Солнце восходит на западе.

Приняли ли орки Мэлери? О, они с радостью встретили ее. Ну или того, кто сидел в ней. Утром следующего дня, она стояла перед зеркалом, осматривая побледневшую кожу. Она стала похожа на саму смерть. Бледная, почти белая кожа, лишённая любых признаков жизни, светлые, слегка синеватые губы, темные, мутные глаза. — Что со мной?.. — шепнула она, поправив каштановые волосы. Единственное, что осталось от прежней Мэлери. «А ты, прости, что хотела? Чтобы ты цвела и пахла? Отдавая душу мне, ты должна была чем-нибудь пожертвовать. И былая красота — не предел,» — покачал головой Мелькор, образовавшись за ее спиной. — Ты обманщик! «Я?! А ты спрашивала? Уточняла? Ты даже слушать меня не хотела! Так что лжи с моей стороны не было. Я просто немного не договорил,» — пожал плечами Вала, коснувшись рукой ее плеча. — Я тебя ненавижу… «Какая жалость! — он театрально вскинул руки. — А я разве просил меня любить? Знаешь, — Мелькор встал между ней и зеркалом. — А ты не так уж и плоха, как казалась на первый взгляд. Просто немного глупа и недальновидна. Но… Достаточно хороша собой…» — Что тебе ещё нужно?! «Мне? Ах, я это вслух сказал? А, прости… — Мелькор прикрыл лицо рукой. — Что это на меня нашло… " — Замолчи! «Вот, видишь! Я же говорил, что ты меня не слушаешь,» — развел руками Моргот. — Меня сейчас даже Майрон не узнает… «Зато меня узнает… То есть… — он осекся. — Захочет — узнает. Заодно проверишь вашу любовь на прочность. Любовь, как зеркало. Когда ты посылаешь ему улыбку, оно улыбается в ответ. А когда решаешь проверить… — Вала махнул рукой и зеркало рухнуло на пол, в жутким звуком битого стекла. — Оно разлетается на тысячи осколков. И потом, как ни смотри, оно не улыбнется. Вывод какой? Любовь — хрупкая иллюзия, за которой скрываются самые простые чувства.» — Это глупо. «Но факт.» — Наша любовь — не зеркало. «Да? А мне кажется, оно уже разбилось. Когда он погиб и возродился в Валиноре, он сильно рвался обратно в Средиземье? Как там прошла ваша встреча, а? Правильно. Ее не было. Ты ему была не нужна. Ну, проигрался, да и хватит. Но, как только он нашел кольцо, которое ты потеряла в реке, кстати, насчёт кольца, мы с тобой потом отдельно поговорим, он вдруг понял, что про него забыли, за ним больше не страдает некая хорошенькая девушка, его, возможно, забыли, скомкали и выбросили. Все! Какая жалость! Где ж те факты, что будут льстить и услаждать его разум?! Нету. Исчезли. Неожиданно, правда? И он решает найти тебя. А теперь, подумай: как скоро он приплывет сюда, к тебе? До Дагор Дагората или во время?» — Перестань! — на её глазах появились слёзы. Она стёрла их и продолжила, запинаясь. — Я… Я не хочу тебя слышать! Не трогай меня! «Не плачь. Подумай: у тебя есть я. Я всегда буду рядом и смогу помочь, как делом, так и советом. Можешь положиться на меня. В конце то концов! Я никогда тебе не врал! Просто… Немного не договаривал все суть,» — он опустился рядом с ней и взял ее руки в свои. Она доверчиво уткнулась в его плечо. Вала погладил ее по спине, качая головой. — Какие у тебя планы? — спросила она, наконец успокоившись. «У меня? Кхм… У меня нет планов. Планировать все неперед — Балрогов тешить. Можно посмотреть, что там у орков.» — Пошли, — фыркнула Мэлери и пошла прочь из комнаты. Орки ковали оружие, доспехи. Тренировались. — К чему мы готовимся? «А ты не видишь? К войне,» — фыркнул Вала. — Снег пошел, — улыбнулась девушка, когда ей на нос упала снежинка. «Ты посмотри! Вот аномалия! Зимой ведь обычно нет снега. Розы, каллы и хризантемы.» — Я даже таких названий не знаю, — замялась эльфийка. «Зато я знаю. Видишь, как хорошо, что мы с тобой одно целое! Мы… Просто дополняем друг друга!» — Ты прав, я не сильна во флористике, — усмехнулась Мэлери. «Я тоже. Просто кто-то сказал, а я запомнил. Сам по себе, я цветы не люблю и мне без них, что с ними,» — махнул рукой Моргот. — Что скажете, госпожа? — к ней подошёл какой-то орк. «Госпожа… — недовольно перекривлял Вала. — Тьфу! Не обращай внимания. У меня случается.» — Ну… Достаточно хорошо… — задумчиво проговорила девушка, осмотревшись ещё раз. «Но могут и лучше,» — намекнул Мелькор, ожидая, поймёт она его или нет. — Но я хочу, чтобы вы работали лучше. — Как прикажете, госпожа, — кивнул орк и убежал. «Учишься!» — заметил Мелькор, скрестив руки на груди. — С таким учителем не пройдет отлынивание от занятий, — улыбнулась она. «Иди выпей чаю.» — Ты прав, я ужасно проголодалась, — кивнула она и направилась на кухню, тем временем как Мелькор обдумывал несколько вопросов. Одним из них был: «как скоро Саурон его убьет, узнав, что он постепенно влюбляет эту доверчивую девушку в свою единственную и неповторимую персону?» *** — Это все — твое влияние, мой дорогой друг, — говорил Харитар, пока Саурон с Финродом на пару, ждали Намо в его чертогах. — Если ты сейчас не замолчишь, я… — Отправишь меня из чертогов Мандоса в… Чертоги Мандоса? — невозмутимо предположил тот. — Да… — тихо прошипел Майрон. — Но сначала я буду долго наслаждаться хрустом твоих костей, когда я сверну тебе шею… — Многообещающе, — закатил глаза Харитар. — Финрод, что думаешь ты? — Саурон взглянул на златовласого, в надежде найти хоть в нем, хоть долю поддержки. — Я? Я сейчас думаю только одно. За что мне это?! Где и в чем я провинился?! — Ясно. Не буду тебе мешать, — угрюмо заметил Майя и опустил глаза в пол. Кажется, вся Арда против их с Мэлери свадьбы. Будто сам Эру говорит, что это глупо. Но когда он слушал чьих либо советов? Один раз? И то, после того совета, хочется не слушать больше никого. Не хочется ни слушать, ни слышать. Повисло молчание. Оно прерывалось лишь шелестом ткани плаща, ведь Харитар ходил из стороны в сторону, читая что-то с пергамента. Здесь все, как будто замерло. Будто ожидало своего часа. Казалось, те полотна, что висят на стенах, сейчас оживут. Из них выльются реки, вылетят птицы, зала наполнится ароматом цветов. Молчание прервет нежная свирель какой-то птицы, что будет петь о чем-то прекрасном. Например о любви. Есть множество песен о ней, но ничто, ни одна из них, не сравниться с песней соловья. Эти залы давно не слышали песен, смеха, не видели улыбок, их не наполнял аромат весенних или летних цветов, что разнообразили бы их серость своими яркими красками… Лишь слёзы, смерть, холод, мрак.