Сосредоточься.
Ветка под ногами хрустит слишком громко, ветер воет в ушах, пожухшая зелень смазывается перед глазами, а мир вертится против часовой стрелки. Оттолкнуться, прилипнуть чакрой к коре, оттолкнуться опять, скользнуть за широкий ствол дерева, набросить на себя простенькую иллюзию, добавить фуин дезориентации. Отпрыгнуть опять.
Сосредоточься!
Метательное железо свистит где-то у самой головы — Сан уклоняется рефлекторно, отработанным движением камнем падает на землю, тут же уходя из точки приземления перекатом в кусты. Грохот взрывной печати скрывает шум от перемещений противника.
Сосредоточься, мать твою!
Прыжок, выше, выше, клон, шуншин, очередная простенькая иллюзия — прошлая слетела во время приземления. Отпрыгнуть, проверить не открылся ли враг сенсорике…
— Чтоб те… — Она спотыкается о подножку и проклятье застревает в глотке, когда под подбородком скользит кунай. Не режет, только намечает удар. Где-то в лесу грохочет взрыв и отголоски памяти клона не дают ошибиться что произошло. — Сдаюсь.
Анко сдувает челку со лба и скалится довольно, с лету усаживаясь Узумаки на спину и замысловато прокручивая в пальцах кунай. Не то, чтобы это был неподъемный вес, но в спине что-то хрустит. Так что Сан обреченно стонет и утыкается лбом в землю, скребя пальцами по опадшей листве.
— Ску-чно, — по слогам ноет Митараши. — Скучно, скучно, скучно!
— Иди кому-нибудь другому съешь мозг, — разочарованная проигрышем бубнит Сан, титаническими усилиями переворачиваясь и скидывая с себя наездницу. Смотрит на Змеюку укоризненно… Один черт, той что в лоб, что по лбу.
Узумаки бы лучше посидела у себя, в уюте и чистоте комнаты, по-немногу выпытывая из призыва информацию о клане и свитках. Или занялась бы очередным заказом для Учих, в отсутствие Кушины, внезапно, первая леди клана обратилась напрямую к Сан… А подобное внимание все же обязывало.
Но нет, поглядите-ка. Носится по лесу как угорелая, вместо того, чтобы работать. Ран честно надеялась, что после экзамена на чунина ей больше не потребуется прыгать как бешеная белка и…
— Остальные сбегают, — пожала плечами Анко и как-то мрачно зыркнула.
— Ты что, даже свою команду задолбала? — тяжело вздохнула Санран, пытаясь вытряхнуть листву из волос. Та выпутываться не торопилась.
— Тебе-то даже долбать некого, — зло процедила Анко фоня неприкрытой агрессией. Реакция была неожиданной и какой-то слишком болезненной. Внезапно — в самое больное. Сан от такого даже выпрямиилась и внимательно осмотрела Змеюку, словно пытаясь найти внешние несоответствия.
Обычно змеиная ученица если и била словами, то шутливо. Или лениво. Или из интереса — но только не пытаясь так откровенно оскорбить. Их перебранки никогда не доходили до грани, когда соперницу хотелось сломать о колено. Шутливо взгреть? Да. Но не искалечить. Это было… неприятным открытием.
— И что тебя сегодня покусало, что ты так сучишься? — зло вернула Сан. Возможно, будь они чуть меньше знакомы — Узумаки бы просто, не по-шибобийски, оттаскала ее за патлы и сломала нос. Руки так и чесались. Но…
Анко отреагировала на фразу как акула, учуявшая кровь. Сощурилась, напружинилась как перед битвой.
— Что, малютка? Нечего больше сказать, когда рядом нет страшной и большой Кушины? Тявкалка не отросла? — впилась в самое больное. Это оказалось… Уже как-то слишком.
