درب النمر

Дальше события развивались очень стремительно, как всегда, когда впереди какое-то очень важное дело. Тем не менее, Джейсон и Салим успели ухватить это нежное время в своем мире. Джейсон проснулся около полудня, лежащий на боку, от давящей легкой боли, на котором-то и лежал. Одеяла и подушки холодили его обнаженную, остывшую кожу. Американец не двигался какое-то время, просто наслаждаясь, и класть он хотел вообще на все в этом мире. Взгляд мягко сфокусировался на спящем Салиме. Он никогда не видел его спящим. Заметная щетина на лице, ровные брови и прикрытые глаза с короткими ресницами, яркие губы. Его крепкая грудь вздымалась спокойно и глубоко, он был погружен в сон. Ну, еще бы, после таких приключений! Черт, да он уже разменял четвертый десяток! И это было откровенно заметно, хотя не с худшей стороны. Джейсон и сам особо не был похож на мальчика, с его-то багажником и несколькими годами в наркотическом угаре. Вот за это было откровенно стыдно. Джейсон позволил себе поцеловать загорелое округлое плечо, почти смущаясь своей нежности. Он схватил вещи, выданные Салимом, и вальяжно прошел до ванной. Ну, насколько позволяло его физическое состояние. Зейна еще не было, оно и к лучшему, потому что тогда началась бы гражданская в этом доме, это уж точно. Джейсон гадко улыбнулся, позволив себе представить лицо наглого щенка, если бы он зашел в комнату, застав их разморенными и спящими. Ну и гаденыш же ты, Джейсон! Колчек шмыгнул в ванную, снова сбросив на пол полотенце, и легко подумал о том, что нужно Салиму напомнить о существовании ковриков для ванн, как раз на случай, чтобы не сдохнуть после того, как отмыл жопу. Вода заткнула его мысли на некоторое время. Он плескался в душе, щедро пользуясь чужой косметикой. На ногах застыла коркой сперма, меж ягодиц было неприятно и сухо. Джейсон нырнул ладонью, вдруг вспоминая их секс. Столько откровенного желания и нежности в свой адрес он не получал, да и не позволял получать. Это оказалось что-то новое, и Джейсон отчего-то подозревал, что виновато нечто больше, чем занимательные техники, которыми владел Салим. Это было бы почти обидно, потому что Колчек не был настолько искусен в постели, если бы не все это внимание и желание, направленное на него. Блять, кому расскажи!.. «Джейсон Колчек, который развел на секс иракского солдата, на десяток старше себя, с паскудным сыном на шее». Мёрвин бы сдох от смеха. Хотя, ой как похер ему сейчас было. Зейн пришел как раз тогда, когда Джейсон, одетый, вышел из ванной, а Салим уже заправлял кровать, задумчиво погруженный в себя. Они собрались на кухне, в разгар стоящего палящего солнца. Было душно. Втроем пришлось составлять план действий, хоть Джейсон и отмахивался, желая не втягивать еще больше иракских людей в свою личную историю невезения. - Не из такой жопы меня доставали, - ровно говорил Джейсон, сидя на стуле с широко расставленными ногами, в совершенно серьезной и собранной манере. Салим и Зейн переглядывались, потому что для них было совершенно очевидно серьезное преображение американского идиота, который истрепал им все нервы и лишил спокойного сна. Точно ураган. Салим вдруг встал, начиная варить кофе. Джейсон проводил его плавным долгим взглядом. Между ними повисла какая-то тоскливая ласковая атмосфера. Джейсон уже понял: Салим страшно комфортит его, даже не осознавая этого. - Ты не прав, - заговорил Салим, орудуя огнем и туркой. – Ты на чужой земле, и ты знаешь, что здесь может произойти все, что угодно. - Окей, лейтенант, командуйте! – Джейсон по-доброму улыбнулся, откидываясь на стуле и складывая татуированные руки на груди. Салим поднял брови в удивлении, а потом попытался вспомнить, когда же успел проговориться о своем звании на момент отставки. Зейн мрачно молчал, чувствуя странное распирающее чувство ревности и зависти. Он не понимал, что происходит. Они порешили на том, что Зейн с другом, как бы невзначай прогуляются до Тигра, и его задача была в