Санран не нравятся лампы.
Они едва слышно жужжат и свет от них резкий и холодный, а тени черные. К тому же за них нужно платить.
При первой возможности она просто убирает их в дальний ящик, а сама долго ищет по деревне то, что нужно. Ловит сенсорикой своего наблюдателя, который явно не в восторге от внезапной активности.
Домой возвращается уже затемно, но пользоваться лампами отчаянно отказывается — перетерпит еще чуть. Небольшие, умещающиеся в ладони деревянные брусочки греются от чакры, пока Сан старательно выжигает фуин света.
Кубики немного разные и неровные, но это не страшно. Сан довольно хмыкает, с нежностью потирая грань ровно сияющего теплым желтым светом изделия. Раскладывает «светлячков» по полочкам и углам — ей нравится как уютно это смотрится.
Собственно, не так уж и много ей нужно, чтобы обжиться.
Правда ведь?
Правда колется и жжется у солнечного сплетения.
Ей кажется, что там снова вогнанный по рукоять клинок.
Время, когда она оказывается предоставлена сама себе, оказывается удивительно тягучим и неспешным. А еще — затхлым. Гулять по незнакомой деревне желания нет, знакомых, кроме Кушины… Не идти же ей дергать за патлы Шисуи, в самом деле.
В конце концов по возвращении с миссии у нее не осталось дел, которыми она могла бы заняться. Ей по прежнему не доверяли вещей сложнее, чем взрывные печати на заказ. От скуки она даже садилась делать их сама, а не сажала клонов. Рисовала свою формулу «переноски» все пытаясь понять что в ней не так, придумывала ей название, но так и не сообразила ничего путного. Кушина кинула как-то раз слово «стазис», незнакомое и странное, но подходящее по сути. Может это было бы кстати.
К добытой кровью и потом библиотеке Сан не пускали. Отговаривались, мол, это не потому, что не доверяют, а потому, что беспокоятся. По крайней мере заявляли именно так. Некие «специалисты» проверяли безопасность честно награбленного. Сан подозревала, что попутно библиотека прорядеет на несколько десятков техник, а то и больше. И, хотя Кушина время от времени вызывала ее на тренировки или попрактиковаться в вскрытии шифрованных свитков, но в остальном… Глава с изумительным упоением зарылась в архивные данные. В основном — ища упоминания о бастардах вне острова, побочных ветвях и прочих родственниках. Сан честно не понимала как она еще не сошла с ума с таким количеством бумаг, но, факт оставался фактом. Впрочем, нельзя сделать безумным то, что не было нормальным по своей природе…
Затишье так и подзуживало вызвать свой призыв на откровенный разговор. Конечно, живых контрактеров у черепах, кроме самой Сан, не существовало, но все же… Насколько безопасным было ее решение? А если кто-то найдет мир черепах обратным призывом? А если время там идет настолько быстрее, что?.. А… Много разных параноидальных мыслей. Уж от недостатка фантазии Узумаки никогда не страдала.
Мысли ходили кругами, с каждым заходом обрастая все более ужасающими подробностями. Сан пилила взглядом подоконник и куталась в плед, дрожа в предрассветной прохладе. Ощущалось… странно. Словно собственная чакра не помогала согреться. Узумаки почти не болеют, их трудно отравить и даже смертельно ранить можно лишь наверняка — в сердце или голову. Санран никогда не болела. Не сопливилась, не кашляла, ее не бил озноб. Когда Кушина сказала, мол, наверное, это простуда, Сан только нахмурилась.
Куцые диагностические печати на входе, конечно же, не могли сказать о каких-либо отклонениях.
Вспоминать те, давние, еще из госпиталя на Узу, было сложно. Одна только печать проекции чакроканалов занимала шесть листов. Такие штуки обычно делали раз и навсегда, в специально оборудованных комнатах. Никак не на полу съемной квартиры. Сан отбросила идею раскрасить пол в мелкий узорчатый ковер и принялась ходить кругами. Наматывать километры по полу быстро надоело, зато потолок прекрасно прочищал голову и заставлял концентрироваться на чакре в ногах.
Анко появилась так незаметно, что, не будь у Сан печатей, она бы и не узнала о проникновении. Заряженная параличка на подоконнике теперь сопровождалась липучкой, поэтому застывшая Митараши чуть качнулась, но намертво приклеелась к доске. Сан свесилась с потолка у ее лица. Девчонка смотрела на нее насмешливо и азартно, без агрессии. Узумаки вздохнула. Хотелось одновременно устроить допрос с пристрастием и затискать случайно подвернувшегося человека. Скука становилась настолько невыносимой, что победили оба варианта.
— Нормальные люди входят через дверь, — назидательно произнесла Сан, убирая фуины. Митараши на это ничуть не смутилась, шлепнувшись на подоконник.
— Нормальные люди ходят по полу! — экспертно выдали в ответ и многозначительно глянули на висящую как ночная мышь Сан. Она закатила глаза. Остроумие на вторую неделю взаперти притупилось. Не над своими клонами же издеваться, в самом деле.
