***
— Знаешь, им можно пытать. Ну, твоим чаем, — задумчиво тянет Санран, перекатывая жидкость в тяване и не спеша делать еще один глоток. — У тебя из всего получается яд? Анко, отчего-то, воспринимает это как комплимент и горделиво выпрямляется. Сан остается только вздохнуть. — Давай… Диалог прерывает шумное хлопанье крыльев и недовольные птичьи звуки за окном. Головы девочки поворачивают одновременно. Черный ворон сидит угрюмо нахохлившись и сверлит открытое окно взглядом как врага народа. — Тебя кто-то ищет? — светским тоном осведомилась Сан. — Не, я с такими не якшаюсь, — деловито ответила Анко. — Ставлю сотку, что Учиха. Ты успела и им перейти дорогу? — В каком смысле «и им»? — Мда, в разведку бы я вас не брал, — хмыкают с ветки. Шисуи, взъерошенный так, словно его по городу птицы таскали, смотрит с весельем. — Ты своим подоконником хочешь отпугнуть биджу или привлечь взвод Анбу? — Ни то, ни другое. Пока что я им хочу только кого-нибудь убить, — кровожадно огрызается Узумаки и размыкает защитный контур. — Чай будешь? — Вы туда яду нацедили? — Очень старались, — ухмыляется Анко. — Кто бы мог подумать, что ты знакома с Призраком! — Он мне должен моральную компенсацию, — ворчливо отмахивается Сан, заваривая чай по новой и грустно думая о том, что на эксперименты Митараши ушло пол пачки. — Я как раз за ней и пришел. Ты в курсе, что мне, джонину, потребовалось пол часа, чтобы найти твою квартиру? Санран застыла, осознавая. — Ты вообще не должен был ее найти. Вот ведь чтоб тебя море побрало, — мрачно процедила Узумаки. — Что меня выдало? Сенсорика? Призыв? — Хатаке, — фыркнул Учиха. — Чтоб ты знала, пол часа — это много. — Пол часа — это мой несмываемый позор как фуинщика! — взбрыкнула Сан, но тут же остыла, тряхнув головой. — Черт с этим. Пугалу не жить. — У, семейная драма, как это интересно! Я в деле! — всплеснула руками Анко. — Ну-ну, можете попытаться. За смерть последнего представителя клана, боюсь, вас не отмажет даже хокаге. И вообще… Пугало? Серьезно? — Шисуи захохотал. Санран не обращала на них внимания, озадаченно бормоча и обрывая желание снять со стен картины и перебрать барьер. Бухнулась на кровать скрестив руки, зло глянула на оккупантов, по-хозяйски хлебавших ее чай и жравших ее печенье. Во имя чего она вообще их терпит? Ах, да. — Шисуи. Лес. Многоножки, — мрачно говорит она и хмурится на веселый фон, исходящий от парня. — Сейчас. — Не нервничай ты так. Вон, чайку выпей, раз уже заварила, — хихикнула Анко. — Злюка-чан не в настроении, какая печаль, — хмыкнул Учиха под аккомпанемент хихиканья. Санран закатила глаза и еще раз повертела перед собой листик с фуином-щикотилкой. — Что там у тебя? Очередные сверх-древние-забытые формулы? Сан моргнула непонимающе и тут же, окрыленная секундным вдохновением, дорисовала парочку загогулин и протянула результат Учихе. — Дети развлекались, — пояснила она. Видимо, фраза про детей расслабила или сбила с толку — Учиха взял лист без дополнительных вопросов и тут же дернулся, вскакивая и абсолютно несолидно взвизгивая. — Твою ж мать! Узумаки! Анко смотрела на все круглыми глазами, не понимая, что произошло, Санран подло хихикала, потирая ладони и готовясь к чужой мести. Глаза Шисуи опасно сощурились, когда он пристально оглядел их обеих и лист, поднятый за краешек с пола. — И что это за дрянь? — Щекотилка, — на голубом глазу ответила Санран и снова прыснула от озадаченного выражения лица. — Ну, фуин, который щекочет. — И все? — недоверчиво уточнил парень, чуть ли не принюхиваясь к бумаге. — Боги, Ехидна, это сделали ученики академии, бумажка тебя не укусит, — фыркнула Сан. — Но дорабатывала ты, — прищурился Учиха. — Только из любви к искусству. Анко как-то приглушенно хрюкнула и сползла под стол, посмеиваясь. Ее глаза сверкали в полутьме квартиры. Сан поджала губы и сама вскрикнула от резкого зуда в костях — словно кто-то заставлял их дребезжать под слоями кожи и мышц. Шисуи с пакостливым и довольном видом пустил бумажку змейкой между пальцев. — На кой черт тебе многоножки и Лес Смерти? — заинтересованно наклонила голову Анко, крутя в руке тяван. — Я буду отрывать им одну ножку за другой и смотреть как они беспомощно возятся, пытаясь сбежать, — мрачно процедила Сан, подавив воспоминания о экзамене на чунина. В комнате повисла тишина. Шисуи и Анко переглянулись. — Да шучу я. Хочу посадить в банку вместо домашних животных. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты стремная? — с видом доктора, оповещающего о диагнозе, проговорила Анко. — И мстительная, — добавила Сан, натягивая самую пакостливую ухмылку из доступного арсенала. — Твой призыв вообще змеи, чья бы корова мычала. — С кем я связался, спасите меня ками, — лениво подытожил Учиха, закидывая печеньку в рот и подпирая щеку ладонью. — Собирай свои банки… и свитки, Злюка-чан. Ты в курсе, что тащить дрянь из Леса Смерти — это контрабанда и тебя могут оштрафовать? — У меня иммунитет на штрафы. Под именем Минато Намикадзе. — Какие связи, ай, какие связи! — хлопает ладошками Митараши и тоже подымается. — Я с вами! — Тебе-то зачем? — резонно спрашивает Учиха. — За надом, — нравоучительно оттопыривает указательный палец змеюка. — Вот еще, все веселье двум унылым рожам оставлять. Контрабанда! Из леса Смерти! Одобренная хокаге! — Он одобрил только многоножек, — тактично напоминает Сан, запихивая в хранилище кипы экспериментальных печатей. — Не важно, одобрил же. Ирьенины за такое друг другу глотки перегрызут, — мечтательно заканчивает она. — Потом, правда, сами же и залечат, но не суть. Сан смотрит с читаемым скепсисом, натягивая на ноги сандалии, и, сдувая со лба топорщащиеся пряди волос, дает пинком ускорение в сторону окна. Митараши, разумеется, уворачивается, но наружу выскакивает. Посмеивающийся Шисуи следует за ней.***
— А это точно должно так быть? — нервно пробормотала Сан, косясь на огромную лиану, подозрительно похожую на силки. Ткнула пальцем. Та с хлюпаньем сомкнулась. Шисуи безразлично мазнул взглядом и прошел мимо, вогнав кунай куда-то в землю. Щупала ослабли и сдулись. — Без понятия. — Миленько. Анко задумчиво глянула себе под ноги и пнула что-то похожее на кость в дальние кусты. Беззаботно просвистела прилипчивый мотивчик с едва различимым «там и остались во веки веков». — Ты тут самая маленькая. Просто не суй пальцы куда попало и слушайся папочку-Ехидну, — весело подытожила Митараши, сплюнув подозрительного вида травинку. Шисуи крякнул невнятно, но не возразил. — Когда это Шисуи стал Ехидной, да еще и отцом? — язвительно осведомилась Сан, делая попытку обтереть пальцы о футболку Митараши. Безуспешную, к слову. Пришлось цеплять огромный и на первый взгляд знакомый лопух. Анко отмахнулась, упрыгивая на ярус выше. Замерла, прислушиваясь. Сделала несколько выразительных жестов в нужную сторону и нырнула туда же, скрывшись между деревьями. Сан спешно двинула следом, затылком чуя усталый и непоколебимо спокойный взгляд Учихи. Они вместе затормозили на широкой ветке, припав к коре. Внизу, в темноте листвы, мерзко щелкало и копошилось кубло из длинных темно-фиолетовых тел. Инстинктивно хотелось дернуть плечом, скинув напряжение. Сан с Шисуи даже сделали это почти одновременно. Одна Анко фыркнула и осталась спокойна. — А ты не можешь, ну там… Просто подбежать и засунуть их в свиток до того, как они сообразят что к чему? — шепотом произнесла она, стараясь не спугнуть пакость. Сан покосилась на нее и на темноту внизу. — …Нет. Это не так работает. Не с сопротивляющейся чакрой, — скривилась она. Твари были небольшими по меркам Леса Смерти, но все еще могли отцапать пару пальцев как минимум. — То есть, поймать так в свиток шиноби невозможно? — заинтересовалась Анко, поворачиваясь к ней всем телом. — Возможно, только чакрозатраты будут дикими. Иначе это кончится плохо или для мастера печатей, или для