Свет из тьмы

Наконец-то начинаются каникулы в их полном объёме. Теперь можно расслабиться на ближайшие пару месяцев, не думая об учебе и прочих заумных вещах. Но самое главное для Чимина — далеко не то, что не нужно было бежать в универ, сломя голову или готовиться к бесконечным зачетам или контрольным, а то, что теперь можно было не водить Юто в ясли, а нормально проводить время с ребёнком. Чимин мечтал об этом очень давно, а потому сейчас счастлив полностью отдаваться и заниматься воспитанием своего сына. Новый год они проводят вдвоём, спокойно и тихо, а Чимин дарит Юто игрушку. Правда Юнги все же зовёт Пака отметить праздник в кругу его, Хосока и Джина, но омега отказывается по ясным причинам — Юто ведь он с собой не потащит. Да, он чувствует себя скверно, так как до сих пор не рассказывает альфе про сына, однако после его недавних откровений, где скрывались весомые причины ненависти Юнги к детям, Чимин даже теперь не знает, как сказать правильно альфе о своём ребёнке. Поэтому он всевозможно оттягивает этот момент, потому что боится, что Юнги пошлёт его сразу же, как узнает про своеобразный «прицеп» омеги. Зато Тэхён с Чонгуком отлично проводят время: они катаются на горных лыжах и сноуборде, каждый день пьют горячий шоколад, иногда выкладывая красивые фотографии в социальные сети, на которых они выглядят очень счастливыми. Там же они отмечают день рождения Тэхёна, и омега восхищенно рассказывает Чимину, какой для него Чонгук приготовил сюрприз. Пак слушает, улыбаясь, потому что действительно рад за Тэ, однако в какой-то момент сердце неприятно колет, потому что ему ничего подобного никто никогда не делал. Впрочем, это неважно, главное, что Тэхёну хорошо с Чонгуком. Чимин все своё время проводит с Юто, которому уже, к слову, исполняется девять месяцев, и Чимин удивляется, как он быстро растёт. Вроде совсем недавно они с Тэхёном отмечали третий месяц его жизни, а сейчас уже девятый идёт. Они с Юто много гуляют, играют, не забывают о различных развивашках и даже читают. Правда, малыш пока не особо понимает своего папу, но Чимин старается, пытаясь хотя бы по недолгу фокусировать внимание ребёнка на сказках. На самом деле Чимину не доставляет много проблем его маленький ребёнок. Юто весьма послушный, спокойный, иногда бывают проблемы со сном, но даже сейчас они практически прекратились. Омега знает, как общество относится к молодым папам без больших денег, которые родили детей, но он действительно любит своего сына и очень хочет сделать его счастливым. Поэтому ему не в тягость целый день проводить с Юто, для него это своего рода удовольствие, которое он может себе позволить только в каникулы, то есть в перерывах от очной учебы. Чимин даже успевает забыть о Юнги за эту неделю, нет, они, конечно, переписываются в соцсетях, но не супер активно, так как альфа не любитель виртуального общения. Затем они встречаются, чтобы немного погулять, и Чимин задаёт давно интересующий его вопрос: — Юнги, а почему ты никогда не зовёшь меня к себе? — Чего? — сдавливает громкий смешок старший. — Ну, не знаю… Просто ты был у меня в гостях, а я у тебя — нет. — Чимин, а ты знаешь, что в чужой дом неприлично напрашиваться? — Да я не напрашиваюсь, — обижается омега и складывает на груди руки. — Мне просто любопытно. Да и, честно говоря, на улице гулять уже становится холодно. Я бы позвал к себе, но… — Чимин мнётся, озвучивая дальше придуманную им ложь. — Но у меня пока что ремонт. Арендодатели затеяли небольшую реставрацию ванной. — Эх, бедные твои черепашки, — вздыхает Юнги, получая толчок в бок от Чимина. Черепашки — это водяные наклейки на стенах, которые омега повесил при въезде. — Ну, я серьезно! Мне бы хотелось посмотреть, как ты живёшь. Юнги начинает смеяться, закидывая вверх голову, а Чимин непонимающе хлопает глазами: — Что? — Малыш, ты уверен, что хочешь это увидеть? — Ну, да. А почему нет? — Ну, твое дело, конечно, — хмыкает Юнги. — Но если что, я предупреждал. — Да ладно, я уверен, ничего страшного у тебя там нет. Юнги на это лишь усмехается. А на следующий день приглашает его в свои особенные апартаменты.

***

Чимин удивляется, когда видит выцветший двухэтажный дом когда-то желтого цвета. Можно, конечно, было сказать, что это элитное жилье для единичного пользования, однако таковым этот дом точно не назовёшь. Двор не ухожен, в подъезде темно и ничего не видно. Кажется, здесь нет освещения, а потому все, что удаётся разглядеть омеге — это разрисованные разными неприличностями и граффити серые стены. Но когда они поднимаются по узкой раздолбанной лестнице, с которой Чимин чуть не падает и не ломает шею, то омега понимает, о чем говорил Юнги, предупреждая его перед так называемым визитом. — Моё пристанище, — говорит Юнги с неуместной гордостью, открывая перед носом Чимина тяжёлую дверь, и как настоящий джентельмен пропускает его внутрь. — О… — удивлённо протягивает Чимин, оглядываясь по сторонам. А посмотреть там явно было на что. Квартира Юнги небольшая, больше похожа на студию. Стены светло-мятного цвета, зато большое окно царственно располагается прямо по центру, освещая тусклое помещение. На нем даже нет штор, однако Чимин подумал, что скрывать такое окно за ними было бы преступлением. Пол здесь деревянный, доски достаточно старые и тёмные. В углу стоит большой раскладной диван с парой подушек. На противоположной стороне стены висит