По залитой багровым светом пустоши мчался одинокий мотоцикл; мчался нагло и стремительно, поднимая клубы пыли и отдаваясь рокотом на добрую милю вокруг. За рулем сидела девушка, крепкая и столь решительного вида, что, казалось, могла доехать даже до края света. Вот только не было у этого света края, ибо вокруг, от запада до востока, от севера до юга, тянулось царство Сущности, и оно не ведало ни границ, ни выходов.
Эти безжизненные пустоши, полные песка, сырой земли, ветра и странных завываний, существовали и в том другом, правильном мире, откуда храбрую гонщицу некогда похитила Сущность. Имя им — Гленвейл. На самом деле так назывался небольшой город, но в царстве тумана проще было отнести к нему и бескрайние просторы без единого живого существа, и само поселение из нескольких построек, где чаще всего находился хозяин этих земель — Калеб Куинн. Но сейчас, по подсчетам гонщицы, его не должно было быть здесь, и потому девушка планировала без лишних приключений проехать городок и перенестись в другое место с другим хозяином.
Впрочем, даже находись Куинн в своем логове, Юи Кимуру это не остановило бы. Нет смысла церемониться, когда ты можешь просто проехать мимо своего противника на мотоцикле и единственное, что он увидит после тебя — поднявшуюся в воздух взвесь песка и пыли.
Через непродолжительное время езды пустоши наконец прервались въездом в сам Гленвейл, и Юи остановилась рядом с прославленным салуном «Мертвяк вусмерть». Оставив мотоцикл чуть в стороне от основной дороги, гонщица ловко спрыгнула на землю и направилась в весьма внушительное здание салуна. Будь ее воля, она бы просто проехала мимо, но в царстве Сущности хватало правил: просто так перемещаться из места в место не позволяло само темное божество. Ей требовался ключ, а кроме как здесь, находиться ему просто негде.
Внутри салуна тоже не было ни души. От пустоши городок отличали лишь вороны, по слухам питавшие к Калебу Куинну особую симпатию. Было ли это связано с мрачной Художницей Юи не знала, да и интереса к этому не проявляла, но привлекать внимание хитрых птиц все же не стоило; благо после резкого торможения мотоцикла большинство из них испуганно разлетелись кто куда.
Итак, салун. Два этажа с мелкими комнатами, подвал и главный зал с множеством никому уже не нужных столиков. Хотя иногда другим выжившим удавалось здесь устроить вечеринку и даже хозяин не особенно на это обижался. В любом случае, «Мертвяк вусмерть» предлагал множество вариантов для расположения ключа, и Юи предстояло знатно потрудиться, чтобы его найти.
Первым делом гонщица решила направиться наверх, но, уже ступив на первую ступеньку лестницы, услышала тихий, едва различимый храп. Юи обернулась и к своему величайшему неудовольствию обнаружила источник звука: самого Калеба Куинна, мирно спящего на барной стойке. Прославленный среди выживших Стрелок лежал лицом к потолку, его ноги были закинуты друг на друга, а руки нежно обнимали Искупитель, точно давно желанную девицу. Милейшее зрелище, если не знать кем был этот человек.
Юи Кимура вздохнула. И одновременно возрадовалась — шум и грохот мотоцикла почему-то не разбудили Куинна; должно быть, в этом был виноват выпитый накануне в немалых количествах алкоголь. Решив не терять времени, гонщица на цыпочках двинулась на второй этаж салуна, твердо решив исследовать главный зал только в крайнем случае.
Увы, на втором этаже никаких ключей не оказалось.
Скрипя зубами от досады, Юи спустилась вниз, размышляя как бы максимально безопасно добраться до комнат, минуя Стрелка. Но и тут ее ждал сюрприз.
За те двадцать минут, что Юи затратила на обыск второго этажа, Калеб Куинн загадочно исчез в неизвестном направлении, и ничто в салуне не намекало куда именно.
Вот тут-то гонщица почувствовала страх. Редкое для нее чувство.
Однако все пока что шло хорошо. Юи обыскала большую часть комнат, но ключ так и не был найден. Наконец она решилась осмотреть саму барную стойку, где недавно почивал Стрелок. И вот удача! Ключ оказался не то что внутри, а просто лежал сверху на столешнице.
На радостях Юи не подумала, что это было как минимум подозрительно.
Гонщица поспешно выбежала из салуна, завела мотор и как можно быстрее помчалась прочь из Гленвейла, оставляя Калеба Куинна и его владения далеко позади.