Санран ударила с ноги. Разумеется, промахнулась. Анко не стала размениваться на мелочь и танцы вокруг да около, скользнула вперед и вмазала по лицу. Узумаки успела сместиться и удар прошел по касательной, расшибая скулу. По инерции закрутиться и ударить коленом в бок до хруста, самой отскочить из ближней дистанции, спружинить о руки, приземлиться на ствол дерева и оттолкнуться обратно со всей силы. Увернуться от такого сложно, но Змеюка на то и Змеюка — смещается в последний момент и перехватывает за плечо, дергая руку до влажного хруста. Боль простреливает от сустава в затылок и приземление идет комом, почти кубарем.
Анко, видимо, хочет ее добить в затылок, но Сан успевает припечатать локтем в солнышко и перекатиться.
Их драка все больше напоминает обычный мордобой. Никакого железа или ниндзюцу. Простая, омерзительная бойня до крови.
— Ты долбанулась? — наконец трезвеет от злости и ненависти Узумаки.
— Да пошла ты в жопу, — от всей души выплевывает Анко и стирает с губ кровь. Разворачивается на пятках и уходит не смотря за спину, широким шагом.
— Ну и какого хрена это было? — потерянно спрашивает в пустоту Санран. Ответа, закономерно, не следует. В лесу тянет прохладным влажным ветром, заставляя поежиться. Сан кривится и бормочет проклятья, накидывая отработанным движением косметическое хенге.
Возвращаться домой, к свиткам, не хочется — адреналин все еще бурлит в крови. Она чувствует себя немного беспомощно, немного словно ее использовали и предали. Пострадавшая скула жжется и чешется. Кушины в деревне все еще нет, да и вряд ли Сан пошла бы к ней сейчас.
«Тявкалка не отросла, да?»
Она морщится и идет к торговым улицам, на ходу меняя хенге на внешность Тави.
Это получается как-то на автомате и когда Сан задумывается почему — то мрачнеет еще больше. На ее красные волосы пялятся. Гражданские или шиноби — ей ничего хорошего не приносит это внимание. Первые — сторонятся и задирают цены в лавках, вторые — прицениваются и заставляют быть постоянно начеку. Эта мысль нагоняет еще больше тоски. Быть настолько чужой оказывается очень угнетающим испытанием.
Сан задумывается на мгновение, стоя у ларька с едой, поэтому вопрос продавца ее застает врасплох.
— Что-нибудь не жареное и не сладкое, — выдает с рассеянной улыбкой и почти удивляется своим мыслям.
Подкармливать Пугало перестает казаться чем-то противоестественным раз на третий. Собачиться они прекращают только раз на пятый и то только потому, что Сан, закопавшаяся в свитки, слишком занята своими мыслями, чтобы язвить.
Хатаке все еще выглядит как только воскрешенный труп. Что бы ирьенины с ним там не делали — не похоже, что это шибко помогает. Впрочем, стоит ему открыть рот и любая жалость исчезает как рукой сняло.
— Лавка на углу Лиственной и Пятой, — бурчит белобрысый, стоит Сан появиться на подоконнике. Как он это делает — угадывает — откуда она притащила еду, все еще загадка. Узумаки даже проверила себя на все следящие дзюцу, которые знала. Пугало так и продолжал хранить тайну источника его знаний с видимым злорадством. Половина злорадства терялась за тряпичной маской, от которой не избавились даже в госпитале, и за марлевой повязкой на левом глазу. Но Санран стреляный воробей, от нее такого не скроешь.
— Ага, бесплатная доставка больным и немощным, не нужно благодарностей, — ухмыльнулась она и чуть дернулась от боли. Скулу обожгло и резануло, отдавая чуть ли не до плеча.
О, биджу его подери, нужно было вправить плечо сразу, — запоздало подумала Сан, морщась. У чертовски хорошей регенерации были свои минусы. Сростающиеся в неправильнм положении кости и сухожилия были как раз таким минусом. А так же вростающий под кожу мелкий мусор, попавший в раны… Или сенбоны, если быть совсем без царя в голове.