том, чтобы найти старую лодку в зарослях у старого мостика. Дряхлый рыбак Мекка всегда ее там прятал, но недавно помер. Жаль, конечно, он был хорошим и по-старчески смешным. Но всему свое время, так думал Салим. Этим и успокаивал себя сейчас. Им нужно было только надеяться на то, что лодку не унесло, и никто ее не пустил на дрова. - Так твой курорт окончен? – не верил своим ушам Зейн, так откровенно радуясь, что Джейсон сморщился. - Не намочи штаны от счастья, - оскалился Джейсон, самодовольно растягивая губы в улыбке. Зейн только зло зыркнул, коротко поглядывая на отца, качающего в осуждении головой. Они подлатали Колчека, проверили снаряжение. Между ними восстановилось какое-то негласное правило быть солдатами в эту секунду, мыслить рационально, быть четкими и жесткими – все как всегда, все как на войне. Джейсон проверял свои подсумки на поясе, когда взгляд его упал на книгу шумерских мифов, которую он листал от скуки. Старая и дряхлая. Открыл страницу, и вдруг воровато оглянулся, чтобы убедиться, что Салим не подошел к нему незаметно. Никого рядом не обнаружилось, поэтому он быстро вырвал страницу с разрисованным астрологическим колесом древних людей и затолкал в карман, где запрятался огрызок карандаша. Никогда не знаешь, что может пригодиться для выживания! Через мгновение зашел Салим, виновато хмурясь. - Что с лицом? - Я не смог переправить лямки, - сразу сознался Салим. – Я отдам тебе свой, так будет надежнее. - Ага, и меня похоронят под тонной вопросов, - прогундел Колчек, закрывая собой испорченную книгу. – Тихо сработаем, и он не понадобится. Салим в упор посмотрел на самодовольное лицо Джейсона, которое так и говорило о том, что он супер-лейтенант, способный охуенно командовать. Только вот в 22:56 они уже стояли на левом берегу Тигра, и Колчек был упакован в зеленый бронежилет иракского солдата. Салим стоял рядом на песчаном уступе, где по склону внизу виднелась шуршащая о прибрежные камни лодка. Осман настоял на том, чтобы идти вместе, потому что каждый проулок он знает с закрытыми глазами. Мужчина оделся в свою военную зеленую форму, как-то грустно разгладил тогда складки и легонько прищелкнул сапогами. Джейсон все это время наблюдал за ним. В форме мужчина выглядел очень статно и воинственно. У американца был всего лишь час, чтобы успеть перебраться через бурную реку и добраться до своих. Это было рискованно, потому что лодка не вызывала особого доверия, и иракская земля хранила слишком много секретов и костей в своей земле. Но он ведь как-то очутился здесь! Вдалеке от Эль-Кут, полностью завернутые в свою военную упаковку, они стояли на песчаной земле, освещаемые ярким месяцем и звездами, вмонтированными в небесный купол. Ровно в 23:00 зажегся одинокий яркий фонарь по ту сторону. Это был сигнал. Ник ждал его возвращения и готов был укатить к медикам, к его команде, в безопасность, в его страну. Джейсон развернулся к Салиму. - Ну, отпуск закончился, труба зовет? – неуверенно начал он, не умея особо расставаться. Его берцы приросли к земле, двигаться катастрофически не хотелось. Он вдруг понял, что никогда боле не увидит Салима. Темные карие глаза смотрели, сверкая, на переминающегося иракца. Брови его чуть нахмурились, словно бы Джейсон пытался более четко увидеть мужчину. - Я вспомнил уже в последний момент, - Салим вдруг из заднего кармана, прикрытого форменной курткой, достал небольшой скрученный предмет. – Пришлось немного почистить от крови и грязи… Я думаю, это что-то важное! - Ты, блять, серьезно? – Джейсон дрогнувшей рукой взял свою скрученную кепку, и тут же надел ее, чувствуя себя очень легко и невероятно счастливо. – Я думал, что просрал ее в воде, или еще где… Спасибо! Салим робко улыбнулся, наблюдая радостный восторг лейтенанта. Наступила неловкая пауза. Джейсон протянул руку, и Салим крепко пожал ее. Смешно, действительно. - Салим, - обратился Колчек, улыбаясь одной стороной, радостно сверкая глазами. Выпрямился, как будто