большая чёрная плазма, очень похожая на ту, что была у Чимина. Вся мебель достаточно старая, но имеющая свой особенный стиль, она схожа с эпохой классицизма, при этом колоритно сочетающаяся с абсолютно противоположными элементами мебели по типу дивана в стиле хай-тек и огромными колонками, стоящими прямо под телевизором. — Чем это так пахнет? — любопытствует омега, вдыхая приятный запах. — Травой. — Прикольно, — улыбается Чимин, оглядываясь, но затем натыкается на многозначительный взгляд Юнги, и улыбка тут же сползает с его лица. — А… Альфа громко смеётся, не уставая поражаться наивности омеги. — Ты что, наркоман? — и без того высокий голос Чимина повышается теперь раза в два, а глаза значительно увеличиваются в размере. — Нет. Расслабься, я просто чаи люблю. Можно даже сказать, коллекционирую. — И какие? — Могу показать, — хмыкает Юнги. — Я же обещал. Так, а чего мы стоим то? Чимин улыбается и поворачивается к альфе спиной. — Что? — непонимающе хмурится старший, разглядывая затылок Чимина. — Вообще-то принято снимать пальто! — Так снимай. Чимин резко разворачивается, в ужасе смотря на Юнги. — Я имел в виду снимать пальто с плеч омег. Ну, ладно, понятно, — тянет он, сокрушенно качая головой и стягивая с себя верхнюю одежду. — Куда можно повесить? Юнги правой рукой открывает старый шкаф с овальным зеркалом в полный рост, который характерно для своего возраста скрипит, после чего альфа достаёт оттуда чёрную вешалку. — Держи. Чимин вскидывает брови наверх, приоткрывая рот от удивления. — Ну, спасибо, — язвительно шипит он, самостоятельно вешая пальто в шкаф. Сам Юнги стягивает с себя куртку и вальяжно кидает ее куда-то в сторону, отчего она падает на груду таких же вещей. — Эм… А это что, тоже своеобразная вешалка? — Нет. Это скамейка. Чимин с неким недоумением пытается отыскать взглядом скамейку, но проваливает попытки, решая выяснить это как-нибудь в другой раз. — А это кто нарисовал? — спрашивает омега, проходя вглубь квартиры и рассматривает рисунок мамонта на стене. — А, это Хосок. Он когда обдолбается, всегда творит что-то гениальное, — усмехается Мин, ставя чайник. Чимин даже не хочет спрашивать, что значит это своеобразное «обдолбается». — Ого, у тебя есть рыбки? — спрашивает Чимин, видя на кухне аквариум. — Нет. Аквариум просто так стоит, я люблю складывать туда всякий хлам, который не знаю, куда положить. — А, понятно… — тянет омега, со вздохом разглядывая панаму и ингалятор, одиноко валяющийся на дне бывшего обиталища рыбок. — Не смотри так, будто моя квартира — помойка. Мне действительно так удобно. — Держать ингалятор в аквариуме? — Да, — Юнги кивает так спокойно и уверенно, что Чимин даже начинает сомневаться в объективности своей претензии. — Ну, хорошо. Главное ведь, чтобы тебе было комфортно. — Да мне вообще офигенно. — В таком случае я рад за тебя, — улыбается Пак. — А что это у тебя за картина? — Чимин показывает пальцем в сторону стены, на которой висит небольшое изображение треугольника в раме. — Это фигура. — Какая? — Ты математик или кто? Треугольник от квадрата отличить не можешь? — Я про другое! — обижается Чимин, дуя губы. — Откуда она у тебя? — Э… — Юнги вспоминает, как они с Хосоком недавно посещали какую-то выставку, но были весьма возмущены стоимостью обычной копией картины современного искусства. Подлинник они, конечно, оставили в целости и сохранности, но вот мимо сувенира на выходе не смогли пройти мимо, захватив его с собой весьма незнакомыми способами. — На выставке приобрели, — многозначительно хмыкает альфа. — Любишь искусство? — обрадованно тянет омега. — Я вот не особо в нем разбираюсь, но мне нравятся некоторые картины. — Дай угадаю. Обычно таким омегам нравится Ван Гог, Клод Моне… — И что? — Банально, — хмыкает Юнги, но тут же переводит тему. — Хочешь есть? — Нет, я сытый. — Пить? — Думаю, можно позже. — Чем же ты вообще тогда хочешь заняться? — спрашивает Юнги, не представляя, что же ещё предложить своему гостю. — Ну… Не знаю, — задумчиво тянет омега, оглядываясь по сторонам. — Окей, — легко произносит Юнги и садится напротив Чимина, отодвигая перед этим стул, который скрипит деревянными ножками по полу. — Чем вы занимаетесь обычно вместе с Тэхёном? — Мы? — Чимин вспоминает. — Мы делаем домашку… — Фу, не говори о таких вещах в моем доме. — Ладно, — вздыхает омега. — Ещё мы много болтаем. Лежим, иногда даже спим. Много едим. Тэхён любит практиковать на мне макияжи. — Это тоже мимо. Единственный макияж, который я могу тебе предоставить, это разукрасить твое лицо в переносном смысле этого слова, но ты меня пока что не бесишь. — Юнги! — Чимин даже чуть злится. — Это жестоко! — Эй, я же шучу. Твое личико слишком милое, чтобы я делал это. Чимина такой ответ вполне устраивает, а потому он кивает и продолжает: — Ещё мы смотрим фильмы или сериалы… — Любимый жанр? — перебивает омегу Юнги, прищуриваясь. — Эм, не знаю. Я банально люблю драмы, комедии, фантастику… — Тогда это тоже мимо, — вздыхает Юнги. — Да ладно, на самом деле я все могу посмотреть при желании. А ты что любишь? — Психологические триллеры, боевики, иногда нравится артхаус. — Не совсем уверен, что это, — честно признаётся Чимин, виновато пожимая плечами. — Да ладно, обычные драмы и ужасы тоже неплохо заходят. — Ты такой разносторонний, — кивает омега, приятно удивленный широкому кругозору альфы. — Кстати, это неплохо показывает, что