Иди на мой голос

— Бери в руки и мни. — А может… — Не может. Давай, прямо пальцами, в этом нет ничего страшного. — У меня это в первый раз, знаешь ли! Серёжа не то чтобы прямо врывается на кухню, но распахивает дверь куда драматичнее, чем следовало бы. Лера и Олег стоят у стола — одетые! — и одинаково мрачно смотрят на глубокую миску. — Валер, тесто само себя не замесит. А нам его ещё в холодильник ставить. Лера стонет и с обречённостью, которой Серёжа у неё ещё не видел, несмотря на всё пережитое, закатывает рукава и опускает руку в миску. Подойдя ближе, Серёжа различает муку и масло. — Что делаете? — Черничный пирог, — отзывается Олег, не спуская глаз с движений Леры. — Ладно, хватит. Теперь яйца и сметану. Яйца разбить. — Очень смешно. У меня не настолько плохо с готовкой, — огрызается Лера, вытирая испачканную руку. — Прости, привычка. — Очень смешно, — в тон ей добавляет Серёжа, разглядывая сохнущую чернику и пачку творога. — А почему именно его? — Дима любит чернику. Столько? — Ещё ложку, там же написано. — Там написано в граммах, а у тебя даже весов нет! — Потому что я и так знаю, сколько ложек в трёхстах граммах. — Лерочка, я не в претензии, но почему не дома? — прерывает зарождающийся спор Серёжа, утаскивая пару ягод, после чего Олег отодвигает тарелку на другой угол стола. — Потому что мама отлично готовит, но у неё совершенно не хватает терпения по десять раз объяснять, что и почему. А Олег живёт с тобой. — Фантастика. Ещё только утро, а уже столько комплиментов. Почему ты просто не купишь пирог, раз так мучаешься с тестом? — А почему Олег тебе готовит? — Оу, — похоже, Серёжа недооценил серьёзность «временной блажи» по отношению к Дубину. — Отлично, убирай в холодильник. Валер, давай хотя бы с начинкой помогу. — Я. Сама, — Лера так не шипела, даже когда отстаивала своё право на костюм, Серёжа в восхищении, правда. — Сама так сама, — вздыхает Олег, подталкивая к ней творог. — Только быстрее, пока Серый не сожрал всю чернику. — Эй!