Мотыльки в её волосах

      Она вышла из камина ближе к вечеру, как они и договаривались, и Драко не смог сдержать улыбки. Не смог скрыть того удовольствия, что вызывало у него её присутствие. Гермиона улыбнулась в ответ, а потом он поймал её в свои объятия и позволил себе сразу же, не медля, поцеловать. Смять пухлые красные губы, упиваясь их вкусом и цветочным ароматом от её распущенных кудрявых волос. Бесстыжее ослепляющее счастье немедленно затопило всё его существо. — Драко, привет, — Грейнджер с прерывистым вздохом наконец-то отстранилась, но он не отпустил её от себя, крепко удерживая за талию. — Я очень голодная, сбежала от Поттеров пораньше, а то пришлось бы остаться. Может быть, ты для начала покормишь меня?       Облизав губы, на которых ощущался сладковатый вкус её помады, Малфой восхищённо оглядел праздничное платье Грейнджер — алого оттенка, в сверкающих пайетках. Открытые плечи и руки. Соблазнительное декольте. Это всё сегодня его…       Он бы сначала попробовал её. Но, как вежливый хозяин, унял свои желания и смилостивился: — Покормлю, так уж и быть, чтобы у тебя сил хватило на всю ночь…       Она рассмеялась, ласково оглаживая ладонью его гладко выбритую щёку: — Какие грандиозные планы, в нашем-то возрасте.       Это напомнило Драко о его прошлых нападках на неё. О том, как несправедлив он был, злобно попрекая её возрастом, лишь бы отвадить от сына, хотя совсем так не думал. Грейнджер выглядела великолепно. Если бы он не знал её со школьной скамьи, то наверняка решил бы, что ей нет и двадцати пяти лет. Сейчас ему было если и не стыдно, то немного неловко за своё прошлое грубое поведение. — Кто старое помянет… — начал он, пытаясь сгладить эту неловкость. — Драко! — она заливисто расхохоталась. — Нет, правда, — он почти смущённо усмехнулся. — Давай забудем хотя бы на сегодня, каким неотёсанным болваном и грубияном я могу быть. Совершенно не умею быть милым, но ради тебя попытаюсь.       Он ухмыльнулся. — Плюшевый Драко Малфой? Удивительно, — Грейнджер недоверчиво фыркнула и, как кошечка, с мягкой улыбкой прильнула к нему, целуя в краешек губ. — Интересно, сколько ты продержишься?       Как же ему нравилось лицезреть её такой ласковой, податливой, манящей. Он мог не читать её мысли, видел невооружённым глазом, что всё в ней стремилось к нему. Гермиона не скрывала этого. Не играла, не притворялась. Наверное, именно эта искренняя естественность и сразила его окончательно. Он еле заставил себя расцепить объятия и, мягко подталкивая её за талию, повёл в сторону лестницы: — Вот скоро и узнаешь… Пойдём. Буду тебя удивлять. — Ты делаешь это постоянно, — промурлыкала она, оглядывая украшенный холл. — У вас очень красиво, Драко. Кстати, где Скорпиус? У Нарциссы, как и планировалось? Он говорил тебе, что думает по поводу меня и Перкинса? — Переживаешь? — как бы ему не хотелось не вспоминать о сыне в такой день, этого было трудно избежать. Гермиона, вероятно, не могла не беспокоиться о мальчишке.       В отличие от его отца. — А ты нет? — она закусила губу, грустнея.       Пока Малфой думал, что ей ответить, они поднялись на второй этаж. Самые первые на их пути высокие светлые двери распахнулись, открывая чудесный вид. Они вошли в просторную комнату, которую эльфы мастерски преобразили в рождественскую сказку — полумрак, мерцающие свечи, овальный стол, полный аппетитных блюд, сияющая огоньками ель, упирающаяся макушкой в потолок, небольшой камин, где поскрипывали горящие дрова. Из такого камина точно никто не выйдет в неподходящий момент.       