— Ты тут прописку получил? В госпитале уже больше месяца, — Сан качнула головой, возвращаясь в реальность и выгребла из печати коробки с едой, по-свойски усаживаясь на край кровати. Ну а что? Она эту еду покупала, имеет право немного утащить. Буря после потасовки с Анко успевает улечься, оставляя только мерзкое пепельное послевкусие.
В палате у Какаши прохладно и угасающе спокойно, как у каких-нибудь доживающих стариков. Не самая приятная атмосфера, но лучше, чем альтернативы. Если Пугало еще и растолкать — становится совсем хорошо. Главное не доводить до белого каления. У Санран было очень своеобразное понимание фразы «пригляди за ним», включавшее в себя кормежку и… В общем-то все.
Возможно, думала она, наблюдая за Кушиной,
возможно этого недостаточно.
Но ее понимание заботы строилось из отношений с дядюшкой, которому хватало видеть, что она накормлена, пристроена к делу и, в целом, одним куском. Вмешивался в ее жизнь он только когда один из этих параметров выходил из строя.
Как пристроить к делу Пугало Сан и в страшном сне не могла бы себе представить, как его собрать в жизнеспособное тело — тоже. Так что оставалось только откармливать. Иногда насильно. Количество вливаемых лекарств, похоже, не только чинило Хатаке, но и гробило потихоньку, так что убитый желудок выворачивал все, что было хоть сколько-то тяжелее вареной жижи. Только в последнюю неделю стало лучше.
— Развейся, — мимоходом произнес Пугало и иллюзия, не закрепленная печатью барьера, слетела, словно ее и не было. Сан покосилась на него недовольно и перехватила палочки удобнее.
— Ты хочешь, чтобы меня медсестры, если что, в лицо знали? — фыркнула. — Так бы и сказал, что желаешь медленной и мучительной смерти.
Хатаке вгляделся в нее подозрительно, но, видимо, сегодня звезды сошлись как-то не так, поэтому комментировать всклокоченный вид и кровоподтек не стал.
— Минато-сан отдаст тебя под трибунал, если ты убьешь кого-нибудь. Даже если это будет самозащита, — многозначительно произнес он.
Санран отмахнулась, пытаясь прожевать безвкусный кусочек вареной курицы. Боль, отдающаяся в челюсть, как бы намекала, что одним синяком не обошлось и там явно трещина или еще что похуже. Била Митараши со всей дури, не жалея сил. Гражданского таким и насмерть можно завалить.
Санран сосредоточилась, концентрируя чакру у щеки — та начала активно чесаться где-то в глубине, под костью. Она прикрыла глаза, разгоняя очаг все больше и больше, пока зуд не превратился в знакомое онемение. Такое самолечение не было необходимостью — все равно за неделю все срослось бы само. Но и катастрофичных затрат чакры не требовало. Из своей импровизированной медитации она вернулась только чтобы обнаружить, что курицы в коробке не осталось, да и тушеные овощи почти закончилось. Было немного обидно… Но свидетельствовало о том, что белобрысый все же идет на поправку, а не медленно загибается. Что тоже неплохо. На этом, в целом, ее миссия тут заканчивалась. Ее ждал заказ Учих и… Подготовка к занятию в академии? В общем-то больше ничего ее и не ждало.
Ну, была не была. Сан выдохнула и зажала руку между коленями, с силой вправляя плечо на место. Процедура была не слишком медицинской и надежной… Но регенерация и пара недель разминки по-суровей доделывали остальное. Впрочем, болезненность это не отменяло.
— Вот ведь зараза, — скривилась Сан, поминая дурным словом Анко. Особой злости она не испытывала. Только какую-то обиду и непонимание. Санран задумчиво сощурилась. Какаши рядом, кажется, напрягся и как-то тяжело на нее зыркнул. Впрочем, Сан было не до того.
Ну и какого черта это вообще было?