перед полковником. Его нос смешно задрался от какой-то мальчишеской застенчивости в такие моменты. – Semper Fi. - Я не могу перевести, - замешкался с интересом Салим, вдруг обратившись так открыто к Джейсону, что тот как-то даже удивленно отпрянул. - Это девиз морпехов. Мой девиз, - кивнул мужчина. – Верен всегда. Ты спас мою душу, Салим. Никогда этого не забуду, и если когда-то мне представится шанс долг уплатить… кароче, semper fi! Запомни это, Салим! - Распорядись жизнью мудро, Джейсон, - кивнул Салим, разрывая рукопожатие и отступая на шаг, чтобы дать понять американскому солдату – пора расставаться. Джейсон сделал пару шагов спиной вперед по склону, на который они спустились, чтобы быть в тени и не вызвать подозрений. Камни под ногами зашуршали. Он развернулся, чувствуя спиной взгляд, но свой собственный приклеил к одинокой фаре вдалеке, на пригорке, на котором она уже начинала теряться, когда он спускался в устье могучей реки, что спасла его. - Ну, пиздец! – выругался он, резко мотнув головой много тягучих шагов спустя. Крутанулся на пятках, быстрыми прыжками вновь поднимаясь по крутому склону. Салим чуть выставил руки вперед, не совсем понимая, что происходит, потому что вокруг стояла тишина, и никакой опасности не ощущалось, только резкий и ругающийся Колчек. Джейсон врезался в него, как волна в скалы. Нашел губы, вцепился руками в форму, случайно задевая лоб козырьком старой кепки. Он снова целовал Салима, наваливаясь на него так сильно, что у того поехали вперед ноги, и они рухнули на землю, скатываясь немного вниз и ударяясь о рассыпающиеся песочные камни. Салим сладко выдохнул в рот Джейсона, и отчаянно схватился за него. Они продолжили неистово целоваться, точно пьют из ручья, что истончается. Руки и губы, царапающая щетина над губой, так остро задевающая выскальзывающие языки, когда они попеременно целуют верхние и нижние губы друг друга. Носы вжимаются в щеки, глаза закрыты в остром приливе наслаждения. Джейсон тяжело отстраняется, лаская носом подбородок. Салим сглотнул вязкую сладкую слюну. Джейсон сладкий. - Блять, Салим, может мы по-быстрому, - отчаянно выдохнул он, стремясь одной рукой к пряжке своих брюк. – Не могу… Не хочу отрываться от тебя! - Не искушай… - застонал Салим, чувствуя сильную тянущую тоску от этого отказа. Ему жарко, все тело зудит и жаждет этих прикосновений и поцелуев. По спине и рукам идут приятные мурашки, он чувствует, как Джейсон прижимается к нему, как ласково утыкается в шею и дышит-дышит-дышит. Джейсон чувствовал свое сердце во всем теле, ему было отчего-то страшно. Салим обнял его и прижал к себе, снова беря на себя ответственность и окутывая его безопасностью и мягкостью, даже здесь. Джейсон лихорадочно думал о том, как набраться смелости и сказать… И срать он хотел на войну, на несколько дней и тестостерон, и прочую поеботу. Есть слова, которые просто нужно сказать. Без выебонов и загонов, просто потому, что рвутся, лезут наружу. Обычно они – слова - всегда находятся у могильной плиты. - Салим, - проговорил Джейсон в воротник. – Ты что-то мне сказал на арабском, когда мы… Что это было? Салим замер, помолчал какое-то время, откидывая голову на землю и рассматривая звезды. Мужчина закусил губу, сглатывая вдруг непрошеные печальные слезы, обещая не испортить этот момент. - Тебе показалось, ты уснул, - соврал иракец. - Я тебя пристрелю, если ты будешь выебываться, - быстро отскочило от зубов. – Мне нужно знать. Салим поджал губы на некоторое время, боясь, что все-таки сорвется и наговорит очень много лишнего, но изворачиваться от этой отчаянной просьбы он просто не посмел бы. Он весь день ходил, обдумывая в голове произошедшее, и пытался понять, как теперь это все разрулить и как вести себя с Джейсоном, ведь то, что было между ними утром, очень походило на… - Я сказал, - сглотнул он сухой воздух. – Что Судьба дала мне ровно столько боли, чтобы я смог ласкать тебя в своих руках. Что я… - …Любишь меня, - вырвалось