***
Малфой был один. Холодное пустое помещение его комнаты будто бы сдавливало. Он держал письмо в руках, смотря на него, но не открывая. Руки были холодными, он часто замерзал, поэтому одевался тепло, но сейчас этот надоедливый холод ушёл на второй план. Он не боялся, открыв его увидеть очередные наставления и указания, нет. Драко знал, что в письме будет что-то о нем и Грейнджер, просто догадывался, поэтому открыть его было вдвойне трудно. Он не признавал, что его чувства к Грейнджер действительно тёплые, но тот факт, что снова будет использован безобидный человек просто добивал его. Небрежный рывок, и немного потерявшая вид бумага поддалась, открывая письмо. Драко со скептичным взглядом, прищуренных стальных глаз развернул его и принялся читать. Здравствуй, Драко. Как ты знаешь я уже долгое время нахожусь в Азкабане. Знаешь тут довольно неплохо, не учитывая то, что дементоры изо дня в день высасывают мои эмоции. К тому же, тут у меня много времени, чтобы подумать обо всем и принять какие-то важные решения. Я тут уже несколько месяцев, но что-то ни одной весточки от твоей матери о том, что есть хоть какой прогресс с этой девчонкой. А я всё-таки очень сомневаюсь, что Нарцисса могла не написать о таких важных, для нашей репутации, деталях. Драко, устрани всё препятствия, мешающие тебе достигнуть этой цели. Если нужно, то огради ее ото всех, заставь окунуться в твой собственный мир, предложи ей прикоснуться к тебе, но не увлекайся. Ты должен оставаться всегда холодным и расчетливым. Драко, ты должен ускориться, пока всё ещё не улеглось и не устоялось. Надеюсь, в скором времени, я смогу насладиться, читая строки твоей матери, о вашей помолвке. Ты должен справится, Драко. Всё ради семьи, всё ради твоего же будущего.Л. Малфой.
***
Холодный летний день подходит к концу. Рабочий день выдался неплохим, относительно всей недели. Работа не утомляла ее, но большой наплыв людей очень. После той встречи Гермионы и Рона прошло пару дней, что привело к стабилизации их отношений. Взаимоотношения, что раньше были натянуты, теперь лишь просто дружеские, приятельские, такие чистые, словно не было тех трудных для них времён. Такие новости радуют гриффиндорку, ведь всё, что ей сейчас необходимо — это должное общение. Они жили по отдельности. Гермиона продолжала жить в своём маленьком уютном доме, а он нашёл неподалёку квартиру, которую стал снимать. Рон приходил к ней каждый вечер в течение нескольких недель, они вместе ужинали, тем, что он приготовил. Рон любил готовить. Это было что-то вроде его хобби. Раньше ему нравилось просто восхищаться вкусом еды, а сейчас он в восторге и от самого процесса готовки. Сегодня же она, войдя в дом, вслушивалась в тишину, однако пустое помещение не отозвалось живыми всплесками эмоций. Не было ни звуков готовки, ни запахов еды. Рона не было. Девушка подумала, что Рону вновь надоела вся эта размеренная, спокойная жизнь и единственным его решением стало просто сбежать от неё. Рон снова оставил ее одну. Гермиона ощутила одиночество. У неё по-прежнему не было людей, которые были бы с ней близки и находились всегда рядом. Даже тот же Малфой. После той встречи от него ни сном ни духом. Расстраивало ли это Гермиону? Она и сама до конца не понимала. Такое подвешенное состояние их взаимоотношений порядком тревожили ее, но былая неприязнь заставляется выкинуть эти мысли из головы. После долгого дня Гермиона направилась в ванну. Она стояла перед зеркалом и смотрела на себя. Взгляд глаз орехового цвета и смуглая кожа обрамлялись пушистыми вьющимися волосами. Позже девушка расстегнула белый кардиган и спустила его с плеч. Майка, под которой не было белья, была тонкой и грудь очень явно выделялась. Бретелька за бретелькой сползли по ее плечам, оголяя грудь. Легкая юбка, с помощью небрежного движения Гермионы, пала на пол. Худые и когда-то загорелые ноги, хорошо оттеняли светлые трусики. Она расправила плечи, сняла нижнее белье и поспешила окунуться под струи горячей