Сумасшедшая

Провожали Монику скромно, в крематории. Проститься со старостой пришёл почти весь класс, включая Саске. На церемонии были и несколько полицейских в штатском, подозрительно поглядывающих на Учиху, но не сказавших ему ни слова. Видимо, они его подозревали, хоть и не могли ничего доказать. В тот вечер об убитой девушке сообщил не он, а проходивший мимо мужчина, лет так сильно за пятьдесят. Наверное, ему стало не по себе при виде перепачканного в крови парня, обнимающего лежащую без сознания девушку. Мужчина не попытался даже окликнуть Саске и сразу же связался с полицией. Учиха не смог заставить себя это сделать, а может, просто запаниковал. Прилетевший патруль забрал его с собой как важного свидетеля, а дальше состоялся неприятнейший допрос. — Ты хорошо ладил с потерпевшей? — Да как все. — Это как? — Ни хорошо, ни плохо. Следователю показалось подозрительным, с каким спокойствием Учиха отвечал на вопросы, и он промариновал его часа три, пока не выспросил всё до мелочей: его привычный распорядок дня, друзья, оценки в школе; дошло даже до того, какие девчонки ему нравятся и что он обычно смотрит по телевизору. О нём навели справки в учительской и, разумеется, тут же выяснили, что он хулиган, но у Саске не было приводов, и его даже не ставили на учёт. И хотя гулял он один и никакого алиби у него не было, парня всё-таки пришлось отпустить. Причин на это было две: во-первых, при нём не было никакого оружия, а во вторых, Учиха не пытался скрыться с места преступления. Но он наверняка попал в список подозреваемых по делу серийного убийцы. Саске даже не приходило в голову связать смерть Моники с орудовавшим в городе маньяком, пока он не услышал эту версию от следователя. А ведь он видел новости о нём, но никогда не думал, что этот кошмар коснётся кого-то из его знакомых. Разумеется, полиция связалась с его родителями, но отец сослался на работу, мать — просто на страшную занятость, и в итоге за ним никто не приехал. Сына это нисколько не удивило, и он поплёлся из участка один. — Моника Кенвуд была отличной старостой, одноклассники всегда могли на неё положиться, — читал свою речь классрук Накамидзо, прикрывая глаза платком. Саёри и ещё несколько ребят рядом плакали, родители и вовсе убивались от горя, а вот Саске всю церемонию простоял мрачнее тучи. И потом, объяснив классруку, как он оказался в участке, тут же убрался подальше — настолько невыносимой была царившая у крематория атмосфера. Он будто боялся признаться, что и сам однажды так же покинет этот мир. «У тебя одноклассницу убили, а ты только о себе и думаешь», — Учиха так поразился собственному эгоизму, что даже захотел повидать мать. Она бы быстро выбила из него дурь и как следует отчитала. Но всё-таки он не бросился её искать, да и не знал толком, где она теперь обитает. Парень взглянул на пасмурное небо, раздумывая, куда отправиться теперь. Труба крематория уже не дымила. Это экономно и по-своему заботливо — сжигать умерших. Если смотреть на идущий из трубы дым, невольно подумаешь, что это душа человека отправляется на небеса. Но вот дым рассеялся — и как теперь объяснишь, куда подевалась её душа? Можно сказать, что она обратилась в ничто, что её просто нет, и закрыть эту тему. Забыть о ней — и всё. Продолжая рассуждать о смерти, Саске всё глубже уходил в себя. ***** На следующий день он купил на станции несколько еженедельников, и, пока все вокруг готовились к экзаменам, листал газеты в поисках любой информации. Что за человек убил Монику и как он это сделал? Зря Учиха пропускал все новости мимо ушей. Кое-что о серийном убийце всё-таки нашлось. Его жертвами становились все: от стариков до ребят из средней школы, пол его не интересовал — мужчин и женщин было почти поровну, у маньяка не находилось никаких предпочтений. Похоже, его ничего не интересовало кроме убийств — ни деньги, ни вещи жертв. Вот и всё, что удалось узнать. До чего же прогнил мир, если о маньяке, убившем не меньше десяти человек, выходят такие