***
Сегодня пятница. Один из последних дней в Исландии. Погода испортилась. Яркий разноцветный закат сошёл, а вместо него пришло чёрное небо, затянутое плотными тучами. Даже луны не было видно. Драко был в номере, обдумывая, как же ему получить расположение этой гриффиндорской бестии, а точнее, хотя бы возобновить общение. После того, что случилось, она полностью абстрагировалась и закрылась от него. Если на этом конец, то всё, что было до этого зря? Драко поднялся и нервно походил по комнате, потирая голову и обдумывая сделанное. Он всё испортил. Всё прекрасное, что было до этого, он испортил одним своим желанием. Позже не выдержав эмоционального напряжения, Малфой просто вышел из комнаты, хлопнув дверью. Она была в раздумьях. В руках была книга в зеленой обложке, которая не вызывала особый интерес, ведь Гермиона давно потеряла суть. Малфой и его действия противоречили всем ее устоям и принципам. Сегодня Драко доказал и показал ей, что не хочет просто ее общения, ее окружения. Он подразумевает, что за их милым диалогом может скрываться нечто большее? А ведь ей только довелось подумать, что они бы могли стать неплохими друзьями. — «Но вот надо было, Малфой, всё так закончить?» — подумала было Гермиона. Драко шёл по коридору, проходя рядом с номером гриффиндорки. Что-то буквально заставляло его поговорить с ней. Но разум оказывал активное сопротивление. Парень прикоснулся к дверной ручке гостиничного номера, а позже замер. Стоило ли прояснять ситуацию пока эмоции ещё не утихли? Или же лучше выждать время? Старался ли Драко тянуть время, чтобы не начинать столь ненастный разговор для самого себя, или же он действительно думал как будет лучше? Вопросов было много, а ответов слишком мало. Он попытался представить что она может делать и невольно обратился к ней: — «Ты заставляешь делать меня необдуманные вещи, Гермиона Грейнджер», — подумав, он обомлел, впервые за их долгие годы знакомства он, пусть и в своих мыслях, называл ее по имени. Возможное проявление слабости, чего он в очередной раз не хотел. Драко зарекся больше не произносить ее имени, по крайней мере не так скоро. Уставившись в одну точку, Гермиона могла бы просидеть ещё долго, но скрип дверной ручки, и медленно открывающаяся дверь отвлекли. Неуверенно подняв глаза, она оглядела его. Всё такой же ухоженный Малфой, разве что не было той ухмылки и вечно задумчивого взгляда. Просто Драко, без всяких его выходок и фальши. Он всё таким же размеренным шагом прошёл в комнату, завалился в излюбленное им кресло напротив девушки и непринуждённо посмотрел на неё. Когда-то они сидели также и завтракали, а сейчас напряженная атмосфера и наэлектризованный воздух заставляли задуматься, как же всё-таки быстро может всё измениться? Положив руки на подлокотники и сомкнув бледные, длинные пальцы Малфой начал: — Грейнджер, я не умею извиняться. Да и не собираюсь делать это за, то, что было сделано искренне. Я не признаю свою вину за содеянное, потому что не считаю, — немного прищурившись, и ухмыльнувшись он продолжил, — что ты не желала этого сама. Ее каштановые брови нахмурились, на переносице выступило пару морщинок, а эмоции сейчас зашкаливали. Почему она такая эмоционально нестабильная? Разве не было бы проще быть как он: холодной и бесчувственной, отстраненной от всего мира. Девушка дождалась пока он закончит прежде чем сказать ему всё, что она думает: — Малфой, ты самый настоящий эгоист, — он наигранно прищурил брови в изумлении. Вот, то, что он хотел от неё. Драко хотел вывести ее на эмоции, ведь только, когда человек на эмоциях проще добиться того, чего хочешь. — А ещё, ты самый настоящий... — Гермиона не успев договорить, была бесцеремонно перебита: — Кто я, Грейнджер? Циник? Больной? Безжалостный? Бесчеловечный? — всё еще продолжая наигранно улыбаться и драматизировать, он встал и маленькими, но уверенными шагами прошёлся по комнате. После, подойдя к ней и встав очень близко, нависая над ней. В