Сперва мы возьмем Манхэттен

      Гарри Уэлш проснулся от настойчивого телефонного звонка. Сперва он не мог сообразить, слышит ли он его наяву, или это продолжение сна: только что ему снилось, что он снова во Франции, свистит в этот проклятый свисток – сигнал к началу атаки – но его взвод не движется с места. Гарри все свистит и свистит, гремит артиллерия, по каске барабанят комья земли, а его взвод лишь смотрит на него пустыми мутными глазами мертвецов.       Судя по тому, что звук отдавался в голове Гарри вполне реальной физической болью, он точно не был частью сна. За окном еще толком не рассвело, а кто-то уже настойчиво его вызванивает. Вернувшись домой после войны, Гарри зарекся просыпаться по сигналу, но видимо, сегодня придется сделать исключение. Девица, которую он привел с собой из бара, даже не проснулась, а лишь перевернулась на другой бок.       Из трубки донесся встревоженный, но неизменно вежливый голос Липтона:       – Гарри? Прости, что так рано, но Дик просит срочно приехать.       Дика Уинтерса Гарри уважал безгранично и безоговорочно. Гарри служил под его командой во Франции, и считай, только благодаря Дику вернулся домой в своем уме. На фронте они крепко сдружились, несмотря на разницу в званиях – таково уж влияние совместного пребывания в окопной грязи – и, к обоюдному удивлению, не потеряли связи и по возвращению в Штаты.       Дик так и не вернулся к себе в Пенсильванию, хотя планировал; вместо этого он обосновался в Нью-Йорке, какое-то время жил, будто в подвешенном состоянии – менял работы одну за другой, нигде подолгу не задерживаясь. В какую-то из встреч Гарри решил свести его с Льюисом Никсоном – у того была пустая квартира в Нью-Йорке, где он собрался устроить казино, но дело застопорилось, – и в общем-то, так все и началось.       Когда Гарри добрался до офиса, все уже были в сборе: Дик, как обычно, сидел за столом, Льюис стоял, опираясь на подоконник у него за спиной, Липтон сидел на диване, а Спирс – на колченогом стуле у двери. Гарри повесил на крючок пальто и шляпу и присел рядом с Липтоном.       – Если кто-то еще не знает, сегодня ночью федералы арестовали Хайлигера. Наших запасов не хватит и на неделю, а в пятницу здесь снова собираются платные друзья Массерии. Мы должны решить, что делать дальше.       – Проще всего купить у Массерии, – начал Липтон, – он же сам снабжает все свои рестораны, у него наверняка найдется пару ящиков. Но это однозначно обойдется дороже, чем у Хайлигера.       – Массерия отпадает, купим у него один раз – он заставит покупать у него всегда. Не хватало еще, чтобы он начал диктовать нам, как вести наш собственный бизнес, – Дик покачал головой, – я на такое не согласен.       За спиной Дика Льюис переступил с ноги на ногу, провел ладонью по спинке кресла:       – Я могу поговорить с отцом. С введением закона старик явно не стал трезвенником, что попало он пить не станет, значит, знает, где достать качественное пойло.       – Это хорошее предложение, Льюис, но я хотел бы припасти связи твоего отца для более серьезного случая. Это максимум власти, которым мы сейчас располагаем, не хотелось бы злоупотреблять.       – Я знаю кое-кого в Чикаго, – предложил Гарри, заранее зная, каким будет ответ, – я могу позвонить, поспрашивать, не наведут ли они нас на кого-нибудь поближе к Нью-Йорку.       – Мы это обсуждали, Гарри, – голос Дика стал строже. – Мы не станем сотрудничать ни с Торрио, ни с его людьми. В конце концов, так мы просто сменим одного итальянского выскочку на другого.       Гарри знал еще одну причину, почему Дик не хотел связываться с Джонни Торрио. Джонни нажил состояние на контроле за борделями, говорят, даже офис свой разместил в одном из них, а Дик стоял принципиально против того, чтобы зарабатывать на несчастье этих беспомощных девушек. Из всех, кого Гарри знал во Франции, Дик был чуть ли не единственным, кто не спешил в бордель, как только получал увольнительную (и был прав, что выяснилось позже, когда пришло время лечиться от гонореи). Еще Джонни Торрио занимался героином, который сейчас прибавил в популярности как альтернатива спиртному, но Дик считал, что многообещающие прибыли от продажи героина не стоят тех хлопот, которые она неизбежно повлечет за собой. Выходило, что общих интересов у них с Торрио нет, так что и связываться с ним нет необходимости.       – Тогда я не знаю, какие у нас еще варианты.       – У меня есть одна идея, но тебе, Дик, она не понравится, – подал голос Спирс. За все это время Спирс не сказал ни слова, только сидел, нахохлившись, в своем углу. Зная, чем тот всегда зарабатывал на жизнь, Гарри начал догадываться, о чем пойдет речь.       – Мы ведь не одни используем тот маршрут, многие закупаются в Нью-Джерси. Я предлагаю заплатить дополнительную сумму нашему человеку в пограничной службе в обмен на пару номеров машин, которые пойдут через границу в подходящий нам день, остановить одну или две на пустом участке дороги и реквизировать их груз.       – Серьезно? Ограбление?! – взвился Льюис. – Рон, ты же знаешь правило – ничего незаконного сверх того, что уже есть.       – Я предупреждал, что мое предложение не понравится, но и другого выхода я не вижу.       – Дик, скажи ему!       – Боюсь, Льюис, я тоже не вижу другого выхода, – на мгновение задумавшись, проговорил Дик. У Гарри сложилось впечатление, что у него уже готов план действий. – Все вполне может получиться. Лип, возьми на себя пограничника: заплати ему двойную ставку, нам нужны номера одиночных машин, которые пойдут по нашему маршруту в среду ночью. Мы не будем стрелять, не будем никого убивать – только, как говорит Рон, реквизируем груз, а дальше станем искать нового поставщика.       – Я достану оружие, – сказал Спирс, как будто между делом. Гарри показалось, что здесь тоже все уже схвачено.       – Ворованное?       – За кого ты меня принимаешь, Гарри? Конечно, ворованное.       – У меня есть свой пистолет, – подал голос Липтон.       – Отлично, здоровяк, – Гарри подчёркнуто непринужденно потрепал его по колену, – пусть он у тебя и остаётся. Мы возьмём те, что добудет Спарки.       – Не смей называть меня Спарки, ты, мелкий ирландский...       – Ох, Ронни, мы все называем тебя Спарки, просто я единственный делаю это в лицо, - Гарри широко улыбнулся, наблюдая, как бесится Спирс. – Кстати, Дик, тебе ведь не обязательно в этом участвовать. Да и тебе, Никс. Мы втроем – я, Спарки и Лип – вполне справимся, на крайний случай, я найду еще пару верных ребят.       – Эй, что значит – мне необязательно участвовать? – кажется, проснулось уязвленное самолюбие Льюиса Никсона. Как всегда, не к месту, – С каких пор я не в счет?       – Скажи, Льюис, ты хоть раз в жизни держал в руках оружие?       – О, спасибо, что спросил, я умею стрелять. А еще управлять парусником и играть в поло на лошадях.       – Сочувствую.       – Так, хватит! – прервал их Дик. Его голос звучал одновременно строго и устало, как у учителя, которому нерадивые ученики в очередной раз срывают урок, – Это серьезное дело. Лип, сначала твой ход, затем продумаем остальное. Мы справимся сами, никаких посторонних.