20 июля. Токио. Офис «Бонтен». 10:12 am.
— Ну что, черти, встречайте! — воодушевлению Майки не было предела, а кулаки уже чесались протереть чьими-нибудь лицами асфальт. Вся верхушка собралась в кабинете для переговоров, где обычно происходили собрания. Каждый, в ожидании главы и его зама, занимался своим делом. Ханма курил, стоя возле окна, Хайтани заняли диван, оживлённо о чем-то болтая, Кисаки, Какучо и Коконой обсуждали дела группировки, Инупи и Тайджу с интересом наблюдали что-то в своих телефонах, а Санзу вырубился, сидя за столом. Услышав хлопок двери, каждый занял своё место, заинтересованно наблюдая за главами. — Так ты не сдох, — ухмыльнулся Ханма, вставая и протягивая руку, — давно не виделись. — Не дождётесь. — усмешка украсила довольное лицо, которое вновь обрело краски и Сано протянул руку в ответ, пожимая протянутую. — Где он? — без лишних вопросов и приветствий, сразу к делу, влетел в кабинет Такемичи. Он целый месяц не появлялся в офисе, так что работы будет много. — Портовые склады за пределами города. — так же быстро ответил ему Какучо. — Мы только вернулись, а ты уже с головой в работу нырнул, — добродушно посмеялся Майки, — извини, Мичи, но я первый ему вмажу. — Я тебя огорчу, но врач запретил тебе активно двигаться. — отрицательно покачал головой Такемичи, доставая новую сигарету. — И? — расслабленное, или, скорее, даже радостное, лицо Майки нахмурилось, отображая его недовольство. — Никаких драк и избиений ещё ближайший месяц, — строго выдал Ханагаки, садясь на своё кресло и потягиваясь. — Ну что, господа, кто начнёт? Кабинет заполнился гулом голосов звучащих вразнобой и вызывающий головную боль у отвыкших от такой обстановки парней. Каждый рассказывал о том, что успел сделать, что нет, а что только недавно произошло. Какучо и Тайджу разгромили Якудза схватив главу и верхушку. Благо, женой юный Хаяши пока не обзавёлся, и наследника мстящего за предшественника в ближайшее время не предвидится, да и разгневанной жены, в принципе, тоже. Кисаки, Ханма и Хайтани разобрались с информацией, которая уже успела попасть в СМИ и с той, которая ещё лежала у кого-либо на руках. Санзу с Инупи занялись налаживанием новых контрактов с оружейными магазинами вроде «Мотылька», а Коконой с головой утонул в бумажной работе. Ну, а что вы хотели от поста главы? Думаете, там всё так легко и радужно? Как в фильмах, раздаёшь приказы, сидя в удобном кресле на верхушке дорогущего небоскрёба и ни о чём не думая? Брехня. Это тяжёлый труд, вынуждающий твой мозг работать на все сто процентов, так ещё и возводить эту цифру в третью степень. Однажды, один очень умный человек сказал мне, что для того, чтобы стать идеальным лидером хватит иметь хорошую харизму. Я не согласна с этим, как и с теми людьми, которые считают его умным. Для того, чтобы стать идеальным лидером нужны три качества: ум, харизма и сила. Если ты не будешь достаточно харизматичным, то люди не пойдут за тобой. Если будешь слабым, то станешь для них обузой, даже они сами того не признают. Если ты будешь глупым, то не сможешь строить стратегии, способные спасти вас и принести выгоду. Даже если не имеешь чего-то одного, идеальным лидером тебе не стать. Поэтому приходится жопу рвать, только чтобы придумать, как не напороться на проблемы в самый ненужный момент, а если вдруг и налетишь, то нужны планы на все сорок шесть букв хираганы, как из них выбраться. Нужно купаться в бумажной волоките и лизать большим дяденькам и тётенькам жопы, чтобы забраться наверх и занять окончательное и устойчивое