Наши отношения были всего лишь спором?

— Я… Я решил, что… — Тэхён всхлипывает и наконец встаёт с подоконника. — Я готов начать всё с чистого листа… Простить тебя…. Чон грустно улыбается и расставляет руки для объятий, в которые сразу падает Тэхён и, уткнувшись в грудь, даёт волю слезам с полной силой. — Я люблю тебя, Тэ, — шепчет Чонгук, гладя его по голове. — Я скучал… — Я тоже скучал… Пообещай, что так никогда не поступишь, — Тэхён плачет, но уже от счастья. — Я доверюсь тебе последний раз… Самый… — Обещаю… Больше никогда так не поступлю, тогда даже не знал, что влюблюсь в тебя… — Чонгук грустно улыбается, дрожащими руками перебирая волосы на голове омеги. — Ты говорил про то, что строил планы на семью, ведь так? Я бы тоже очень хотел осуществить это, ТэТэ… — Правда? — Глаза Кима загораются. — Я тебя люблю… — Он даже не вылезает из объятий, несмотря на звонок. — Но нам придётся опоздать на пару. — Зачем опаздывать, я могу тебя отпросить, и мы поедем ко мне домой, — улыбается Чонгук, целуя синюю макушку. — Я «за»… Я посижу тут, отпросишь? Сейчас та же пара, что и прошлая. — Конечно, — улыбается Чон, целуя омегу напоследок. Уже в аудитории говорит: — Извините, Мистер Ли, Тэхёну стало плохо, я отвезу его в больницу, — произносит Чонгук, осматривая аудиторию, и натыкается на полный ненависти взгляд Чимина, прожигающий изнутри, от чего даже не по себе становится. — Хорошо, пожелай ему скорейшего выздоровления, — ничего не подозревая, говорит препод и затем продолжает объяснять студентам тему. — Отлично, — улыбается Чонгук и заходит в мужской туалет, где его ждёт Ким. — Тебя отпустили, поехали ко мне. — Ура! — Тэхён накидывается альфе на шею, вдыхая столь любимый аромат тёмного шоколада, а когда его начинают нести на руках, взвизгивает, но потом обвивает шею любимого руками. — Ты такой милашка, Ким Тэ, как же я люблю тебя, — шепчет альфа на ухо, подходя к машине, и усаживает на переднее сидение. Посередине поездки по машине начинает разноситься тонкий запах вишни, отчего Ким бледнеет. — Гуки… Течка… — шепчет омега, держась за живот. — Айщ… — Милый, потерпи, сейчас приедем домой, я сбегаю за обезболивающим, — шепчет Чон, а сам чувствует, как в штанах становится тесно. — Потерпи, пожалуйста, почти приехали. — Стараюсь… — Запах вишни наполняет машину полностью, а сам Ким чувствует дикую боль в животе, смешанную с возбуждением. Только бы доехать… Машина подъезжает к многоэтажному дому, Чонгук поднимает любимого на руки, потому что сам ходить тот не может от боли в животе. Как только Чонгук попадает в квартиру, он, даже не раздеваясь, укладывает Кима на кровать, а сам бежит в аптеку как можно скорее. Купив всё необходимое и немного сладостей, которые любит омега, Чонгук забегает в квартиру, которая вся наполнена вишнёвым запахом. Надев худи, который не просвечивает стояк, Чонгук заходит в комнату, нет, даже забегает, замечая Кима, который скрутился калачиком на кровати. — Гуки… Мне так плохо… — скулит Тэхён, поднимая глаза на Чонгука. — Я принёс обезболивающее, — произносит Чонгук, выкладывая таблетки на руку, и наливает воды. — Вот, выпей, должны помочь. — Спасибо… Ты не мог бы посидеть со мной? — шепчет Ким. — От запаха альфы мне становится легче, особенно потому что это твой запах… Чонгук лишь ложится рядом, укладывая любимого омегу на