Первая ночь на новом для Гвен месте — это может быть сложно. Родители Гефеста позаботились обо всем, правда, что значит — врачи. Гефу показали, где лежит судно, мало ли что, приготовили все для экстренной помощи. Полутораспальная кровать с регулируемым подголовником вызвала почти ликование. Сразу же отрегулировав подголовник на нужную высоту, Геф подготовил все для укладывания девочки спать, правда, тут возникла проблема, с которой он пошел к Петунье.
— Тетя Петунья, подстрахуйте, пожалуйста, Гвен в душе, — несколько смутившись, сказал мальчик.
— А в школе вы как? — заинтересовалась Петунья.
— Там слуги волшебные — домовые эльфы, они подстраховывают, а то я боюсь ее одну отпускать, влажность большая…
— Не объясняй, — улыбнулась Петунья. — Конечно, я помогу доченьке.
Гвен топталась перед лестницей, со страхом на нее поглядывая, Геф, не задумываясь подхватил ее на руки под удивленное восклицание Вернона и легко занес девочку наверх.
— Вопрос, как она в школе по лестницам ходит, снят, — сказал мужчина, с уважением глядя на худого, но жилистого мальчика.
— Обычно я ее заклинанием, но на каникулах нельзя, — улыбнулся мальчик.
— Папа, он, пока профессор не показал заклинание, меня постоянно на руках носил, — сдала Гефа Гвен.
— Поэтому ты не попросил о помощи?
— Мне совсем не трудно, — ответил мальчик. — Гвен, мыться и баиньки?
— Не хочу… Но надо, ты прав…
— Режим, котенок, это очень важно, а завтра у нас большой день, тебе надо отдохнуть.
— Иду уже, иду, — шутливо проворчала девочка. — Мама?
— Сейчас приду, доченька.
Пока Гвен мылась, Геф раскладывал все, что может пригодиться. Папа подумал даже о кислороде, баллон обнаружился на полу. Подключив к нему АМБУ и проверив, Гефест удовлетворенно кивнул. Дальше легли медикаменты, аптечка, все так, чтобы можно было легко найти. На столике обнаружился даже дефибриллятор и кардиомонитор. Хорошо, когда родители — врачи в престижной клинике.
— Ого, как ты основательно готовишься… — послышался от двери голос Вернона.
— Лучше приготовиться ко всему сейчас, чем паниковать потом, — уверенно ответил Геф.
— Настолько плохо бывает?
— Настолько еще не было, но лучше я буду готов.
— Мудрый подход, ну, не буду мешать.
Воспользовавшись вторым душем, Геф быстро помылся, почистил зубы и был готов намного быстрее Гвен. Потому, накинув халат, он устроился возле двери ванной комнаты, чтобы быть готовым, если что. К счастью, все прошло хорошо, девочка, шатаясь, вышла и была сразу же подхвачена на руки мальчиком, который отнес ее в постель, объясняя Петунье свое поведение.
— Влажность большая, вода горячая, вот она и растекается, тогда лучше я ее отнесу, а то упадет.
— Знаешь, Гефест, — сказала Петунья. — Когда-то мы с ней мечтали, что вот она выздоровеет, у нее появится парень, который будет ее любить, как мы. Но прошло совсем немного времени, и у нее появился мальчик, который любит ее. Может быть, даже сильнее, чем мы.
— Сильнее мамы любить невозможно, — ответил мальчик, растрогав Петунью.
Уложив девочку и проверив, удобно ли ей, Гефест лег рядом. Гвен сразу же переползла на его плечо, улыбаясь.
— Как ты, котенок? — спросил мальчик.
— Я счастливая… Рядом родители и братик… И ты… Так бы и не уезжала никуда, осталась бы тут навсегда, — ответила улыбающаяся девочка.
— Если ты действительно этого хочешь, то я подумаю над этой задачей, — сказал ей мальчик.
— Я потом скажу, завтра, хорошо?
— Хорошо, котенок, спи сладко.
— И ты спи… я люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю.
Свет погас, дети засыпали, только Геф прислушивался к девочке даже сквозь сон. А Гвен снился бал. Она танцевала, ничуть не задыхаясь, какой-то волшебный вальс со своим Гефестом. А еще на ней было белое платье, и девочка чувствовала счастье, даже несмотря на то, что это был сон.
***
Все-таки вода для Гвен была слишком горячая, понял Геф часа в три ночи, когда девочка начала задыхаться во сне. Надев на нее маску и пустив кислород, мальчик убедился, что это помогает, поэтому не стал ее будить. Убедившись, что Гвен успокоилась, он начал потихоньку снижать скорость до первого признака беспокойства. Остановившись где-то на полулитре в минуту и убедившись, что девочка уснула, мальчик поймал ее палец крокодилом сенсора, включив кардиомонитор в режиме пульсоксиметра. Только убедившись, что сатурация находится на границе нормы, разрешил себе уснуть дальше.
Утро началось с удивленного возгласа мистера Грейнджера, обозревшего эту картину.
— Сын, почему не позвал?
— А зачем, пап, все же нормально было?
— Вот станешь врачом, тогда сможешь такие решения принимать самостоятельно, а до тех пор будь добр.
— Не ругайте его, пожалуйста, — жалобно попросила Гвен. — Ну нет у нас в Хогвартсе врачей, вот Геф и привык все решения принимать сам.
— Ладно, не буду, — улыбнулся мистер Грейнджер. — Давайте, поднимайтесь, через час выезжаем.
— Хорошо, пап, — кивнул Гефест. — Прости, котенок…
— Ты все правильно сделал, — убежденно сказала девочка. — Я тебе верю.
Мальчик медленно снизил кислород до нуля, но был вынужден вернуть его обратно, потому что монитор был против. Тогда Геф уверенно нажал на кнопку возле кровати. Мистер Грейнджер вернулся весьма поспешно.
— Пап, не могу снять кислород, сатурация падает.
— До куда? Ага, понял… Так, отключай, но сердце не нагружаем. Кушаем и едем. Вопросы?
— Нет вопросов.
***
Кардиологическая клиника была совсем не похожа на онкологический центр, который еще приходил к Гвен в кошмарах. Здесь не было той ауры безнадежности и горя, а напротив — аура надежды. Гвен понравилось почти прозрачное красивое здание. Несмотря на то, что ее сегодня носили на руках, а в самой клинике пересадили в кресло, все было замечательно. Девочка не воспринимала инвалидное кресло, как катастрофу, потому что это было только для сегодняшнего визита.
Мистер Грейнджер встретился со своим другом, рассказав ему историю болезни Гвен, с некоторыми купюрами, учитывая волшебство. После чего девочку начали возить… Кардиограмма, ультразвуковое исследование, рентген. Поначалу Гефа хотели отодвинуть в сторону, но Гвен не дала, почти устроив истерику, и врачи смирились.
— Фракция выброса снижена…
— Изменения легких, характерные для…
— Тень сердца…
— Аритмия…
Находки сыпались, как из рога изобилия, и означали только одно — с сердцем плохо. В конце концов Гвен привезли к убеленному сединами профессору, который посмотрел на нее и сказал:
— Ну что, героиня магического мира, попробуем исправить хоть что-нибудь?