крохотные заметки? Простой жестокостью теперь никого не удивишь. Сейчас у всех на слуху был «Ковыряльщик». Он хватал только дошколят, вырывал им глаза и отпускал. СМИ охотно смаковали похождения ублюдка, отпускавшего своих жертв живыми, но навсегда лишёнными зрения. Жертв уже набралось более тридцати. Среди пострадавших ребят, похоже, никто не носил очки, и вот в статье уже с жаром рассказывают о новом буме — обеспокоенные родители пошли на поводу у слухов и заставляют своих чад ходить в очках. А главной темы номера удостоился ещё один серийный убийца, рассылавший по почте конверты с компактными бомбами, взрывающимися при распаковке. Жертв этих посылок набралось уже около двадцати, не все из них погибли, но в одном из домов конверт взорвался за обеденным столом и прикончил разом всю семью из четверых человек. Этот случай в газете разобрали во всех подробностях. Наверное, для журналистов, гоняющихся за сенсацией, а не за справедливостью, история Моники и подобных ей не представляла особого интереса. Пока беда не коснулось его знакомой, Учиха и сам не воспринимал эту угрозу всерьёз. По телевизору часто предупреждали, что лучше не считать себя особенным, не думать, что лично вас беда обойдёт стороной, ведь именно такое отношение и может привести к беде. Но Саске никогда не считал себя особенным и знал только одного человека, кто мог бы заявить об этом без смущения — свою мать. Но если послушать, о чём говорят в телевизоре, то людей, убеждённых в собственной исключительности, найдётся не мало. Интересно, а много ли на свете тех, кто всерьёз считает, что однажды станет жертвой чьей-то злой воли? Любую трагедию люди не воспринимают как свою собственную и притворяются, что всё ещё живут в мире и спокойствии. Пока Саске был поглощён своими мыслями, к нему подошла Саёри и посмотрела, что он читает. — Надо же, не знала, что тебе такое интересно. Ему нечего было скрывать, но на всякий случай парень перевернул страницу, оставив на виду рекламу для взрослых. Обычно это помогает отвадить девушек. — Столько классных девчонок развелось, от актрис не отличишь. — Ну да. Ой, погляди, какая узкая талия, вот бы мне такую! Саёри это нисколько не смутило. Напротив, она с интересом разглядывала фото голой девушки. Делать нечего, газету пришлось сложить. — Слушай, такие вещи парни предпочитают смотреть без лишних глаз. А девушки пока могут погулять. — Саске, ты читал об убийстве? — Ничего от тебя не скроешь, — ответил он после паузы. — А зачем? — Да делать нечего. — Когда тебе нечего делать, ты просто спишь. — А мне надоело дрыхнуть. — Знаешь, я думаю, Моника тебя любила. Такого удара брюнет не ждал, и хоть он не сильно растерялся, но для виду решил усмехнуться. — Глупости! — Девушки легко такое замечают. — Да она же постоянно со мной воевала. — Она просто за тебя волновалась. — Скорее следила, чтобы я чего-нибудь не выкинул. — Если тебе кто-то не нравится, его можно не замечать. А вот если наоборот, то ты всегда сам на него посмотришь. — Ты о чём вообще думаешь? — О тебе. — Проехали. Учиха затолкал газету под парту и решил поскорее закрыть эту тему: — Пустое, неинтересное, не имеющее ко мне никакого отношения дело. Плевать мне, чем оно закончится. Саёри молча смотрела, как бурно он протестовал, и, видимо, понимала, что сейчас дальше разговаривать нет смысла. Улыбнувшись и помахав ему указательным пальцем, она заговорила совсем о другом: — Если тебе будет сложно, можешь поговорить со мной. — Чего мне с тобой разговаривать? — Потом сам поймёшь. — Опять загадки... — Учиха слегка улыбнулся и поблагодарил девушку: — В общем, ничего я не понял, но всё равно, спасибо. ***** После уроков Саске не спешил домой. Попрощавшись с Саёри, он побродил по школе и к нужному времени оказался у абитуриентского класса. Парень заглянул через стекло — ребята всё ещё молча что-то писали. Если бы Саске открыл дверь, в него наверняка впились бы десятки недовольных глаз, и он решил терпеливо подождать в коридоре. Только минут через