И круглая кровать, спрятавшаяся в тёмном углу под навесом из бордовых портьер. Шикарная, мягкая, словно зазывающая всё бросить и улечься на ней вдвоём. Малфой улыбнулся уголком губ, планируя так и сделать в ближайшее время. — Драко! Здесь чудесно… — Грейнджер оглядывала каждую деталь интерьера с неприкрытым восхищением. — Мне очень нравится.       Она погладила край стола, укрытого серебристой скатертью. Тронула пальцем красную узорчатую салфетку, прошлась по грани хрустального блюда с фруктами и сырами. Обернулась, рассматривая обстановку вокруг, заметила кровать и тихо усмехнулась. Поймала его лукавый взгляд, но ничего не сказала. — Присаживайтесь, мисс, прошу. — Драко выдвинул стул, помогая ей занять место за столом.       Не устояв, он взял Гермиону за руку и, наслаждаясь нежностью её кожи, поцеловал тонкие пальцы. На её щеках сразу же вспыхнул румянец, который ему захотелось почувствовать губами. Он еле удержался, чтобы не склониться и не продолжить целовать её. Всю. Прямо сейчас.       И снова в его голове заметались удивлённые мысли. Как можно так желать женщину, что её близость настолько сводит с ума? Что не хочется отрываться от неё, как от любимого напитка? Не хочется прекращать дышать ею, как воздухом? — Шампанского, эльфийского вина? — Драко сел напротив, не спуская с Грейнджер жадного взгляда. — Или, может быть, огневиски? — Шампанского, пожалуйста, — скромно ответила она, укладывая на колени салфетку.       Бутылка сама взлетела в воздух и наполнила бокалы, пока они смотрели друг на друга в ожидании. Малфой поднял свой фужер: — За тебя, милая.       Гермиона, благодарно улыбнувшись, отпила маленький глоток, а Драко продолжил: — Насчёт Скорпиуса и нас… Хочу, чтобы ты знала мою позицию по этому поводу, — он поставил бокал на стол, и она кивнула, внимательно слушая. — Я считаю, что наша с тобой… — он задумался, как бы точнее назвать происходящее между ним и Грейнджер. — Наша связь естественна: меня тянет к тебе, а тебя ко мне. Я прав? — Она снова кивнула, разглядывая его с ласковой полуулыбкой, и он тоже улыбнулся ей одним уголком губ. — Это естественно и, на мой взгляд, правильно. Мы подходим друг другу. — Правда? — она удивлённо приподняла брови. — Не сомневайся, — подтвердил Малфой. — И хотя я тоже не уверен в том, насколько адекватно воспримет нас двоих мой сын, думаю, он это переживёт. Скорп умный, рассудительный парень. Он поймёт. Возможно, не сразу, но он примет наши отношения. Когда наступит подходящее время, я поговорю с ним, постараюсь донести, что я… — он резко остановился, потому что вдруг понял, что ещё чуть-чуть и признается Гермионе в том, что влюбился в неё, как мальчишка.       Нет, не стоило так торопиться. Драко отпил ещё шампанского, словно у него пересохло во рту. — В общем, просто поверь мне, всё будет хорошо, — уверенно закончил он и улыбнулся шире, указывая на стол, полный разнообразной еды. — Угощайся, это всё для тебя. — Благодарю, о щедрый и гостеприимный хозяин, — мягко усмехнувшись, волшебница осторожно потянулась к салатнице, которая тут же сама подалась ей навстречу.       