Вернее, она хотела так сделать, но не успел мотоцикл и сдвинуться с места, как внезапный меткий выстрел из гарпунного ружья пробил в нем колесо. Юи едва успела спрыгнуть и спрятаться за ближайшим укрытием.
На верхнем этаже салуна стоял Калеб Куинн собственной персоной. Перезарядив Искупитель, он спрыгнул вниз, оказываясь прямо перед Кимурой.
— Не припомню, чтобы я давал разрешение останавливаться здесь, — произнес Стрелок, с серьезным видом покачав головой; лицо исказила привычная кривая усмешка. Он не был готов отпустить ее
просто так.
Юи напряглась, ощущая, как легкая пелена страха начала сковывать колени и затуманивать разум. Ей не хотелось быть подвешенной на крюк снова или, что еще хуже, остаться в собственной луже крови, проткнутой гарпуном.
На мгновение в голове Кимуры пронеслась мысль; настолько безумная в своем исполнении, что она просто была обязана рискнуть.
Все или ничего.
Она давно придерживалась такого принципа.
— Может заключим сделку? — осторожно поинтересовалась Юи, отряхиваясь от песка.
Калеб задумчиво оглядел Искупитель, размышляя, пригодиться ли тот ему в ближайшее время. Выжившие редко торговались со своими Убийцами, а от этой девчонки он ожидал всего, кроме предложения взаимовыгодного обмена.
— Сделка… Я люблю сделки. И чем ты желаешь расплатиться за проезд через этот прекрасный город бандитов и воров?
Куинн обвел пальцем примерные очертания Гленвейла и голос его сочился презрением. Но не к незваной гостье, а к самому городку.
Юи же не нашла ответа, ибо не знала, что вообще может предложить Стрелку. Свои навыки инженера? Ей было далеко до него.
— К твоему величайшему счастью, — криво улыбнулся Калеб, ничуть не удивившийся продолжению диалога, — есть у меня одно любимое развлечение.
— И какое же? — Юи приподняла брови, словно ей действительно был интересен ответ.
— Укрощать наглых выживших, разумеется.
Стрелок выпрямился перед Кимурой во весь свой непомерный рост; тень от шляпы скрыла лицо, оставляя светящиеся пустые глаза во тьме.
— Но не беспокойся, меня очень позабавила твоя мнимая осторожность. Уже давно известно, что Юи Кимура очень горда и по жизни пытается побеждать. Тяжкий труд и непростой выбор. К таким людям я испытываю уважение. Насколько это для меня возможно, ибо людей я ненавижу, — Калеб неожиданно рассмеялся, но его смех не был усладой для ушей.
— Это заметно, — не подумав ляпнула Юи, не соизволив вовремя прикусить язык.
— Что есть, то есть, — согласился Калеб. — Поэтому в знак уважения к твердости характера, я просто тебя возьму, даже без пыток и лишнего унижения. Зачастую степень страдания жертв зависят от моего настроения, а я сегодня хорошо выспался.
Юи схватилась за голову. Не для этого она всю жизнь всего добивалась сама, противостояла преследователям и доказывала силу женщин своими победами. Но… в царстве Сущности ее столько раз убили, расчленили, зарезали и изнасиловали, что она уже привыкла к подобному обращению с собой. В конце концов, такое здесь было у всех. А она хотя бы, в отличии от некоторых выживших, порой отбивалась. Драться со Стрелком было бесполезно; его опыт в подавлении выживших просто огромен, а бежать сейчас было сродни самоубийству. Создавать себе лишние проблемы и страдания в безвыходной ситуации Кимура была не готова. Эту истину царства тумана Юи усвоила давно стараниями Дэнни Джонсона, того еще извращенца из рядов слуг Сущности.
— Звучит как выгодное предложение, — после недолгого молчания согласилась Юи.
— Иной раз я бы остался очень недоволен таким ответом, — признался Стрелок. — Но сейчас он в самый раз.
С этими весьма непривычно миролюбивыми словами Куинн отложил Искупитель в сторону, бережно и медленно, словно величайшую ценность. Выбранная для временного хранения гарпунного ружья поверхность сперва была тщательно изучена и избавлена от каждой пылинки, а само оружие Калеб наскоро протер платком. Юи лишь молча подивилась такой заботе.
Завершив этот почти что ритуал, Куинн подошел к храброй гонщице, согласившейся на сделку с дьяволом добровольно, вплотную и положил ладони на ее груди, весьма болезненно сжимая их сквозь ткань розового топа с эмблемой «Сакуры 7», организации, некогда основанной самой Юи Кимурой.