воды. Волосы обмякли и превратились в нечто тяжёлое. Вода стекала по девичьему телу, открывая Гермиону ещё и с альковной стороны. — Гермиона… Гермио… — послышался голос Рона, даже сквозь шум воды. Голос был хриплым и нервозным, словно он простудился или же надорвал голосовые связки. Звук воды привлек его внимание, и он постепенно стих. Гермиона продолжила намыливать ягодным полупрозрачным гелем для душа торс, постепенно переходя на ноги. Когда дверь внезапно распахнулась, девушка машинально прикрылась и посмотрела на него с недопониманием. В ее глазах читался немой вопрос, а в его лишь интерес. Он, не смущаясь ни секунды, бесцеремонно разглядывал ее нагое тело. Рон стоял, его движения были скованы. Он был в растерянности. — Рон, тебя не смутил звук воды в душе? Выйди, — безапелляционным тоном сказала гриффиндорка, но это лишь позабавило Рона. — Я хотел поговорить, но твоя идея нравится мне больше, — он сказал это довольно-таки ехидно, с чеширской улыбкой. Настолько похабно, что ей стало не по себе. Гермиона схватила близлежащее полотенце. Пушистое полотенце пыльно-розового оттенка прикрыло ее тело, впитав в себя всю влагу. Рон не переставал смотреть на неё, как кот на мышку. Она попятилась, а он перешёл в наступление. Мгновение и он уже рядом, нависая над ней. Ее взгляд и длинные ресницы, поднятые вверх — всё это понравилось Рону, и придало ему только новых сил, даже в каком-то роде воодушевления. Страх полностью окутал тело и разум девушки, поэтому движения стали скованными и подавленными. Рон смотрел на неё таким хищным взглядом, делал резкие и ловкие действия, что прежде, были ему так несвойственны. Он был вымотан и огорчён, возможно, это и привело к таким последствиям. И всё-таки здравый смысл присутствовать ведь должен? Разве она виновна в его неудачах и невзгодах? Не став церемониться, он сначала коснулся ее шеи, потом ключицы. Она стояла, выждав момента, чтобы сбежать. Она не начала плакать, или просить его вразумиться, всё это было глупой затеей. Единственное, что она знала наверняка так это, что способ бегства может ей помочь. Она смотрела на него пристальным взглядом, сейчас она не испытывала ничего. Ведь ещё несколько месяцев назад он ее бросил, а теперь и вовсе домогается и активно принуждает ко близости с ним. Что-то было не так, всё его действия были нелогичны, не имели ни мотива, ни надобности. Возможно, она просто всерьёз не умеет выбирать мужчин, такие мысли в ее голове бывают крайне нечасто. Ведь девушка совершает ошибки крайне редко. Он отвлёкся всего на мгновение, но этого ей хватило. Чтобы успеть сделать то, чего она ждала. Резким движением она толкнула его и смогла выбежать из ванной. Она побежала на кухню, в панике не совсем сообразив, что можно сделать. Гермиона схватилась за холодное оружие, в надежде, что он просто одумается, а она припугнёт. Но всё вышло из-под контроля. Рон был силён, ловок и легким движением выбил у неё из рук нож, а после, развернув ее к себе спиной, и надавливая на спину, заставил лечь на стол. Она всё ещё старалась сопротивляться, но заломанные руки назад, не позволяли сделать лишнего движения. — Рон, прекрати… — на выдохе сказала Гермиона. Всё чего сейчас ей хотелось так это закрыться в комнате и никуда не выходить. Страх, паника, и постепенно одолевавший ее ужас в совокупности делали с ней ужасные вещи. В тот момент, Рон своей коленкой раздвинул ей ноги и грубо взял за талию. Он стоял позади неё, поэтому она не видела его лица, но отчетливо слышала каждую ухмылку или вздох. Гермиона услышала звон пряжки и хотела обернуться, однако вместо этого он грубо взял ее за волосы и оттянул назад, после чего послышался ее крик. Она предприняла последнюю попытку. Гермиона постаралась ударить его ногой в пах, однако Рон был сильнее. От чего она промазала, а он разозлился сильнее и причинял ей боль с большей силой. После этого что-то началось, а что-то навсегда закончилось. Позже, она ощутила его блуждающие руки на своём уже