мы не очень хорошо знаем друг друга. — Ни ты, ни я не открываемся людям быстро, — пожимает плечами Чимин. — Но я знаю, как это исправить! — он аж подскакивает от внезапной идеи, пришедшей ему в голову. — Как? — Давай сыграем в «я никогда не…». — Чего? — лицо Юнги становится гримасой отвращения. — Чимин, мне почти тридцать лет! — И что? В тридцать лет жизнь заканчивается? — Да ну, что за детские игры? Мы же не в детском лагере. — Ну, пожалуйста, — Чимин начинает ныть и канючить. — Тебе жалко что ли? Давай. — Ладно, — соглашается Юнги, со вздохом поднимаясь со стула. — Предлагаю перейти на диван. Мне лень сидеть на твёрдом. Чимин кивает, и парни спокойно перемещаются в другой конец квартиры. Они садятся друг напротив друга, скрещивая ноги. — Играем до пяти, — заключает Пак. — Идёт, — недовольно бурчит Юнги, которому эта затея уж очень не нравится. Ему вспоминается своё детство, в которое ему ну никак не хочется возвращаться. Однако у Чимина на этот счёт совершенно другое мнение. — Я никогда не пробовал наркотики. Юнги презрительно фыркает, закатывая глаза, и загибает палец. — Что за глупости? — А что? Мне просто стало интересно, что конкретно ты делал. — Наркотики многие пробовали. — Я нет. — Исправим. — Ни за что в жизни! — протестует Чимин. — Твое право, — пожимает плечами альфа. — Я никогда не понимал математику. — Как оригинально, — фыркает омега, загибая палец. — Что тебе больше нравилось алгебра или геометрия? — Я хорошо разбирался и в том, и в том, — задумчиво тянет Чимин. — Но люблю больше алгебру. А ты? — Изо. Чимин смотрит на Юнги, который возмущённо протягивает: — Ну, извините, не все такие любители формул и чисел. Моим любимым уроком было изо, потому что я на него не ходил. — И очень доволен собой, я так понимаю? — Да, — самодовольно улыбается Юнги. — Ладно, раз уж начали про школьные годы… Я никогда не менял школу. Юнги загибает палец и говорит: — Я менял школу четыре раза. — Так много, — поражается омега. — Но почему? — Почти из всех меня «настоятельно просили уйти». Короче, выгоняли. — За что? — Плохое поведение, оценки, драки, конфликты с учителями… Много причин было для этого. — Ты прямо тот самый местный хулиган, плохой парень и тайная любовь всех омег? — Почему тайная? Мне довольно открыто признавались в чувствах, — хмыкает Юнги, вспоминая бурную молодость. — Так, ладно. Сейчас моя очередь. Я никогда не умел танцевать. Чимин сконфуженно загибает палец и даже не комментирует свое действие. Юнги на это лишь ухмыляется и произносит: — Ты можешь не волноваться, с тех пор, как я узнал, что ты — Baby J, я ни разу больше не смотрел твои эфиры. — Я заметил, что Agust D больше не заходит ко мне, — губы Чимина трогает едва заметная улыбка, а сам он опускает взгляд в пол. — Сначала мне даже было немного обидно и как-то пусто. — Ну, конечно, пусто. Без моих то денег. — Да не в них вовсе дело! — хмурится Пак. — Я просто привык к твоему постоянному присутствию во время моих трансляций. Кстати, могу я узнать… Почему ты перестал приходить? — А ты хочешь, чтобы я смотрел это? — Нет. Не хочу. — Тогда какие вопросы? — Мне просто стали интересны конкретно твои мотивы, — тихо отвечает Чимин. — Я перестал смотреть тебя, потому что понял, что не могу, эм, «получать удовольствие» на человека, с которым как бы дружу и общаюсь. Это немного мерзко. — А ты… — Чимин удивлённо вскидывает брови наверх. — Ты на меня… — Ну, конечно! — Юнги даже повышает тон голоса. — Ты вообще себя видел? Ни один человек не сможет посмотреть это, не подрочив. Чимин даже не знает, как воспринимать это. На самом деле осознание того, что на тебя мастурбирует куча людей в этот момент всегда ментально угнетала омегу, из-за чего он чувствовал себя грязным. Однако мысль о том, что на Чимина мог онанировать именно Мин Юнги, казалась омеге весьма приятной. «Боже, что за двойные стандарты?», — ругает себя Чимин, но Юнги перебивает его самокритику. — Я никогда не испытывал сильные чувства к человеку, с которым первый раз переспал. Чимин загибает палец, прикусывая губу. — Что, это был твой парень? — спрашивает Юнги. — М, да, — кивает младший. — Тогда я любил его. — Первая любовь? — Типа того. — И во сколько лет ты лишился девственности? — Рано. — Не знав тебя хорошо, я бы вообще подумал, ты девственник, — хмыкает Мин. — Поначалу ты кажешься таким тихим и скромным, но чем лучше я тебя узнаю, тем больше я прихожу к выводу о том, что никогда, абсолютно, блять, никогда не стоит верить таким пай мальчикам. — Внешность обманчива, — нейтрально выдаёт Чимин. — А вообще, давай дальше. Я никогда не имел дорогие вещи. Юнги задумывается на пару секунд и нехотя загибает палец. — Я, кстати, давно заметил у тебя брендовые шмотки, последний айфон, часы, — протягивает омега. — Могу себе позволить, — усмехается Юнги. — Везёт. Я никогда не имел ничего подобного. Я, конечно, не прошу каких-то дорогих вещей с заоблачными ценами, но иногда мне так хочется хотя бы одеться красиво. Как Тэхён или что-то такое… У него изысканный вкус. — О, да. Я сразу заметил это. Тэхён вообще выглядит дорого, его стиль восхитителен. Не то что бы я ношу что-то такое, но мне безумно нравится, как он одевается. Чимин молча прикусывает губу, чувствуя, как обиженно дергается сердце в этот момент. Конечно, ему далеко до Тэхёна. Да куда там, он никогда даже не сможет быть хотя бы похожим на него. Чимин всегда