Желания в тумане

                    Испытания бывают непростыми, но лишь для тех неудачников, что никогда не боролись за победу до последней капли крови.       Чиун Хак бежал, изящно огибая уродливые постройки, осмеливавшиеся преградить ему путь. То был некий Сад, и вид его отсылал куда угодно, но не к реализму. Искаженное пространство реальности — парящие куски материи, дом, в котором видно чуть меньше чем ничего. Милое местечко: здесь можно было бы приятно провести время, попивая вино над телом излишне уверенного в себе поклонника.       Чиун Хак не знал этих мест, как и его новые почитатели. Но где бы Сущность не нашла этот странный дом, некогда ужасный в своем великолепии убийца теперь вынужден был здесь выживать, избегая недавних собратьев по роду деятельности. Избегая? Ох, нет. Избегать совсем не почерк Чиун Хака из Царства Тумана.       Забавно, но игрушки Сущности быстро забыли о былой вражде с Трюкачом. Или быть может помнили, но не предавали ей значения. Заработать их уважение оказалось довольно просто, ведь Чиун не планировал просто отсиживаться в стороне или чинить ненавистные генераторы. Нет, в отличии от других, он бежал не от убийцы, он преследовал убийцу.       Каждый выживший обладал особыми талантами. Чиун не стал исключением. Он сохранил не только свое великолепное очарование, но и талант убийцы. Он мог приносить с собой несколько столь любимых ножей и использовать их по назначению. Увы, благословленные Сущностью создания не боялись холодного орудия, но многие из них легко выходили из себя, ощутив болезненный порез. Чиун легко заставлял противника следовать за собой и пока тот в ярости безуспешно пытался загнать Трюкача в тупик, соратники Чиуна заводили генераторы. Занавес!       Превосходная стратегия. Впрочем, работала не против всех. Калеб Куинн лишь посмеивался над попытками Чиуна его отвлечь и всегда действовал с холодным расчетом. А непредсказуемости Майкла Майерса Трюкач молча завидовал. Но была у Чиуна и любимая жертва: некие школьники с ножами, которые вызывали у маэстро недоумение с самого появления в Царстве Тумана. Зачем Сущности такие слабые убийцы? Они запросто приходили в ярость и могли все Испытание напролет пытаться нанести Чиуну хотя бы один удар. Безуспешно.       Похоже, у Сущности случился праздник, ибо нечто таинственное витало в воздухе Сада. Чиун нашел маску. Красивую, стильную. Он бы выступил в такой на сцене с удовольствием. Но сейчас мог лишь надеть ее, дабы не занимала руки. Краем глаза, Чиун заметил, что не ему одному перепало такое счастье.       Но вот убийцы Трюкач не видел, и это было крайне подозрительно.       Чиун Хак хорошо помнил, что Юнчин заняла его место, но вот саму ее не встречал с того самого рокового момента. Быть может, она боялась его? Или, наоборот, не желала причинять вреда своей звезде? Абсурдные идеи. Здесь явно крылось нечто иное.       Неожиданно Чиун почувствовал присутствие убийцы. Обычный инстинкт всех выживших, но хороший убийца умел использовать его себе во благо. Не зная с кем имеет дело, Трюкач предпочитал немного понаблюдать со стороны, оценить угрозу, а потому незамедлительно скрылся в ближайших кустах. Очень густых и колючих кустах. Не то место, где Чиун хотел бы задерживаться надолго.       Увы, убийца направлялся не в его сторону, и вскоре его присутствие перестало быть ощутимым. Чиун вздохнул с недовольством и потянулся вперед. Его пальцы нащупали женское тело, и на пару мгновений раздосадованный Трюкач отстранился от реальности. В голову ударил странный аромат самого Сада, и Чиун возжелал тепла. Человеческого плотского тепла. Руки сами принялись за дело, изучая неведомую женщину в рубашке. Но затем Трюкач вспомнил, что находится в кустах, и сейчас проходит Испытание.       — Прости, Клодетт. Это место странно действует на меня, — пробормотал Чиун, быстро сообразив, кто больше всех любит прятаться в кустах среди выживших.       Клодетт Морель простонала нечто неразборчивое и словно испарилась. Чиун никогда не понимал, как ей это удается из раза в раз.       Что ж, если убийца не желает показаться сам, Трюкач ему поможет.       