обнаженном теле, он будто бы изучал ее, когда жуткая боль пронзила ягодицы. — Мне больно, Рон. Хватит… — с неким криком мольбы сказала она. Слёзы уже лились рекой, а его истязания продолжались уже порядока часа. Рон издевался над ней очень долго и без какого-либо сомнения или стеснения. И тут его что-то осенило. Одна единственная фраза заставила его кончить в нее в последний раз. — Я сделал тебе очень больно? — этот вопрос был не риторическим и не саркастическим, а к ее удивлению по-настоящему очень искренним. Он будто бы действительно очнулся ото сна. Осознав, всё, что сделал, он оставил ее разбитую и опороченную на собственной кухне. Очередная пережитая трагедия ее внутреннего мира, которая должна сломить ее. Гермиона себя ощущала отвратительно, чувствовала себя грязной. Грейнджер вновь пошла в ванну, и горячие слёзы смешались с проточной водой, отчаяние и боль разъедали внутренности. Она скатилась по влажной стенке и села на холодный керамический пол. Прижав, руки к глазам, девушка постаралась успокоиться, но всё произошедшее сегодня, надолго укорениться в памяти. Каждый фрагмент насилия и надругательства над ней, она запомнит, и будет жить с этим всю жизнь, стараясь забыться. Возможно, именно этот случай заставит замкнуться в себе и прочувствовать вдвойне всю боль и обиду, причинённую ей. Столько всего в это жизни пыталось сломить ее, проучить и причинить боль, но она всё вытерпела и со всем справилась, чтобы сейчас какой-то импульсивный поступок бывшего парня перечеркнул всё? Она, сидя на полу, потеряла счёт времени и задумалась о своём, стараясь уничтожить это воспоминание, так яро проедавшее ее сознание. Она просто не могла поверить. Ее Рон, верный друг с младших курсов, так безжалостно поступил с ней. Грейнджер просто не могла представить, что с ним такого произошло, что он решил отыграться на ней. Гермиона не переставала плакать и именно эти слёзы помогали ей понять сколько же горестей она пережила.***
Ночь была безветренной, а температура воздуха на удивление довольно-таки холодной. Малфой стоял у миниатюрного дома гриффиндорки, всё ещё не решаясь постучать вновь. Предыдущие два раза не дали никаких результатов, поэтому он находился в сомнениях. Однако его настойчивый характер и высокопоставленная цель сделали своё дело. Он нажал на дверную ручку и дверь поддалась, сначала аккуратно приоткрыв ее, а после распахнув полностью, Драко вошёл внутрь. Безмолвная тишина, дополняемая лишь звуком воды. Он не стал нарушать ее личных границ и галантно сел на диван, чтобы подождать ее. Прошедшие двадцать минут стали приносить ему вопросы. Он не то, чтобы переживал, просто нервы из-за того, что несчастья вечно находят ее одно за другим. Он себя так успокаивал, но ведь, по сути, это одно и тоже. Прошло ещё какое-то время, и он встал и подошёл к двери в ванную комнату. Он по-прежнему постучал пару раз, но в ответ снова тишина. — Грейнджер, всё хорошо? — негромкий голос, чтобы не напугать ее и снова безответно. Он решил, что с ней могло что-то случиться, ведь в ином случае она бы уже вопила о запрете на вход. Но что, если ей нужна помощь? После таких мыслей сомнений не осталось, и он переступил порог комнаты. Шум воды, пар, запотевшие окна, а также зеркало и неподвижное тело в углу комнаты. Она была обнажена, поэтому Драко подобрал единственное полотенце, что нашёл и подошёл к ней. Он присел на корточки перед ее маленьким, свернувшимся в клубок тельцем. Гермиона сидела, запрятав лицо в коленях, которые прижала к груди. Малфой старался толком на неё не смотреть, потому что как она сам себе подметил: «Картина была жалкой» Он левой рукой дотянулся до крана и потянул вниз. Драко смотрел на неё, ждал хоть каких-то действий, но единственное, что он увидел это ее безжизненное тело. Он коснулся ее затылка, но никакой реакции не последовало. Его бросило в дрожь, и он напрягся ещё сильнее. Он поднял ее голову и понял, что она без сознания. Не задаваясь больше вопросами, он взял ее