7 января
— Тебе повезло, что ты такой чертовски милый, когда дуешься. Уён не знал точно, как Сан убедил его в одиночку оседлать Треже на арене, но каким-то образом он оказался у нее на спине, пальцы мертвой хваткой сжали поводья, ноги уперлись в стремена, как спасательный круг. Треже была старой, нежной, но огромной — гигантский зверь, высокое чудовище с длинными, стройными ногами, и Уёну казалось, что она ходит на ходулях. Она медленно ходила по кругу, пока Сан вел ее с помощью веревки — линии выпада, как он это называл. — Я буду держать ее на линии, так что тебе даже не нужно управлять. Просто привыкай сохранять равновесие, хорошо? Уён кивнул, проглотив комок в горле. — Мы просто… она просто походит, да? — Я этого не говорил. — Сан… — Доверься мне. Уён шел так некоторое время, Сан направлял Треже небольшими кругами вокруг с помощью линии выпадов. В другой руке он держал тонкий хлыст, который волочил по песчаному настилу арены. Уён хотел завязать разговор, попытаться отвлечься, но был слишком сосредоточен на том, чтобы не упасть и не умереть, чтобы произнести какие-либо понятные слова. — Готов? — подсказал Сан. — … Для чего? — спросил Уён паническим хрипом, голос выдавал его. Сан издал звук поцелуя, поджав губы, слегка щелкнув хлыстом по земле. Сокровище перешло на скачущую рысь, заставив бедра выскочить из седла. Ее рысь сразу же стала более упругой, чем у Авроры, которую Уён испытал лишь на короткое время на тропах с Саном позади него, но он не мог вспомнить, как его швыряли, как детскую куклу, беспомощно плюхаясь в седло. Сан чуть не согнулся пополам в приступе смеха, когда Уён барахтался, бесполезно вонзая ноги в стремена. Он бесчисленное количество раз наблюдал, как Сан рысит на арене на лошадях, гораздо более высоких, чем Треже, и только сейчас понял, насколько впечатляющим было то, что он сделал это так легко. — Не… смешно! — Уён взвизгнул, когда попытался сесть в седло, но с треском провалился. Сан потянул за веревку с криком «вау», и Треже медленно двинулась назад, оставив Уёна без дыхания. — Это то, как ты бы обучал своих детей, если бы был инструктором? — Уён тяжело дышал. — Потому что я умоляю тебя пересмотреть свои методы обучения, если это так. — О, нет, конечно, нет, — усмехнулся Сан. — Я просто хотел посмотреть, сможешь ли ты с этим справиться. Я был приятно удивлен, правда. — Ты хочешь сказать, что то, что я барахтался, как умирающая рыба, было лучше, чем ты себе представлял? — Я приготовился к тому, что ты упадешь, — сказал Сан, пожимая плечами, как будто это было достаточно небрежно, чтобы отмахнуться. — Ты думал, что я упаду, и все равно сделал это? — Падение — это часть верховой езды, Уён. Ты и представить себе не можешь, сколько раз я падал на этой арене. Меня пинали, отшвыривали… Даже швыряли в забор. Но ты встаешь, отряхиваешься и возвращаешься с высоко поднятой головой. Губы Уёна приоткрылись, глаза расширились в благоговейном страхе. Он не был уверен, почему, но он всегда думал, что Сан невосприимчив к таким вещам — падению, травмам, тому, чтобы быть человеком. — Это отличный жизненный урок, — продолжил Сан с нежной улыбкой. — Я вообще-то надеялся, что ты упадешь. Как только вы впервые падаете с лошади, вы отпускаете страх. Ты понимаешь, что это не убьет тебя — после того, как ты оправишься от синяков, конечно. — Я все еще не могу поверить, что ты пытался меня сбросить с седла, — проворчал Уён, хотя он был полусерьезен. — Итак, что скажешь — еще один раунд рыси? Уён бросил на Сана убийственный взгляд, в котором говорилось, что я лично прикажу казнить нас обоих, если ты хотя бы пошутишь по этому поводу. Сан только смущенно улыбнулся в ответ. — Что ж, попробовать стоило.14 января