Да, Анко была лучше в прямом столкновении. Но Санран Узумаки или так, погулять вышла? После всего произошедшего у нее есть полное моральное право отловить Митараши и вытрясти из нее ответ.
— Узумаки. Трибунал, — весомо произнес Хатаке, явно сделав какие-то свои выводы.
— И тебе не хворать, — почти мило улыбнулась Сан и отсалютовала, выскальзывая через окно.
Раз, два, три, четыре, пять… Я иду тебя искать. Кто не спрятался — Санран не виновата и искренне соболезнует.
На самом деле найти Анко было задачей из разряда невыполнимых. Костыльная сенсорика для этого не годилась, где живет сама Митараши или ее сенсей Сан не имела ни малейшего понятия. Не у прохожих же спрашивать, в самом деле.
Хотя и эта бредовая идея с каждым шагом казалась реалистичнее, чем прочие.
Как искать по отпечатку чакры у Сан были только смутные предположения, да и самого отпечатка не было.
Самым оптимальным вариантом казалось подловить у входа в квартал Хьюга ее сокомандника… Но торчать у ворот чужого клана в ожидании чуда тоже было глупо. И довольно рисковано.
Куда ее пошлет секреториат хокаге и сам Минато с просьбой выдать место жительства некоторой гражданки можно было даже не фантазировать. Маршрут будет длинным.
Из ее знакомых оставались только отсутствующая уже месяц Кушина, пропадающий на миссиях Шисуи… Ну и Какаши, да. Санран остановилась, пробуя мысль на вкус. Ну, от нее не убудет, верно? Она развернулась на пятках и пошла обратно, зашагивая в окно палаты.
— Ты знаешь, где я могу найти Митараши? Или Орочимару, — Сан перешла сразу к делу.
Какаши опустил книгу и устало на нее глянул.
— Если ты прихлопнешь Митараши, то ее сенсей сделает из тебя анатомическое чучело.
— Нет, нет, я не собираюсь ее убивать, я просто хочу поговорить, — напористо произнесла Сан, но, очевидно, это не слишком помогло. Поэтому она сменила тактику убеждения. — Расскажи где ее найти и в следующий раз я уведу Гая с собой.
Тайну того, как она отделалась от него в прошлый раз, Сан собиралась унести с собой в могилу. Но эти жертвы того стоили. Какаши смерил ее оценивающим взглядом что-то про себя прикинув.
— У чунинов всего семь общежитий по городу.
— И? — подталкивая его развить эту мысль уточнила Сан. Какаши дернул плечом раздраженно.
— И — удачи. Хотя, можешь спросить у Гая… Он наверняка знает их все, — елейным голосом завершил Хатаке, утыкаясь глазами обратно в книгу.
— А ты не знаешь? — с ноткой отчаяния уточнила Сан.
— Понятия не имею, — отмазался белобрысый, откровенно приврав. Прижать его было больше нечем. — Но, твое счастье, Гай обещал зайти сегодня проведать меня.
Сан тяжело вздохнула и уселась на подоконнике, ожидая скорой расплаты. Точнее чудовище в зеленом трико. Быстрее начнет — быстрее закончит. Так ведь? Да хранит ее душу шинигами-сама. Молчание, впрочем, ей быстро надоело.
— А… — Узумаки немного забуксовала не зная что конкретно хочет спросить. — Что ты тут вообще делаешь?
Пугало посмотрел на нее как на умственно отсталую, но недовольства или злобы с его стороны не ощущалось. Скорее просто усталость.
— Ты мне не поверишь… Но я тут лечусь, — отстраненно произнес он. Санран хихикнула.
— И ты не сдох от скуки за этот месяц?
— У меня было достаточно других поводов сходнуть, — недовольно произнес он, начиная раздражаться, и снова уткнулся в книгу. Санран дурой, конечно, не была, но когда ее останавливало от расспросов что-то настолько банальное?
— И что ты читаешь?