очередной раз ухмыльнулся и сказал: — Может быть порочный? — игриво произнёс он последнюю фразу, после чего, лишь кончиками пальцев левой руки приподнял подбородок и заставил посмотреть в глаза. И вот вновь. Вновь он увидел как ее шоколадные большие глаза, проникают в душу. Он должен был играть с ней в игру, в которую даже не хотел. Почему ему просто нельзя быть настоящим с ней? Почему столько запретов и указаний? Когда мир стал таким фальшивым, и приносящим столько разочарований? — Прекрати, каждый раз заставлять смотреть тебе в глаза. Раньше, когда ты так делал, я пыталась разглядеть искренность, может быть честность, хоть что-то, кроме вечно пустых фарфоровых глаз. А теперь я понимаю, что смотрела и смотрю в них просто так, — с толикой грусти сказала она, на небольшом выдохе. И в тот момент, он, словно оскорбился, принял всё на свой счёт. До тех пор раздражавшая его девушка, теперь оказалась просто несносной. Ему захотелось просто убраться отсюда. — Грейнджер, в глаза никогда просто так не смотрят, — он отпустил ее, очередной раз оглядев и опустил руку. Развернувшись на каблуках, он вышел, бесшумно закрыв дверь. Драко оставил после себя лишь кучу недосказанности и легкий сияж, который будет на протяжении ещё долгого времени.***
— Так ты уже исчерпал свой интерес к этой заучке? — бархатный голос темнокожего парня пронзил тишину. Уже была середина июля, Малфой и Грейнджер больше не виделись. Прошло всего каких-то пару недель, но Малфоя уже успела разъесть собственная совесть до дыр. Он до сих пор не понимал, что делать дальше. Всё должно быть непринужденно, и она уже должна сама к нему тянуться, но что-то не так. Драко думал каждый вечер о ней, о том, что она действительно интересная личность и, возможно, он зря тогда всё так оборвал. Но, ведь нельзя постоянно бегать за ней? — Блейз, а ты уже исчерпал свой интерес к той азиатке? — Малфой в привычной для себя манере не стал отвечать на его, за душу берущий вопрос. — Отвечать вопросом на вопрос нечестно, Малфой. — В разговор вникла Пэнси, которая непринужденно до этого момента разглядывала их сплетенные руки с Ноттом. У Пэнси и Тео всегда были тёплые отношения, иногда переходящие в сексуальную близость, но серьезными они стали только во время войны. Они поняли как важны друг другу, только когда почти не потеряли. — Много ли ты знаешь о честности, Пэнси? — не унимался Малфой. Атмосфера была привычной. Четверо слизеринских друзей, общались привычными колкостями, не проявляя нежности, но подставляя плечо в трудные моменты жизни. — Уж побольше тебя. Она хоть не вводит девушку в заблуждение, заставляя влюбиться, для твоей же выгоды. — Нотт сказал это спокойным голосом, поглаживая другой рукой бедро Пэнси. — Ну, как в него можно не влюбиться? — иронично произнёс Блейз, и вся комната наполнилась ухмылками и хмыканьями.***
Весь конец июля Малфой продолжал думать, что делать дальше. Он думал постоянно, стараясь найти решение, которое вроде бы лежало на поверхности, но было так недосягаемо. — Драко... — в очередной раз целуя его шею, с придыханием сказала Астория, которая сегодня была во внимании Малфоя. — Я тут узнала, что тебя интересуют грязнокров... — не успела она договорить как эмоционально бесчувственный Драко скинул ее с себя. Малфой и так постоянно думал о Грейнджер, так ещё и Астория, которая хоть как-то отвлекала раньше, завела разговор о ней. Прежде приносившая мелочное удовольствие Астория, теперь только раздражала. Малфой не ответил. Он не любил с ней разговаривать. Возможно, она была умной, но с ним вела себя как дура, и была, словно марионетка в руках кукловода. Такое может быть было бы кому-то интересно, но не ему. Наполовину раздетая Астория, которая минуту назад сидела на Драко, ублажая его, теперь лежала одна. Малфой при упоминании Грейнджер, грубо скинув с себя Гринграсс, соскочил с кровати, направившись в душ. Он, стоя под струями такой привычной холодной воды, почувствовал облегчение. И решил, что как бы он не хотел рано или поздно ему придется закончить начатое. Как бы он не отрицал: Грейнджер была ему нужна.***