положение и даже после этого приходится со многим возиться без страха замарать руки. Люди, решившие влезть в криминал, должны быть наглухо отбитыми, конченными психами, ебанутыми, которые потеряли всякий смысл жизни или же просто долбоёбами, у которых напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Хотите заработать лёгких денег? Без проблем, заработаете. Но потом вам либо будут ебать мозги менты, либо стучаться в дверь с автоматами те, кто стоит выше вас, шестёрок. И никто заступаться не будет, вы будете просто пушечным мясом, которое в любой момент можно выбросить в мусорку, как продукт с истёкшим сроком годности. Час пролетел незаметно, а темы для обсуждения иссякли, как и всё терпение. Каждый из присутствующих имел просто животное желание разорвать тех мразей на мельчайшие кусочки. Ха! Молодняк решил, что достаточно взрослые, чтобы тягаться с ними, вот пусть теперь и разгребают плоды своих действий. — Хотите окунуться в прекрасную атмосферу инквизиции? — улыбнулся Такемичи, разгоняя залетевшую тишину. — Фу, ты что умный? — шуточно поморщился Санзу, высовывая язык и имитируя отвращение. — Что за термины? — Прикинь, не был бы боссом, если бы был тупым, — фыркнул Хаджиме, поддерживая шуточную атмосферу. — Это ты всю школу хуи пинал, а он учился. — Почему это тупым нельзя никем управлять? — потёр затылок Ран, делая вид, что задумался, а после громко рассмеялся. — Ханма управлял "Вальхаллой", а Майки "Свастонами". — Нашёл с чем сравнить, — прыснул Тетта, подавляя приступ смеха и прикрывая рот рукой, дабы скрыть улыбку. — Признаю, тогда был туповат, но сейчас-то всё не так, — хмыкнул Манджиро, пожимая плечами, закидывая руки за голову и беззаботно откидываясь на спинку кресла. — А мне обидно, — шуточно насупился Ханма, дуя губы и ведя носом в сторону Кисаки, — Кисаки-и-и-и, они меня обижают. — Я потом перед тобой извинюсь. — кивнул своим мыслям Кисаки, а его обычно серьёзное лицо смягчилось и выглядело не так угрожающе. — В какой позе? — вставил свои пять копеек Майки, приоткрывая глаза и растягивая губы в лисьей ухмылке. Кабинет залился звонким смехом, от которого вздрогнул мимо проходящий Дев, которому не посчастливилось занимать место20 июля. *******. Портовые склады. 12:12 am.
Погода испортилась. Небо затянулось тучами, накрывая землю серой подушкой, которая вот-вот выльет на них очень много воды. Ветер дул с необычайной скоростью, создавая гул способный заглушить даже самый громкий крик и порывы, которые будто сейчас унесут тебя куда-нибудь. Например, в Жёлтую страну, как Элли, а вместо Тотошки будет ещё какой-нибудь бедный унесённый. В совокупности с ужасной дорогой, создавались самые ужасные условия, которые только могли. Дежавю. Девять накачанных мужчин сидели связанными на коленях. Лица их были изрядно побиты, а земля под ними окрасилась в багровый цвет, от их собственной крови. Рот каждого был заткнут кляпом из каких-то грязных тряпок. Впереди всех стоял парень, что был повинен во всех несчастьях Бонтена — Линь Хаяши. Увидев Такемичи и Майки с лица его спал боевой оскал, оставляя мертвецкую бледность и испуг, сравнимый лишь со страхом перед смертью. Хотя, так и есть. — Чего трясёшься, будто призрака увидел? — хохотнул Манджиро, подходя ближе и наступая одной ногой на его плечо, облокачиваясь. — Какая неожиданная и приятная встреча, — дерзкая ухмылка вырисовывалась на красивом лице, создавая какой-то странный образ, который воспринимался явно не как устрашающий, — я по тебе даже заскучать успел. Сано резко навалился на