— Незваным гостям чай предлагаю только с ядом, — буркнула недовольно.
— О, давай! — тут же дернулась Анко с энтузиазмом, покачивая ногами как ребенок на качели. — Давно не проверяла себя на резистентность, а сенсей в последнее время шибко занят!
Санран показалось, что она сходит с ума. Или эта деревня полна психов чуть более, чем полностью.
— Обойдешься, вот еще перереводить на тебя ценный продукт, — раздосадованно буркнула она. Сообразить как стоит отреагировать на вторжение было сложновато, поэтому особо церимонничать Узумаки не стала. Очевидно, подобное у людей не вызывало должного отклика. — Что тебе надо?
— Да так, пробегала мимо, решила поздороваться. Не видела тебя на третьем этапе экзамена, а, между прочим, ставила на то, что ты пройдешь! — гневно завершила она, тыкая острой палочкой от десерта в сторону Сан. Та проморгалась. Еще раз прокрутила фразу в голове.
— Вы что, делали на меня ставки? — едва сдерживаясь от хорошего тумака переспросила она.
— Ага. И я влетела на десять рё из-за тебя! Поэтому пои давай своим чаем, не жилься.
Санран казалось, что она сейчас задохнется от возмущения.
— Между прочим я тебе еще и репутацию подправила. Так-то! — гордо закончила Анко, откусывая очередной шарик данго.
— В каком смысле репутацию подправила? — вкрадчиво произнесла Сан, подбираясь ближе.
— О! Если кто-то спросит ты ли вырубила его в лесу, то отвечай, что ты. Я бегала под твоим хенге, пыталась выманить на живца. Представляешь, попалось аж две команды! Дурачье. Думали, мол, новенькую завалить проще, а там оказалась я, хе. Правда еще какие-то слухи ходили странные, про многоножку. Может быть не я одна так развлекалась, а кто-то из Абураме отрастил чуство юмора?.. Знаешь, они таки-ие стремные! — с широко распахнутвми глазами, будто по секрету, поделилась Анко.
Санран зависла. В прямом и переносном смысле.
— Вот скажи, мне тебя ударить или обнять? — неожиданно для самой себя выдала она. Чувства одолевали противоречивые.
— Давай сначала ударить, а потом обнять? — оскалилась Митараши. — Дружеский бдсм!
Санран посмотрела на нее потерянно.
— Дружеский
что?
— Ну, знаешь, некоторые люди во время интимной близости предпочитают…
— О, боги, замолчи, — пробормотала Сан, закрывая уши руками и пытаясь вернуть себе здравый смысл. Тот помахал платочком и сиганул в окно. Анко самодовольно скалилась ни капли не пристыженная и не смущенная. Боги, кто бы не занимался ее воспитанием — он налажал!
— О, милые картины, — бросила Митараши, беспардонно соскакивая в комнату и обходя ее по периметру. — Сама рисовала?
— Нет, — буркнула Узумаки и отошла к чайнику. Ладно, хочет чай, будет ей чай. Какая… отвратительно настойчивая особа. Кого-то напоминало, но определить кого сразу не получалось. Санран сжала челюсть и посвятила все свое внимание чайным листьям и закипающей воде, чтобы не раздражаться еще сильнее. У нее есть чай. У чая есть она. Спокойствие. Гармония. Идиллия.
Сраные бабочки порхают и какают радугой.
— Так почему ты не прошла на третий этап? Заблудилась? — ехидно поддела гостья, руша к чертям все попытки успокоиться.
— Повздорила с многоножкой, — съязвила Сан. — Безуспешно.
Рассказывать про Узу ей не запрещали, но… Кажется миссии обычно были засекречены, если не оговаривали противного. По крайней мере так было в Узушио, как к этому вопросу относится Коноха оставалось неясно. К тому же дела, связанные с каге, обычно не обсуждались с посторонними, это правило действовало в ее времена и вряд ли изменилось.
— Вот ведь, черт! А я так надеялась пересечься на третьем этапе. Ты была бы интересным противником. И удобным. Без обид, — пожала плечами Митараши. Говорила она отвратительно прямолинейно. И удивительно четко для человека, вещающего с едой в зубах.
— Поэтому ты решила шпионить за мной, а теперь вломилась ко мне в дом?
— Как ты могла подумать! Всего-то заглянула к подруге на кружечку чая с печеньками, — так кристально честно произнесла Анко, что с первого взгляда понятно — брешет. — Так где там чай и печеньки?
Санран помолчала, массируя виски. Близко трущаяся Митараши лучилась интересом, азартом и немного злым предвкушением. За что ей это все? О, боги. В руках у Анко поочередно побывал свиток с расчетами (к счастью, на столе не лежало ничего важного), полотенце, тяван…
— Светлячка верни, — недовольно бурчит в спину Сан. Анко лишь задорно хихикнула и показала язык, садясь на подоконник и вертя в руках кубик с фуином света, мол, поди, догони да забери. Ну да, конечно. Соревноваться с местными в догонялки. Ха-ха.