— У тебя сильное тело. Прекрасное дополнение к закаленному духу, — подметил Калеб, бесцеремонно изучая формы Юи. — И ни единого шрама. При всей опасности выбранного занятия ты никогда не забывала о безопасности. Не то что я.
— В моей жизни было меньше боли, но, кажется, целые девушки мужчинам нравятся больше, — сверкнула глазами Юи, пытаясь тщательно подбирать слова, будучи в опасной близости к Убийце. Кимура не смогла сдержать шумного выдоха от чужих прикосновений — слишком давно не чувствовала ничего подобного. Лишь страдание.
— Радуйся, что целая. Будь моя воля, я не хотел бы становиться искалеченным куском мяса.
Калеб резким движением заставил Юи опустится на колени, после чего с кривой ухмылкой расстегнул брюки.
— Который, тем не менее, живее многих.
Юи с легким недоумением посмотрела на хваленую мужскую гордость легендарного Стрелка. Ей казалось, что если что-то и могло быть невредимым у Калеба Куинн, то именно это, но просчиталась и здесь. Даже тут плоть испещряли шрамы, и у Кимуры не хватило фантазии, чтобы представить, как они возникли. Впрочем, времени подумать у нее все равно не было, ибо спустя считанные мгновения Куинн с бешеным азартом уже сношал ее в рот. Беспощадно, но скорее всего милосердно на фоне того, как мог бы.
Одной рукой Стрелок до хруста сжал деревянный столб, а другой, придерживая голову гонщицы, задавал нужный ему темп. Время от времени он позволял Юи отдышаться, удовлетворенно наблюдая как из ее уст на пыльной земле остаются маленькие лужицы слюны, но после продолжал со звериным усердием. Самообладания и выдержки гонщицы хватало лишь на то, чтобы задуматься над тем, откуда в измученном теле старика столько энергии, однако всякие мысли об этом быстро вылетали из головы с каждым новым проникновением.
— Вот это выносливость. Впечатляет, — хрипло простонал в один момент Калеб, ненадолго ослабляя стальную хватку на волосах Юи.
Стрелок вытер пот со лба и уселся на раскаленную землю.
— Покажи мне увлекательное зрелище… Старику нужно немного отдохнуть, — Калеб вновь хрипло рассмеялся, словно признавая мнимую слабость.
Юи громко выдохнула, сплюнула остатки слюны и принялась стягивать с себя штаны; прочные и любимые, теперь они были безвозвратно испачканы песком. Она демонстративно развернулась спиной и наклонилась вперед, будто бы невзначай показывая Стрелку мощные бедра и то, что находилось между ними, требовавшее особого внимания, судя по соблазнительно проступившей влаге. В следующее мгновение она уже находилась напротив Калеба.
От столь пристального взгляда на себя ее рука дрогнула, но после, вернув себе былую уверенность, пальцы устремились вниз, и гонщица начала ласкать себя под одобрительный кивок единственного зрителя. Куинн внимательно наблюдал за происходящим, словно ответственный судья, которому по итогу предстояло дать решающую оценку.
Юи выгнулась и застонала, стоило пальцам легко проникнуть внутрь, стараясь не думать о том, как развратно и дико выглядит со стороны. Свободная рука скользнула под топ и принялась массировать набухший от возбуждения сосок; на секунду ей захотелось, чтобы это была чужая ладонь, но она быстро отогнала от себя эту мысль. Калеб с издевкой похлопал в ладоши, словно действительно находился на выступлении, однако вскоре от его измывательств не осталось и следа: пальцы плотным кольцом легли на член, и он начал удовлетворять себя, распаляя и без того непомерную похоть. Движения были короткими и резкими, но четко выверенными. Этот человек прекрасно понимал, чего хочет, а его опыт исчислялся немыслимыми для Юи значениями.
Вдоволь насладившись стараниями гонщицы и улыбнувшись ее непристойному виду, Калеб соизволил подняться, подошел совсем близко и одним резким движением сорвал с Юи топ, не поскупившись применить свою нечеловеческую силу. Пришел черед нового соития.