Какаши глянул на нее прохладно, хмыкнул как-то неоднозначно…
— «
Айко-чан разорвала на нем рубашку и нежно провела пальцами по кубикам пресса, целуя грудь…» — Санран осоловело моргнула. — «
Разве могли все эти предрассудки быть помехой их любви? Он хотел ее и это было единственной важной…» — Узумаки выровняла цвет лица и волос в один оттенок, кажется, чуть не задохнувшись.
— О ками, замолчи! — взвизгнула она, заткнув уши руками и принявшись мерить комнату шагами. — Какой кошмар! Отвратительно!
От Пугала пасло весельем так очевидно, что Сан чуть не запуталкась в ногах. Этот хмырь умеет веселиться? Ни в жизнь бы не поверила, пока сама не увидела!
— «
Ах как сладостно было предвкушать их…» — и не подумал остановиться белобрысый, продолжая читать.
— Я тебя не слышу, я тебя не слышу, не слышу, не слышу, не слышу, — пропела она, заглушая слова. Какая… Похабщина! Мерзость! Подумать только! Да как он может смотреть в лицо после этого! Угрх!
— МОЙ СОПЕР-
— Гай, он спит, у меня к тебе срочное дело! — взвизгнула Сан, выскакивая из окна как пробка из бутылки и на подлете перехватывая Майто. — Незамедлительное! Вот прям сейчас необходимое! Срочнейшее!
— О, девушка-сан!..
Какаши тихо прыснул от смеха не сдержавшись и тут же прикрыл глаза покачав головой. Нервные интонации Узумаки и полные энтузиазма выкрики Гая затихли за окном. Как долго она будет его игнорировать, интересно? Пару дней, неделю? Он фыркнул и уткнулся обратно в пособие по лечебным травам страны Камня, смахнув ярко-розовую иллюзию с обложки.
***
— Митараши-сан? Да, разумеется, я знаю где она живет! Мы же вместе учились! — произнес Гай так громко, что, никаких сомнений, уже пол деревни было в курсе, что Сан ее ищет. Она шикнула раздосадованно. — А зачем она тебе? — с детской непосредственностью просил этот убийца здравого смысла.
— Мне с ней поговорить нужно, — немного раздраженно процедила Сан, силясь догнать гренадерский шаг Майто и не перейти при этом на бег.
— О! Вы дружите?
— Ага, можно и так сказать. Мы вместе тренируемся, — пробормотала Сан, внимательно отслеживая окружающих, чтобы потом не оказаться внезапно кем-то увиденной.
— Вы… ТОЖЕ ВЕЧНЫЕ СОПЕРНИКИ?! — внезапно громко завопил тот, чуть не сбив с ног Сан и, кажется, прослезившись? Санран окончательно прекратила понимать что происходит. — И в вас тоже сияет Сила Юности! Как это прекрасно!
Сан, оглушенная и дезориентированная, едва ли соображала что это вообще за дрянь и почему она вызывает столько эмоций.
— А… га, да, определенно, точно, а куда мы идем? — пробормотала она, заметив маячившие ворота деревни впереди.
Гай встал как вкопанный, развернулся в противоположную сторону и не оглядываясь потащил Узумаки за собой в том бешеном темпе, от которого даже привычную Сан, кажется, укачивало. При этом не замолкая ни на секунду. Сан хотела по-детски разрыдаться и убежать. О, ками милостивые, на что она подписалась? Лучше бы из нее Орочимару чучело сделал!
— Вы так неожиданно исчезли в прошлый раз! Я даже не успел договорить! Очень, очень жаль! Так вот, утяжелители…
***
У Митараши был один отточеный до совершенства навык — чуять проблемы. И сейчас этот навык вопил ей во всю мощь «беги, мать твою, беги».
Настроение по прежнему было поганей некуда, поэтому Анко ждала проблему с затаенным садистким предвкушением, готовая нашпинговать железом, сжечь и прикопать. А отпразднует на могилке, как раз, то что надо — под настроение. Опять же — зато не в глухом одиночестве. Во всем плюсы.
