Сперва мы возьмем Манхэттен

      Льюис слабо помнил, как добрался до дома. Он долго шел пешком, надеясь выйти на дорогу до темноты. Ноги вязли в мягкой болотистой почве, и Льюис думал о том, что его тело там никогда бы не нашли. По крайне мере, там наверняка прикопано немало таких, как он, так что одиноко ему бы точно не было.       Время близилось к утру, и, оказавшись в квартире, он сразу же направился к бару. Ему хотелось спать, несколько порций виски на голодный желудок не принесли знакомого смягчения острых граней окружающего мира, стресс и усталость тоже давали о себе знать, но Льюис не чувствовал себя в безопасности, поэтому продолжил пить до тех пор, пока алкоголь не сделал свое дело и не свалил его замертво.       Спустя какое-то время (часы? сутки?) его разбудил звонок телефона. Льюис догадывался, кто это мог быть, но брать трубку не стал. Его мутило, саднила разбитая губа, болели руки, так паршиво он не чувствовал себя даже с самого жестокого похмелья. Звонивший, однако, был настойчив, поэтому в конце концов Льюис снял трубку, положил ее рядом с аппаратом и продолжил целенаправленно напиваться.       Льюису не хотелось никого видеть, однако обещание, данное Массерии, нужно было выполнять, поэтому собравшись с мыслями, он отправился к Дику в офис. Прежний тесный кабинет при казино отошёл в полное распоряжение Липтона, сам же Дик теперь обитал в люксе отеля "Карлтон", претенциозном и на вкус Льюиса довольно вульгарном. Этот номер совершенно не подходил Дику, но, вероятно, таково было его представление о респектабельности. Когда Льюис вошёл в приёмную, ему сказали, что Дик занят, поэтому он, словно убогий проситель с протянутой рукой, уселся на неудобный стул и стал ждать аудиенции. Там же, в приёмной, сидели и охранники Дика, Джонни и Бык, и скептически поглядывали в сторону Льюиса. В конце концов, Льюис с вызовом уставился на них в ответ: да, он дерьмово выглядит, небритый, опухший, с разбитой губой, да и пахнет скорее всего не лучше, хотя и попытался это скрыть, но в приличном обществе это не повод пялиться. Тем более, у него была уважительная причина.       Вчера, где-то в районе пятнадцатой сигареты и второго литра виски, Льюис пришёл к выводу, что Массерия все-таки не планировал его убивать. В последние месяцы уважения к его авторитету заметно поубавилось. Дик все глубже проникал на его территорию, пока не нагло, но и без особых церемоний: переманивал его людей, подкупал его полицейских и чиновников, перехватывал его прибыль. Пока все обходилось без кровопролития, но обращением с Льюисом Массерия давал понять, что готов на крайние меры, что доберется до ближайшего окружения Дика, пусть даже все выльется в войну.       Лично Льюису войны не хотелось, и он изо всех сил надеялся, что Дику тоже. Проблема была в том, что теперь не был уверен, что хотя бы приблизительно знает, чего хочет Дик Уинтерс.       Посетитель Дика вышел, какой-то хрыч из офиса окружного прокурора, наверняка унося во внутреннем кармане пиджака внушительной толщины конверт. Льюис вошел в кабинет, не дожидаясь разрешения. Никто из них не заговаривал; Дик окинул его взглядом, едва ли не брезгливым:       − Я звонил тебе вчера весь день. Где ты был?       − Был занят.       − Ясно. Есть какая-то причина у твоего визита?       − Да. Видишь ли, позавчера мы с мистером Массерией очень продуктивно пообщались на болоте в Нью-Джерси. Ну, ты знаешь эти разговоры: он, я, ствол у моего затылка…       − Льюис! – Дик казался искренне обеспокоенным, − Ты в порядке? Почему ты не приехал раньше?       − Не было настроения. Дик, − Льюис сделал паузу, на него как будто вдруг навалилась вся скопившаяся за эти три дня усталость, − тебе не кажется, что до этого не должно было дойти?       − Это не сойдет ему с рук. Не беспокойся, я обо всем позабочусь. А пока организую для тебя охрану… − Дик потянулся к телефону, и Льюису почувствовал, что ситуация ускользает, Дик совсем его не слушает и намеревается пойти по тому пути, с которого Льюис собирался его увести.       − Дик, послушай. Ты ведь понимаешь, во что это выльется, так? Нам правда это все нужно? Неужели нельзя уладить все мирно, найти компромисс, если понадобится?       − Мирно? Я не уступлю чертову макароннику ни дюйма территории, он не получит от меня ни цента, особенно после того, как он обошелся с тобой.       − Ладно, подумай о том, сколько денег и людей мы потеряем: мы не настолько сильны, чтобы для нас это закончилось безболезненно. Я считаю, что ты поступаешь неправильно.       − Льюис, при всем уважении, но я лучше знаю, как мне вести дела.       − Из-за твоего умения вести дела меня чуть не убили!       Льюис не хотел этого говорить, но и брать свои слова назад не собирался. Дик смотрел на него неприязненно; так он обычно смотрит на потенциальных противников. Внезапно возникло странное дежавю: на мгновение Льюис почувствовал себя так же, как тогда, стоя на коленях перед Массерией, с пистолетом, приставленным к затылку.       − Ладно, − ледяным тоном сказал Дик, − я подумаю над твоими словами.       Спустя три дня Льюис прочитал в газете, что любимый ресторан Массерии обстреляли. Погибли трое его людей, самого Босса Джо спасло то, что перед обедом он решил заехать купить себе сигар.       После этого Льюис пил две недели.