Конец июля, Гермиона после той поездки больше не виделась с Малфоем. Их последний разговор она не могла назвать серьёзным, но он явно был обдуман Драко, девушка была буквально в этом уверена. Его слова о том, что она хотела его касаний и поцелуя, казались, полным бредом. Скорее всего, Гермиона не хотела признаваться и верить даже самой себе в этой глупой, возможно, абсурдной теории. Несмотря на всё произошедшее, та неделя осталась у неё под хорошим впечатлением. Гермиона действительно смогла отвлечься, позабавиться и даже разглядеть в нем на какое-то время хорошего друга. Она по-прежнему работала в книжном, маггловском магазинчике. Всегда спокойная и умиротворенная обстановка постепенно приелась и теперь ей просто стало скучно. И именно по этой причине она всё чаще стала думать и вспоминать о Малфое. Изначально она отгоняла даже самую малейшую мысль о нем, ведь после того приключения, она решила покончить с ним. Но теперь Гермиона всё же допускает мысли о Драко Малфое в своей голове. Возможно, она даже хотела бы с ним увидеться. Не то чтобы она скучает, просто его общество придавало хоть каких-то красок в ее жизнь. Он подарил ей незамысловатый браслет и пару книг, который она привезла и поставила на полку рядом со своими. Браслет же она не носит, он красиво лежит в коробочке. Гермиона быть может хотела бы надевать его, но ей кажется, что лучше она оставит пережитое с Малфоем в этом браслете; прекрасная неделя с неплохим компаньоном в изумительном месте. Недавно она виделась с Гарри, который был в норме. Семейная жизнь, забота друг о друге — помогли восстановиться куда быстрее. Их общение было достаточно пресным, то ребячество уже прошло, и волнующих тем не было, диалог совсем не клеился. Они поговорили ни о чем, обменялись сухими жизненными фактами, попили чай, да и разошлись. От былого Золотого Трио осталось лишь название и героическое прошлое. Кто бы мог подумать, что всё кончится именно так? Несмотря на то, что она спасла весь магический мир, о ней теперь никто и не вспомнит. Очередной рабочий день подошёл к концу. Погода была тёплой, но на улице было душно, от чего хотелось быстрее раздеться и пойти в душ. Луны тоже сегодня не было видно. Гермиона уже подходила к своему маленькому, но достаточно уютному дому. Грейнджер не любила большие дома, потому что, когда живешь одна в большом доме одиночество ощущается куда сильнее. Именно из-за этого, она приобрела маленький уютный домик с небольшим садом и маленьким количеством соседей. Соседней она тоже не особо любила, хоть и не хотела быть всегда одной. Люди, живущие по соседству часто бывают хорошими друзьями, но как правило — ненастоящими, да и очень много шума в доме или около него Гермиона не любила. Она по натуре любит спокойствие и тишину, сосредоточенность на определенных деталях, к тому же Грейнджер — гриффиндорская волшебница, явный перфекционист. Открыв дверной замок двумя поворотами ключа, Гермиона прошла в прихожую и бросила со звенящим звуком ключи на полку. Она скинула легкий джемпер и кроссовки, а после включила свет. Тусклая лампа освещала плохо, поэтому девушка не сразу заметила светловолосого, нежданного гостя. Парень находился возле книжной полки, разглядывая, проводя по корешкам книг и открывая одну за одной. В некоторых он даже нашёл пометки и закладки. Чаще всего выделенные цитаты были из художественной литературы. Его интерес привлекали цитаты, выделенные в тексте, или выписанные на вложенный листочек.«Жизнь до такой степени разочаровывает нас, что в конце концов мы начинаем верить, будто литература не имеет к ней никакого отношения, и с удивлением наблюдаем, как драгоценные мысли, донесенные до нас книгами, выставляются напоказ, не боясь обветшать, прийти в негодность, выставляются непринужденно, как будто, так и надо, в нашу повседневную жизнь.
