Что я сделала не так?

Я побежала. В миг забыв про голод и неутешительное состояние тела. Во мне проснулась какая-то совершенно дикая, безумная и безудержная надежда. Окасака, вот кто мне может помочь! Он единственный, кто всегда верил мне. Он единственный, кто всегда был на моей стороне. Благодаря нему мы победили судьбу в тот раз. Общими усилиями. Именно он стал одним из решающих моментов в той битве. Сейчас, именно в этот момент, мне было совсем не важно то, что он мог мне не поверить. Я совершенно забыла так же и о том, а общался ли Окасака с этой Рикой? У меня вылетело из головы то, что я не та девочка, с которой он, возможно, познакомился несколько лет тому назад. Однако, почему-то этот человек никогда не вызывал у меня сомнений или недоверия. Я побежала прямиком к телефонной будке, которая стояла неподалеку от лагеря, все время сжимая в руках карточку с заветным номером. Я постоянно поглядывала на нее и перечитывала номер, дабы в лишний раз убедиться в том, что все происходящее не сон. Добежала я быстро, ведь ломилась сквозь густые заросли как ненормальная. Теперь мне не остается ничего, кроме как молить все всевышние силы о том, чтобы аппарат хотя бы работал. Ну и заодно о том, чтобы откуда ни возьмись где-то по близости не оказалась психованная Рика. Только я протянула руку к ручке кабинки, как за моей спиной раздался голос Сатоко: - Ты серьезно собираешься это сделать? – говорила она прерывисто. Она что, серьезно бежала за мной аж из лагеря? - Сделать что? – немного придя в себя после бега на голодный желудок, играя в дурочку и резко оборачиваясь, спросила я. - Ты собираешься позвонить Окасаке? – раздраженно спросила Сатоко, сложив руки на груди, нахмурив брови и смотря на меня серьезным взглядом. - Да, собираюсь. Но что с того? – спокойно спросила я, смотря прямо в глаза Сатоко. - У него ведь жена и ребенок! Ты представляешь, что будет, если он приедет сюда?! А если он здесь погибнет, защищая такую тварь, как ты?! – срывая голос начала кричать Сатоко. Вот надо было ей начать задавать подобные вопросы! Да, все это меня волновало! Меня вообще всегда волнует, когда люди по моей вине умираю. Но ради блага моей Хинамидзавы я старалась сейчас об этом не думать, сомнения сейчас меня ни к чему не приведут. Она просто ничего не понимает. Не понимает, какая на мне лежит ответственность. Не понимает, что от меня зависит то, выживет ли мой мир, или же ему суждено вновь погибнуть! О том, сколько жизней я поломала, достигая своей цели, я подумаю потом. Я просто должна быть жестокой. Должна быть сильной. Я поворачиваюсь назад к кабинке и слышу злобное шипение Сатоко: - Сколько еще жизней ты поломаешь прежде, чем угомонишься? Да ты же... - договорить я ей не дала, так как просто сорвалась и звенящим от отчаяния голосом воскликнула: - Да, я эгоистка! Одна - две невинные души станут мне грехом! Что мне будет?! Есть ли у меня другой выбор?! От меня зависят жизни дорогих мне людей, я просто не могу все это оставить! Я не могу сейчас уйти, все бросить на пол пути. Не могу, не хочу умирать сама, - закончила я уже во много раз тише, чем начала. Я не хотела, не хотела слышать от нее таких слов. Легче сказать и признать все самой. Я просто не хотела слышать от Сатоко обвинения в эгоизме. Только не от нее, - Не тебе обвинять меня в эгоизме, - глухо произнесла я, и зашла в кабинку. Достав и набрав номер я, затаив дыхание, стала ждать ответа. Один гудок, два, но лишь на пятый трубку взяли, и я услышала голос Окасаки: - Да, Окасака Мамору слушает, - у меня как будто камень с души упал. Я только открыла рот для того, чтобы сказать хоть что-то, как поняла, что не могу. В горле застрял ком, я не могла произнести ни слова, - Да, я вас слушаю, говорите, - говорил голос на другом конце провода. А я не могла. Не могла разрушить счастье Окасаки. Не могла всего лишь одним телефонным звонком ввергнуть этого человека в свой персональный ад. Меня начали душить слезы. Слезы отчаяния, слезы страха и горя. Я искренне боялась того, что меня может ждать впереди. А потом он повесил трубку, и я поняла, что это конец. Внезапно свои пять копеек решила вставить Ханю: - Это и есть одиночество великих? Переживаешь, что не можешь быть эгоисткой, Рика? – голос был холоден, а слова били прямо в цель. Давненько я такого от Ханю не слышала. - Только тебя не хватало! – выкрикнула я, замахиваясь. Со злости я хотела просто швырнуть эту призму на землю, но вовремя опомнилась. Нет, так нельзя. Нельзя терять единственного верного друга. Единственную опору для меня. Нельзя поддаваться гневу и ярости. Я должна держать себя в руках и сохранять хладнокровие, иначе в этом мире мне не выжить. Я обессилено рухнула на колени, - Просто до этого, все происходящее мне казалось правильным. Я так быстро привыкла к тому, что все мне помогают и приходят на выручку, что совсем не заметила того, насколько ужасные вещи творю, - всхлипнула я, - Я оправдывала все это лишь благими целями. Хотела спасти всех дорогих мне людей, ломая судьбы других, не менее любимых и нужных, - произнесла я. Мне стало тошно. Стало тошно от самой себя. От собственной слабости. В воздухе так и остались висеть непроизнесенные обвинения Ханю в том, что из-за своей внезапно проснувшейся мягкотелости я подвергала опасности наш мир. Что из-за моей нерешительности могли погибнуть те люди. Я прекрасно знала, что она хочет сказать. И больше всего на свете не хотела этого от нее слышать. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, я вышла из кабинки. Сатоко стояла, облокотившись на фонарный столб спиной. Неужели меня ждала? Да нет, вряд ли. Назад мы шли вместе, но молча. И я была этому только рада. Разговаривать с кем-то совсем не хотелось. Как мы пришли в лагерь, я сразу пошла искать Оиши. Нашелся оный довольно-таки быстро. - Отойдем? – спросила я. Оиши лишь улыбнулся и кивнул. Сказав пару слов коллегам, с которыми до этого общался и которые были мне уже знакомы, мы отошли к ближайшему дому, где не было людей и где нам никто не смог бы помешать. - Спасибо, - сказала я, протягивая ему визитку. - Позвонила? – спросил мужчина, забирая карточку и запихивая ее в карман штанов. - Да, - произнесла я, но потом зачем-то добавила, - Но я не смогла. Не смогла сказать, - как-то убито и обреченно призналась я. - А хотела? – с пониманием во взгляде спросил Оиши. С ответом я помедлила. Хотела ли я разрушить счастье человека, ради того, что бы вернуться домой? - Хотела, - кивнула я. Все-таки, я не исправимая эгоистка и просто отвратительный человек в придачу, - Но ведь у него семья. - Рика, а ты не думала, что Окасака взрослый человек, и что он сам в состоянии принять верное решение? – спросил Оиши, резко меня прерывая. Он прав. Все люди вокруг меня в последнее время чертовски правы. Я могла позвонить, сказать, а он мог просто не приехать. Какая же я дура. Разочарование, вот, что я сейчас испытывала. Просто очень сильное разочарование.