у Джейсона. Он сжался весь, прижимаясь к Салиму каждой клеточкой тела, несдержанный. Они оба затрепетали от взаимных признаний в нежных чувствах. – Это охеренно быстро, глупо и так не по-взрослому, да и к черту! Похуй, я хочу навечно остаться здесь и сейчас, и пусть у Ника триста раз взорвется фара и кончится всратое терпение. Салим… Салим… Я должен, обязан сказать, хочу, чтобы ты просто знал. В моей жизни любви не было, я чуть не сдох от наркоты когда-то. В армии нашел спасение… Но… Да блять! Ты просто не настоящий, я не верю, что мог бы так внутри страдать от расставания с тобой. Я желал бы всем сердцем остаться, сраться с твоим дерзким сыном, охранять твой сон, и каждую, каждую, сука, ночь засыпать, задыхаясь от твоих поцелуев… Я бы так этого желал!.. - Джейсон, милый Джейсон, - Салим подтянул его голову, погружая в отчаянный поцелуй. Врываясь языком, затягивая Колчека в такой свойственный ему импульсивный, горячий, глубокий поцелуй. Где много слюны, где много стукающихся зубов, и свиста носа, когда дыхания не хватает. Джейсон вжимает его в землю, упираясь в камни своими сапогами. Они обнимаются на песочном склоне, внизу рычит величественный Тигр, раскидывая волны, а над ними сомкнулись все звезды мира, танцуя и кружась. Джейсон не старается напирать, только гладит нежно руками, запоминает изгибы желанного тела, выражение мягкого лица, глубокий голос, врезающийся в память, форму губ и вкус языка, пряный запах пахлавы и песка, подкидываемого восточным ветром. - Тебе пора, - шепчет Салим, улыбаясь. - Я люблю тебя, - как бы отговариваясь, возражает Джейсон, отчего Салим тихо смеется. – Это не прокатит? - Нет, но я тебе верю. Чувствую, - радуется Осман, его сердце счастливо заходится в странном смешении ярости, счастья и невыносимой грусти. Ромео и Джульетта, вечная трагедия обреченной любви. Хуже не придумаешь, чем успел придумать Шекспир. – Ты вернешься в свой мир, и наша встреча станет призрачным воспоминанием. - Хера с два, - подскочил на Салиме оживший Джейсон, оседлывая его бедра. Жар у иракца спустился в промежность, разливаясь кипятком в тех местах, где был контакт подвижного на нем Колчека. Возник очень сильный эротичный флешбек в этой позе. Салим сглотнул, мысленно приказывая себе держать себя в руках. Джейсон копался в своих многочисленных подсумках со всяким важным барахлом. – Ты напишешь мне свой адрес и телефон! Прямо сейчас. Я не смогу дать свой, служба и проверки. Но я смогу не потерять тебя. Может быть, твоя Судьба снова что-нибудь выкинет от скуки! Он нашарил в кармане смятый вырванный листок и огрызок карандаша, протягивая распростертому под ним Салиму, даже и не думая слезать. - Это?.. - Да-да! Сувенир на память, - торопил Колчек, понимая, что минуты утекают сквозь пальцы. Салим быстро начиркал свой адрес, стараясь написать на английском. Разговорный у него был намного лучше, чем письменный. Хоть в телефонном адресе он не ошибется. Чем черти не шутят, ведь его сын едет в Лондон, и он сможет навещать его. Великобритания – нейтральная территория, а Колчек сможет оказаться в отпуске… Хотя, мужчина боялся загадывать. Джейсон хорошо спрятал листок, и снова склонился для поцелуя. - Я должен идти, - шепот в самые губы. – Не смей смотреть мне в спину, я узнаю, понял? Закрой глаза… Салим лежал, легко сжимая плечи нависшего над ним солдата. Джейсон запечатлел легкий прощальный поцелуй, и растворился в арабской ночи. Слышалось только шуршание военных сапог по песчаным камням, плеск реки и свое неумолкающее сердце. Он не вставал еще очень долго, парализованный, представляя, словно он в залитой солнцем комнате, а на боку спит Колчек, такой грубый, агрессивный, но неожиданно сильно запавший в душу, как подобранный разодранный кот. Красивый, дикий, матерый, и очень быстро толкающийся мордой в заботливые руки. Хотя нет, Джейсон не похож на кота. Джейсон просто Джейсон. Человек, который принял помощь Салима. Потом его ласку. А там и симпатию, быстро