обычно она встаёт в двенадцать. А Мисти просто сконфуженно опустила глаза в пол. Как только Гуд заметила это, то сразу проговорила:       — Мисти, давай начнём всё с начала.       — Что ты имеешь ввиду? — кудрявая блондинка заинтересованно подняла голову.       Спустя всего каких-то пару часов две блондинки стояли у входа в небольшой храм на окраине города. Мисти по обыкновению перекрестилась, а после посмотрела на Корделию.       — Ты не пойдёшь со мной? — спросила она, увидев в глазах женщины некую отчуждённость.       — Пойду, — ответила Гуд. — Я же сказала, что всегда буду рядом.       Верховная тоже перекрестилась, а после взяла девушку за руку и повела внутрь. Та ничуть не сопротивлялась, однако смотрела на неё каким-то изучающим взглядом.       Она раньше никогда не видела, чтобы Корделия проявляла себя как верующего человека, поэтому была удивлена тем, как она спокойно и правильно выполнила, хоть и небольшой, но религиозный обряд, и уверенно вошла в церковь. А своя ладонь в её ладони уже не так волновала её. Может, она просто привыкла к таким простым касаниям.       Когда они перешагнули порог, Гуд понимающе отпустила руку Дэй. Мисти только кивнула, после чего они сели на свободную скамью, чтобы помолиться. Запах ладана был приятен болотной ведьме, находясь здесь, она словно перемещалась в детство. А то, что она была рядом с Корделией, согревало душу.       Мисти не знала, что у неё в голове, однако, как только они сели, Верховная практически не отрывала взгляда от икон и алтаря, будто пытаясь что-то для себя понять. И именно этот факт тронул Дэй — ради неё Корделия старается, ради неё она здесь.       Младшая отвела взгляд и сложив ладони вместе стала шептать молитву. Ту, которой её научила мать ещё в раннем детстве. Она до сих пор помнила её наизусть. Закончив, она ещё несколько секунд не отрывала взгляда от иконы божей матери, а когда повернулась к Гуд, та до сих пор всматривалась в алтарь.       — Делия, — негромко проговорила Мисти, осторожно коснувшись её запястья. Корделия неспеша перевела на неё взгляд. — Мы можем уйти.       — Я должна познакомить тебя с одним человеком, — лишь ответила старшая, положив свою ладонь на её и сжав её.       Дэй кивнула, а Верховная снова посмотрела в сторону икон, однако сейчас её взгляд остановился на священнослужителе, что разговаривал с одним из прихожан. Корделия указала Мисти на него, и они вместе поднялись. Кареглазая повела её к тому мужчине.       Как раз, когда они подходят к священнику, его покидает прихожанин до этого разговаривавший с ним. Тогда седой мужчина в чёрном замечает знакомое лицо Гуд и проговаривает:       — Здравствуй, Корделия.       Он складывает ладони вместе и слегка склоняет голову, Корделия делает тоже самое.       — Здравствуйте, отец Тимоти.       Дэй удивляется тому, что женщина лично знакома со священником.       — Кто это дитя Христа? — спрашивает он у неё, но смотря уже на Мисти.       — Мисти Дэй, отец, — отвечает Гуд. — Очень близкий мне человек.       Когда Верховная произносит последнее предложение, она не может скрыть лёгкой улыбки, из-за чего болотная ведьма невероятно смущается, потому что в голове всплывает сегодняшнее признание в любви. Девушке становится стыдно за подобные мысле в храме божьем, и она отводит взгляд. Мужчина смотрит на них двоих и понимающе кивает.       — Мисти, приятно познакомится.       Он протянул руку, и Мисти по обычаю взяла её обеими ладонями, проговорив:       — Взаимно, святой отец.       После этого она скромно отпустила его руку, а Тимоти улыбнулся ей, стараясь расположить к себе.       — Давно я не видел тебя здесь, дочь моя, — обратился он к Корделии.       — Я рада снова увидеть вас, но, к сожалению, после смерти мужа у меня не было причин приходить сюда, — честно ответила она, и Дэй, кажется, догадалась почему они были знакомы.       — Мир его праху, — кивнув, произнёс мужчина. — Я знаю, что консервативная церковь принесла ведьмам множество бедствий, однако, как я понимаю, у вас всё-же возникла причина для посещения святого места. Так ли это?       Почему-то мысль о том, что священнослужителю известно, что они ведьмы, напугала её. Но это было всего на пару мгновений, потому что Корделия реагировала на это совершенно спокойно.       — Это так, отец, — проговорила Гуд и посмотрела на Мисти. — Мы пришли посоветоваться о слове божьем.       Мужчина снова окинул взглядом обоих блондинок.       — А что скажешь ты, дочь моя? — спросил он Дэй, что молча наблюдала за их разговором.       Мисти неуверенно стала переводить взгляд с Корделии на Тимоти и обратно. Только когда Гуд кивнула ей, она ответила:       — Мне нужно исповедаться.       После этого Верховная оставила их, вернувшись на скамейку, а Дэй отправилась вслед за священником в исповедальню.       Пока Корделия ждала девушку, её мысли возвращались Хэнку, что был верующим до мозга костей и по иронии оказался охотником на ведьм. Церковь всегда напоминала ей об этом браке. Ей больно вспоминать о нём, ведь она правда любила его. Но сейчас она любит Мисти, так почему не связать это место с ней? А что если она так и не ответит ей взаимностью? Нет, Корделия не хочет снова быть обманутой своими же представлениями. Поэтому то она и здесь вместе с Дэй.       Мисти должна понять то, что сердцу Гуд известно давно.