двадцать дверь открылась, и из кабинета показался учитель. Он явно не ожидал встретить здесь Учиху, но ничего ему не сказал. Похоже, не зря Саске тренировался делать лицо попроще. Следом из класса высыпали ученики. Уступая им дорогу, Саске разыскивал среди них свою знакомую. С длинной чёлкой, маленького роста, с энергичной походкой. — Эй! Он не ошибся — девушка тут же обернулась. Заметив Саске, она сразу подбежала к нему. — Господин, чем я могу вам помочь? — Не хочешь прогуляться вместе? — Вдвоём? — А ты видишь кого-то ещё? — С радостью составлю вам компанию. Не скрывая своей радости, Юри скромно улыбнулась и поклонилась Саске. Проходившие мимо одноклассники едва ли отнесутся к этой сцене с пониманием, но её это нисколько не волновало. Как, впрочем, и её господина. — Ну что, пошли? — Конечно. И вот теперь, в компании Юри, Учиха наконец отправился домой. ***** Почти все ученики уже разбрелись по домам, и на улице стало свободнее. Солнце уже клонилось к закату, и за Саске с его подругой тянулись по багровому асфальту две огромные тени. В правой руке парень нёс портфель, а в левой, под мышкой, купленные сегодня газеты. Он специально сложил их так, чтобы Юри видела: у него их целая куча. Саске надеялся, что она сама поинтересуется, куда ему столько, и девушка не заставила себя долго ждать. Взглянув на эту охапку, она чуть ли не впервые начала разговор сама: — Вычитали что-нибудь интересное? Ну, cейчас всё решится! — О серийном убийце, который убивает прохожих. Он украдкой взглянул на Юри: слова не произвели на неё никакого впечатления. Парень остановился и огляделся по сторонам, его спутница замерла рядом. По улице шёл только болтавший по телефону клерк и возвращались из магазинов женщины. Впрочем, все они не обращали на ребят никакого внимания. Может, тут? Прямо здесь задать вопрос, после которого, возможно, им придется расстаться навсегда? Он уже прокручивал в голове этот небольшой диалог, и теперь, набрав в грудь побольше воздуха, произнёс вполголоса: — Ты должна мне кое-что сказать. — Конечно, что вас интересует? — Ты убила Монику? Он отчётливо произнёс каждое слово, Юри была обязана их услышать, и тем не менее молчала. Саске спросил ещё раз: — Это ты убила Монику Кенвуд? Уж не Юри ли с ней расправилась? Эта мысль посетила Саске ещё тогда, под дождём, когда он сжимал Монику в руках. У него не было веских причин её подозревать, эта мысль просто мелькнула в его голове. Намикаве наверняка хватило бы духу на убийство. Может, она решила, что Моника помешает их отношениям, и от неё лучше избавиться? Может она давно собиралась убить старосту, кто её знает? Их знакомство сразу началось с ссоры и могло дальше катиться по наклонной. Учиха сам видел, как они ругались в коридоре. Чем бы всё закончилось, если бы это происходило не в школе, а в каком-нибудь безлюдном месте? А если вспомнить, как она на полном серьёзе хотела расправиться с Микото, то всё встаёт на свои места. Моника считала ерундой все эти мысли про связь из прошлой жизни и бесила Юри до такой степени, что та решилась её убить. Больное воображение только укрепило это желание, и всё закончилось трагедией. Конечно, были аргументы и против. Самое главное — с виду это была явно работа серийного убийцы, нападавшего на людей в переулках. И полиция, и журналисты сходились во мнении, что преступник — мужчина. Но у Саске были свои соображения на этот счёт. Ведь Намикава могла оказаться просто сообщницей. Вдруг они работали в паре: мужчина убивал, а хитрая девушка ему помогала? Не так уж трудно это представить. Юри явно знала, что доказательств нет, и её не поймать. Может, нашёлся человек, который не оспаривал её бредовые идеи и подговорил девушку работать сообща. Может, чувство вины не тревожило её больную душу и она продолжала жить как ни в чём ни бывало. Может, и к нему она привязалась только затем, чтобы со временем убить. Стоило пустить в голову эту нездоровую, навязчивую мысль, как она прочно обосновалась у него в сознании, поэтому