останется серой мышью для всех. Черт, и зачем он вообще напомнил про Кима? Юнги, видя расстройство омеги, тут же пытается чуть исправиться. — Да ладно, в любом случае вещи не главное. — Знаешь, просто отстой, когда тебя стебут с начала года за эту кофту, — Чимин дергает себя за рукав неизменной серой толстовки. — Когда я покупал ее, я ориентировался на то, чтобы мне, в первую очередь, было тепло и удобно, а цвет я… Всегда выбираю тёмный. Вообще-то мне нравилась эта толстовка, но, видимо, мои одногруппники посчитали, что у меня больше нет вещей, кроме неё. Поэтому начали издеваться типа «опять он в своей этой кофте» и всё такое. Это неприятно. — Какие-то придурошные у тебя одногруппники. — Ага. Вспомни, где я учусь. В этом университете одни мажоры, подступившие за счёт денег своих родителей. Я же поступил туда исключительно благодаря своим знаниям, не имея богатой семьи. Но среди общества, в котором я нахожусь, не принято кичиться интеллектом и хорошими оценками. Гораздо важнее им кажутся вещи, гаджеты, количество путешествий за год… Поэтому я некомфортно чувствую себя на учебе. Стараюсь не привлекать к себе внимание, но люди и без того найдут, над чем посмеяться. Тэхён — единственный «мажор», который оказался совсем не таким, какими я привык их видеть. Мы дружим, но ему абсолютно без разницы, как я выгляжу и какой у меня телефон. Тэ поначалу может казаться высокомерным, но на деле он вообще не такой. Я очень рад, что нашел его. Теперь среди всех этих студентов я не чувствую себя одиноко. — Знаешь, Чимин, они хоть и имеют все материальное мира, но ты имеешь гораздо больше. Ум куда больше ценится в любом случае, даже если тебе сейчас тяжело, твой мозг точно будет востребован в будущем. — Наверное. Я осознаю это в глубине души, просто не очень стойко переношу подобные выпады в свою сторону, — омега вздыхает. — Раньше я тоже заморачивался насчёт мнения окружающих, — задумчиво протягивает Юнги. — И как ты избавился от этого? — Забил хуй. Чимин смеётся, падая немного назад себя и восторженно качает головой. — Иногда меня поражает твоя невозмутимость. — Нет, ну, а что? Я советую тебе поступить также. Вовремя забить хуй — это лучшее, что человек вообще может сделать. — Может быть, — младший все ещё тихонько посмеивается, но возвращается в исходное положение сидя. — Итак, твоя очередь. — Я никогда не красил волосы. Чимин загибает палец, не собираясь комментировать своё действие, так как оно вроде и так всем понятно, но альфа подозрительно прищуривается и спрашивает: — А теперь расскажи мне одну деталь. Почему ты блондин, но на эфирах твои волосы светло-розовые? Чимин сначала непонимающе сводит брови, а затем резко начинает смеяться. Юнги недоуменно вытягивается в лице, наблюдая за омегой. — Ты не представляешь, как много мне пришлось выложиться, чтобы приобрести специальные лампы, которые дают насыщенный розовый цвет. Для этого мне пришлось покрасить волосы в очень светлый оттенок, чтобы розовое освещение максимально отражалось на них. Сначала я вообще покрасился в белый и тогда казалось, что мои волосы действительно розовые. Однако потом они начали портится, поэтому я просто покрасился в более щадящий блонд, который начал отражать мои волосы бледно-розовым цветом. Вот и все. — Меня задевает, что я не понял этого изначально, — ворчит Юнги. — Да ладно тебе. Ты и не должен был. По крайней мере, мой расчёт идёт именно на это, — Чимин вздыхает и думает. — Я уже не знаю, что у тебя спросить. Я никогда не умел подтягиваться. — Я тоже, — Юнги победоносно хмыкает. — Ну, и зря, — кидает Чимин, огорченный тем, что Юнги не удаётся выиграть в этом вопросе. — Я никогда не завидовал своему лучшему другу, — на лице альфы усмешка и по ней видно, что тот избрал тактику затопить Чимина всеми способами. — Ладно, я не скрываю, — нехотя отвечает омега и засчитывает это себе как проигрыш. — Итак, кажется, ты проиграл, — усмехается Мин, глядя на сжатый кулак омеги. — Вечно мне не везёт, — вздыхает Чимин. — И что же ты хочешь? — Да мне от тебя ничего не надо, по сути. Хотя… — альфа зевает. — Сделай массаж мне, пожалуйста. — Массаж чего? — Чимин смотрит на Юнги так удивлённо, что тот чертыхается. — ПростАты, блять. Омега в недоумении приоткрывает вопросительно рот и торопливо хлопает пушистыми ресницами. — Чимин, у тебя реально настолько все плохо с юмором? Спины, конечно. — А-а, — понимающе кивает омега, тут же краснея и получая ехидное: — Каждый думает в меру своей испорченности. — Я не думал про это, ты сам сказал! — оправдывается младший. — Ну-ну. Ладно, неважно, давай лучше приступим поскорее к массажу. Я правда так люблю это. — Говоришь прямо как мой дед, — фыркает Чимин. Юнги же ложится на живот, кладя руки под голову и закрывает глаза в предвкушении приятных ощущений. Самое смешное то, что это желание без какой-либо задней мысли, альфа действительно хочет всего лишь простой массаж, так как у него частенько болит шея. Хосок, к несчастью, друг оказался весьма не заботливый в этом плане, а потому Юнги некому было помассировать спину. Поэтому теперь, воспользовавшись удобным случаем, он решает применить руки омеги к нужному месту. Да и что с него ещё взять, раз они теперь всего лишь друзья? Мин ловит себя на мысли, что он бы не отказался от поцелуя с Чимином, потому что каждый раз целуя его невесомые воздушные губы, он будто переносится на какой-то островок