Магия Драко, что витала вокруг невидимой помощницей, как умелый официант, аккуратно наполнила её тарелку, добавив кусочек жареной утки и немного тушёных овощей. Малфой дал эльфам выходной на сегодняшнюю ночь и на завтра: они и так очень много сделали, чтобы создать красивую обстановку и приготовить пиршество для двоих в рекордно короткие сроки. Пришла его пора действовать, и теперь Грейнджер с тихим восторгом наблюдала, как её желания исполнялись по мановению Малфоевской руки. — И ещё… Скорпу не пришлось по нраву то, что ты вытворяла на балу с Перкинсом. Он зашёл ко мне и выглядел ужасно разочарованным. Так что твоя «замечательная» затея удалась, — Драко недовольно покачал головой, показывая, что думает по этому поводу. — Я ничего такого не вытворяла, в отличие от тебя, — на щеках Гермионы вновь появился румянец. По её сверкающим глазам Малфой считал, что она вспомнила о случившемся в закутке под лестницей, и хитро ухмыльнулся. — Прекрати смущать меня! — Я смущаю тебя? Как интересно…       Она отмахнулась от него. Помрачнела: — Я не могу не волноваться о Скорпиусе. Потому что чувствую некоторую ответственность за него. Я переживаю, что, несмотря на свою рассудительность, он натворит глупостей. Он ведь ещё такой мальчишка. Ранимый и… влюблённый. Всё получилось как-то грубо, сумбурно, будто я оттолкнула его, как ненужного мне человека, бросила. И мне не по себе, ведь это не так. — Ты боишься причинить ему боль, — Драко понимающе качнул головой. — Но без боли он не вырастет. — У него было и будет достаточно боли, — возразила она. — Сам посуди, он эмпат. Он испытает её в большом количестве. Если, конечно, пойдёт дальше и разовьёт свой талант. Не хочу, причинить ему ещё больший урон…        А Малфой не хотел, чтобы она начала истязать себя за то, что они сошлись. Он, в отличие от Гермионы, не ощущал вины за свои чувства. И очень надеялся, что и она тоже скоро перестанет себя грызть за это. — Но так и будет. Так уж сложилось, что он должен прочувствовать и такую грань жизни, как безответная любовь, — проговорил он, стараясь убедить её. — Знаешь, Скорпиус иногда напоминает мне бабочку под стеклянным куполом. Причём не я его туда посадил, он сам спрятался. После того, как Астория ушла… Пусть он сам всё обдумает и решит. Не становись ему мамочкой, ты ведь понимаешь, что это невозможно.       Она закусила губу, задумчиво водя вилкой по тарелке. — Прости, — он откашлялся, почувствовав, что её настроение неотвратимо падает. — Я не хочу портить этот вечер, Гермиона… Ты замечательная, правда. Я видел, как он тянется к тебе. Но это другое… — Я надеюсь, что он это переживёт. — Она грустно вздохнула. — А ещё он может узнать о нас неожиданно, прежде чем мы подготовим его… Перкинс уже знает. Оказывается, он начал о чём-то таком догадываться с самого первого дня. Помнишь, когда мы с тобой… — Гермиона поиграла бровями. — Решили искупаться в одном маленьком тропическом мире?       Перкинс знает? Драко эта новость нисколько не обеспокоила. — Что ж, отлично. Пусть знает. Кстати, я не прочь как-нибудь повторить заплыв в нашей голубой лагуне, — хитро ухмыльнулся он. — С продолжением. А то у меня гештальт не закрыт. — Драко! — рассмеялась она. — Мы договорились пока о тайных свиданиях, а ты хочешь устраивать встречи там, где нас может застукать любой волшебник из академии. Мне всё ещё стыдно перед Невиллом. — Если тайное станет явным для общественности, я не расстроюсь, — он улыбнулся, видя, что Грейнджер вновь искрит весельем. — Знаешь, чего я хочу? Сводить тебя в театр, спокойно гулять по Косой аллее с тобой за руку и познакомить с моими друзьями. У Забини шикарная вилла в Италии, мы могли бы все летние каникулы жить там, пить вино, есть вкусную итальянскую еду, загорать, путешествовать по красивым местам и… любить друг друга.       