на руки. Драко положил ее на кровать, стараясь понять причину. Но долго искать не пришлось, кровь, что не бросилась в глаза парню в затемнённой ванной, уже сейчас заливала простыни. Он достал палочку и вылечил ее руку. Раны затянулись, кровь остановилась, но она не пришла в сознание. Скорее всего слишком много крови утекло. Весь последующий час Драко старался привести ее в чувства. Он укрыл ее одеялом и аккуратно уложил на мягкие, даже слишком мягкие, по его мнению, подушки. Шторы были задернуты, а на прикроватном столике стояла небольшая лампа которая горела тусклым теплым светом Домовой эльф принёс зелье, восполняющее кровь, когда Драко уже заваривал себе кофе. Ночь будет бессонной. Рассвет будет уже через каких-то три часа и смысла ложиться спать совершенно нет. Каждую ночь он думает так, потому что ему всегда что-то мешает расслабиться и уснуть, ощутив долгожданный покой. Драко поднёс полупрозрачный бутылёк к ее сухим губам, и приподняв голову, влил ей зелье. Он понимал, что сейчас ей нужен просто покой. Всё что случилось ночью, оставалось для него полной загадкой. Он уже видел такие полосы на ее руках, но они были очень старыми, и она намеренно не собиралась их заживлять. Гермиона упоминала, что она делала это отнюдь не для того, чтобы умереть, а всего лишь в попытке успокоиться и совладать с эмоциями, накопившимися за долгое время. Однако теперь, какие сейчас причины делать подобное? После нескольких часов раздумий и загадочных подглядываний в окно, Драко начал видеть едва заметные оранжевые и красные блики восходящего солнца. Слизеринец смог предположить, что причиной этого послужила какая-то сильная и, возможно, плачевная ситуация, которая в очередной раз сломила ее. Сейчас, когда она ещё не пережила весь этот ужас рано спрашивать или строить догадки, но однажды, когда их отношения будут в рассвете сил он спросит, от чего тогда она чуть не погибла. Гермиона начла издавать какие-то звуки, которые заставили обратить его внимание к ней. Она стала ворочаться. Понимая, что скорее всего она скоро очнется, он подошел к ней ближе и сел на кровать возле неё. Он взял ее руку в свои ладони бережно гладя ее пальцы. Гермиона стала издавать какие-то звуки похожие на стоны от боли. — Воды, пожалуйста, — Гермиона постаралась быть вежливой даже, когда ее самочувствие в ужасном состоянии. Драко не медля ни секунды, направился на кухню. Он взял полупрозрачный голубой стакан и налил туда воду из фильтра. Вернувшись, он подошел к ней со спины. Малфой постарался аккуратно приобнять ее, чтобы приподнять и дать возможность попить. Он поднес стакан к обветренным губам и стал поить ее. Солнце уже почти взошло, а Гермиона всё ещё окончательно не пришла в себя. Драко прождавший этого момента всю ночь, пожертвовал своим сном, обессилено сдался и лёг по другую сторону кровати. Он не собирался спать или даже дремать, но весь навалившийся стресс и страх пережитого заставили погрузиться в сон.***
День был уже на закате, город начинал наполняться новыми красками. Вечернее время самое то, чтобы вдоволь зарядиться яркими эмоциями. Люди собирались компаниями, гуляли и веселились, провожая последний месяц лета. Драко резко открыл глаза, понимая, что он все-таки уснул. Внезапно сознание прокрутило последний день из памяти, от чего он в страхе приподнялся на локтях. Ее не было. Малфой встал с постели, поправив за собой скомкавшуюся простыню. Он пошёл на запах или же звук, доносящийся с кухни. Гермиона была на кухне. Простые ситцевые штаны и маленький топ, предназначенный для дома, а на голове небрежный пучок, из которого выбиваются пряди непослушных волос. Она подняла глаза на Малфоя, услышав его приближающиеся шаги. Глаза были красными, а кожа суховатой, но она старалась улыбаться. Ей было больно, но видно, что она пытается жить дальше. Она проглотила всю горечь, возникшую всякий раз, когда она думала о нем. — Знаешь, ты сегодня чуть не умерла, а теперь улыбаешься, — иронично констатировал Малфой. Он