шиноби… Или для всех сразу, — забормотала Сан, погружаясь в любимую тему. — С гражданским такое сработает, да. Если шиноби не нужен тебе после живым… Тоже можно придумать кое-что. Но не в этом случае. Эти нужны живыми. Пока что. — Ты стремная, — доверительно шепнула Митараши. Ее призывная змея, указавшая на это место, нежилась, обвив шею хозяйки, и неотрывно смотрела на Сан. — Ты мне уже говорила это сегодня. — Ну, чего застыли, — кивнул им Шисуи и хлопнул по спине. — А ты? — грустно спросила Сан, смотря на него с мольбой. — А я вас прикрою, дети мои, — не скрывая садистского наслаждения подтвердил Ехидна. — Вперед и с песней. — А лучше с богом, — хихикнула Анко, вызывая у Сан еще один приступ паники. — Желательно все-таки без, — сдержанно отозвалась она. У них было пол тонны кунаев, пачка взрывных печатей, столько же параличек и десять различных свитков для запечатывания на троих. Не то, чтобы это все нужно, если ты идешь охотиться на многоножек. Но Сан всегда было сложно остановиться при подготовке. — Зуб даю, что-то пойдет не так, — напоследок шепнула она. — Если бы ты действительно давала мне зуб каждый раз, когда что-то идет не так, то у меня уже было бы из них ожерелье, — прекращая скрываться выпрямилась во весь рост Митараши. — А они целыми нужны? — Нет, только живыми, — дернувшись от омерзения ответила Узумаки. — Давай по одной. Ты фиксируешь, а я пакую. — Будешь должна мне по гроб за такую работенку, — срываясь вниз и припечатывая ногой в землю голову отбившейся от гнезда твари крикнула она. Сан спешно бухнулась рядом, накладывая прототип доработанного свитка и окутывая чакрой. Затраты были… Внушительными. Едва хватит на десяток свитков — и это учитывая, что на барьер-кокон, технику А-ранга, ей хватало тоже до десятка применений при полном резерве. Сколько будет нужно при запечатывании человека в подобный свиток… Думать не хотелось. Весь ее резерв? И это при отсутствии сопротивления со стороны реципиента. Дядя мог себе это позволить. Кушина-сан тоже. Но не она. Не в текущем состоянии. Анко метнула несколько кунаев с леской куда-то за спину Сан и резко отскочила, как только запечатывание закончилось. То, что по результату работы фуина им не оторвало руки или ноги, не разорвало многоножку на глазах и не сгорел к чертям свиток уже обнадеживало. Но таких заходов предстояло еще… Девять. Сан откинула волосы и скакнула к ближайшей зафиксированной многоножке, доставая следующую печать. Эти особи были по размеру с руку взрослого и явно не худого человека. Или недавно вылупились, или скудно питались… Судя по кучности — все же первое. Вторая печать тоже сработала успешно, отобрав, правда, на треть меньше энергии. Получится ли из нее извлечь что-то — непонятно. Но очень интересно. — Давай шустрее, я тут не молодею, — прикрикнула Анко, отпинывающая одну тварь и прикалывающая к земле вторую кунаем. Последняя мерзко застрекотала и принялась биться в агонии. — Все мы не молодеем, — философски рассудила Узумаки, доставая очередную печать и пристраивая на прибитую к земле многоножку. Касаться ее не хотелось критически, но кунай выдернуть все же пришлось. Оставшиеся твари, видимо, поняли, что расклад сил не в их пользу, и поспешно улепетывали. В другой раз Санран бы даже этому обрадовалась, но не сейчас. — Вы бы пошевеливались, девчат, — окликнул их сверху Шисуи. — Стой, падла, — пробормотала Сан, прижимая ногой еще одну и поспешно запечатывая. От резкого оттока чакры слегка звенело в голове. Все было не так плохо, как она прогнозировала — не все свитки съедали чакру как техника А-ранга. Но по прежнему с непривычки тяжело. — Еще четыре! — Если ты не ускоришься, — как-то настороженно и многообещающе произнесли сверху. — То? — взмокшая от нагрузки, Сан шлепнула еще одну печать, освободив Анко. Последних трех тварей придется, видимо, догонять — расползлись… — То будешь иметь дело с их мамочкой. Вот прямо сейчас. Сан инстинктивно