На сей раз выбор Куинна пал на аккуратные округлые груди, манящие и, безусловно, жаждущие более близкого знакомства. В текущем положении Калеб не мог двигаться с прежним напором, но, похоже, он вполне мог найти удовольствие и в неспешности. Пока Куинн изучал возможности иных достоинств своей чересчур покорной любовницы, сама Юи только с большим азартом ласкала собственное лоно. Здравый смысл и логика покинули ее, а похоть и инстинкты захлестнули с головой. Перед окончательным провалом в мир боли и наслаждения, гонщица осознала, что в своем совсем непритягательном обличии Куинн обладал не только способностью к подчинению, но и поразительным магнетизмом.
Во всяком случае, когда не хотел выпотрошить заживо свою жертву.
— Ох, как тебе понравилось-то, — с сарказмом произнес Куинн, — Должен признаться: так происходит со всеми. И, увы, я не знаю почему в действительности кажусь столь… совращающим. В конце концов, я монстр, а не герой-любовник. Но результаты неплохи, не правда ли?
Как только Кимура захотела высказать свое мнение о всем этом неуместном словесном потоке, Калеб грубо подтолкнул ее, вынуждая повернуться к себе спиной. Он нетерпеливо вошел в нее сзади, попутно лаская грудь и лоно заскорузлыми пальцами. И, на удивление, оказался непревзойдённым мастером. Никогда гонщица не испытывала таких тщательно выверенных ласк и никогда ее тело не испытывало такого наслаждения; она словно стала механизмом, которому нужна была лишь правильная настройка. Лишенная всякого стыда и гордости, Юи не стеснялась стонать, распугивая прилетевших на пиршество ворон. Весь мир сузился до собственного жара, рук, похотливо изучавших каждый дюйм обнаженного тела, и близости, разрывавшей разум и тело Юи на части.
Лишь спустя немалое время, неразличимое потерянной в своих ощущениях Юи, Куинн в очередной раз проник внутрь девичьего тела быстрым, грубым движением, подводя изысканное представление к финальному акту. Гонщицу не волновало ничто, кроме новых судорог соития, и чем дольше и сильнее они были, тем громче были звуки удовольствия. Распростертая на земле под тяжелым телом Куинна, Юи жаждала лишь его власти над собой и наслаждалась каждым ее мигом, пока вожделеющее лоно, наконец, не приняло семя.
***
С трудом отдышавшись после затянувшейся близости, Калеб оставил бесчувственную Юи лежать на земле в исключительно доступной и вызывающей позе, с удовольствием взглянув напоследок на дела рук своих. Бедняжка от эмоций даже потеряла сознание, но никакого вреда не понесла. Особенно его порадовало небольшое количество семени, испачкавшего оставшуюся на Кимуре одежду.
Куинн привел себя в порядок, выдернул из колеса мотоцикла застрявший там гарпун, и, потратив несколько ничего не значащих в этом мире минут, починил чудо современной инженерной мысли в своей небольшой мастерской рядом с салуном. С кривой насмешкой Калеб оставил ключ между грудей Юи, а сам отправился прочь — стоило немного проветрить голову после таких развлечений.
Однако поодаль Стрелок заметил белую маску среди ближайших зарослей скверной местной растительности.
— Джонсон, подсматривать нехорошо, — поучительно бросил Калеб вслед обратившемуся в бегство Призрачному лицу. Тот убегал с камерой в руках, на которую наверняка записал все произошедшее.
Негромко хмыкнув, Куинн бросился в погоню в полной уверенности, что никуда Дэнни Джонсон от него не убежит.
***
Когда Юи Кимура покинула Гленвейл, рассекая простор на неожиданно целом мотоцикле, она с горечью осознала, что произошедшее скорее понравилось ей, чем нет. Что-то было особенное в этом жестоком, коварном и избитом жизнью старике. Конечно, на самом деле Калеб Куинн не был древним старцем, и причиной его вида служила сама судьба, и Юи внутренне содрогнулась, представляя, что могло с ней случиться, застань она хозяина Гленвейла в более скверном настроении.
Так или иначе, путь вперед был открыт, и колючий ветерок ласкал открытую миру грудь. Все же Юи понесла утрату: ее розовый топ, память о былых свершениях, оказался безнадежно испорчен драконьей хваткой Калеба.
И гонщица не спешила кутаться в куртку. Почему-то сейчас Гленвейл казался ей даже по-своему романтичным. Но быть может, все дело было в следующем пункте назначения. Ибо теперь Юи Кимура мчалась на всех парах в Хэддонфилд, а Майкл Майерс, увы, был напрочь лишен всякого сострадания и иных желаний, кроме убийств.
Неприятная перспектива пересечься с ним.