— Твои волосы выскальзывают из ленты, — отметил Сан, любуясь Уёном самым нежным взглядом, когда он провел рукой по темным локонам. — Повернись. Уён повиновался, поворачиваясь на каблуках, пока не оказался спиной к Сану. Он почувствовал, как Сан потянул ленту, развязал бант и позволил длинным волосам свободно упасть на шею. Было что-то неописуемо интимное в том, как Сан зачесал волосы назад, массируя кожу головы, когда он провел пальцами по прядям волос. Волосы Уёна не были мягкими, как у Сана — они были испачканы потом, покрыты грязью от работы в сарае и сна в сене, жесткие и жирные, когда они падали ему на лоб и обрамляли лицо, — но Сан расчесывал их деликатно, осторожно, как будто они были сделаны из чистого золота. Сан обеими руками туго натянул их по бокам, оставив несколько коротких прядей свободными, чтобы обрамить лицо Уёна, как он обычно делал. — Твои волосы становятся довольно длинными, Уён. Уён рассмеялся. — Я знаю. Вообще-то, я думал о том, чтобы срезать их ножом. — Нет. Мне нравится, — выдохнул Сан, обматывая лентой густую копну волос. — Ты очаровательно выглядишь с поднятыми волосами. Кроме того, я сделал эту ленту специально для тебя. Уён начал было говорить, но слова застряли в горле, когда теплое дыхание Сана коснулось шеи сзади, прижимая губы чуть ниже линии волос. Уён поежился, когда Сан губами начал опасно чувственно целовать его в шею, оттягивая воротник рубашки, чтобы прикусить плечо. Уён мог ответить только хныканьем, когда Сан засасывал кожу, образуя крошечные синяки. — Прости, — прошептал Сан между поцелуями. — Я ничего не мог с собой поделать. У тебя самая красивая шея.21 января
Уёну становилось все удобнее на спине лошади, но он не мог не чувствовать себя неловко, когда Сан повел Аврору на пустое поле рядом с пастбищем кобылы, а Уён был впереди, упираясь пятками в стремена и изо всех сил держась за поводья. Сан сел позади, плотно прижавшись бедрами к заднице Уёна. — Расслабься, дорогой, — прошептал Сан на ухо, и Уён почти перестал дышать прямо здесь и сейчас. Дорогой. У него не было времени, чтобы остановиться на прозвище, хотя, когда Сан потянулся, направляя руки Уёна от поводьев к гриве Авроры. Вместо этого Сан схватил поводья, крепко сжимая их в пальцах, когда его руки обвились вокруг спины Уёна, плотно прижавшись к нему грудью. Паника поднялась в груди Уёна. — Что ты… — Тебе нужно держаться крепче. Ноги в стремена, хорошо? — Сан, подожди, подожди… — Дыши. Я буду прямо здесь. Мы просто немного поскачем галопом. — Сан, я убью тебя, черт возьми… Сан хихикнул, нежно поцеловав Уёна в ухо. — Держись крепче. Уён не был уверен, что сделал Сан, но Аврора перешла на галоп с мертвой остановки. Желудок Уёна сделал сальто, безжалостно сжавшись, когда она понеслась через поле. Уён зажмурил глаза, молясь, чтобы это закончилось, сосредоточившись на тепле и безопасности Сана, держащейся за него. Сан издал писклявый смешок позади него, крича в воздух с криком радости, и Уён не мог не улыбнуться сквозь свой страх. Он осторожно приоткрыл глаза, со страхом и благоговением наблюдая, как мимо проносятся пейзажи в зелено-голубых полосах травы и неба. Пальцы Сан отпустили поводья, позволяя им остановиться на шее Авроры, когда она пустилась галопом, и Уёну показалось, что он увидел, как его жизнь промелькнула перед глазами, уверенный, что он умрет, когда Сан вскинул руки в воздух, крича в бесконечное пространство поля, как будто выпуская все свое напряжение в небо, позволяя ему улететь, когда Аврора мчалась по твердой зимней почве. Он никогда не видел Сана таким — он никогда не видел, чтобы он просто полностью отпускал себя. Уён задумался, не было ли это первым разом, когда он почувствовал себя свободным. Уён издал смешок, когда Сан завопил, следуя за ним своим собственным напряженным воплем свободы, и на мгновение ему показалось, что он больше не боится.27 января
Уён не был уверен, что хуже — знать, что Сан уйдет, и бесцельно тащиться всю неделю, или ожидать, что Сан появится, и чувствовать, как осознание ударило его, как копытом в живот, когда он этого не сделал. Сегодня Уён чувствовал последнее.4 февраля
