Пой мне еще

Не теряя времени, Георгий поручил Марии научить нового секретаря всему, чего она не знает. Нюансов хватает и везде они свои. Конечно, многому придется учиться на ходу, что-то девушка уже узнала из опыта на предыдущей работе, что-то освоила у юристов, но в целом не все так сложно. Главное, разобраться с порядком, который в работе при руководителе норовит соскочить с накатанной, а в отсутствии постоянного помощника его тем более почти нет, но нечто подобное сотворить необходимо для большей эффективности. Как бы не хотелось, но Соне пришлось спустя время заглянуть к новому начальнику и отпроситься в юротдел за своими вещами, коих было не так много. Воропаев кивнул, позволяя идти, хотя девушка была уверена, что он не обратил на ее слова никакого внимания, погруженный в дела. — А вот и наш перебежчик! — с улыбкой встретил ее Бойков. — Почему перебежчик? — также тепло улыбалась девушка. — Вы же хорошо относитесь к Александру. — Нейтралитет, Сонечка, только нейтралитет. Георгий заходил, поведал все. — Все ли? — приподняла она бровь. Мужчина только хмыкнул. — А ты молодец, правда, — положил он руку ей на плечо, — сориентировалась. Я бы раз десять подумал на твоем месте. — Сонь, ты, главное, держись! — подошел Костя. — В скором времени выкарабкаемся, вернешься обратно. — Да уж, с Воропаевым только держаться и осталось, — вмешалась Ника. — О, развели тут! — Виктор махнул руками на коллег. — Вот, что я тебе скажу: во-первых, не слушай их и спокойно работай; во-вторых, да, Александр тот еще фрукт, но любой фрукт можно использовать в конкретных целях. Даже дуриан вкусный… — А воняет, дай боже… Бойков бросил укоризненный взгляд на Нику. — Не пробовала дуриан, — честно сказала Соня, прикусывая нижнюю губу. — Вот и попробуешь, и составишь собственное мнение. Мне ли тебя учить быть непредвзятой. Быть непредвзятой в данной ситуации было крайне сложно, но Соня старалась внушить себе, что действительно не все так плохо. С любой ситуацией можно справиться. И вообще, дуриан так дуриан. Фрукт незнакомый, но Софья с большим удовольствием пробовала новое, не смотря на противоречивые отзывы. И этот «фрукт» подвергнется дегустации. Но интуиция подсказывает, что он окажется вовсе несъедобным или, как минимум, трудноусвояемым. Стоило Соне зайти в приемную, как до ее ушей донесся голос президента, и весьма недовольный. — Где черти ее носят?! Она поставила на стол кружку и разложила некоторые канцелярские принадлежности, которые принадлежали ей и были принесены с собой, и незамедлительно распахнула дверь. — А, соизволили вернуться на свое место! — всплеснул мужчина руками. — Примерно полчаса назад я предупреждала Вас, что выйду.., — тон ее голоса с каждым словом становился тише. — Вы за дурака меня держите?! Соня растерялась и уже во все глаза смотрела на президента. — Вы же отпустили меня, — пробормотала она. — Видимо, когда отпрашивались, не потрудились добавить громкости своим голосовым связкам, как, собственно, и сейчас. Я не намерен прислушиваться к Вашему шепоту. Соня с большим трудом подавила в себе желание ответить горе-начальнику в его тоне и лишь сдержанно спросила: — Видимо, Вы что-то хотели, раз искали меня? — Поразительная логика! — воскликнул он. — Мне нужны договоры по поставкам пошивочного материала. И Ветрова сюда! — Так точно! — не смогла удержаться девушка от язвительного тона и, уходя, хлопнула дверью. Воропаев вскинул бровь, фыркнул и сел обратно за документы, что-то бормоча себе под нос.

***

Дегустация проходила медленно, со скрипом и ощущением, что вот-вот вывернет наизнанку. Права была Вероника — плод весьма вонюч. Но, как известно, человек, как крыса, приспосабливается ко всему. И Соня рано или поздно привыкнет. Так она себе наказала. Тут главное не обращать внимание и нервы будут целее. Но Воропаев был из тех людей, кто мог достать даже самого спокойного и миролюбивого человека. Как бы не были позитивны взгляды Сони на мир, как бы не любила она людей, но смириться с настроением начальника она никак не могла. А настрой его был всегда на грани бешенства. Дела шли, мягко говоря, плохо, семимильными шагами продвигаясь от отметки к отметке в гениальном плане Пушкарёвой. На бумажке все красиво, даже с упоминанием всех подводных камней, а на практике не хватало цензурных слов описать реальную обстановку. У Александра так уж точно. Но при этом он сам отмечал, что сдвиги к выходу из кризиса есть, небольшие, но уже заметные. По всем подсчетам, он вполне укладывался в сроки, но конечно же, по собственному видению, все должно было быть более радужно. А сверхъамбиции редко до добра доводят, как, например, смог убедиться Жданов-младший, и тут Александр старался держать в узде самого себя, иначе такое отношение к делу могло лишь пустить все под откос. Не та ситуация, чтобы рисковать, только четкое следование плану. И обсуждения, обсуждения и еще раз обсуждения с Павлом, чего он терпеть не мог. Редко Саша советовался с кем-либо вообще, независимо от сферы жизни и деятельности, в последний раз, возможно, с Маргаритой Рудольфовной по поводу подарка Кире, и в итоге выбрал то, к чему пришел сам. Но семейное предприятие требует коллективного управления, а семья заставляет меняться и подстраиваться, как бы сложно не было. Ждановы не были родственниками Воропаевым, но две семьи были названы таковыми еще очень давно и не считаться с данной деталью Александр не мог. Слишком уважал память родителей, слишком доверял словам отца, которые до сих пор отзывались эхом в разуме мужчины: «ZimaLetto» — наш дом, оберегайте его, стройте и любите также, как мы с Пашей.» Иногда Александру становилось стыдно от мыслей, которые он даже озвучил на одном из собраний — распродать фирму. Нет, не отступится. Или он не Воропаев! С каждым днем его действия становились более выверены, чего не скажешь об обузданности нрава. Его, к сожалению, Александр заткнуть не мог, хоть и старался. Со стороны могло показаться, будто стараний и вовсе нет. Больше всех в ходе укрощения доставалось личному секретарю. То, что Александр оставил при себе эту девушку, не меняло его отношения к ней. Не доверял он ей так, как Марине, но всячески нагружал заданиями, дабы убедиться в своей правоте — она такая же бестолковая, как и другие. С половиной его поручений Соня не могла справиться физически, не укладываясь во временны́е рамки. А также и морально, не имея возможности надавить ни на других сотрудников фирмы для ускорения деятельности, ни на самого президента, чтобы не наседал так сильно. Но к своему сожалению, Воропаев не мог не заметить усердия девушки и ее упорства, с какими она пытается решить задачи. Тряслась, паниковала, мямлила, но делала. Главным пунктиком, выбешивающим их обоих, был кофе. И кто бы его не готовил — Соня с помощью кофе-машины или бариста в личном баре компании — оно всегда было недостаточно таким, как надо. Недостаточно горячим, недостаточно вкусным. Комментарии по поводу сего напитка незамедлительно летели в адрес блондинки. И она безропотно переделывала гнусный напиток. Сначала, действительно, так и делала, а позже просто-напросто приносила ту же чашку, слегка подогревая ее. И проблема решалась тут же со словами: «Ведь можете, когда хотите». Мысленно закатывая глаза, Соня удалялась из кабинета, а ехидная улыбка появлялась лишь за порогом.