удовлетворения и небывалого удовольствия. Однако их новый статус «друзей» не даёт сделать парням ничего подобного, поэтому массаж является лучшим решением на данный момент. — А как мне… — Чимин немного смущается, думая, как ему самому устроиться возле Юнги. — Так сядь на меня да и всё, — бесцеремонно выпаливает альфа, которого раздражает медлительность Чимина. — На тебя? Ты уверен? — А что такого? — Ну, не знаю… — Чимин и сам не знает, чего так смущается. — Блять, ты скромный вообще не к месту. Мы тогда с тобой переспали, а теперь ты боишься пальцем ко мне прикоснуться? Железная логика, знаешь ли. — Ой, все. Надоел, — хмурится Пак и залезает на Мина, садясь ему на пятую точку. В Чимине внезапно просыпается та скромность, которая присуща ему от природы. Он в принципе парень достаточно робкий и нерешительный, часто выглядит потерянным и испуганным, поэтому мало кто его воспринимает за серьезного взрослого человека. Однако обстоятельства жизни вынуждают его устроиться на ту самую специфичную работу, благодаря которой приходится забыть о смущении и умело демонстрировать все свои прелести и наиболее привлекательные участки тела, но так, чтобы это еще и выглядело красиво и завораживающе. Поэтому Чимин вспоминает навыки танцев, на которые всегда мечтал ходить, но так ни разу и не пошел ввиду отсутствия в их семье денег. Когда-то он смотрел передачу, где солидный мужчина, имевший статус психолога, рассказывал, что чрезмерно скромным и робким детям стоит попробовать себя в роли актера, танцора, певца — словом найти себя там, где имеет место быть сцена. Чимин пробует танцевать самостоятельно, занимается растяжкой по видео-урокам в интернете, танцует, глядя на не совсем качественные ролики. И ему действительно нравится это, он любит чувствовать легкость и невесомость в теле, любит кружиться в танце, подхваченный зажигательным ритмом или спокойной мелодией. Однако с появлением Юто жизнь кардинально меняется, поэтому Чимин забрасывает свое увлечение, хоть и скучает по нему неимоверно. Но кто бы мог знать, что танцы так пригодятся и спасут его плачевное положение в дальнейшем. Не о таких, конечно, танцах мечтал омега и не о такой виртуальной сцене с тысячами похотливых зрителей, но когда жизнь прижимает — выбирать не приходится. Однако за то время, за которое Чимин честно работает и зарабатывает своим трудом и телом, он понимает, что действительно раскрепостился. Нет, он, конечно, до сих пор стесняется отменить товар на кассе, если он слишком дорогой, и по прежнему краснеет, если его вызывают к доске, но внутренне он ощущает, как потихоньку избавляется от тех оков робости, которые сковывали его на протяжении многих лет. Чимин, наверное, никогда не сможет побороть свою скромность, но те малые подвижки, которые он приобретает, будучи виртуальным стриптизером, как он сам себя называет, уже являются большим достижением для такого омеги как он. Ну, а смысл стесняться покупать презервативы, если ты практически голый танцуешь в интернете под восторженные комментарии жаждущих зрителей? И Чимин даже гордится собой в некоторых моментах, когда ему все же удается проявить свою мини-уверенность. Однако вся уверенность куда-то стремительно улетучивается, когда в поле зрения оказывается Мин чертов Юнги, а прямо под собой ты чувствуешь его тощий, но все-таки зад. Омега ощущает, что краснеет сразу же, как только оказывается сидящим на старшем и сам же корит себя за свою глупость. «Чимин, серьезно? Вы трахались уже, блять», — возмущенно думает про себя Пак и прикусывает губу, что есть мочи, дабы не запищать от удручающей безысходности и своей беспричинной слабости. — Ты там уснул? — гласит недовольный голос откуда-то снизу. — А? Н-нет, — мотает головой Чимин и жмурится. — А мне… Как делать? — Руками. — Нет, это понятно, просто… Тут футболка, — Чимин смотрит на черную ткань под собой как баран на новые ворота. — Блять, ты вроде умный, но иногда просто поражаешь меня своей тупостью. Подними ее. Омега даже не думает обижаться на раздраженный тон и нескончаемые ругательства, потому что понимает, что Юнги прав. Чимин вздыхает, а затем набирает в легкие побольше воздуха, чтобы просто взять и задрать футболку наверх. — Если мешает, я могу снять, — говорит, зевая, альфа, но Чимин мычит что-то на вроде «не надо». Сейчас под омегой открывается прекраснейший вид широкой спины с немного выпирающим позвоночником и статными плечами. Белая кожа Юнги с новой силой поражает Чимина, который неотрывно смотрит на то великолепие, которое находится прямо под ним. — Ты впервые массаж делаешь или что? — Юнги вообще-то не входит в число терпеливых людей, а потому его до жути раздражает Чимин, который постоянно медлит. — Сейчас, — выдавливает из себя Пак, жмурясь и, наконец, ставит маленькие ладошки на спину парня. Руки Чимина теплые и мягкие, если судить по ощущениям, которые испытывает в этот момент Юнги. Младший еще даже не приступил к действиям, но альфе уже заранее нравится. Чимин, кстати, весьма неплохо умеет делать массаж. Он понятия не имеет, откуда у него этот навык, но он всегда делал его достаточно хорошо. Он даже делал его Тэхёну, который по достоинству оценил старания друга, когда отбил себе всю задницу, катаясь на лошади, после чего не мог ходить и жалобно умолял омегу помассировать ему пятую точку. Чимин же начинает неловко проводить руками по спине Юнги, как бы