разгоревшуюся в любовь. Жестокий, жестокий Джейсон. Обрек его на мучительное ожидание, в надежде получить от него весточку. Джейсон бежал по склону, грубо врезаясь сапогами в землю. Адреналин подскочил так быстро, что заглушал вообще все звуки вокруг, и если бы по пяткам снова дробили смертельные пули, он не услышал бы. Скорее. Скорее. Блять, скорее!.. Пока не передумал, пока не натворил бед, пока не скатился в эмоции и снова не вернулся. Его ждет Ник, его ждет иная жизнь и ответственность. Он залетел в раскачанную лодку, ловко толкнул ее рукой, чувствуя, как боль сковывает тело, а время утекает сквозь пальцы, так больно и жестоко истончаясь. Джейсон, кажется, все еще чувствует теплую ткань и мягкие бока иракца, а его пряный сухой запах въелся в руки. Джейсон замер на секунду, глянул на темнеющий склон, с которого спустился, но темнота поглотила Эль-Кут и отставного лейтенанта. Не удержался, прижал ладони к лицу, вдыхая последние разлетающиеся крупицы его личной истории. И словно песок, рассыпающийся на части, словно и не было никогда песчаного замка – превращается в ноющее чувство под сердцем. Не достать, не угомонить, никакой водой не напоить и едой не утолить. Ты здорово вляпался, Колчек! Тем не менее, мужчина отважно развязывает хлипкую веревку, сбрасывает концы и толкает дальше от берега. Он налегает на весла так сильно, желая чувствовать только смертельный выстрел под ключицей, только огненный росчерк на боку. Поднажав, вспотев после борьбы с диким зверем, он выбирается на правый берег и спешит со всех ног на свет одинокой фары, как мотылек на свет. Из машины выходит Ник, высокий, тоже замотанный, с ободранным лицом, раскрывая объятия для еле дышащего друга. Выжившего друга. Джейсон крепко цепляется за него, сначала радостно смеясь. Сержант Кей обнимает его по-братски крепко. - Ты реально жив! – гогочет он, но потом понимает, что что-то не так. – Джейсон?.. Эй! - Просто, заткнись. Джейсон дрожит, утыкаясь лицом в плечо своего подчиненного, руки его плетьми соскользнули со спины товарища и болтались. Он неожиданно для себя расплакался, не особенно понимая свой порыв – облегчение, напряжение или смертельная тоска. - Блядь… - выругался Колчек, понимая, что это не заканчивается, что в руки себя взять он просто не может, а перед подчиненным стоило бы быть сдержаннее, но ничего не выходило, он просто задыхался. Какая-то нужная часть его души осталась в Эль-Кут. Страдает ли так же Салим? Все еще лежит в темноте на склоне или же ушел к сыну, домой, читать свою дурацкую древнюю книгу про шумер? - Все хорошо, я отвезу тебя домой, - успокаивал Ник, совершенно ошарашенный поведением Джейсона. Тот всегда для него был невероятным примером мужества и выдержки. Это он был его поддержкой и нянькой в трудные времена, поэтому такой откровенный поток тугих эмоций заставил Ника проявить ласковое сочувствие. Он просто качал в темноте своего лейтенанта. Кей даже и представить не мог, что удалось пережить Колчеку с ранением, вдалеке от своих, где кругом враги и помощи ждать неоткуда. Они пытались наладить связь, чтобы постараться найти его. Кей выбесил всех на стоянке, упираясь в то, что тела не было найдено, и что, возможно, лейтенант жив, и ему срочно нужна любая помощь! И он оказался чертовски прав! - Давай сядем в машину, Джейсон, тебя трясет, - заботливо проводил на переднее сиденье Кей. Колчек чувствовал, как распухло его лицо, за это было невъебенно стыдно перед сержантом, но и притворяться, что все отлично тоже не было никаких сил. Он впервые чувствовал себя очень уставшим от всего, и хотелось просто выспаться и побыть в тишине своей квартиры минимум неделю. И вообще, у него трагическая история любви, ему нужны мороженое, фильм и подружки, блять! Хотя, трещащих куриц классно бы заменил один подбитый лейтенант в возрасте, смешно болтающий на английском… Джейсон рухнул на сиденье, приваливаясь к прохладному стеклу, когда Ник закрыл дверцу. В машине было