взметнулась по дереву вверх вместе с Анко, чуть не сталкиваясь в прыжке. За ними бухнулось что-то большое и фонящее чакрой и злостью. «Явно не Шисуи», — с легкой досадой мелькнуло в голове у Сан. — «Но он же джонин, верно? И справился с такой в прошлый раз». — Шустрее валите, если не хотите стать закуской! — гаркнули им из-за спины и резко дернули за шиворот на соседнюю ветку, уводя из-под атаки разозленной большой многоножки. Санран почти плача подумала, что ее преследует злой многоножьий рок, иначе это не объяснишь. — Может быть ты ее убьешь? — крикнула она, уворачиваясь и отскакивая на другое дерево. — Я без понятия как это сделать! — с неподходящим для ситуации радостным тоном обнадежил Учиха. — В смысле?! А в прошлый раз?! — начиная паниковать заорала Санран, тут же привлекая к себе внимание вообще всего живого в лесу, а не только Ехидны. — Я тогда сбежал с тобой. Санран издала истеричный вопль и отпрыгнула опять, отчаянно пытаясь сообразить на ходу что им делать. Даже если кинутся врассыпную — кому-то не повезет и будет большой и разъяренный хвост. Мысль была дикой и одновременно гениальной. Требовалось всего-ничего, вся ее оставшаяся чакра… Она развернулась лицом к многоножке, выставив печать перед собой как щит, и, молясь всем богам, жахнула чакрой, едва тварь ломанулась в ее сторону. Где-то на фоне очень душевно матюкнулась Митараши, завоняло паленым и воздух обдало жаром. Многоножка издала скрежет, с которым металл скребет о камни, и изогнулась, пытаясь спрятаться от огня, чем подставила бок. Печать с хлопком приняла добычу, вбирая всю оставшуюся чакру до дна. Свиток в руке ощутимо нагрелся, требуя еще, но не затлел. Перепаханная вдоль и поперек катоном и многоножкой поляна погрузилась в тишину. — Пиздец, — емко охарактеризовала Анко, стирая пот со лба. — А у вас так всегда? Шисуи тяжело вздохнул, встряхнул за ворот оседающую на землю Сан и потащил их к выходу. — Нет. Только по праздникам, — ответил он. — Ты катоном нахрена жахнул? — едва ворочая языком спросила Сан. — Думал ты увернешься. Кто ж знал, что у тебя отказало самосохранение, — недовольно цокнул он. — Я тебя тут закопаю. Так, что никто никогда не найдет, — процедила Узумаки, прикрывая глаза, как только они оказались за границей леса и ее отпустили обратно на ноги. — Для этого меня надо сначала поймать, — подмигнул мальчишка, сочувственно похлопал по плечу и исчез в вечернем зное, словно его тут и не было. — Ехидна, сволочь ты такая! — от всего сердца крикнула Узумаки в пустоту изо всех оставшихся сил. Где-то вдалеке послышался смех. В руке сиротливо оставался свиток. Чакры не было даже на то, чтобы спрятать его в хранилище на запястье. — Что, развлекаетесь? — вкрадчиво произнесли за спиной. Анко и Санран вздрогнули одновременно. — С-сенсей? — чуть нестройным голосом произнесла Митараши, прежде молчавшая, сразу же принимая вид настолько невинный, что только иконы писать оставалось. Это ее не спасло. — Уже давно сенсей, несносная ты девчонка, — прошипел саннин, вздергивая ту за ухо. Митараши зажмурилась, но только одним глазом. Даже не пискнула. — Мы гуляли! Под присмотром джонина! — Но без разрешения. Мне будет некогда возиться с твоим калечным трупом в следующий раз, когда что-то пойдет не так. Сан уловила острый, скользящий взгляд, но ощущение тут же растворилось. Фигура великого и ужасного Орочимару стремительно отдалялась таща ученицу за собой, по дороге змеилась длинная чернильная тень от них обоих. Санран смотрела им в след до первого поворота, за которым оба скрылись. Нашкодившая Анко откровенно фонила довольством, словно ей только того и нужно было — чтобы оттаскали за ухо. Санран оглушительно чихнула от дорожной пыли и неспешно пошла домой. К черту все, будь как будет. Другая деревня — значит другая деревня. Контракт с богом — ну и ладно. Присяга хокаге… Ну и черт с ней. Терять ей по сути было нечего. Зато было что приобрести.