Марсель Пруст»
Малфой с тяжелым сердцем подумал о правоте его слов. Он любил читать. Книги всегда привлекали его своей загадочностью и самое главное своей способностью заставлять забыться. А забываться в его случае ему приходилось постоянно. Позже захлопнув книгу "Обретенное время", наткнулся на следующую. Небольшая книга в мягкой обложке, явно маггловского издания под названием "Большие надежды". Ярко-розовая закладка бросилась сразу в глаза и заставила раскрыть книгу, чтобы почувствовать запах столь знакомого пергамента и бумаги.«Я из трусости не сделал того, что заведомо надлежало сделать, так же как раньше из трусости сделал то, чего делать заведомо не надлежало.
Чарльз Диккенс»
Драко задумался, ведь эта выделенная фраза как никогда описывала всё его небытие. Был ли он трусом? Сейчас он думает, что да. Ведь он мог пойти против всего и встать на сторону Ордена, но он придерживался отцовского воспитания и семейных приоритетов. А сейчас... Сейчас он же вновь идет на поводу у семьи. Снова делает всё что они просят, даже то, что может испортить жизнь ему и девушке, которая не заслуживает этого. Подняв глаза, она уставилась на его широкие, однако худые плечи. Гермиона недоумевала, но в то же время приободрилась и находилась в замешательстве. — Малфой... — довольно тихо, но с придыханием сказала Грейнджер. Она прошла в комнату светлых чертополоховых оттенков. Небрежно она рухнула на диван, продолжая смотреть на него, а Драко настоятельно продолжал делать вид, что не замечает ее. — Ты что-то хотел? Или будешь продолжать тратить мое время? — Гермиона сказала это без агрессии и злости, просто обессиленно, возможно, обреченно. — Грейнджер, во-первых, добрый вечер. А, во-вторых, если бы я что-то хотел, то сделал бы. Тебе ли не знать, правда? — он обернулся к ней через плечо, не поворачиваясь до конца, держа в руках, заинтересовавшую книгу. Однако даже в таком положении Гермиона заметила прищур его вечно пустых и фальшивых глаз. А всё это дополняла привычная ухмылка. Девушка не выдержала и резко встав с места, стремительно направилась к Драко. Она подошла к нему, встав почти как Малфой, взглянула на его руки, державшие в руках книгу. Не обратив никакого внимания на обложку, она выхватила книгу из рук и поставила на свободное место полки. Книга была старой. Это издание волшебного мира, она читала его всего лишь единожды и скорее всего пожалела. Сюжет и содержание романа подвели и вызвали противоречивые, даже печальные чувства. Предательство, обман и подробно описанные страдания главного героя — основные аспекты книги. Гермиона не знала откуда она у неё и зачем она тогда решилась ее прочитать, но факт оставался неизменным — разочарование пропитало книгу. Малфой схватил ее за запястье и обратил внимание на мелкие шрамы на предплечье вокруг давнего шрама, выцарапанного его теткой Беллатрисой Лестрейндж. По его лицу она поняла, что он заметил и первая осмелилась посмотреть ему в глаза. Драко бережно отпустил ее запястье, коснувшись продолговатых шрамов. Он тоже поднял серые глаза и встретился с ее взглядом карих глаз. — Зачем? — Малфой был таким, что спрашивал только то, что его действительно интересовало. Он не был лицемерным, хоть и был циником. Ее губы приоткрылись и снова закрылись. Она не знала, что тут можно сказать. Глупо было рассказывать подобные трагичные ситуации жизни человеку, что не воспринимает ее всерьез и вечно играет с ней. Ее молчание заставило его напрячься, и он отпустил ее руку. Сейчас он был искренне заинтересован, ему действительно хотелось услышать от неё причины или историю, но она молчала. Ничего не говорила. Грейнджер была умна, и он знал это, и было странным надеяться на то, что она начнет доверять ему. И всё-таки спустя