unusual

Стоило бы давно смириться с тем, что когда в жизни начинает происходить что-то странное, то оно никогда не заканчивается, а становится все сильнее, пока к этому не привыкаешь. А потом приходит еще более странное и цикл повторяется. Так произошло, когда Сан Мандук впервые сказал то самое проклятое: «Я твой фанат». Ладонь у него оказалась холодной и сухой. А потом оказалось, что у него вся кожа такая, а немного ниже под ребрами оставшиеся после операций шрамы, когда он волнуется, то смотрит куда-то за левое плечо, а еще вечно прибывает в воодушевленном состоянии. Пахнет будто бы свечами, но если зарыться носом в светлые мягкие волосы, то легко можно различить цитрусовые или ментол. А еще он легкий и без нескольких слоев одежды даже выглядит меньше. Но руки у него сильные, а характер до омерзительности упрямый. Но это все Муджин смог узнать немного позже, когда начало твориться новое странное. Потому что каким-то холодным вечером, стоило им спрятаться от дождя под навесом уже закрытого магазинчика, одно промокшее насквозь нечто заявило уже более новое: «Может даже больше, чем фанат». Будто бы это было естественно и вполне ожидаемо. Снежный ком толкнули, и он радостно покатился вниз по склону, сметая на своем пути мирные деревушки, деревья, а еще двух замерших парней. Со временем он, конечно, потреял скорость, стал огромным и неповоротливым, но все еще катился, добавляя в их жизни так много событий, как только это было возможно. В конечном итоге они почему-то оказались в ванной более-менее обнаженными. Ну точнее Мандука максимально заботливо (не утопив и не придушив) раздели и усадили в эту самую ванную, залив предусмотрительно водой и добавив геля, чтобы теперь пена летела во все стороны. Герой дня выглядел крайне задумчивым, набрав пену в ладонь и теперь рассматривая мелкие лопающиеся пузырики. Мубон (кхм) закатал рукава рубашки, подумал несколько секунд и принялся эту самую рубашку расстегивать. Будто он не вполне себе покорного человека мыть собрался, а какого-нибудь дикого кота. Если подумать, то что-то от кота у Мандука было, иногда хотелось показать ему игрушечную мышку и ждать, что он примется играться с ней. Это даже бы не удивило. Из памяти уже почти стерлись причины их нынешнего положения, в споре забылся инициатор, да и стало все не так уж и важно. От шампуня пахло внезапно медом. Приятно так пахло. На чужих волосах тоже останется след этого запаха. Почему-то подействовало умиротворяюще. Вокруг веяло теплом, зеркало уже запотело, а пена немного осела (под тихий разочарованный вздох). Волосы уже были влажные. Непослушнее и под водой будто бы жёстче, цеплялись за пальцы, заставляли в них неприятно путаться. Мандук тихо шикнул от боли, пришлось немного затормозить. А ведь пена от шампуня только начала появляться. Запах меда стал ярче. Пены появилось больше, а под средством волосы оказались гораздо более послушнее. Пальцы задели нежную кожу головы. Подопытный (все же это своеобразный эксперимент) замер, медленно выдохнул и съехал немного ниже в воду. Потянуть наверх не было необходимости, к тому же он будто совсем расслабился. Муджин тоже. Мытье чужих волос оказалось очень медитативным занятием. Пальцы затонули в мягкой густоте, а еще ужасно захотелось попробовать настоящий мед. И может быть только коснуться чужого плеча. Голова дрогнула и начала медленно опускаться вперед. Мандук шумно вдохнул и резко поднял ее. Это он умудрился начать засыпать что ли? Пришлось подавить возмущение. Все же действие оказалось более чем умиротворяющим. Муджин легко хлопнул по макушке и тут же сам поморщился. Плотная и легкая пена подскочила почти до его шеи и медленно спикировала обратно в ванную. И почти сразу пропала. Включенный душ и выдернутая из ванной пробка подгоняли ту огромную гору пены, которая образовалась. Стоило потом еще что-то сделать с залитым полом. Но потом. Мандук подвинулся немного выше, опустил подбородок на грудь. Открылся вид на шею. И торчащие позвонки ниже. Пальцы осторожно скользнули вдоль двух верхних. Он немного поежился, но менять позицию или противиться не стал, позволяя опомниться и взять себя в руки, чтобы уже избавить чистые волосы от шампуня. Сток тихо чавкнул, втягивая в себя грязную воду. Смывать было гораздо быстрее, проще, а еще немного менее увлекательно. Запах меда перестал так сильно дурманить голову, остался почти незаметным и ненавязчивым. На чужую светлую макушку опустилось только снятое с батареи махровое полотенце. Теплое еще. — Сам то справишься? — Муджин будто бы совершенно серьезно спрашивает, хотя сам прекрасно знает ответ. Мандук уже усердно трет голову, но отвлекается на несколько мгновений, чтобы повернуть голову, довольно улыбаясь: — Конечно. Но было бы неплохо, если потом выбраться отсюда ты все же помог. Хотелось сказать «посмотрим», но он лишь согласно кивнул.