ногу, опрокидывая человека под ним на спину и наблюдая, как он барахтается, словно черепаха, в попытках снова принять сидячее положение. Щелчок пальцев и Санзу одним резким движением усаживает его, вырывая кляп изо рта. — Не могу сказать того же, мистер Сано, — пытаясь прокашляться говорит Хаяши, бросая злобный взгляд в сторону парней. — Почему-то совсем не жаль, — пожал плечами Манджиро и встал рядом с Такемичи, ожидая его приказов. — Ты же знаешь, что те, кто сюда попадают, не возвращаются живыми? — спросил Ханагаки, смотря на парня, что в такой обстановке стал абсолютно беззащитен. — К сожалению, — фыркнул он, а после растянул губы в самонадеянной ухмылке. — Если вам интересно то да, всё делали с моей указки и нет, я ни капли не жалею о содеянном. — Ты бы последил за словами, малец, — начал было Ханма, но был остановлен жестом Такемичи. — К твоему несчастью мы здесь не за исповедью, своё время ты потерял, — сказал Такемичи, садясь на корточки, напротив Хаяши. — Меню нашей шоу программы на сегодня, господа, погрузит нас во времена инквизиции и самых тяжёлых методов казни, которые были задействованы в те времена. — Чего ты привязался к этой инквизиции? — спрашивает Санзу, выходя вперёд и кладя руку на рукоять катаны. — Да это просто единственная тема на которой он не спал, — улыбнулся Майки, и сейчас казалось, что эти ребята скорее на пикнике или ещё какой дружеской посиделке, а не на вынесении приговора. — Ну так вот, сегодня мы начнём с самого главного номера — четвертования методом отруба, для нашего дорогого господина Линь, а напоследок - фееричное водное шоу от его собачек, которые искупаются в море в цементных ботинках. — Такемичи тянет губы в улыбке, явно доволен своей идеей, так же как и его люди. — Вот и настал твой конец, мистер Линь.***
Жестокая смерть главы на глазах его подчинённых сильно подкосила их дух и, даже зная, что их ждёт, они боялись лишь больше. Ведь неизвестно, когда и что этим чокнутым взбредёт в голову. В их ушах до сих пор звенел душераздирающий крик командира. Но нет, как и было сказано Такемичи — их ноги были помещены в цементные ботинки, а сами они сброшены в воду. Сейчас о существовании этого поколения Якудза напоминали лишь размашистые брызги крови и некоторые элементы одежды, которые вскоре были сожжены. Конец. Осталось решить некоторые проблемы, которые возникнут после пропажи Якудза, но это уже мелочи. Да и территория, которая была под контролем клана этого молокососа, была просто огромной и теперь перешла в командование Такемичи. Да и ради выхода в Японское море можно и попотеть немного. Все облегчённо выдохнули. После этого случая на "Бонтен" явно не станут покушаться хотя бы до смены поколений. Но, кто знает, какими будут будущие главы и будут ли они вообще… Однозначно будут. Пусть эта организация и создавалась изначально как средство для тайной защиты, но сейчас это уже полномасштабная группировка имеющая все права и возможности на дальнейшее существование, так что прекращать её действие никто не горит желанием. Запах крови въедался в кожу и был настолько ужасным, что создавалось впечатление, будто она протухла. — Возвращаемся, — морщась от зловонного запаха отдал приказ Такемичи. Отчеканив «есть» все, кроме шестёрок, которые были обязаны убраться, направились в сторону ожидавших их машин. Рассевшись, они двинулись в сторону офиса. Ужасная дорога превратилась в ровный асфальт и Такемичи в очередной раз наказывает себе больше ни за что не пользоваться тем местом.***
20 июля. Токио. Офис «Бонтен». 2:11 pm.