изучая площадь работы, которая ему предстоит. — Посильнее, — требует альфа, голос которого летит куда-то в подушку и приглушенно обосновывается там. — Да я не начал еще, — оправдывается Пак и, собираясь, начинает массировать спину Юнги так хорошо, как только умеет. На его удивление, альфа практически сразу дает сигналы о том, что массаж ему нравится, так как он тихонечко стонет и мычит от удовольствия, чем радует новоиспеченного массажиста. Звуки, которые издает Юнги, стимулируют омегу, заставляя того все больше войти во вкус и массировать его спину, проходя по всем точкам, позвоночнику, мышцам спины и шеи. — У тебя золотые ручки, Чимин-а, — мычит альфа в подушку хриплым голосом, в исступлении прикрыв глаза. От этого «Чимин-а» у омеги звон в ушах и в горле пересыхает. Альфа впервые называет его так нежно и ласково, по собственному имени в милой форме, и из его уст это звучит по особенному хорошо и правильно. — Тебе нравится, Юнги-я? — Чимин также неосознанно обращается к альфе ласково, но тут же чувствует, как его щеки пылают и начинают гореть. — Очень. Чимин радостно улыбается и делает массаж с еще большим энтузиазмом, чем прежде. Юнги — нравится, Юнги — его хвалит, Юнги — доволен. Доволен им, Чимином. От этой мысли сердце Пака делает кульбит внутри тела, а лоб становится влажным. Возможно, у омеги поднимается температура от всех этих довольно-таки невинных действий, которые омега отчего-то воспринимает уж чересчур остро. Проходит минут пятнадцать, может чуть больше, и Юнги произносит: — Ты очень хорошо постарался. В мою чертову шею словно жизнь вторую вдохнули. Спасибо. Чимин приостанавливает весь свой процесс и нервно сглатывает, смотря на затылок альфы широко распахнутыми глазами. — Все? — Ну, да. У нас же была договоренность массажа на пятнадцать минут, а я, если честно, позволил себе злоупотребить своим правом, поэтому сказал об истечении времени чуть позже. Думал, ты сам заметишь, — Юнги посмеивается. — А, ну, я не следил особо за временем, — мямлит Чимин, которому и отпускать своего клиента не особо то и хотелось. — Так это я мог и дальше лежать, по твоему? Блин, ну, и зачем я тогда сказал? — вздыхает Юнги. Они молчат пару секунд, прежде чем альфа хмурится и выдает. — Чимин, а… Что мне упирается в задницу? Чимин, завороженно наблюдавший за Юнги все это время и жадно подхватывающий каждое его слово, сейчас в ужасе округляет глаза и резко опускает голову вниз, глядя на свой пах. Хотя, наверное, лучше бы он туда не смотрел, так как то, что он видит, не совсем адекватно, по скромному мнению Пака. Однако больше пугает то, что Чимин даже не заметил, как возбудился. Это настолько необъяснимо, что омега чувствует себя полнейшим идиотом. Не заметить собственное возбуждение и вставший, блять, член… Это же насколько дереализованым извращенцем ему нужно быть? — Я… — Чимин пытается придумать, что бы ему ответить, но понимает, что никакого другого варианта здесь нет. Юнги вопросительно поворачивает голову через плечо, но Чимин буквально вскакивает с него, падая назад себя и приземляясь на попу. Альфа же привстает, одергивая футболку, и поворачивается лицом к младшему. — Все нормально? — спрашивает он, разминая шею. Чимин молчит, глядя огромными глазами на альфу. Он поджимает под себя колени и плотно сводит их меж собой. Юнги вопросительно смотрит на омегу, который успевает натянуть длинную толстовку как можно ниже, а затем говорит: — Это то, о чем я думаю или… — он останавливается, ожидая дальнейших действий или же слов от Чимина, но тот словно воды в рот набрал. Альфа окидывает взглядом омегу и ему кажется, что Чимин — это самый красный человек из всех, что Юнги когда-либо видел. У Чимина краснеет всё — начиная от шеи, заканчивая ушами. Юнги уверен, что если стянуть с Пака белоснежные носки, то даже пальчики его ног будут красны до предела. Юнги, конечно, догадывается в чем дело, но не спешит торопить омегу. Он терпеливо ждёт, выжидая мучительные для Чимина минуты. — Кажется, тебе нужна помощь? — спрашивает Юнги настолько будничным голосом, что Чимин вздрагивает. — М-м… — успевает что-то промычать Пак, прежде чем видит медленно приближающегося к нему альфу. — Чимин-и, скажи, тебе что, настолько понравилось массировать мою спину? Если это так, то я могу предоставлять ее тебе чаще. Только в следующий раз буду иметь в виду, что в процессе тебе может это уж оченьсильно понравиться. — Эт-то не то, что ты подумал… — растерянно тянет Чимин, понимая, что опозориться так мог поистине только он. — Серьезно? Хм, значит, мне показалось, — пожимает плечами Юнги. Он сейчас похож на хищного зверя. Ему до безумия нравится такой Чимин, а это небольшое непредвиденно случившееся обстоятельство буквально сносит ему крышу. А вот Чимину крышу сносит исключительно из-за глупости, безысходности и стыда, который заполняет все его пространство в пустующей голове. Нет, ну, как можно докатиться до такого, вы объясните? У Чимина пылает лицо, тело горит, а глаза испуганно бегают. Его коленки дрожат, а пальцы растерянно теребят край толстовки, которую он все еще пытается натянуть чуть ли не до пяток. Омега такой беззащитно горячий и страстно невинный, что Юнги чувствует определенную власть над ним в этот момент. Власть альфа любит, и даже очень. — Хочешь, я помогу тебе справиться со всем, что тебя сейчас беспокоит? — Юнги издевательски низко произносит эти слова