unusual

— Ну давай, пойдем отсюда, тут же холодно. Сан Мандук любил животных и испытывал особенно сильную привязанность ко всем видам кошачьих. Особенно к самым стандартным городским бродячим котам, не собираясь поддаваться суевериям. А один конкретный кот как раз решил, что неплохая идея спрятаться под одну конкретную машину прямо на глазах у только возвращающегося домой человека. В то же мгновение пакет с продуктами остался без внимания, капюшон сполз еще ниже на глаза, закрывая обзор почти полностью, но шарить под машиной это будто бы совсем не мешало. — Ты там весь промокнешь, — дождь не успокаивался второй день подряд. На самом деле они оба были уже полностью мокрые. Если бы сестра увидела, то точно бы посмотрела своим самым суровым из всех ее взглядов, потому что идея была не самая лучшая, потому что можно было бы оставить кота в покое, но тот почему-то выглядел каким-то слишком унылым, мокрым и голодным, чтоб оставить его без внимания. Решение вытаскивать кота и с силой помогать прочно засело в голове, не дало бы спокойно усидеть дома, спать, есть, существовать спокойно. Пришлось сдаться силе своего же убеждения. Наконец, кажется, кот сам решил сдаться, подошел ближе, ткнулся носом в протянутую ему ладонь. Мандук замер, прислушиваясь к собственным ощущениям, почувствовал, как кот поластился к пальцам, послушно почесал по мокрой шерсти не шее и осторожно поманил за собой наружу. Ровно под дождь, конечно. Кот выглядел недовольным, мокрым, но не облезшим, его удалось даже без проблем спрятать под куртку. Кот прижался к светлой рубашке, поцарапал когтями внутреннюю подкладку, завозился и наконец затих. Даже подумалось, что он успел уснуть, но стоило только пройти в квартиру, оставить пакет с продуктами на полу и шире расстегнуть молнию на куртке, кот вцепился когтями в грудь, напрягся, как взведенная пружина, и прыгнул на пол, рванув вперед, как гоночный болид, по пути снеся в сторону полосатый коврик посреди гостиной. Мандук так и остался посреди коридора, от неожиданности прижимаясь спиной к стене. Рубашка оказалась не просто проткнута когтями, светлая ткань осталась рассечена. Свежие порезы неприятно щипало, но это было мелочью, с которой можно было смириться. Он сбросил с себя куртку, закатал рукава рубашки и, прихватив из ванной полотенце, отправился на поиски притащенного домой кота. Сестра бы сказала, что он серьезно ошибся и стоило бы оставить несчастное животное там, где нашел, оправдание у него не было, аргументов в свою пользу тоже, только стронное ощущение правильности происходящего где-то за ребрами. Благоразумно маленький гоночный болид не стал забираться под очередной близкий к полу предмет. Ползать поцарапанной грудью по ламинату совсем не хотелось. Кот демонстративно забрался на журнальный столик и теперь смотрел с каким-то вызовом. Мандук моргнул, рассматривая влажную черную шерсть, а после поднял полотенце в одной руке и, на всякий случай, вторую руку, демонстрируя собственную безобидность и чистоту намерений. Кот поддался. Точнее остался сидеть ровно на месте, позволяя осторожно вытереть мокрую спину, шею, почесать ласково по макушке, даже по шее почесать. Звуков кот не издал, только моргнул своими темными глазами. Умными. Невероятно умными и понимающими глазами. — Видишь, тебя не обидели, — улыбаться коту своей самой миролюбивой улыбкой тоже казалось неплохим решением. Но кот в ответ смотрел со странным раздражением, поднял лапу и оцарапал руку под тяжелый вздох, а после спрыгнул со стола и, деловито помахивая, тонким хвостом удалился. Может стоило бы оставить животное в одиночестве, чтобы он осмотрел новую территорию, привык к происходящему, Animal Planet в собственной квартире в прямом эфире. Стоило понаблюдать хотя бы немного. Коты очаровательно принюхивались, пригибаясь к полу, показывали всю грацию. Но этот лениво прошелся вперед к окну, сел на пол и несколько минут смотрел на стекающие по стеклу капли. Развернулся и направился обратно к дивану. Скорей, как скучающий человек. Мандук выдохнул совсем немного разочарованно, но все же позволил себе скрыться на кухне. Есть хотелось. И кот тоже покормить стоило бы, только вот отсутствие нужной еды напрягало. — А ты курицу ешь? — кот посмотрел на него, как на полного придурка и отвернул голову обратно к диванной подушке. Мандук почесал затылок, будто бы он действительно ожидал какого-то вразумительного ответа. Но все же решение мелко порубить сырое