По дороге в офис начался мелкий дождь, но стоило только машинам припарковаться возле здания, как мелкая морось превратилась в сильный холодный ливень, способный промочить насквозь буквально за пару секунд. Что, в общем-то, и случилось с нашими парнями. Пройдя в кабинет Такемичи, все расселись кто куда мог и с интересом уставились на главу. — Что теперь? — прерывает затянувшуюся тишину Кисаки, переводя взгляд на окно, за которым ливень всё не прекращался. — Говоришь так, как будто собрался помирать, — хмыкнул Ран, откидываясь на спинку дивана и приобнимая сидящего рядом Риндо за плечи. — Просто стало интересно, как мы будем разгребать последствия, — пожал плечами Тетта и снова перевёл взгляд на Ханагаки. — Ну так что? — Ну раз ты так за это беспокоишься, то и разбирайся, — непринуждённо протянул Такемичи, чуть пожимая плечами, — я в свою очередь разберусь с другими главами. Кабинет снова погрузился в тишину. Лишь мерное тиканье часов напоминало о том, что жизнь не замерла и время неутомимо движется вперёд, словно танк, ломая все преграды на своём пути. Каждый обдумывал, как лучше будет теперь поступить, ведь пусть и это было для собственного выживания, и все члены Якудза были убиты или захвачены, но она всё же была крупной группировкой с обширным влиянием и есть те, кто их поддерживал. Да, в прямой конфликт они не вступят, зная нрав и безумство нынешнего Ханагаки, но подпортить их связь с другими вполне могут. — Тогда может поступить так? — подал голос Санзу. — Пока Такемичи разбирается с главами, мы подёргаем за пару ниточек и заставим более мелкие группировки прибраться, мол и не мы всё сделали, а это они налетели на готовенькое? Тогда мы сможем их ликвидировать, под предлогом того, что они узнали то, от чего нашему кругу пришлось бы несладко. — Санзу, я же говорил, что ты не безнадёжен, когда включаешь голову, — улыбнулся Такемичи, складывая руки замком и облокачиваясь на них подбородком. — А её включать надо было? — улыбаясь, спросил Санзу, почесав затылок. И очередной раз за день кабинет залился смехом. — Ладно, так и поступим, — кивнул Такемичи, вставая изо стола и подходя к окну, всматриваясь в маленьких мельтешащих внизу людей. — Все можете идти, а ты, Манджиро, останься. Такемичи закурил сигарету и наблюдал сквозь отражение, как кабинет пустеет оставляя их с Майки наедине. Наблюдал за тем, как Майки закуривает, молча подходит и обнимает свободной рукой за талию, вжимаясь носом в ключицу и жадно вдыхая парфюм вперемешку с табачным дымом, создавая какое-то странное, но приятное сочетание. Нос ведёт выше, пробираясь к мочке уха, а губы невесомо целуют каждый миллиметр чужой шеи. Как только губы дошли до уха, он тяжело выдохнул и лизнул мочку, чувствуя на языке вкус железа, оставляемый серёжкой. — Ты что-то хотел? — спросил Майки не меняя положения, смотря на то, как собственная сигарета тлеет, роняя серый пепел на кафельный пол. — Соскучился по твоим объятиям, — дразнит его Такемичи. А может и нет. Он действительно хотел просто побыть рядом с Майки в этой атмосфере уединения, когда они могут делать что захотят. Выдав глупое «ну-ну» Майки сильнее прижимает к себе Такемичи, делая затяжку и медленно выпуская клубы красиво струящегося голубого дыма. Они мешали любовь с табаком не задумываясь о последствиях, без страха перед непониманием и осуждением. Они мешали табак с сексом, с полным осознанием того, что без этого ядовитого месива отныне не протянут и дня. Такая минута тишины и уединения позволила осознать, что всё действительно происходит по-настоящему. Они действительно вместе, они действительно любят и являются любимыми. Сигарета Майки окончательно истлела и он, бросив её в рядом стоящую