Саске и решил спросить Юри напрямую. С ней лучше не ходить вокруг да около, а переходить сразу к сути. Мимо прошла пара то и дело смеявшихся дам, жаловавшихся друг другу на всякую ерунду. Тут Юри наконец-то оживилась, видимо почувствовав, что она отдаляется от своего господина. — Я не убивала. «Отрицаешь, значит?» — подумал Учиха. Он на это не купится. — Неужели? Что-то ты не сильно торопилась с ответом. Она резко замотала головой, но почему только сейчас? Не потому ли, что догадка Саске застала её врасплох? — Простите, я не ожидала такого вопроса и несколько опешила. — Чего это ты не ожидала? Что я стану тебя подозревать? — Что вас заинтересует смерть Моники. Теперь она меняет тему. Саске подозревал её всё больше. — Но тебе же мешала Моника? — Нет, ничуть. — Как? Этот ответ поставил Саске в ступор. — Я бы не сказала, что она мне как-то мешала. — Почему? — Потому что она никак не мешала вам. Учихе казалось, что девчонка просто хочет сбить его с толку, но ни речь, ни мимика её не выдавали. Она отвечала всё так же размеренно. — Ваш враг — мой враг. Но тому, кому не навредите вы, ни за что не наврежу и я. Ну а кроме того... — Что — кроме того? — Другим людям не изменить то, как сильно мы связаны, — заявила Юри с ничем не подкреплённой уверенностью. Саске не придал этой фразе значения и продолжил: — А если не опираться на моё мнение, что ты сама думаешь о Кенвуд? — Она очень упрямый человек. — Что? Погоди, знаю. Вот вы с ней как-то ссорились в коридоре, о чём там был разговор? — поинтересовался Саске, хоть он и старался не встревать в женские разборки. Одной из девушек уже не было в живых, но это не сильно тревожило его совесть, ведь в разговоре могла таиться причина её смерти. — Она говорила держаться от вас подальше. — И всё? — И заявила, что общение с вами не обернётся для меня ничем хорошим. — Ну, это близко к истине. — Но она беспокоилась не обо мне. — В смысле? — Моника волновалась не за меня, а за вас. Похоже, она считала, что я доставляю вам неудобства. Это было меткое замечание, но Учиха решил оставить его без комментариев. — Это исключительно моё предположение, но я считаю, что она просто завидовала. — Кому? — Мне, потому что я провожу время с вами. — Да с чего ты взяла? — Мне показалось, что Моника хотела больше с вами общаться. Но её, похоже, останавливали собственные убеждения или страх, что окружающие станут косо на неё смотреть. Моё появление рядом с вами наверняка её не сильно обрадовало, тем более, что она не понимала, как тесно мы связаны ещё с прошлой жизни. Всегда такая серьёзная, Моника, конечно же, не верила рассказам Юри. Учиха отчаянно соображал, что же это значит. — Ты честно никогда не думала, что Моника тебе мешает? — Нет. — Что с ней бесполезно разговаривать, что от неё лучше избавиться — не приходило такое в голову? — Нет. Юри держалась спокойно, ничто в ней не вызывало подозрений. — Наверное, мне стоило сказать это раньше, но лично я никогда не считала её плохим человеком. Она придуривается или правда так думает? Учиха надеялся её раскусить, но у него ничего не получалось. — Скажи, ты правда её не убивала? — Да, правда. Саске уже был готов ей поверить — полоумной девушке, которая почему-то никогда ему не врала. Объяснялось это крепко засевшей в её голове идеей и только ей. И тем не менее, он был готов поверить Намикаве. — Ты же меня не обманываешь? — Нет, не обманываю. У Учихи опустились руки. Не желая смотреть себе под ноги, он поднял голову к небу. Похоже, девушка не врала. Даже если вдруг окажется, что она на самом деле убила старосту, Саске уже разуверился, что сможет сам вывести её на чистую воду, и не хотел на этом зацикливаться. — Господин. — Чего? — Вы сейчас свободны? — А что? — Вы могли бы сейчас зайти ко мне домой? Первый раз Юри сама его куда-то позвала. Саске ничего не знал о жизни девушки, кроме того, что у Юри есть сестра. Предложение казалось заманчивым, но было не ясно, зачем она его сделала. — И что я там увижу? — Я хочу показать вам