видел ее усталость и скрываемую обиду, но ничего не сказал. Она ещё будет вспоминать то, что было, но явно больше не будет плакать из-за этого. Вот, такой вот у неё был характер. Гермиона переживала и страдала все лишь единожды поэтому, когда подобное происходит снова — это больше не так трогает. Так же как и на младших курсах Хогвартса, когда Драко назвал ее грязнокровкой. Она плакала. В первый раз это было крайне больно слышать, в другие разы она просто пропускала мимо ушей. Такая особенность в ее характере являлось очень большим преимуществом. — Спасибо, ты же знаешь, что я не хотела бы умереть так, — сказала она, чуть улыбнувшись, и протянула ему чай с мятой и орехом. Она встала не так давно, но уже успела переосмыслить всё действия Рона. Он был крайне импульсивен и неоднозначен. Его действия были странными и необдуманными. Она не могла сказать, что подобное ему не свойственно, но что-то в этой ситуации казалось ей неправдой. Грейнджер долго думала над мотивом подобного, но ничего логичного, в голову так и не пришло. Она не будет теперь убиваться и жить так, будто всё пропало. Он этого не стоит. Грейнджер решила, что ни в коем случае не замкнётся в себе и не станет плакать вновь ночами в подушку. Боль хочет, чтобы ее прочувствовали, но она не даст ей такое удовольствие. К тому же теперь Гермиона будет более внимательна к своему окружению. Гермиона села за стол, затем ее примеру последовал и Драко. Малфой был глубоко удивлён, когда узнал, что проспал целый день. Редко, когда его сон превышает хотя бы пяти часов в сутки. Постоянная бессонница, которую он прикрывал работой, хорошенько его вымотала, но теперь силы были восстановлены. Целый день он пролежал в ее доме, просто потому, что устал и был изнеможен, сломлен по-своему. Он догадывался, что сейчас ей как никогда раньше нужна поддержка, но захочет ли она принять ее от него? У него в любом случае не было выбора, поэтому он остался и останется с ней ещё на долгое время. Разговоры были пустыми и ни о чем толковом, речь так и не шла. Драко не заикался о случившемся, а Гермиона и не собиралась затрагивать эту тему. Она не любила объяснять что с ней не так и почему у неё нет настроения. Она просто лежит на дне до того момента, пока не почувствует себя лучше и не начнет снова чувствовать себя собой.***
Уже несколько недель Гермиона и Малфой проводят время вместе. Он помогает ей встать на ноги, оправиться от того, что случилось, хоть и до сих пор не знает причину. Малфой проявляет к ней всю теплоту и самую что ни на есть заботу. Драко часто сравнивал ее с увядающим цветком среди всей этой вечнозеленой природы. Он не говорил, что любит ее, да и она этого вовсе не требовала. Ей нравилось наблюдать как его действия из грубых и брезгливых, переросли в нежные и аккуратные. Он действительно обходился с ней очень трепетно, а Гермиона старалась дать ему взаимную заинтересованность. Изначальный его обман и план выходили из-под контроля. Он сам себе не до конца призвал, что по-настоящему ценит ее. Однако все время проведённое вместе говорили об обратном. Они стали забываться, растворяясь друг в друге. Гермиона тоже привязалась к нему. Что-то вроде эмоциональной зависимости, она просто привыкла к нему. Всего каких-то несколько недель, проведённых вместе, сплотили их. По вечерам они часто читали вместе книгу, бурно обсуждая персонажей их поступки и фразы. Нередко они в шуточной форме копировали интонацию и фразу героя книги, а после заливаясь смехом. Им было хорошо вдвоем. Никто не ожидал, что гриффиндорка и слизеринец, бывший Пожиратель смерти и Героиня войны, Гермиона и Грейнджер и Драко Малфой так быстро найдут общий язык. Гермиона стала вновь ходить на работу. После случившегося она взяла месяц отпуска, а теперь с новыми силами снова решилась работать. Малфой никак не препятствовал этому решению, да и не поддерживал. Он, что приходил к ней на ужин, что в магазин — всё это доставляло ему удовольствие. Он и впрямь довольно часто задумывался о ее природной привлекательности, особенно сейчас, когда она стала с ним самой собой. Гермиона полностью открылась перед Малфоем, смогла ему довериться. Конечно, люди говорят, что не бывает внезапной всепоглощающей любви. Но кто сказал, что она внезапная? Еще с начала младших курсов они испытывали взаимное влечение друг к другу, которое вскоре скрыли за маской ненависти и отвращения.***