минуту, она заговорила: — Это было после окончания войны, когда я осталась одна, — она стыдливо опустила глаза. Ей было стыдно признавать, что она осталась одна, что в тот момент ей не помогли друзья, которые так долго были ее опорой. — Рон тогда сказал, что хочет пожить где-то вдалеке отсюда, Гарри был с Джинни. Я их не виню просто тогда мне так было проще пережить всё. Я могла бы их убрать магией, но оставила. Оставила, как память о том, куда нельзя вернуться. — Гермиона не знала зачем она, сказала всё это ему. Они никогда не говорили о чувствах или тяжелых моментах, а сейчас она словно открыла перед ним частицу себя. Он подумал о том, что ей причинили и причиняли столько боли и унижения, однако она не сдалась. Она всё выдержала. Но его действительно удивлял тот факт, что она не озлобилась на всех и всё, что не стала замыкаться в себе, а осталась такой же чистой. Только, к сожалению, без той искорки радости в глазах. Лицо Малфоя не выражало ничего особенного. Но сейчас он видел ее искренность. Ему была видна та сторона Гермионы Грейнджер, что многие не смогли увидеть. Ему льстила мысль о том, что он смог добиться ее доверия, а значит дело оставалось за малым. Слова сами проскочил в его голове: "Ты доверяешь мне Гермиона Грейнджер, чтобы ты не говорила. Доверяешь." Возможно, он и хотел бы как-то ее поддержать, но не умел. Его не учили помогать кому-то, поддерживать. Драко не научили даже любить. Драко другой рукой коснулся ее затылка и прижал ее к своей груди, а другой рукой приобнял за спину. Гермиона не сопротивлялась. Она безвольно прижалась теплой щекой к Малфою. Драко почувствовал ее аромат, волосы, словно жгучая тянущаяся нуга, разливались своим запахом, а кудри приятно щекотали подбородок. — Ни один шрам не портит тебя, Грейнджер, — слова были истиной, которую Драко скрывал с первого курса. Малфой не переносил грязнокровок и сам называл ее такой, но всё это лишь воспитание. Месяц назад он бы посмеялся над своими мыслями, а теперь стоит и обнимает одну из таких же: девушку с грязной кровью. Было ли ему противно или омерзительно? Нет. Он с уверенностью мог сказать, что устои относительно грязной крови и превосходство чистой — явная ахинея. — Драко, аккуратно, а то я подумаю, что ты в меня влюбился, — Гермиона начала хихикать. Малфой выпустил ее из своих не особо крепких объятий. — Ты так не обольщайся, кукла, — Драко называл ее куклой, что было странно для многих, как и для неё, но ему нравилось. Гермиона действительно напоминала ему куклу. Кукла, от того, что и внешне: длинные, вьющиеся, густые волосы, дополняемые веснушками, большими, медовыми глазами, и внутренне: сломленная, разбитая и ведомая. Именно так позиционировал ее для себя Малфой. Напряженная обстановка улетучилась, оставив после себя приятное послевкусие доверия. Они пробыли еще какое-то время вместе. Гермиона предложила Малфою остаться ненадолго, иначе одиночество утопит ее. Он согласился, точнее у него не было выбора. Он же не может снова всё испортить. Занятие они нашли быстро. Малфой предложил почитать. Такая довольно интимная обстановка, но без какого-либо подтекста или намека. Малфой сидел на диване, одной рукой держа в руках книгу, а второй опирался на подлокотник. Гермиона же забралась в кресло с ногами, согнутыми в коленках. Она обняла их руками и положила голову на колени. Они были почти друг напротив друга. Зрительный контакт Гермиона поддерживала постоянно, но только не физический. Ей нравилось разглядывать его. Аккуратные, но словно сталь, острые черты лица, выточенная фигура и аристократические манеры — привлекали внимание многих девушек, да, что скрывать, и парней тоже. Гермиона невольно улыбнулась собственной мысли. Она слушала, но через раз. Мысли