кое-что, связанное с серийным убийцей. — Это что же, интересно? — Вы сами увидите, как только мы придём. Либо она блефовала, либо просто не могла говорить об этом на улице. Но заняться Учихе было действительно нечем, и он согласился, хоть и недоверчиво отнёсся к приглашению Юри. «Что она собралась показывать? Доказательство, что она убийца? А если она в самом деле предъявит мне труп? А если дома её ждёт тот мужик, сообщник? Или ещё лучше: заведёт она меня в дом, а там для незваных гостей расставлены ловушки». Помешкав, он всё-таки пошёл с Юри. Как ни крути, а с этим делом Учихе хотелось разобраться лично. Раз Юри что-то знает, её стоит послушать. А если ему уготован неприятный сюрприз, Саске уж что-нибудь придумает. — Ладно, пошли к тебе. — Для меня это большая честь. Улыбнувшись собеседнику, девушка зашагала вперёд, будто указывая путь. Опустив голову, парень поплёлся за ней, по пути запихав охапку газет в урну. ***** Частный дом, которому не было и десяти лет, располагался в жилом квартальчике всего метрах в пятистах от его многоэтажки. Юри вместе с семьёй переехала в него где-то три года назад. С виду ещё совсем новый, два этажа, красивая ограда и лужайка, по которой мог бы носиться сторожевой пёс — но нет, собаки у них не было. Дом казался таким громадным, что Саске даже растерялся. Он-то рассчитывал заглянуть в скромный, маленький домик, коих везде понатыкано, а не в этот дворец, но разворачиваться было уже поздно. — Ты что, богачка? — Ну что вы, — ответила Юри, открыв ворота. Трудно сказать, была это искренняя скромность или притворство. Взглянув на табличку «Намикава» у входа, Учиха проследовал за ней. Поднявшись по мощёной дорожке, девушка достала из портфеля ключ и отперла дверь. — Я дома. Эта фраза прозвучала на удивление громко — наверное, в доме была хорошая акустика. Включив в коридоре свет, Юри предложила Саске снять обувь. У прихожей их уже поджидали тапочки. Пока ребята переобувались, к ним вышла элегантная незнакомка — надо полагать, мать Юри. Глядя не неё, сложно было понять, сколько ей лет. — Здравствуй, Юри. А кто это с тобой? — Знакомься, это Саске Учиха, мой школьный друг. — Ах, вот оно что... — от удивления мать приложила ладонь к губам. Саске даже засомневался, не наигранные ли это эмоции. У них были похожие глаза, но материнские казались более простыми и наивными. Улыбнувшись, она вежливо поздоровалась. — Я её мама, Каоруко. Спасибо, что приглядываешь за нашей дочуркой. — Да нет, ну что вы. Увидев, что она ему кланяется, Саске, растерявшись, тоже скорее поклонился в ответ. Вся эта вежливость сбивала парня с толку. — У нас же скоро экзамены, вот я и позвала его позаниматься вместе. Объяснение дочурки не вызвало никаких вопросов. Может, мать не сомневалась в её словах или в принципе была довольно доверчива, а может, нежданный гость произвёл на неё настолько хорошее впечатление. Тогда она точно решила, что ребята встречаются. Прийти к такому выводу было совсем не трудно, и хотя Саске хотелось поскорей всё объяснить, он предпочёл целиком положиться на Юри. С мамой она и общалась, и держала себя совсем иначе, за всё время их знакомства парень не видел её такой ни разу: похожей на самую обыкновенную хорошо воспитанную старшеклассницу. Удовлетворённая её ответом, мать пообещала попозже принести чай с пирожными и ушла к себе. — Господин, пойдёмте, моя комната на втором этаже. Стоило матери уйти, и вот она уже ведёт себя как раньше. Поднимаясь за ней по лестнице, Саске заметил: — При родителях ты ведёшь себя совсем по-другому. — Это лишь прикрытие, чтобы жить в этом мире. Значит, Юри считала, что настоящее своё лицо она открывала только своему господину. Интересно, что бы подумала её мать, если бы узнала об этом? Тем временем, ребята поднялись на второй этаж и дошли до комнаты Юри. — Прошу, — предложила Юри, и Учиха прошёл внутрь. В комнате примерно три на пять метров, куда более просторной, чем у Саске, нашлось место для кровати, телевизора, письменного