Гермиона растерянно моргнула, разглядывая его с изумлением и еле заметным смущением. Чёрт, кажется, последняя фраза была слишком… Слишком! В её больших глазах читалось так много разнообразных чувств и вопросов, на которые он пока не мог ответить. Не потому что был не уверен в себе и своих желаниях, нет, всё было гораздо хуже. Он боялся испугать Грейнджер своей жадной ненасытностью, что проснулась в нём с её появлением.       Он криво усмехнулся, разглядывая её. Красивая… Какая же она чертовски красивая ведьма…       Свечи отражались в карих радужках пылающими огоньками, мягкие световые пятна падали на нежное лицо, делая образ Гермионы эфемерным и таинственным. А в сочетании с красным сверкающим платьем она казалась пламенем. Огнём, в котором он бы сгорел дотла без раздумий. — А вдруг у нас с тобой не получится так долго продержаться вместе? — игриво спросила Грейнджер, сделав вид, что он не сказал ничего необычного. — А давай проверим? — с азартом предложил Малфой. — А давай.       Она рассмеялась, и они звонко чокнулись бокалами.       После этого они какое-то время угощались вкуснейшими блюдами, пили шампанское, смеялись, обсуждая свой первый опыт профессорства. Уютная обстановка и её смех, взгляд, голос, обаяние — всё это опьяняло Драко похлеще алкоголя. Когда они ненадолго замолчали, поедая уже друг друга взглядами, он щёлкнул пальцами и заиграла музыка. Саксофон, фортепиано, скрипка… Чарующие звуки волшебного музыкального оркестра заполнили тишину. Малфой поднялся из-за стола: — Потанцуем?       Гермиона вытерла губы салфеткой и с готовностью приняла его руку: — С удовольствием.       Подхватив улыбающуюся волшебницу за талию, он сразу же закружил её по свободному пространству, как мечтал сделать ещё вчера на балу. Сначала быстро, а потом всё медленнее и медленнее, наслаждаясь её близостью. Голова и так во всю кружилась. Грейнджер не спускала с него впечатлённого взгляда. Комната исчезла из периферии его зрения. Он видел и чувствовал только её. Её пышные развевающиеся кудри, сияющие глаза, алые манящие губы и тёплая узкая ладонь в его руке. — Помнишь рождественский бал в Хогвартсе? — спросила она вдруг. — Я хорошо помню, каким ты был. — Тот самый бал, когда ты танцевала с Крамом? — он задумался, и память услужливо преподнесла ему картинки из прошлого: она, тоненькая, угловатая, ещё совсем юная, но такая гордая и воодушевлённая в красивом нежном платье, под руку с важным дурмстранговским спортсменом. — Да, да! С Виктором, — весело подтвердила Грейнджер. — Ты меня удивила в тот вечер. Я тогда впервые понял, что ты не просто мозговой придаток святой троицы, а хорошенькая девушка, — признался Малфой.       Довольная улыбка засияла на её лице ещё ярче. — Вот об этом мне и хотелось рассказать — я помню твоё изумление. И знаешь, что я подумала в тот момент? — он с усмешкой пожал плечами. — Подумала: «Смотри сколько хочешь, Малфой, только я, такая красивая, никогда тебе не достанусь!»       Он рассмеялся, не веря ей: — Неужели так и подумала? — О, я отлично помню эту мысль, потому что твои широко раскрытые глаза и упавшая челюсть произвели на меня впечатление. Никогда не видела тебя настолько восхищённым мной. Обычно, увидев меня, ты всегда кривился, словно замечал нечто противное.       Он остановил танец. Потянул Грейнджер ближе к себе, обхватив её за талию. — Я восхищался тобой в школе. Восхищался и злился. Завидовал твоему умению, несмотря ни на что, всегда оставаться на высоте. Ты была лучшей во всём. — Он прижал волшебницу к себе ещё крепче. — Ты и сейчас великолепна, Гермиона, но вот чары прорицания точно не твоё. — Я знаю… — она обвила его шею руками. — И я этому рада… Рада, что я такая красивая сейчас здесь, с тобой. Я хочу этого. Хочу тебя.       