— Ты называешь их светлячками? Как ми-и-ило! — улюлюкает Митараши и корчит такую пакостливую рожицу, что…
Сан дышит на счет и убеждает себя, что нельзя идти и бить первого встречного в лицо. И вообще, бегать за незнакомыми людьми…
голову ей свернуть
А, собственно, какого биджу?! Что она ей может сделать, как жителю деревни и союзной куноичи? Покусать? У нее и так за спиной вечно маячит наблюдатель! Вот пускай и делает свою работу — бегает за ней и наблюдает! Сан вскакивает как по команде и выпрыгивает вслед за… этой… этой… ненормальной! Кулаки так и чешутся поколотить. Анко вываливается спиной на улицу и тут же вскакивает на стену, пропуская мимо заземлившуюся Сан, и прыгая на крышу.
Бесячая,
быстрая зараза!
схватить и заставить пожалеть, ударить, ударить, ударить, уда-
Девчонка действительно быстрая и такая же верткая как сама Сан. Хуже — она знает крыши лучше и улепетывает разворачиваясь и подныривая по таким траекториям, которые и не снились. Боги, как местные крыши вообще выдерживают вес стремительно несущихся ниндзя, если обычно земля расходится под ногами, стоит допустить ошибку и подать больше чакры?
— Ты не Помидор, ты Черепаха! — выкрикивают впереди и Сан чуть не промазывает мимо следующей крыши в прыжке, сбиваясь и паникуя.
Что?!
Анко зло смеется, похоже, довольная ее реакцией и сбивается, чуть не запнувшись за карниз.
— Кто-бы говорил, змеюка ты подколодная, — бурчит Сан, шустрее перебирая ногами. Хвост Митараши призывно подпрыгивает и уходит из-под ладони.
Стой, зараза, я тебя не сильно бить буду.
Анко, похоже, считает, что сумеет скрыться от нее в небольшом парке среди домов, но вот для Узумаки это только шанс перейти к серьезным действиям и не сломать при этом шею какому-нибудь гражданскому. Она отталкивается от дерева и с разбегу вцепляется всеми конечностями в спину Митараши. Из-за чего, предсказуемо, обе кулем летят вниз с невнятными визгами и ругательствами, царапаясь как кошки. В голом тай, еще и валяясь на земле, ученица Орочимару обгоняет Сан как стоячую, поэтому в ход идут печати-паралички из хранилищ на запястьях.
— Милые бранятся — только тешатся, — пробормотал АНБУ в маске кота, недовольно дергая ногой, свисающей с ветки. И почему только забеги случаются именно в его вахту? Кто-то точно проклял…
***
— Минато… Тебе следует это увидеть.
Голос Кушины доносился откуда-то из-за стопки папок немного глухо. Блондин заглянул за препятствие только чтобы понять, что за этим столом проход, а за проходом еще один стол и…
— Иду, — пробормотал Минато, хваля всех светлых ками за то, что Хирузен не оставил ему в наследство такие же завалы. Хотя, учитывая количество отчетов, которые проходят через хокаге
ежедневно, вполне мог. Кушина выглядела странно. Не то, чтобы непривычно, Минато еще помнил ее, занятую печатями по заказу деревни в момент наступления Кумо. Не слишком присущая ей сосредоточенность и отстраненность. — Нашла что-то?
Узумаки дотронулась до подбородка, как обычно делала, когда нервничала или была чем-то озадачена. А затем протянула ему желтоватый и пыльный свиток.
Минато подавил тяжелый вздох. Количество бумажной работы с момента становления хокаге возрастало с каждым днем, не видя конца и края. Третий шутил, что война перешла из поля в отчеты. К сожалению, правды в этом было больше, чем шутки.
— Что… — наконец сумел вчитаться в старомодный слог он. — Жертвоприношения? Но…
— Их запретили незадолго до основания Конохи, судя по их летоисчислению, — закусив губу произнесла Кушина. — Я думала, что это просто мифы. Ну, знаешь, как страшные сказки на ночь, для непослушных детей, но чтобы это… — выглядела Узумаки то ли зло, то ли растерянно. Хотелось одновременно пойти и избить кого-то причастного к подобному, и забыть о существовании.
— Ох, — только и смог выдать Минато. Не то, чтобы он не сталкивался прежде с религиозными зверствами. Да и, если подумать, чего еще ожидать от религии, в которой ключевая фигура — шинигами, но все же. — Как думаешь, она знает?
— Нет, — пространно смотря на горы бумаг произнесла Кушина. — И, я считаю, что не стоит об этом говорить.
— «Любим богом», надо же, — пробормотал Намикадзе и задумчиво почесал затылок. Скоро он прекратит удивляться, очень скоро, обещает он себе.