Она собрала все кунаи обратно в подсумок придирчиво пересчитав, затянула потуже хитай-ате, перебинтовала предплечья и разосадованно ткнула в ребра — те отозвались болью. Если сенсей узнает — ей не жить…
Впрочем, уныло думает она,
для этого он должен до нее снизойти хотя бы. А до этого знаменательного момента Митараши успеет состариться, прикрыться могильной плитой и переродиться.
Анко зло шикнула и поднялась на ноги, решительно шагнув к окну. Чутье сдавленно матюкнулось — если так можно было трактовать ушедший в пятки холод — и замолкло.
— Вот тебя то мы и ищем! — оглушительно крикнул прямо в лицо появившийся из воздуха Майто Гай и даже увернулся от приветственного куная. — Цветет ли твоя Сила Юности, Анко-чан? — взревел он.
Анко охренела, спешно попыталась оценить обстановку. На глаза попалась безвольно болтающаяся за спиной у Майто Сан, смотрящая стеклянными глазами в пустоту. Митараши скрипнула зубами… И больше ничего не успела сделать.
Потому что Сила Юности — она такая. Если тебе не повезло и попался, то хрен сбежишь.
В потоке слов и восторженных междометий вылавливалось что-то о «соперниках», пресловутой «юности» и «поиске». Анко привычно отключилась, пропуская мимо ушей весь треп и нервно соображая как ей из этого дерьма выкручиваться. Сан, попавшаяся на глаза в аналогичном состоянии, выглядела отчаянно и слегка безумно, шепча одними губами «бежим». Анко нервно сглотнула, перевела взгляд на Гая, чуть не ослепнув от лучащегося счастья и что есть мочи выкрикнула, стараясь его перебить:
— У меня сейчас тренировка!
— У нас! Обеих! — панично добавила Сан, цепляясь за футболку «соперницы» мертвой хваткой.
— Вот это дух! Вот это Сила Юности! Так держать! — восторженно произнес Гай. — Тайдзюцу? Ниндзюцу? Я с вами!
— Скрытность и диверсия! — отчаянно взвизгнула Сан и нырнула рыбкой за делающей ноги Митараши, тут же в два шуншина догоняя ее у ближайшего перекрестка и утаскивая в сторону людных улиц. Гай, что характерно, не отставал даже без техник, нагоняя их на чистой физической силе. От такого Узумаки поплохело.
— Ты мне смерти хочешь?! Отпусти! — на выдохе крикнула Митараши, пытаясь отодрать руки Сан от себя и распугивая гражданских вокруг. Ребра от такой нагрузки и сбитого дыхания пекли до слез.
— Хрен тебе! — многообещающе вернула Узумаки. — К баням! — шепнула она на ухо. — Шуншином внутрь, иллюзорных — в россыпь!
План был настолько тупой, что мог сработать, расценила змеиная ученица. И притопила следом, готовя техники. Вдох — иллюзорный клон проступает перед ней в облаке техники, выдох — рывок шуншина в противоположную сторону, за занавески у входа. Смена направления такая резкая, что кружится голова. Какая-то темноволосая и смуглая девица перехватывает ее — Анко запоздало догадывается, что это хенге Узумаки — навешивает иллюзию и какой-то непонятный фуин, садящийся как вторая кожа.
Они медленно выходят на улицу под ручку, показушно шушукаясь — Анко почти восхищается каплями воды на иллюзорных волосах и распаренной розоватостью щек.
— Только попробуй кому-нибудь об этом рассказать — я придушу тебя в ночи подушкой, — нежно варкует Узумаки на ушко и хихикает, стреляя глазками по сторонам. Выглядит — словно юная горожанка, ни дать ни взять.
— Я придушу тебя первой, — шипит Анко в ответ, прихватывая ребра. Как эта… сволочь жизнерадостная такая… Такая… активная?! Неваляшка!
