Игры разума

«Зачеркнуть бы всю жизнь и сначала начать…» – прохрипело неожиданно радио и умолкло. У него был такой характер – то замолчит, то вдруг снова оживет. Конечно, можно было его отремонтировать, но Владислав Антонович считал радио чем-то вроде живого существа, поэтому лишь улыбался на его причуды. Само наличие радиоточки в двадцать первом веке было пережитком прошлого, но здание было довольно старым, в нем когда-то размещался дом отдыха, и некоторые вещи до сих пор сохранились. А еще радио напоминало ему о детстве и родителях. Мужчина отложил книгу и заворочался в своем кресле-качалке, устраиваясь поудобнее. До обеда было далеко, на улице шел дождь, поэтому заняться было, по сути, нечем. Поэтому он закрыл глаза и задумался о прошлом. Сыновья постарались – комнату в пансионе для престарелых оплатили на одного и даже сиделку персональную, чтобы уколы ставила и гулять вывозила. Многие в городке их осуждали в открытую и за глаза, но Владислав Антонович был доволен. Он не хотел мешать их жизни, хотел быть до последнего дня самостоятельным и горячо одобрил их неловкое предложение. Звонили они регулярно, внуки тоже приезжали, не забывали дедушку, часто забирали к себе. Что ж плохого в такой жизни? С внуков мысли плавно перешли на строчки, которые до сих пор вертелись в голове. Зачеркнуть… Что бы хотел он зачеркнуть в жизни, что изменить? Вот разве что ту драку после выпускного, когда он с в больницу загремел. Да нет, нельзя. Тогда бы он с Танюшкой своей никогда не познакомился. Она ж в больницу случайно пришла, к дедушке, из Москвы прилетела. В палате они и подружились. На всю жизнь. Жаль только, что умерла она раньше него. В этом году пять лет будет. Может, это изменить? Чтобы раньше нашли у Танюшки эту болезнь, чтобы вылечили. Он нахмурился. Ну уж нет! А если в этом случае он умрет раньше, тогда кто ж о ней позаботится! Он – мужчина, ему этот крест и нести. Главное, что до последних дней они жили душа в душу, в любви, и умерла она легко. Просто уснула и все. Владислав Антонович открыл глаза и усмехнулся. Глупости все это. Про зачеркивание и проживание заново. Кто знает, что тогда изменится и что исчезнет, чем придется пожертвовать. Он взял со стола книгу и вскоре с головой окунулся в чтение. Радио стыдливо молчало.