Она уже не улыбалась. Её взгляд опустился на его рот. — Грейнджер… — от её откровенного признания дыхание у Драко перехватило, а тело словно опалила волна пламени. — Моя прекрасная ведьма…       Он хотел было податься к ней и расцеловать её красивые губы, что говорили столь приятные вещи, но она неожиданно пресекла этот порыв, немного отстраняясь. — Подожди. Хочу подарить тебе подарок, — Гермиона нервно сглотнула, словно не была уверена в своём выборе, и он отпустил её, с интересом следя, как она достаёт из своего красного клатча большую прямоугольную коробку, обёрнутую в золотую бумагу. — Чары незримого расширения, — Малфой присвистнул. — Ходили слухи, что ты в такой же сумочке прятала половину Хогвартской библиотеки. — Ага, конечно, кто бы мне позволил? — она, смеясь, вложила тяжёлую коробку в его руки. — Не знаю, понравится ли тебе. Я его сегодня так долго выбирала…       Драко с по-детски нетерпеливым любопытством быстро разорвал упаковку, обнаружив под ней чёрную бархатную поверхность. — Что же там? — он откинул крышку и, не скрывая удивления, воскликнул: — Волшебные краски? Холсты?       Внутри коробки, словно слитки золота, аккуратно лежали ряды тюбиков с красками, кисти и свёрнутые в рулоны специальные ткани. Всё самого лучшего качества. А он ведь долгое время не решался начать рисовать цветные магические картины. — Я видела, как ты рисуешь, и подумала, что тебе понравится. Это профессиональный набор, — Гермиона следила за его реакцией и, без сомнений, осталась довольной. — Там ещё книга с подробным обучающим курсом, — она указала пальцем на небольшой фолиант, корешок которого торчал между холстами. — Грейнджер, я мечтал о таком. — Драко не мог отвести глаз от её подарка, желая сейчас же всё бросить и начать творить. — Кажется, моё желание нарисовать тебя стало ещё более навязчивым. Но сначала я отблагодарю тебя.       Он осторожно положил коробку на край стола, чтобы это великолепие не упало, и медленно развернулся к волшебнице. Сузил глаза, представляя, как сейчас сорвёт с неё платье и зацелует всю целиком. Видимо, его взгляд был слишком опасен — Гермиона сделала шаг назад. — Драко! Я тебя боюсь… — рассмеялась она. — Может, не надо? — Иди ко мне, — проговорил он низким голосом, раскрывая объятия.       Она закусила губу. Карие глаза потемнели, а грудь в декольте возбуждающе вздымалась от прерывистого дыхания. Грейнджер неспешно направилась к нему, и как только его ладони коснулись тонкой женской талии, он немедленно поцеловал её. Горячо, жадно, чтобы она почувствовала, как сильно он жаждал этого. Как она нужна ему. Гермиона застонала, обвивая его тело руками, и они слились в оглушающем, сбивающем с ног поцелуе.       Губы плавились друг об друга, языки сплетались, и он не понимал, кто из них так громко и страстно стонет. Мир завертелся вокруг них, как будто они попали в воронку урагана. Драко полностью отдался чувствам. И в то же время каким-то образом снова начал «видеть» поверхностные всполохи её мыслей, словно настроился на одну с ней волну. Ощущал, как острые ноготки царапают кожу на его шее и затылке, как ошеломительно податливо тело Грейнджер, как горячо её сладкое дыхание, а под его полузакрытыми веками проносились все её желания, облачённые в смазанные чувственные картинки.       