и расплывается в самой хищной ухмылке. И Чимину правда очень неловко в этом признаться, но ему это нравится. Омега любит, когда альфа сильнее, инициативнее и увереннее. Возможно, из-за того, что Чимин совсем не такой, его до жути привлекают такие парни как Юнги. Он видит, что старший его провоцирует, но он не в силах связать и двух слов. Его тело дрожит, а нижняя губа начинает подрагивать. Он чувствует себя таким униженно слабым в этот момент, ровно до того, как понимает, что осознание своего положения заставляет его возбуждаться сильнее. «И что это еще за стокгольмский синдром?!», — сокрушенно думает Пак, глядя в темные глаза Юнги, которые сейчас становятся чернее ночи. Тем временем альфа понимает, что ничего не сможет добиться от Чимина, а вернее, что тот так и не скажет ему ничего вразумительного, а потому он победоносно усмехается и приближается к забившемуся омеге в угол вплотную и толкает того на диван, заставляя его упасть набок, а после сам падает рядом с ним. Чимин знает, что бежать некуда, но и остаться здесь — значит навечно подписать приговор своего главного в жизни позора. Однако что делать, если подсознательно ему этого хочется? Но рациональный Чимин все же побеждает Чимина чувственного, поэтому тот отрицательно мотает головой, жмурясь, и притягивает к себе коленки, обнимая их своими руками. — В этом нет ничего страшного, Минни. Твоя реакция такая искренняя. Можешь считать, что я приятно удивлен, — шепчет альфа, притягивая младшего к себе за руку, заставляя того отпустить железную хватку своих коленей. Теперь между ними всего несколько сантиметров и Чимин счастлив, что его толстовка такая длинная и большая, позволяющая прикрыть ему свой стыд. Юнги же действительно забавляет такая милая и одновременно соблазнительная реакция младшего. — Посмотри на меня, — голос альфы звучит требовательно, но мягко. Тихий, пронизывающий до мурашек шепот заставляет Чимина вздрогнуть и прикусить губу. — Пожалуйста, Мими. Посмотри на меня, — повторяет вновь альфа, и Чимин широко распахивает глаза, когда слышит то обращение, которое произносит сейчас Юнги. «Чимин-а» вмиг кажется сущей ерундой по сравнению с милым и неожиданным «Мими», к которому омега совсем не привык. Он действительно удивляется такому проявлению чувств Юнги и смотрит на него так, будто тот вообще не способен на ласковые обращения. — Вот так, да, — довольно мурлычет альфа, словно чеширский кот, опаляя лицо омеги горячим дыханием. Чимин же лишь краснеет значительно больше, смущенный внезапным прозвищем, обжигающей близостью и в совокупности всей ситуацией. Юнги притягивает омегу ближе к себе, кладя руки на спину, а затем опускаясь чуть ниже. Чимин пищит, когда чувствует сильные руки на своих ягодицах, которые осторожно начинают сминать их под собой. Младший на такие откровенные действия лишь слабо пищит, утыкаясь носом в плечо Юнги и прикрывая глаза. Интенсивный аромат альфы сразу же бросается ему в нос, заставляя того мелко содрогаться всем телом и чувствовать задержку дыхания. Юнги же времени не теряет и задирает спасительную толстовку омеги вверх, позволяя рукам переместиться на спину и оглаживать выпирающий позвоночник. Чимин понимает, что его поймали с поличным, а собственный стояк теперь бесцеремонно упирается в бедро Юнги. Все, точка. Бежать уже некуда. — Мне нравится твоя податливость, — спокойно говорит Мин, поглаживая спину омеги, периодически ощупывая местность чуть ниже. — Ты же всегда такой, да? Чимин слабо скулит что-то в его плечо и забавно фырчит, заставляя Юнги голодно облизнуться. — Так да или нет? — решает заново спросить он. — Я хочу слышать твой внятный ответ, Минни. — Да. Н-наверное, — тихо шепчет омега, все еще не смея открыть глаза. Юнги усмехается и прикусывает мочку уха Чимина, отчего тот слабо вздрагивает и тихонько скулит. — Ладно, я не хочу тебя больше мучить. Друзья же познаются в беде, не так ли? — тянет Юнги, вдыхая сладкий аромат омеги, усилившийся в несколько сотен, а может быть даже тысяч раз. — Чимин-и, отвечай, когда я задаю вопросы тебе. Пожалуйста. — Да, — жалостливо пищит омега, чувствуя, с какой неимоверной скоростью колотится его сердце. — Замечательно. С этими словами Юнги тянется рукой к паху Чимина, сжимая его через ткань брюк. Тот выгибается в спине, предварительно шипя себе что-то под нос. — Но мы же друзья! — пытается предпринять последнюю попытку сопротивления Чимин (которое, по сути, он оказывает только ради приличия). — А разве друзья не помогают друг другу в трудную минуту? Ты же сам недавно ответил мне на этот вопрос. Буквально пару секунд назад, — наигранно удивленно произносит Юнги, сжимая член Чимина сквозь ткань с новой силой. Тот обессиленно стонет и снова падает лбом на плечо альфы, который между тем продолжает: — Я же не собираюсь заняться сексом с тобой. Это просто небольшая взаимовыручка, к которой часто прибегают друзья. Ты сделал приятно мне, я — тебе. Ты не против, Мини? — Н-нет, — выдавливает из себя омега и сокрушенно вздыхает. Все это похоже на сюжет дешевого порно, в котором он почему-то решил сыграть главную и весьма неблагочестивую роль. Получив долгожданное и официальное разрешение, Юнги немедля проникает под пояс брюк Пака, который неосознанно тянет к себе коленки. — Не надо, Мими, — мягко, но строго просит Юнги, отодвигая их обратно. Чимин нервно сглатывает и тяжело дышит, когда Юнги проникает