живот, чувствует, как штаны последнего стали мокрыми от смазки. — Тише, милый, всё хорошо, — шепчет Чонгук, обнимая младшего. — Я рядом, люблю тебя. — Я тоже… — Тэхён прижимается ближе. — От твоего запаха мне действительно легче. — От возбуждения он потирается о Чона, прижимаясь вплотную, и тот сглатывает. — Ты специально? Я ведь могу не сдержаться, — шипит Чонгук, потому что от действий Кима стояк стал ещё более каменным. — Прости, но даже если бы я хотел, я бы не смог… Я боюсь, что ты воспользуешься мной, а это окажется очередным спором… — Ким еле слышно всхлипывает, но этого хватает, чтобы Чонгук прижал омегу к себе, поглаживая по голове. — Ничего, это закономерно, в этом виноват только я, твоей вины нет, — грустно хмыкает Чонгук, целуя младшего в макушку. — Но скоро я завоюю твоё доверие, увидишь. — Я верю… Но боюсь… — Ким плачет опять. Всё же течка делает его слишком чувствительным, и омега часто сталкивается с перепадами настроения. — Милый, не плачь, знаешь, как мне больно, когда ты плачешь? — Чонгук прижимает его ближе к себе, целуя всё лицо. — Каждый раз я виню себя в этом… Прошу тебя, не плачь, я того не стою… — Ты этого не стоишь, но зато стоишь моей любви, — улыбается Тэхён, целуя альфу в губы. — Люблю тебя, малыш, — шепчет Чон, гладя по голове Кима. — Я больше не подведу тебя, милашка. — Я верю, — шепчет тот, а совсем скоро сопит. Ну как сопит — приотворяется, чтобы проверить кое-что. Он видел много роликов с проверкой парней. — Малыш, ты уснул? — хихикает Чон, всё ещё гладя Кима. — Ох, как же мне стыдно перед тобой… Каждую ночь я винил себя в случившемся… Ненавидел, хотел убить… Каким же я мудаком был… Расположил твоё доверие к себе, а потом… Но и влюбился сам… — Чонгук разговаривает сам с собой, продолжая гладить младшего по голове. — Но я больше так не поступлю… Никогда… Обещаю тебе, малыш… — шепчет Чонгук, целуя «спящего» омегу в лоб. — Я верю… твои слова звучат очень убедительно… — Открывает глаза неспавший Ким, на что Чонгук вздрагивает. — Ты всё слышал? — Чонгук бледнеет. — Да… Зачем ты хотел убить себя? Зачем? — Тэхён начинает плакать опять. — Я же люблю тебя… что бы я делал, если бы ты убил себя… — Ким начинает истерить. — Прошу, не плачь, — Чонгук сам готов заплакать. — Или я тебя защекочу! — Чонгук вспоминает самый верный способ, который они использовали с ревущим Тэхёном раньше. — Попробуй только… — всхлипывает тот, как резко взвизгивает от щекотки. — Чонгук! Боже! Хах! Прекрати! Ахах! — Вот мы и успокоились, — смеётся Чон, но Тэхён снова начинает плакать, поэтому получает новую порцию щекотки, от которой звонко смеётся. — Гуки! — верещит тот, когда пальцы старшего налетают на его бока. — Перестань! Вхах! Я не буду плакать! Хватииит! — Лааадно, — ухмыляется Чонгук, целуя младшего в нос. — Кофе будешь? — улыбается он, смотря на довольного омегу. — Только с огромным количеством молока и сахара, — произносит Тэхён, корча рожицу. Животу стало лучше, что не может не радовать омегу. — Естественно, мой повелитель, — хмыкает Чон и пытается встать, но Тэхён крепко вцепляется в него руками. — Я хочу с тобой пойти, но идти не могу, живот болит, — капризничает Тэ, вися на Чонгуке. — Так уж и быть, понесу, — хихикает Чон, поднимая младшего на руки. Смотря на счастливого Тэ, альфе становится стыдно, что он смог предать доверие этого солнца…