Это сводило с ума…       Застёжка на платье поддалась с первого раза, и он подхватил Гермиону на руки, уже полуобнажённую, в одних чёрных кружевных трусиках и чулках. И почти не отрываясь от её губ, сделал несколько шагов до кровати. Они упали рядом друг с другом, продолжая целоваться. Пока она пыталась сорвать с него одежду, Малфой гладил её, мял сочную налитую грудь, прижимал к себе за упругие ягодицы и хотел большего. Ему было мало, и ей, видимо, тоже. — Драко… Пожалуйста! — взмолилась она, наконец избавляя его от рубашки.       Коснувшись его кожи дрожащими от нетерпения ладонями, она застонала, словно мечтала об этом всю жизнь. Его грудь тут же подверглась атаке её горячих губ. Он повалился на спину, давая ей больше пространства для проявления своих желаний, и Гермиона оказалась сверху. Целовала, щекоча кудряшками. Ёрзала на его уже окаменевшем члене, заставляя Малфоя содрогаться от вожделения и хрипло рычать. Выгибалась к его пальцам, которыми он дразнил её соски и скользил вниз, к кружевному белью. Наклонялась, приникая теснее. — Гермиона… — рвано выдохнул Драко и потянул её к себе, снова желая видеть карие искристые глаза так близко, чтобы тонуть в них.       Он перевернул Грейнджер, подмял под себя и теперь сам наслаждался вкусом её кожи, целовал нежную шею, увлечённо сминал грудь ладонями, втягивал носом её запах и терял голову. Терялся в движениях и касаниях. Прижимался к её бёдрам своими и толкался в них, слушая её чувственные стоны. — Драко… Возьми меня! — умоляюще воскликнула она, и тогда он совсем потерял контроль.       Сердце грозилось вырваться из груди, внутри всё плавилось лавой, но он каким-то образом стянул с себя штаны вместе с боксерами, носками и обувью и навис над Гермионой. Замедлился, запоминая восхитительное зрелище. Одной рукой сорвал с неё трусики. Огладил стройную ногу в чулке, сгибая её в колене. Коснулся губами стройной щиколотки, не отводя глаз от умоляющего лица волшебницы. Дразня, провёл пальцами по её бедру, мягко скользнул по горячим влажным складкам. Грейнджер откликнулась шипением и нетерпеливым ёрзаньем. В мозгу вспыхнули жаркие картинки того, чего она ждёт от него, но Драко не хотел торопиться. Склонился, накрывая правый торчащий сосок ртом, поиграл с ним языком, потом с таким же намерением взялся за другой. Чуть прикусил его, при этом лаская головкой члена её пылающую жаром промежность, от чего Грейнджер изогнулась и захныкала. Тонкие пальцы гладили мужскую спину, путались в его распущенных волосах, притягивали к себе, умоляя двигаться дальше. — Пожалуйста, Драко, будь во мне… — прошептала она, и он больше не стал мучить ни её, ни себя.       Двинулся вперёд. Вошёл по самое основание в её горячее гостеприимное лоно, вызвав у них обоих громкий несдержанный стон, слившийся в единый порочный звук. А потом всё стало чертовски, невыносимо острым и он не мог больше остановиться, словно от этого зависело благо всего мира. Малфой целовал её лицо, шею и двигался в ней. Двигался, заключив в тиски объятий и желая, чтобы это длилось вечно…       Она первая задрожала, ловя эйфорию и превращаясь в его руках в расплавившийся пластилин. Вскрикнула, закрывая глаза от удовольствия. Он напряжённо следил за ней, за её прекрасным, исказившимся в блаженной судороге лицом, а потом и сам «улетел», кончая сильно и невероятно долго. И не отпускал её, пока не пришёл в себя. А потом повалился рядом с Грейнджер и слушая, как громко стучат их сердца в тишине, расслабленно рассмеялся. — Ты чего? — она перекатилась к нему на грудь, разглядывая Драко своими большими удивительными глазами, в которых искрились смешинки. — Прекрасное Рождество, милая… Лучшее за последние годы, — устало улыбнулся он, ласковым движением