сами собой уносили куда-то вдаль, а бархатистый голос Драко успокаивал. Малфой читал, как ему казалось совсем мало, но вдруг услышав легкое посапывание и заметив, что звуков бодрствования она не подает, отнял глаза от книги. Маленькая Грейнджер, свернувшись на кресле мирно спала. Устав от тяжелого рабочего дня и успокоившись в компании Малфоя она заснула. Драко вновь подумал, что Грейнджер действительно доверяет, ведь кто в здравом уме засыпает, оставляя себя совершенно беззащитной, в присутствии врага. Но он не был врагом, уже давно нет, даже, если еще сам этого не понял. Тихо закрыв книгу, Драко встал и спокойным шагом, не издавая лишних звуков, подошел к спящей Гермионе. Дальнейшие его действия, были оправданы заботой и проявлением нежности для достижения цели. Так думал он, но являлось это таковым? Он бережно поднял ее хрупкое тело на руки, почувствовав некую власть над ней и ее жизнью в целом. Аккуратно дошел до спальни и положил ее на подушки. Он убрал кудряшки от лица, откинув их. Накрыв ее теплым большим одеялом, Малфой оказался рядом с ней на краю кровати. Он нежно погладил ее щеку со словами: — Карамельных снов, кукла. — Можно подумать, что Малфой уже взял за привычку вечно гладить ее щеку, но что-то в этом жесте было такое знакомое и родное ему, что он не сдерживался. Еще какое-то время он пробыл в ее доме, но после покинул его, решив, что совместная ночь сейчас совсем не к месту. Он ушел, предварительно оставив записку в книге, которую они с таким упоением читали. Утро. Погода ясная, солнце заливает светом улицы города. У Гермионы сегодня был заслуженный выходной. Вчера она засиделась и сегодня сон явно не хотел отпускать ее. Она пролежала в кровати до половины двенадцатого, и лежала бы дальше, но услышав шум на кухне поспешила встать. Она совсем позабыла, что вчерашний вечер она провела с Драко и стоило встать пораньше, а не валяться в постели до обеда. Медленно подняв голову с подушки, она накинула халат персикового цвета и пушистые белые тапочки. Несмотря на теплую погоду, она чувствовала, что ее подмораживает, возможно от того, что только что проснулась. Сложив руки на груди она поплелась, немного шаркая ногами, на кухню. На кухне играло какое-то радио, а на плите готовили завтрак. Гермиона увидела только спину, но как же она удивилась, когда привычные жесткие светлые волосы вдруг оказались кудрявыми, рыжими. Парень что-то напевая и пританцовывая, готовил по всей видимости завтрак. — Рон? — больше с вопросом, чем с радостью произнесла Грейнджер. Он обернулся и завидев ее, тут же ринулся к ней. Он обнял ее крепко, от всей души как только мог, а после обхватил ее крохотное лицо своими крупными ладонями и поцеловал. Он явно жаждал этого поцелуя. Гермиона аккуратно приостановила его и от этого он опешил. Она была возмущена и в замешательстве. Столько времени они не виделись, он ушел лишь потому что хотел свободы, а тут вернулся без объяснения причины. Отстранив, она оглядела его. Лицо стало более взрослым, обросло щетиной, те пухлые щеки, которые всегда были набиты едой теперь пропали. Появилась некая усталость, которая выражалась в потускневшем цвете лица и покрасневших глазных яблок. Она взглянула на него с неким презрением. Примерно подобным взглядом она смотрела на него раньше при мелких провинностях. — Гермиона, ты что не рада меня видеть? — без тени сомнения и робости проворчал Рон. И не дождавшись ответа сказал: — Присаживайся, я приготовил твои любимые блинчики с медом, — Гермиона всё еще была с просони, поэтому легкая сонливость покрывала лицо. — Я для начала умоюсь, а еще, к твоему сведению, я перестала их любить после твоего отъезда. Она, не издавая звуков и не слушая его возмущений, направилась в ванную. Ей