Малфой часто наведывался к ней. Он просто хотел провести с ней время, узнать о ее самочувствие, да и просто он уже настолько привык, что Гермиона стала его основной привычкой. Сегодня вечером они просто пили горячие напитки, рассуждая о разных вещах. Гермиона всегда любила сладкий горячий шоколад с добавлением ореха, а Драко горький экспрессо. Они даже в таких банальных вещах являлись противоположностями. С того внезапного поцелуя, они больше не прикасались друг к другу в таком ключе. Малфой был аккуратен как никогда раньше. Ведь второй раз всё испортить он просто не мог. А Гермиона просто была не готова в связи с последствиями насилия. Она не говорила, что тема секса теперь для нее это табу, нет. Просто сейчас, на данном этапе отношений ей хотелось лишь простого человеческого общения и заботы. То, чего у неё не было из-за постоянного одиночества и замкнутости. Уже середина сентября. Осень наступила так внезапно, что никто и не заметил. Желтые листья полностью устилают поверхность тротуаров, а листопад может не прекращаться часами. Погода тоже испортилась. Холод. Эта осень была по-особенному холодной, что огорчало Гермиону, ведь она заядлая любительница тепла и солнышка. Сегодня Грейнджер впервые предложила остаться Драко у себя на ночь, она не знает, что из этого может получиться, но за всё это время она стала доверять ему как никто другой. Они будут спать в одной кровати, под одним одеялом, не имея при этом никакого сексуального подтекста. Зачем она предложила ему остаться у себя? Да, просто хотя бы потому что, сейчас уже глубокий вечер, а утром он снова придёт к ней с завтраком, чтобы проводить ее на работу. К тому же Гермиона заметила, что в тот раз, когда он уснул у неё, то выспался, проспав целый день. С тех пор он больше спал у неё. По нему видно, что ему нужен отдых, ведь он себя абсолютно не жалеет, полностью отдаваясь работе. Насколько Гермионе известно, Малфой занимается отцовскими делами, пока тот в тюрьме, так же помогаем матери следить за хозяйством. — Каждый, кому бы я сказала, что каждое утро ты приносишь мне завтрак, подумал бы, что я сумасшедшая, — с непринуждённой улыбкой сказала девушка. — Ну, серьезно, Драко, почему я стала тебе так интересна? — она посмотрела на него заинтересованным взглядом, несколько раз хлопнула ресницами прежде, чем он начал говорить. Подобный вопрос застал Малфоя врасплох, поэтому он включил всё свои навыки обаяния, чтобы тема такого разговора постепенно сошла на нет. Он понимал, что ему всё-таки придется ответить на ее вопрос. Однако нужно было сделать это так, чтобы он не сказал лишнего, а она удовлетворенно расслабилась, услышав ответ. — Грейнджер, — на выдохе сказал Малфой и поправил свои платиновые волосы, убрав их назад. — Мы ведь оба знаем, что наша заинтересованность друг другом зародилась куда раньше, чем началась наша вражда. А теперь, когда всё устои и принципы разрушились, можно жить дальше, — он встал с места и подошёл к Гермионе. Она заинтересованно подняла голову продолжая на него смотреть. Он заправил прядь ее кудряшек за ухо, а после средним и указательным пальцами легким движением прошелся по линии челюсти к подбородку. Это прикосновение, за столь долгое время, вызвало приятный холодок по спине и мурашки. Она встала, чтобы не быть ниже, чем он, но ее рост всё же отличался от его, и как ни крути она всё-таки была ниже. Они смотрели глаза в глаза. Снова эти многозначительные взгляды и мимолетные касания, которые одновременно радовали, но в то же время и нагоняли сомнений. — Я схожу в душ, ты же не