Чиун направился в дом, громко напевая один из своих последних синглов. Самый любимый.       Это было удачное решение. Убийца среагировал моментально, прижав певца к стене, лицом в холодный камень.       Слишком знакомый поворот событий и слишком знакомый запах.       — Юн… Как однообразно! Вновь стена и разрушения, — смешком Чиун попытался прикрыть легкую панику. Хоть он и предполагал, что вскоре вновь столкнется с Юнчин, она застала его врасплох. Снова!       — Хорошая маска, — горячая ладонь нежно накрыла рот Чиуна, а затем резко его развернула, едва не вывернув наизнанку.       Трюкач удивленно приподнял брови. Выглядела Юнчин непривычно. Волосы собраны в высокий багряный хвост, алые губы изогнуты в предвкушении, а в глазах, обрамленных золотой маской, пылал огонек похоти. Такие взгляды Чиун видел очень часто, но столь привлекательные и пугающие одновременно — еще ни разу.       Юнчин была одета в легкое платье цвета крови, позволявшее вдоволь усладить взор дивными женскими ногами. Кольца, браслеты, ожерелье — множество украшений, и вновь цвет, предшествующий смерти. Изящные красные туфли и плеть, намотанная на руку: вероятно, оружие. Ибо украшена шипами, способными разорвать плоть на лоскуты. Дотянется далеко… а еще ей можно обвить шею жертвы и притянуть к себе. Часть плети лишена шипов, вероятно, именно для таких целей.       Великолепная Юнчин Ли. Богиня среди смертных. Королева среди убийц.       — Твоя маска мне нравится больше, Юнчин.       Думать Чиун больше не мог. Он возжелал эту женщину! Прямо здесь и сейчас! Наверное, это все же был не Сад счастья, а Сад чертовой любви!       Чиун впился в губы Юнчин с яростью демона. Он намотал на ладонь густой клубок багряных волос, силясь целиком утонуть в этом прекрасном женском лице. Аромат Сада, запах чужого тела одурманивали его, но он чувствовал азартную радость где-то в глубинах души.       Расчеты, логика, доверие… Зачем они нужны, когда есть страсть? Даже смерть — справедливая цена, когда с тобой такая женщина!       Юнчин положила руки на плечи Чиуна. Шип хлыста резанул кожу и капля крови упала на землю. Трюкач лишь облизнулся, слегка отпрянув.       Она болезненного сдавила плечи, вынуждая Чиуна опустится на колени. Трюкач усмехнулся, развел в стороны подол платья, подвинулся чуть ближе и с шумом вдохнул воздух. Юнчин свела ноги вместе, заключая голову Чиуна в ловушку, выбираться из которой он уж точно не захочет.       Трюкач знал, как доставить страдание… а в наслаждении был поистине одарен. Он понимал в женском теле многое, и в глубине души гордился такими замечательными навыками. В конце концов, настоящий маэстро должен быть хорош во всем. Еще больше Чиуну нравилось находиться под каблуком своего музыкального продюсера. Как минимум сейчас.       Облокотившись об удобно расположившееся рядом молодое деревце, Юнчин негромко постанывала, изгибая тонкую шею. Порой чересчур длинный язык Чиуна сейчас был весьма кстати. Трюкач вылизывал нежные складки сочащегося влагой лона то неспешно, то быстро, в непредсказуемом порыве. Жадные до плоти руки крепко сжимали ягодицы Юнчин. Она же с некой потусторонней улыбкой взяла в рот несколько собственных пальцев и с упоением их облизывала. Изящную кисть Юнчин венчал смертоносный маникюр. Зазубренные алые ногти имели зловещее сходство с острием ножей Трюкача. Чиун представил себе кровь, стекающую с этих рук; Юнчин, разрывающую жертв на части; и пришел в экстаз от этой картины.       Такая женщина воистину была достойна стать его королевой.       Чиун вырвался из сладостных объятий, перехватил поудобнее ногу Юнчин и медленно провел языком по ее колену. Свободной рукой он стащил с себя брюки, в которых его таланты уже никак не могли найти себе места, а с любовницы и госпожи — туфли. Азартно подмигнув, Чиун свел вместе стопы Юнчин и выжидающе посмотрел на нее. На лице той на мгновение проскользнула тень недовольства, но затем она все же обхватила ногами угодливо подставленный член. Чиун застонал во весь голос, когда стопы пришли в движение. Юнчин осмотрела свои пальцы, с которых все еще стекали слюна и пот, опустила руку и продолжила ласки лона уже сама. Чиун с некоторой завистью посмотрел на скорость и порыв движений Юнчин, приподнялся и потянул ее платье выше. Юнчин, не выдержав подобной бесцеремонности со стороны своего подопечного, негромко зашипела и ударила руку Чиуна безопасной частью хлыста, на что тот обиженно опустился обратно.       