пепельницу, положил вторую руку на талию Мичи, чуть сжимая её. — Ну нет, милый, ты своё получил, — тихо посмеялся Такемичи и сменил позиции, прижимая Майки лицом к стеклу. — У-у-у, папочка решил таки проявить свой нрав, — в тон ему отвечает Майки, прижимаясь щекой к стеклу и подаваясь задницей назад, дразняще прижимаясь к чужому паху, который начинал подавать признаки жизни. — Да я его и не прятал, — фыркнул Такемичи, проводя указательным пальцем по загривку и задерживая взгляд на татуировке "Бонтена", — просто тебя жалел. Укус заставил Сано болезненно прошипеть. Тихо хмыкнув, Такемичи пустил одну руку вдоль позвоночника, запуская её под чёрные брюки, а после и под нижнее бельё, надавливая на напряжённое колечко мышц, которое податливо расслабляется пропуская пальцы внутрь. Раздвигая горячие стенки и растягивая Манджиро, Такемичи пытался найти необходимую ему точку, что позволит доставить ему ещё большее удовольствие. Громкий стон оповестил, что искомое найдено. Прямое попадание по простате заставляет Майки впечататься грудью и щекой в панорамное окно, выстанывая громко и бесстыдно. Тихий хмык где-то в районе шеи Манджиро утопал в звуках поцелуев и тихих стонах. — Ну и чего ты ждёшь? — хмыкнул Майки, а после закусил губу от удовольствия, накатившего на него от того, что вторая рука Такемичи легла на его член, чуть поглаживая его. Полностью спустив и чужие штаны и свои, Ханагаки приставил член к анусу Майки, чуть надавливая. Входя нарочито медленно он упивался молебными всхлипами Майки, который, как последняя блядь, любил быстро и резко. Сано пытался самостоятельно насадиться на чужой орган, но руки, крепко держащие его талию, этого не позволяли, удерживая его в одном положении и заставляя изнывать в собственном диком желании. Выждав несколько мгновений после полного погружения, Ханагаки вышел почти полностью и резко вошёл обратно, выбивая из лёгких Майки крик удовольствия. Если бы зрачки могли менять форму, то у Майки они бы однозначно стали в форме сердец, ибо удовольствие, получаемое им сейчас было несоизмеримо ни с чем. Резкие и грубые толчки беспощадно терзали отвыкшее тело Манджиро, который, несмотря на дрожь в коленях от усталости, получал неимоверное количество удовольствия. Рот, открытый в немом стоне, судорожно пытался получить хоть малую дозу кислорода, который в огромных количествах покидал лёгкие одновременно с толчками. Одна из рук потянулась к члену, чтобы получить ещё больше удовольствия, но была перехвачена и прижата к стеклу. — Нет, милый, ты кончишь от члена в заднице, — тихо прошептал Ханагаки на ушко Манджиро, чуть прикусывая мочку. Ускоряя темп, Ханагаки чувствовал скорую разрядку. Выйдя из Майки, он одним резким движением повернул его и обхватил за бёдра, поднимая на руки, заставляя того обхватить его ногами и резко вошёл во всю длину. Член проехался по простате под новым углом, а такая неожиданная порция наслаждения заставила Майки сжаться и кончить, громко выстанывая имя возлюбленного. От ощущения сжавшегося вокруг него Майки, Такемичи тоже кончает, сделав ещё пару толчков. Отнеся и уложив обессиленного Сано на диван, Такемичи протёр и одел его, а после разобрался с собственными штанами. Садясь рядом с вымотанным парнем, Такемичи погладил его по волосам, слушая его размеренное дыхание и понимая, что готов прожить рядом с этим человеком всю свою жизнь. И ему не важно, сколько опасностей из-за этого и придётся пережить - он останется рядом с Манджиро. Они смешали любовь с табаком, а табак с сексом и эта ядерная смесь стала их точкой невозврата, переломавшей всю жизнь, извернувшей её вверх дном, но такой нужной, словно без неё они бы не смогли дышать. А они бы не смогли.