Анко достаточно отвлечена болью и своими мыслями, чтобы Сан затолкала ее в какую-то подворотню за ларьком в нескольких кварталах от места побега и успела налепить эту ее драную параличку.
— Ты! — сдавленным яростным шепотом произнесла она, тыча пальцем в грудь. — Какого черта?! У тебя мозги перегрелись или сознание помутнилось?! Полезла! Драться! Как с врагом! И вообще! Что с тобой, мать твою, не так?!
Каждое слово сопровождалось потряхиванием, пока Узумаки, наконец, не остыла. Впрочем, Анко рано радовалась.
Эта мелкая бесячая зараза достала из рукова леску и принялась тщательно фиксировать руки и ноги даже не вздрогнув от полного ненависти взгляда. Последним действием она налепила вторую параличку — мышцы свело по новой, множа на ноль все прошлые попытки вырваться. Проклятье!
А потом ее подхватили на руки, и накинули хенге… Вазы! Фарфоровой! В цветочек!
Змеиная ученица не знала хохотать и аплодировать такому креативному подходу или выгрызть при первой возможности глотку. Осторожно лавируя в толпе и даже здороваясь с лавочниками Сан уверенно тащила ношу в свой дом. Для разнообразия — Анко увидела как выглядит снаружи входная дверь ее квартиры.
А потом ее закинули на кровать и развеяли иллюзию, содрав все фуины разом.
— Ты готова говорить? — мрачно произнесла Узумаки.
— Пожар! Пом-мхв!.. — вскрик успешно заглушили, зажав ей рот и многообещающе сощурились. Впрочем, без параличек леска надолго бы Анко не удержала, так что план мести уже существовал в голове.
— Значит перейдем к пыткам, — подытожила внезапно Сан таким тоном, что по спине прошлись мурашки. И шлепнула на бедро щекотилку. Анко взвыла по-дурному, хихикая и смаргивая проступающие слезы. Казалось, словно все кости изнутри начали низкочастотно дребезжать
А затем закашлилась кровью.
Санран мгновенно сбледнула и содрала все бумажки, с ужасом уставившись на окровавленные зубы.
— Пусти, дура, больно же, — простонала Митараши, выворачиваясь, наконец, из лески и снова закашливаясь. На этот раз — сложившись в три погибели. Вот черт. Этого ей сенсей точно не спустит.
— Ты… Что… Откуда кровь? — потерянно спросила Узумаки. На нее даже смотреть было жалко.
— А по твоему… что происходит, когда сломанные ребра вдавливают в легкие? — рыкнула Анко, но уже как-то без запала. — Ненормальная.
— Сама ты ненормальная! Вызверилась черт пойми почему, чуть не зашибла! Сейчас сама чуть не приставилась! Какого черта, Змеюка? — Узумаки выглядела действительно взволнованно, наклонившись над ней. — Хрен с тобой, на, — она протянула ей ребро ладони, ткнув под нос.
— Да отвали ты, — поморщилась пострадавшая.
— Кусай, дуреха. Расскажешь кому-нибудь об этом и я тебя действительно придушу, — мрачно пообещала Санран. Впрочем, Анко долго упрашивать не пришлось. Ран только поморщилась, когда ей в ладонь впились чужие зубы. До чего пришлось опуститься, кошмар. — Ты что, голодная? Мясо не выгрызай мне- ай, Анко, твою ж мать!
— Эфо мефть, — пробубнила та. Ощущения были… странные. Как-то постфактум дошло, что если другой шиноби предлагает тебе сомнительное дерьмо, то лучше бы отказаться, а не радостно нестись навстречу. Сенсей бы ей голову за такое оторвал.
Чужая чакра текла теплым потоком, убирая боль.
— Чешется, — оповестила Змеюка, слизывая кровь с губ. Санран проводила это действие недовольным взглядом и кинула в нее стопку салфеток.