рукой под кромку его трусов и касается возбужденного члена. Омега напрягает мышцы ног, прикрывая глаза и жалобно хныча. Альфа же рывком спускает вниз его брюки, следом за которыми опускается и нижнее белье. И если Чимин до этого думал, что покраснел до своего максимального состояния, то теперь в ужасе осознаёт, что нет предела бесконечности. Вот сейчас он действительно может преспокойно умереть со смущения, так как ему кажется, что температура его тела составляет минимум сорок градусов. Юнги напротив забавляет и умиляет такая искренняя реакция Чимина и его тела, поэтому он просто берет и обхватывает аккуратный и небольшой член омеги своей рукой. Про себя он отмечает, что, по сути, видит его впервые, так как их первый секс все же был в темноте. Сочащийся член младшего очень удобно помещается в руке альфы, и тот, хмыкнув, начинает медленно двигать рукой от основания и обратно. Чимин же издаёт слабый стон, закрывая лицо руками и не зная, куда себя деть. Юнги делает так хорошо, так приятно, что Пака накрывает мелкая дрожь, а сам он чувствует, что возбуждение настолько велико, что он готов кончить прямо сейчас. Он скулит и издаёт высокие писки, когда Юнги набирает быстрые темпы, попеременно меняя его с более медленными. Однако если первое очень приятно, то второе просто невыносимо, из-за чего Чимин мечется по дивану, не в силах сдерживаться. Его губы широко приоткрыты, из них вырываются тяжелые вздохи и ласкающие слух Юнги стоны, глаза прикрыты, а пушистые реснички тихонько подрагивают. Челка прилипла ко лбу, а кулачки то и дело сжимаются с новой силой. А вот Юнги, кажется, издевается, так как он либо ускоряется, либо вообще еле водит рукой по стволу, заставляя омегу шипеть и неистово выгибаться в спине. Все это сопровождается недовольным хныканьем, но Юнги это лишь раззадоривает. — Быстрее, пожалуйста, — умоляюще тянет Чимин, собираясь с силами, чтобы озвучить вслух свою сбивчиво произнесенную просьбу. Альфа лишь усмехается, зажимая член Чимина у основания и с удовольствием наблюдая, как он до крови кусает губы и стонет. — Я… Не могу больше, — жалобно произносит омега и практически плачет. На его глазах виднеются слёзы, а Юнги вдруг заботливо вытирает их большим пальцем свободной руки, ласково поглаживая мягкую щеку омеги. Он, наконец, наращивает финальный темп, который доводит Чимина до яркого оргазма, заставляя его член дёрнуться и наконец кончить. Юнги чувствует вязкую жидкость на своей руке, после чего отпускает член омеги и вытирает руку о край его кофты. Все же друзья делают так. Очевидно. — Один-один, — произносит альфа, видя, как Чимин рвано дышит и собирается с силами. — Прости, я не должен был… — омега жмурится и качает головой. — Все в порядке. Чимин вздыхает и пытается восстановить дыхание. Как он себя чувствует? Физически — хорошо. Эмоционально он крайне смущён, и это мешает ему насладиться полученным удовольствием в полной мере. Омега натягивает толстовку ниже, закрывая все свои интимные места, но Юнги вдруг встаёт и уходит куда-то, после чего возвращается, держа в руке салфетки. — Вытрись, — советует он и падает рядом. Чимин кивает и, отвернувшись, смущенно проделывает все необходимые действия. Приведя себя в порядок, омега вздыхает и прикрывает глаза, обессилено падая на спину. — Все нормально? — интересуется Юнги. У Чимина до сих пор горит все лицо, а сам он не находит смелости повернуться в сторону альфы. — Чимин? — не отстаёт Юнги, выжидательно прожигая в Паке дыру своим пристальным взглядом. — Я не знаю, — слабый голос звучит тихо и уж слишком задавленно. — Почему? Чимин набирает воздух в лёгкие и поворачивается к альфе лицом. — Я придурок. — С чего ты взял? — Блин, Юнги! Не вынуждай меня объяснять свой позор вслух. Это и без того унизительно. — Да ладно, нормально, — равнодушно пожимает плечами альфа. — Мы же друзья! — Ну, тут критическая ситуация, не ворчи, — устало выдаёт Юнги, хмурясь и вновь зевая. — Ты помог мне, я — тебе. Все честно и совершенно без задней мысли. — Ага. Конечно, — сконфуженно тянет омега. — Не понимаю, почему ты так любишь зацикливаться на чем-то. Было и было, в жизни всякое может быть. Но не всему же стоит придавать большое значение, верно? — Ну… — Чимин вздыхает, прикусывая губу. — Просто мне неловко. — Молодой омега, гормоны шалят, — посмеивается альфа. — Эх, и где мои двадцать лет… Тогда меня возбуждал даже стремный препод с очками больше собственного лица. Чимин понимает, что доля правды в словах Юнги есть. Сейчас действительно уже ничего не изменишь. Единственное, что должен омега вынести из этой ситуации — это то, что надо тщательнее следить за своим возбуждением, эмоциями и гораздо больше себя контролировать, находясь рядом с Мин Юнги. — Ты… Будешь ещё общаться со мной? — неуверенно спрашивает Пак, поглядывая на альфу через подрагивающие ресницы. — Блять, Чимин, ты так говоришь, будто убил моего отца. В твое оправдание хочу отметить, что мне даже понравилось. Забавно вышло. — Все тебе забавно, — фыркает Чимин. — А у нас вообще-то уговор был. Дружеский. Что ты меня в таком плане не трогаешь больше. — Хм, дай-ка подумать, кто первый своё же обещание нарушил, когда сидя на моей заднице, возбудился хрен знает от чего? Возбуждаться на друга — это тоже по дружески? Омега осмысливает слова Юнги, а затем будто сдаётся и тяжко вздыхает. — Плохо у нас всё-таки получается быть друзьями.