филе и оставить его коту оказалось самым правильным. Второе отправилось на сковородку, все равно сил на что-то иное не было, хотелось ужин и спокойно уснуть до завтрашнего нового дня. Кот, кажется, сам почувствовал запах, гордо поднял хвост и явился на кухню, когда сковородка перестала шипеть. Сел возле ног и посмотрел требовательно так. Но так до сих пор не издал ни звука. Подозрительно, но может у него что-то с горлом или связками. Надо будет обязательно сводить его к ветеринару. Но это хотя бы после одной тихой ночи, пока он совсем не выдохся. Да и кот не выглядел больным, покалеченным, просто тихим и ужасно понятливым. И привередливым. Он презрительно посмотрел сначала на выложенные на тарелку кусочки сырок курицы, после на Мандука и опять на курицу. Недовольно и, кажется, разочарованно, а после махнул хвостом и за один легкий и грациозный прыжок оказался на соседнем стуле, требовательно поглядывая на вилку в человечески руках. Пожаренная курица может и пахла аппетитнее, но от этого кошачьей едой она не становилась. Делиться немного не хотелось, хоть внизу живота неприятно зашевелилась совесть. Мандук тихо вдохнул, но все же попытался демонстративно откусить кусок побольше. Закашлялся в следующее мгновение и опустил вилку на тарелку, тяжело вздыхая. Есть под чутким кошачьим взглядом было сложно. Невозможно, если говорить совсем правду. Он сдался и все же пододвинул тарелку к коту. Тот будто бы кивнул и шумно зачавкал готовой курицей. Как только столько поместилось в желудок? Кота хоть и маленьким трудно было назвать, но ответа на вопрос все равно не было. — После такого ты точно останешься здесь жить? — Мандук подпер щеку кулаком, внимательно наблюдая за увлеченным котом, едва ли пропустил, когда тот издал наконец что-то похожее на мяуканье. Будто бы утвердительное мяуканье. А тот тем временем закончил, отставив своего нового хозяина, кажется, без ужина вовсе. В холодильнике уныло перекатывалось надкусанное яблоко, а в пакете остались бумажные полотенца, ягодная карамель и пачка хлебцев. Вместе с яблоком сошло за легкий ужин. Кот пропал из поля зрения, пока он застыл под теплым душем, вытирал голову и еще несколько минут медитировал посреди ванной, зависнув в телефоне. На часах было ближе к полуночи, с каждым днем все сильнее хотелось возвращаться домой раньше, но получалось все хуже. Мандук потер переносицу, сбросил телефон на зарядку и оглядел кровать. Кот в своей истиной кошачьей наглости устроился прямо в центре и не выглядел так, будто бы собирается сдвигаться. Пришлось объяснить, что такое личное пространство. И заодно немного задеть тему взаимоотношений хозяина и питомца, а то тот будто бы не особенно то понимал, в чем тут разница. И остался выглядеть крайне возмущенным, когда его сначала нагло сдвинули к краю, а после медленно притащили под бок. Кот оказался теплым, а шерсть приятной и уже совсем сухой. Можно не волноваться, что он замерзнет. Рука в теплой шерсти успокаивала, тихое сопение под боком убаюкивало, сон накатил ожидаем. Зато вот пробуждение – нет. Все дело было в том, что рука перестала цепляться за мягкую шерсть, пальцы споткнулись о гладкую человеческую кожу. Мандук что-то пробормотал в почти исчезающем сне, попытался нашарить кота, поднять руку, но только почувствовал вес на сгибе локтя и короткие волосы на чьем-то затылке. На мгновение сонный разум захватила паника, он резко открыл глаза и уставился на чужое лицо. Вполне себе человеческое. Не самая разумная, но вполне логичная реакция на проникновение в дом – защищаться. Мандук поддался инстинктам и со всей силой, вооружившись ногами, пнул куда-то. Сам едва ли сообразил, только все равно не рассчитал, потому что сначала на пол свалился незваный человек, а после вполне званный человек рухнул с другой стороны кровати. Они напряглись одновременно. Одновременно же сели, смотря друг на друга удивленными вопросительными взглядами. Слова застряли в горле, Мандук только и мог что пялиться на чужие темные волосы. Вот тебе и шерсть. Голые плечи (красивые). Вот тебе и кожа, которую он почувствовал. — Ты откуда здесь взялся? — он наконец смог сказать хоть что-то. Первый, как настоящий хозяин. Его окинули каким-то до боли знакомым взглядом. Может чуть более колким, чем был у кота, а после человек (парень) (кажется, они примерно одного возраста) легко пожал плечами и ухмыльнулся (тоже будто бы все еще по-кошачьи): — Ты сам сказал, что я здесь жить останусь.