нужно было прийти в себя и обдумать дальнейший план действий. Поначалу теплая вода привела в чувства. Столько вопросов накопилось у неё к Уизли, что от растерянности она решила уйти. Гермиона понемногу добавляла горячей воды в душе, чтобы кожа обжигалась, а разум начинал просыпаться. Одним из главных вопросов был тот, почему он вернулся, и чего же теперь он хочет от неё? Но ответ, который сразу же пришел в голову, напугал ее. Если Рон вернулся, чтобы снова всё начать сначала, то, что же теперь будет с ее привычной жизнью. Работа, дом, в конце концов Малфой. Что же тогда будет с ним? А любит ли она всё еще Рона? Он ведь бросил ее, она хоть и старалась его оправдать, но факт оставался фактом. Рон оставил ее одну, в такое тяжкое время. — Гермиона я не знаю, что ты теперь любишь, но думаю, от чая ты не откажешься, — с улыбкой проговорил он. — Не откажусь, — она постаралась улыбнуться, чтобы не смущать его, но вышло как-то криво и не совсем естественно. — Зачем ты пришел, Рон? — с толикой отчаяния сказала Грейнджер, в тот момент, когда в дверь постучали и на пороге оказался Малфой. Кухня была прямо напротив входной двери и через коридор прихожей можно было увидеть всё. Слизеринец и гриффиндорец встретились взглядами. Что-то ей подсказывало, что хорошим это не кончится. Вражда, длинною в десятилетия. Драко и Рон не находили общего языка никогда, что же сейчас могло поменяться? Правильно, ничего. Гермиона подошла к светловолосому парню, оставив Уизли младшего ждать на кухне. Но от прежнего Малфоя и след простыл. Вчерашний, искренний и заботливый Драко испарился при виде Рона. Драко не устраивал никаких сцен или расспросов, как это мог бы сделать Рон, да у него и не было оснований на подобное. Малфой безэмоционально сказал: — Доброе утро, Грейнджер. Вижу у тебя гости, — она отступила на шаг, дав понять, что он тоже может войти. Но в душе она надеялась на его благоразумие, и отказ от этого вежливого приглашения. — О, нет, кукла, я занят, — краткий, бесчувственный ответ Малфоя подпортил настроение, на его слова она лишь сказала: "Доброе утро". Он отдал ей в руки принесенный завтрак и какао, а после аппарировал, оставив ее наедине с бывшим парнем. Она достала круассаны, которые были в точности как те, что он приносил ей в Исландии. Улыбнулась и тут же помрачнела. Вместо милых утренних бесед за завтраком с Драко, она будет разбираться со своим прошлым по поводу своего настоящего. Рон неодобрительно расценил всю ситуацию и закидал ее вопросами о так называемом хорьке. Долгая беседа с Роном привела ее к тому, что в очередной раз он думает только о себе. — Я всё еще люблю тебя, Гермиона, — с долей обреченности сказал последнюю фразу гриффиндорец, на что получил достаточно рациональный ответ, сломленной девушки. — Люди говорят, что любят тебя, но на самом деле они лишь хотят видеть и чувствовать, как ты любишь их, заставляя их думать о себе, — на одном дыхании безапелляционно произнесла она. — Рон, ты был нужен мне тогда, когда я думала, что жизнь исчерпала запас счастливых моментов, когда я решила, что всё обречено и жизнь кончена, но ты убежал от всего этого. Убежал от меня. И после этого ты заявляешься ко мне и просишь моей чистой и искренней любви? Ты думаешь я настолько глупа или бесчувственна? Прости, но я не верю твоим словам, просто не могу поверить, понимаешь? — она постепенно повышала голос и тут сорвалась уже на истерический крик. Она так давно хотела с ним поговорить, что теперь, когда у неё есть возможно, эмоции просто зашкаливают, а адреналин бьется в сосудах. Они еще долго стояли и разговаривали, истерили и кричали, пытаясь прийти к выходу, которого не существовало. Они стояли, словно два незнакомца, пропитанные чувствами друг друга.