В конечном итоге Юнчин все же сдалась, отвлекаясь от ласк, чтобы аккуратно снять одежду. Оставшись обнаженной, если не считать украшений и золотой маски, она легким пинком оттолкнула Чиуна и поднялась на ноги, возвысившись над ним подобно титану. Босая пятка с силой уткнулась Трюкачу в грудь, выбивая воздух из легких. Юнчин присела на корточки перед Чиуном и с любопытством посмотрела на него, довольствуясь главенствующим положением.       Трюкач тихо выдохнул, подполз под ноги Юнчин и горячо поцеловал ее открытое взору лоно.       Юнчин позволила любовнику устроиться поудобнее. Одной рукой она обхватила член Чиуна, другой же продолжила ласкать саму себя. Трюкач откинулся на спину и закрыл глаза, отдавшись наслаждению до последней грани души.       В какой-то момент женщина сняла с руки хлыст, заставив Чиуна содрогнуться — в полную длину он оказался воистину огромен и угрожающим. Страшно представить такую мощь в действии. Трюкач улыбнулся, предвкушая дальнейшее действо. С азартом Юнчин завязала вокруг беззащитной шеи Чиуна петлю из лишенной шипов части хлыста. Убедившись, что импровизированный поводок надежен и удобно лежит в руке, разгоряченная, охваченная пламенем похоти королева опустилась на предназначенный ей трон.       Быстро двигаясь и вращая бедрами, доводя себя и Чиуна до запредельных высот ощущений, Юнчин медленно, но неотвратимо затягивала петлю. Песочные часы иссякали, и временем им был один порыв наслаждения.       Чиун понимал, что в этом Испытании он единственный умрет. Но какая разница? Если такова смерть, почему бы не заменить ей жизнь? С Юнчин Ли он был готов умирать вечность.       Предаваясь безудержному соитию и лаская свои набухшие от возбуждения соски, Юнчин медленно и расчётливо убивала Трюкача, а он в свою очередь не просто смирился со своей участью… а ожидал ее с нетерпением.       Спустя непродолжительное время послышались два громких стона, а затем хруст. Чиун затих, его голова наклонилась под неестественным градусом, а Юнчин же, приняв в себя его семя, неторопливо поднялась, и, облизнув пальцы напоследок, бросила на прощание:       — Твоя жизнь и твоя душа принадлежат мне, Чиун. Навсегда. Как удачно, что тебе это по нраву. Но даже будь иначе, ничего не изменилось бы. Ты мой и только мой.       Напоследок с удовлетворением окинув взглядом тело Чиуна, Юнчин двинулась прочь. Испытание еще не завершилось. Кто-то терял время зря.

***

      Клодетт Морель искренне верила, что скрытность и умение лечить свои раны самостоятельно — ключ к выживанию во время Испытаний. И пока все умирали ради нелепых попыток в геройство, Клоддет продолжала жить и успешно сбегать, ни разу не попавшись на глаза убийце. Сущность терзала ее; таланты и познания как помогали, так и доставляли боль. С другими выжившими Клодетт связывали разные отношения, по-разному она относилась и к слугам Сущности. Но чистой, порочной и лишенной здравого смысла любви в кустах ей не хотелось еще ни разу.       Пока не настал этот день и эта случайная встреча с Чиуном.       Неожиданно Клодетт осознала, что она женщина в самом расцвете сил и может многое, кроме самолечения как можно дальше от убийцы. Проследив за Чиуном после инцидента с кустами, гений ботаники наконец позволила себе побыть немного распущенной и извлечь максимум приятных впечатлений из наблюдения за странными взаимоотношениями Чиуна и Юнчин Ли, недавно ставшими выжившим и убийцей, поменявшись ролями. Но даже предавшись самоудовлетворению в кустах вплотную к убийце, Клодетт выжила. В отличии от остальных, которые не успели вдвоем завести генераторы. Чиун, Феликс и Джейк пали смертью храбрых, а Клодетт радостно бежала в люк.       Теперь у нее было много новых интересных планов.