unusual

— Чья это кровь? — Кью честно изобразил возмущение, когда его вжали в стену ванной комнаты, уперевшись в грудь предплечьем. Эр весь липкий и кроваво-красный блестел неожиданным возбуждением. Светлые волосы слиплись от крови, пальцы казались сухими и немного более грубыми, чем обычно. Испачканный с ног до головы он напоминал хищника больше, чем обычно. Кровавые следы от ботинок вели от входной двери прямо к ним, замершим в паре шагов от душевой кабинки. Кью на секунду подумал, что они бы попрощались с диваном, если бы он после рабочего дня сразу же завалился прикрыть глаза. — Это не так важно, — голос у Эр оказался глубоким и хриплым, он медленно моргнул и темно алая капля скатилась со лба на веки и ниже, оставляя росчерк на щеке. Кью на секунду допустил мысль, что на языке она будет металлически соленой и еще теплой. Пришлось тут же мотнуть головой, стремясь отбросить от себя все подобные мысли. — Моей тут практически нет, если тебя волнует это, — еще немного помедлив, Эр все же расстегнул пуговиц собственного пиджака. Полностью испорченного чьей-то кровью, но все еще кажущегося идеально выглаженным. Пиджак полетел на пол, а Кью только сейчас немного начал контролировать свои руки, чтобы отлипнуть от стены и потянуться к пуговицам на чужой рубашке. На нем самом остались только не снятое перед душем белье, а теперь это казалось совсем немного смущающим. Кровь затекла под чужой ворот, в рукава, стекала по рельефу мышцы, залила будто всего Эр, будто он не вышел с битвы, а просто принимал кровавую ванную. Брюки облепили крепкие ноги и очевидно уже давно казались неимоверно тесными. — И как только ты добрался до дома в таком виде? — ему правда было интересно, а собственные ладони уже заскользили по чужому животу, размазывая кровавые подтеки еще сильнее. — Вызвал такси, — Эр шепнул куда-то в губы, обжигая горячим сбитым дыханием и тут же вцепляясь грубоватым поцелуем. Во рту все же появился металлический привкус. Не такой, какой бывает, когда слизываешь собственную кровь. Более густой, заполняющий все и отвлекающих от движений чужого языка. Эр прижался ближе, толкнул в бок и немного вперёд, чтобы в этот раз Кью впечатался спиной уже в тонкую стенку душевой кабины. Та жалобно скрипнула, слегка пошатнулась, но гордо устояла, даже когда Эр прижал руки где-то чуть ниже чужой головы, грозно нависая, целуя уже требовательнее и грубее. Пальцы оказались ватными, но с чужим ремнем, даже с пуговицей Кью справиться сумел. Наконец они оказались в равной степени обнаженные и возбужденные. И еще вымазанные в чертовой крови уже почти на равных, Эр даже не думал отлипать, вжимался только теснее, устроив колено ровно между ног и слегка надавив до тихого стона куда-то в ключицу. Кью оглядел испачканный пресс и в отместку вцепился зубами в основание шеи. Удовлетворенно кивнул сам себе, осматривая оставленный след и припал снова. Он тоже вполне себе хищник, цепляющийся за собственную жертву. — Включи воду в кровать я тебя в таком виде все равно не пущу, — благоразумие все равно проскочило, Эр как-то немного разочарованно простонал, но все же послушно дернул кран. Прохладная вода хлынула сверху. Кью на мгновение оторвался от чужой шеи, вдохнул поближе, заодно глотнул капли воды, пытаясь смыть привкус с языка. Вышло не особенно успешно. Эр тряхнул стремительно намокающей головой. Кровь стекала с влажных волос по шее. О вкусе во рту думать уже совершенно не хотелось. Хотелось вцепиться во влажные волосы, поцеловать еще раз. Сопротивляться желаниям было бы крайне глупо, Кью и не стал, с удовлетворением только легко прикусив кончик чужого языка. Эр только на секунду потерял контроль ситуации, поддался крепким ладоням, скользнувшим по спине, осторожно потирающим присохшую кровь. Вода щекотала ступни, утягивая в сток с него будто бы вторую кожу. Он привык к стягивающему ощущению, к неожиданно горячему телу. Захлестывало разум, дразнило, совершенно не хотелось расставаться с этим в реальности, даже если образ все еще остается на сетчатке глаз. Кью в крови был бы еще красивее. Не своей, конечно. Некоторые мысли он все еще не может себе позволить. Может только коснуться чужой щеки, почувствовать, как тот привычно ластится к касаниям, тихо стонет в поцелуй, прижимается добровольно пахом к бедру. Под водой становится уже холодно, по спине пробегают мурашки, а поцелуй все же приходится разорвать, пока они не задохнулись. Кью нервно хватает ртом воздух, облизывает губы, грудь неровно ходуном ходит, а в глазах глубоко огонь разгорается с каждым мгновением все сильнее. А ведь казалось, что сильнее уже некуда. С мокрых волос вода капает на крепкую грудь. Заморачиваться с полотенцами им совсем не хочется, потому можно позволить себе завалиться в чертову кровать полностью мокрыми. Кью тянет за руку на себя, идет быстрым широким шагом, почти переходит на бег. И где-то далеко остается мысль, что в другой раз можно позволить им обойтись без душа.