против? — Малфой понял, что пора заканчивать эти игры и перевел тему на более важную. Гермиона опешила, ведь раньше он буквально соблазнял ее, а теперь будто бы избегает. Она помнит, как он ее поцеловал, как она тогда злилась. Кажется, что все было так давно. Гермиона ничего не ответила, лишь краткий кивок дал понять, что она не против. Драко выключил воду и через несколько минут вытирал голову махровым небольшим полотенцем. Малфой еще какое-то время постоял перед зеркалом, а после вышел, лишь в одном полотенце на поясе. Его волшебная палочка осталась в гостиной, а невербальная магия выходит у него не особо хорошо. Он вытирал голову, пока старался найти палочку, но не найдя ее в гостиной, пошел в спальню. Гермиона лежала с левой стороны кровати читая книгу, с тусклым прикроватным светом. Завидя Драко, она оторвалась от текста. Ей в глаза сразу бросилось его обнаженное влажное тело и мокрые волосы. Его волосы такие мягкие и взъерошенные… Они напомнили ей морскую пену, игривой волны, разбивающейся вновь и вновь о каменистый берег. Она встала с постели, понимая, что он ищет свою волшебную палочку. Гермиона подошла к деревянному ящичку и достала оттуда древко. Стоя так близко к нему, такому привлекательному и манящему, она просто начинала чаще дышать, а пульс и вовсе учащался. Может быть это простое сексуальное влечение, но что, если это влечение подкрепляется какими-то чувствами? Они смотрели друг другу в глаза, но каждый из них ничего не делал. Их разделял всего сантиметр, который каждый из них хотел бы преодолеть. — Грейнджер, ты что-то хотела? — с иронией или же забавой спросил Малфой. Однако, скрывая полностью свое желание самоконтролем. Гермиона не стала отвечать или оправдываться. Всё и так было ясно. Она вновь ждала действий от него, но в этот раз он хочет видеть, что она сама добровольно хочет его, поэтому не сделал ничего, что могло бы ей не понравиться. Драко не был уверен, что сейчас ему нужно что-то предпринять, потому что ее недавно пережитая травма, да и их дружеские отношения - не повод, чтобы ему первому проявлять любовные чувства. Он должен быть уверен, что она готова. Девушка больше не стала сдерживаться, поняв, что сейчас единственное чего она хочет — это тепла. Тепла его губ и рук на ее теле. Гермиона без тени робости впилась в его губы сладострастным поцелуем. Моментальная ответная реакция Драко удивила ее. Он тут же прижал ее к себе за талию. Она положила правую руку на влажную грудь, а другую на шею, и прижала его к себе ближе. — Подождешь меня на краю февраля? — спросила она, процитировав фразу из какого-то недавно просмотренного сериала. Гермиона, когда отстранилась от него в попытке отдышаться и взглянуть в его серые глаза, увидела в них настоящего Драко Малфоя. Она часто замечала, что глаза одна из его лучших черт. Серый цвет был таким многозначным и неординарным. Он улыбнулся ей одной из своих самых редких улыбок. Что-то, невероятно теплое, такое неосязаемое и прекрасное, парило меж ними в этот момент, что нарушить такую идиллию было невозможно. Они сейчас выглядели вполне счастливыми и радостными в объятиях друг друга. — Я разлюблю тебя в феврале тридцатого, если ты не разлюбишь меня сейчас, — сказал Драко спустя какое-то время. В его словах читалась искренность. Сейчас он сказал это окончательно решив, что именно она делает его счастливой. Именно с ней он хочет просыпаться по утрам, поэтому он хочет готовить эти чертовы завтраки только для неё. Все былые чувства давно похороненные в школе, сейчас словно воскресли. Ошибка большинства людей в том, что они запирают свои воспоминания и эмоции на тысячу замков, оставив их в прошлом, но в последствии забывают запереть еще и чувства, которые потом внезапно вспыхивают, заставляя искру снова появиться. Своим действием она словно дала зеленый сигнал. Теперь Малфой был уверен, что она согласна сыграть с ним в эту опасную игру. Они не обещали выиграть ее, но были готовы на многое, чтобы пройти всё сложности.