— Потому что заживает. Но это не до конца. Тебе меня целиком сожрать надо, чтобы срослось как было. Хотя в этом случае может и рука отрубленная прирасти, — недовольно буркнула Ран. И замолчала, видимо, истратив запас слов. Анко неуютно поежилась. Чувствовалось, что это было что-то личное и, если бы не случайность, то ей никогда бы не рассказали об этом. Чуйка неожиданно напряглась при этих мыслях. Комната, на самом деле больше переплетение барьерных техник, чем стены и фурнитура, показалась совсем не безопасной.
— Знаешь, кого я покусала, что так сучусь? — с хихиканьем выдает Анко совершенно тупую мысль. Сан молчит несколько секунд, осознавая.
— Да ну тебя, — фыркает, наконец, расслабленно и выдыхает.
— Давай забыли, а? — предпринимает ученица саннина попытку уйти от ответа. Причина… действительно теперь кажется глупой.
— Ну уж нет, не для того я тебя по всему городу ловила. Какого черта, Змеюка?
Анко вздыхает тяжело и чешет сростающиеся ребра под футболкой.
— Мне вчера исполнилось тринадцать лет, — нехотя произносит она.
— О, поздравляю, — откликается Сан.
— Вот ты, мать твою, единственная и поздравляешь, — выругивается Митараши. — Ни сенсей, ни команда, ни воспитатели, никто. Вообще никто не вспомнил, — она выплевывает слова ядовито и замолкает, сосредоточенно разматывая ставшие ненужными бинты. Узумаки молчит несколько секунд.
— Поэтому ты решила убиться о меня сегодня утром.
— Твоя рожа была слишком довольной. Так и просила кирпича, — раз уж начала говорить откровенно, то и продолжила тоже, зыркая недовольно на Сан. Это было… Правильно. Откровение на откровение. Честный размен. Узумаки смотрит на нее так долго, что Анко уже готова встать, послать ее и двинуть к себе домой.
— Хочешь устроим им ад? — задумчиво предлагает она. — С твоим сенсеем, конечно, будет сложно, но…
— Хочу, — на полуслове прерывает Митараши и внутри у нее что-то ликующе рвется бежать и делать. Узумаки ухмыляется той самой улыбкой, за которую во время поединков хочется выбить из нее все дерьмо. — Нам нужен план.
***
Запах жареной рыбы отвлекает от чтения.
Какаши почти удивлен, когда мелкая Узумаки появляется в окне как по расписанию — на следующий день. И даже по прежнему с бенто. Быстро отошла. Но лучше бы проверить нет ли неучтенных добавок в еде. А то… Куноичи — мсительные создания.
— Ма-а, не ожидал, что ты придешь — лениво тянет он. Санран какая-то… дерганая. Он щурится ловя несочитающиеся детали и тут понимает, что привычного запаха бумаги, чернил, пыли и кожи — нет. Мысль доходит с запозданием, когда клон уже сел на кровать, поганенько усмехаясь. — И в чем подвох?
— У меня сегодня день возмездия, Пугало-сан, — нежно отвечает клон, придвигаясь ближе к нему, почти подлазя лицом к лицу. И распадается прежде, чем Хатаке успевает что-то ответить, заливая водой простыни, матрас и одеяло. Какаши сдавленно выругивается, пытаясь стряхнуть воду, но та уже пропитала верхние слои ткани.
У него еще двадцать минут до обхода, чтобы придумать правдоподобную легенду, как в его кровати оказалось три ведра воды. Или найти другой выход из этой ситуации. Хатаке раздраженно выдыхает.
Повезло, конечно, что у него не выставка женского нижнего белья под окнами, как у одного бедового Хьюги. И не заменена библиотека на сборники матершинных честушек, как в доме какой-то женщины из воспитателей. И даже не подозрительные подводки, пририсованные к лицу третьего хокаге на скале краской, которую хрен ототрешь.
Повезло, как же. И этим двум змеюкам повезло, что Какаши держит свои мысли при себе и не намекает начальству
кто бы мог быть виновником всех этих происшествий.