тихо и темно, и тревожно. Когда началась эта поебота, они тоже находились в машине, поэтому страшные болезненные события пролетали мгновенными ассоциациями в мозгу. Ник ловко запрыгнул в машину, выкручивая руль. Джейсона мотнуло, и он заматерился. - Я предупредил Мёрвина, группа медиков будет ждать, - как-то странно сообщил Ник, смотря на дорогу напряженно. Его тоже не оставила равнодушным заварушка по дороге в Багдад. – Ты как? - Пиздец, я на адреналине был, - выдохнул Джейсон, весь сжимаясь, и чувствуя, что его морозит. Махание веслами было слишком тяжелым испытанием, но иначе и не преодолеть эту реку. В тот раз, когда его продырявили, это наоборот казалось спасением, и вода сама его вынесла к берегу, остудив пожар. Сейчас все было иначе, кажется, нервы Колчека расшевелились сильнее, чем казалось изначально. А оказывается, что он вообще-то человек, блять. - Что с тобой случилось? – Кей коротко глянул на сжавшегося лейтенанта, спрятавшегося под своей кепкой. Одной рукой он достал с заднего сиденья старый плед, который захватил зачем-то с собой и коробку с морфином. - Ты бы лучше за дорогой следил, Никки, - пробухтел, как всегда наставительно Колчек, немного тушуясь перед заботливостью подчиненного, но принимая плед и заворачиваясь в него. Мужчина глянул на него выжидательно, как бы давая понять, что увиливать от вопросов – плохая идея. Колчек закатил глаза, и словно бы незаинтересованно, спокойно и уверенно /как всегда/ начал говорить. – Ну… Плечо на вылет, касательная на боку слева, ножевое на правой икре… Ох, сука, попался бы мне этот ебанутый командир, я бы ему так засадил! Не в курсе, подох тот высокий, в кепке, очках, капитан их ебаной команды? - Ушли. Нам крепко досталось, тупо повезло. Мервин попал в иракца, у которого была полная сумка взрывчатки. Его там так ебнуло, что сошла гора. Нас просто отделило. В конечном итоге, их было около тридцати… Против нас восьмерых, и вертушки, - рапортовал Ник. – Ты в обновке? Джейсон понял его намек на бронежилет на нем, немного потрепанный, но в замечательном состоянии. Не похоже было, что он снял его с кого-то в бою. Джейсон перехватил себя поперек сумок на животе, чувствуя, как болезненные импульсы разносятся по телу от тряски. Ник водил лихо. Вокруг стояла темнота, и только фары высвечивали песчаную дорогу. Им еще около часа ехать до столицы. - Там морфий, могу вколоть, - предупредил Ник. - Да не-е-е… Я уж до медиков, теперь-то не подохну, - проговорил Джейсон, мечтая уснуть и снять с себя все обязанности в рассказывании подробностей. Но чувствовал, что хрен бы так получится. Сначала, блять, отчет, потом – смерть! И никак иначе, кэп. – Ну что ты пялишься на меня так? По реке ушел, она немного дала времени. Залез в иракский дом, мне пиздец как повезло. В доме никого, там жил видать... солдат, который или подох на этой войне, или еще не вернулся. Мне чертовски, невероятно, охуенно повезло! Там я окопался на все это время… Ник долго смотрел на Джейсона. - Я вообще не верю, что ты реально сидишь рядом, - как-то трагично выдохнул он в темноту салона. Джейсон хотел спать, ему было всячески плохо. – Я рад, дружище! Дорога еще долгая, отдохни… Ник приостановился на дороге, чтобы Джейсон смог перебраться на заднее сиденье и улечься там, подложив под голову чью-то куртку и заматываясь в плед. Его морозило, и вряд ли этот плед хоть чуть-чуть помогал – вонючий, замусоленный, совершенно точно с пятнами если не крови, то прочего дерьма. Но он хоть чуть-чуть позволял спрятаться от мира, и вернуться куда-то туда. Он вдруг нашарил в кармане скрученную бумажку, и развернул ее, вынимая из подсумка малюсенький светодиодный фонарик. Ник не должен заметить. Джейсон раскатал смятую пожелтевшую страницу с разрисованным астрологическим колесом, а ниже на пустом месте виднелись растянутые надписи, с активными арабскими элементами в английских словах и цифрах. А внизу приписка: «Semper Fi, мой дорогой Джейсон. Судьба охраняет тебя»