стола, гардероба и огромного книжного шкафа. У телевизора располагались ещё и магнитофон с DVD-плеером. По тому, в каком строгом порядке всё располагалось, можно было легко понять, что здесь живёт Юри. Саске раньше не доводилось заглядывать в комнаты старшеклассниц, но он догадывался, что обычно они выглядят как-то иначе. Не было тут ничего вычурного, блестящего и модного, ни одной розовой вещи — одни лишь простота и серость. Даже простынь у неё была совершенно белая и идеально ровная, без единой складки, что выдавало её большую любовь к порядку. — Располагайтесь, портфель можете положить где угодно. — Ага. Усевшись на полу у стены и скрестив ноги, Саске положил портфель рядом и стал нетерпеливо оглядываться по сторонам. Его только сейчас посетила мысль, что он первый раз оказался в комнате девушки своего возраста. Обычно для такого нужно долгое время встречаться. Но жизнь умеет преподнести сюрприз, и первой к себе его позвала чудачка, одержимая прошлой жизнью и прочей ерундой. Пока парень рассуждал об этом, девушка решила проветрить комнату и открыла окно. Вместе с вечерними лучами солнца к ним заглянул и прохладный ветерок, заменивший ребятам кондиционер. Открыв кладовку, она извлекла из неё складной стол, поставила его на полу и разложила учебные пособия и пенал. — Не понял. Ты чего делаешь? — Готовлюсь к экзаменам. Господин, вам бы тоже стоило разложиться. — Стой, я думал, ты её обманула и ничего не будешь делать... Чуть наклонив голову к нему, и выдержав паузу, Юри продолжила: — Вообще-то, это просто маскировка. Но если вам угодно, мы можем и позаниматься. Уже смущённо, Учиха ответил: — Ты будто не знаешь, как я учусь. Я тебе совсем не ровня. — Вам не стоит так волноваться из-за оценок в школе. Это были не слова утешения, а её искренние убеждения. — О вашей значимости я сужу не по оценкам. — Интересно, как? — Конечно же, сердцем. Саске такая откровенность поставила в ступор, и ему оставалось только согласиться. Тем более, теперь с ним отличница из абитуриентского класса. Это и правда была отличная маскировка, да и никому не помешает немножко поучиться. Если бы они просто общались, даже не открыв тетради, это бы явно вызвало вопросы у родителей. Учихаа уже открыл портфель и потянулся за пеналом и тетрадями, как вдруг понял, что они остались в школе. Даже перед экзаменами он по привычке бросал все принадлежности под парту и не носил их домой. — Давайте воспользуемся моими. Не успел он сказать и слова, как Юри уже выделила ему карандаш и тетрадь. Теперь со стороны казалось, что это Саске помогает ей готовиться к экзаменам. Первые минут пять он возмущался про себя: «Что же это за маскировка?» Но уже через десять это его совершенно перестало волновать. Все уроки, на каких ему доводилось бывать раньше, походили один на другой, как, впрочем, и учителя — кто-то получше, кто-то похуже. В какой-то момент парень решил, что именно так их и нужно вести, но сейчас был готов поменять своё мнение. Намикава подавала материал на удивление хорошо. Её привычный монотонный голос отчего-то казался таким приятным и легко проникал в его сознание. А пальцы, нежно обхватывавшие тетрадку и скользившие по тексту и формулам совершенно завораживали Саске. Ещё когда он разглядывал письмо Юри с просьбой о встрече, парень обратил внимание на приятный почерк и то, как легко оно читалось. Намикава терпеливо разжёвывала то, что он не понимал сам, и они постепенно продвигались вперёд. «Какая же она умная!» — восхитился про себя Учиха, глядя на девушку. Может, всё дело в том, что сам он мало что знал, но сейчас парень видел её совсем в другом свете и был готов позабыть о всех её причудах. Теперь его не на шутку волновал вопрос, где же она настоящая. — Господин, вы слушаете? — Ой, прости. — Хорошо, давайте я объясню ещё раз. Она не злилась, не уставала и всё так же спокойно объясняла ему материал. Даже для самого парня оставалось загадкой, почему он так внимательно занимался. Наверное, так на него влияла компания Юри.