Кувшин Уёна с элем расплескался, когда он со стуком опустил его на землю. Рука Сана обхватила его за предплечье, оттаскивая от тюка сена к пустому проходу между стойлами. — Что ты… Сан притянул его к себе, прижимая. Их ладони прижались друг к другу, и Сан переплел свои пальцы с пальцами Уёна, а другой рукой погладил его по пояснице. — Кажется, мне обещали танец? Уён игриво усмехнулся. — Нет, кажется, это мне обещали танец. Ужин и представление, помнишь? Сан блеснул милой улыбкой. — Пойдем. Мне нужно потренироваться перед балом. Все взгляды будут прикованы ко мне, ты же знаешь. — Тебе и принцессе, — поправил Уён, и его сердце сжалось, когда вес его собственных слов упал в груди. Он опустил взгляд в пол, отводя глаза, чтобы Сан не увидел видимого дискомфорта, который, несомненно, отразился на лице. Сан покачал головой, провел рукой по волосам Уёна, мягко положив его голову на плечо Сана. — Мне наплевать на нее. Я буду представлять тебя, Уён. Все это время. Сан начал покачиваться на ногах, когда опустил руку обратно на спину Уёна, а тот споткнулся о собственные ноги, пытаясь не отставать от движений Сана. Это явно было не то, чему он учился на своих занятиях, и не то, как он будет танцевать с принцессой на их балу. Это было для них. Уён покачивался вместе с ним, пальцы крепко сцеплены на одной руке, другая рука Сана крепко закреплена на пояснице. Он положил голову на плечо Сана, вдыхая его запах, пока они двигались взад и вперед на каблуках. Музыки не было, но это не имело значения. Тихая симфония заиграла в голове Уёна, как будто это был их с Саном личный день свадьбы, их личный бал, как будто мир вращался только вокруг них. — Принцесса… — Уён вздрогнул, его голос стал тише. — Ты… ты ведь еще не поцеловал ее, не так ли? Уён приготовился к боли в сердце, когда Сан неизбежно ответил своим худшим кошмаром. Конечно, он целовал ее. В конце концов, он собирался жениться на ней всего через несколько недель. И после их свадьбы они неизбежно завершат свой брак… Уён почувствовал, что его вот-вот вырвет, тошнота подступила к животу. — Нет. Уён выдохнул недоверчивый, циничный смешок. — Тебе не нужно лгать, чтобы пощадить мои чувства. — Нет. Клянусь, — заверил Сан, потирая круги по спине Уёна через рубашку. — Честно говоря, я думал об этом, но только для того, чтобы успокоить своего отца. Когда я отправился в ее королевство, они даже дали нам возможность спать в одной постели. Я был потрясен. Это было невероятно неортодоксально, но я полагаю, что это показывает, насколько отчаянно они стремятся укрепить какую-то связь между нами. Думаю, отец видит, что я ничего к ней не чувствую. Уён почувствовал, как у него сжалось в груди. — Ты не думаешь, что он..? — Подозревает что-нибудь между нами? — Сан закончил. — Конечно, нет. Я думаю, он считает, что я иду против брака, дистанцируясь от нее. Вот почему он так настойчив. Во всяком случае, мне нравится так думать. Уён замолчал, не зная, что сказать. Он еще сильнее уткнулся головой в плечо Сана, прижимаясь носом к мягкой коже шеи. Сан начал снова. — Я знаю, что это неизбежно, что я… что я должен поцеловать ее. Что нам, возможно, придется сделать больше. Сердце Уёна горело, как в огне, болезненно скручиваясь в груди. — Сан, я не хочу… Я не хочу думать о… — Но мое сердце никогда не будет с ней. Оно всегда будет с тобой. — Что с нами будет? Когда ты женишься, ты все еще будешь..? — Я не знаю. Честно говоря, не знаю. Сердце Уёна провалилось сквозь желудок, разбившись вдребезги при падении на пол. Он сжал пальцы Сана там, где они соединились, и сумерки за окном насмехались над его бедственным положением, насмехались над ним за то, что он крестьянин, слуга, раб дворца. Сан крепко сжал его, и Уён мог сказать, что он не хотел отпускать. Они больше не могли позволить себе игнорировать реальность — Сан женился менее чем через два месяца, а их судьба все еще была неизвестна. Возможно, если бы он был женщиной, возможно, если бы он был принцессой, возможно, в другой жизни у них с Саном мог бы быть свой собственный сказочный конец. — Останься со мной до сумерек, — наконец сказал Уён, голос прозвучал более отчаянно, чем он намеревался. — Даже если твои охранники подойдут, просто… останься со мной, пока тебе точно не нужно будет идти. Сан кивнул, поворачивая голову, чтобы запечатлеть медленный поцелуй на лбу Уёна, все еще уткнувшегося носом в шею Сана, когда они мягко покачивались в теплом свете масляной лампы. — Конечно.