убирая со лба Грейнджер растрёпанные локоны. Его рука соскользнула на её спину, потом на ягодицы. — Я говорил уже, но хочу повторять это ещё и ещё: ты восхитительна, — он улыбался, когда она нежно целовала его в подбородок, и потянулся губами к её рту. — Спасибо тебе…       Он даже не знал, за что благодарил. Просто за то, что она была с ним рядом, за те потрясающие чувства, что он испытывал рядом с ней, за её доброту, за красоту, за подарок, в котором чувствовалась её внимательность к нему… — Чёрт! Я ведь тебе тоже приготовил подарок, — вспомнил Драко и осторожно вывернулся из-под её тела. — Секунду…       Он поманил с помощью Акцио узкий футляр, в котором прятался браслет из белого золота, и тот мгновенно оказался в его руках. Драко уселся, совершенно не смущаясь своей наготы, и раскрыл перед ней крышку. — Не самый продуманный подарок, конечно, — он немного виновато усмехнулся. — Зато очень по-рождественски.       Гермиона уселась напротив него, прикрываясь покрывалом, и, увидев его презент, ахнула: — Как мило, Драко! — Согласен, я так и подумал, когда его увидел, — он вытащил украшение и потянулся за её рукой.       Снежинки красиво заискрились многочисленными гранями на изящном запястье. Малфой не сдержался и поцеловал её ладонь. Проложил дорожку из поцелуев по предплечью вверх до плеча, а потом стащил с Гермионы ненужную тряпку и снова ненасытно целовал её тело, слушая, как она заливисто хохочет: — О, боги, подожди, подожди! Дай мне прийти в себя!       Он с усмешкой улёгся на кровать, теперь уже не выпуская её из объятий. Гермиона, тихо посмеиваясь, легла на него спиной и, подняв руку с браслетом вверх, залюбовалась его подарком: — Очень красиво, спасибо, Драко. — Это ты красивая… — комплименты сыпались из него, как из рога изобилия, и Малфой не хотел удерживать это в себе: чувства переполняли его. — Помнишь, когда я ворвался к тебе, словно меня укусил дикий кабан? — почему-то на ум пришёл тот самый день, когда он впервые дотронулся до неё и словно обжёгся об её невыносимо нежную горячую кожу. — Я с катушек съехал, увидев тебя в том халате. А прикоснувшись к тебе… Я так сильно захотел тебя и злился, что ты спишь с моим сыном. Что-то страшное творилось в моей голове в тот момент… — он тряхнул волосами, понимая, что тогда мог сделать непоправимое, и это навсегда бы отвернуло Гермиону от него. — Сумасшествие какое-то. — Ты же знаешь что у нас с ним ничего не было, — она скатилась с Малфоя и, развернувшись лицом, подпёрла одной рукой голову, а второй погладила его торс, очерчивая кубики пресса и тонкие линии старых шрамов.       Его живот напрягся, а член вновь начал оживать. Он хитро ухмыльнулся, увидев, как Грейнджер смущённо заулыбалась. Пусть видит, как волшебно её руки действуют на него. — Знаю, — пробормотал он, шумно сглотнув накатывающее возбуждение. — Это странно, но сейчас понимаю, что просто дико ревновал тебя. — Глупый дикарь… — волшебница ласково обвела пальцем его пупок и вздохнула. — А я очень испугалась. Правда. А потом рассердилась на тебя. — Прости, — он осторожно переместил кудрявые локоны с её груди за плечо, открывая вид на аппетитные окружности.       Гермиона облизала губы, но никак не прокомментировала его действие. Зажмурилась, когда он невесомо провёл пальцем по острому соску. — Драко, я здесь, с тобой, значит, простила, — выговорила она, всё так же жмурясь от его прикосновений, как кошка на солнце. — Почти простила, — она хихикнула, и он удивлённо вскинул бровь. — Ответь на три вопроса и будешь прощён полностью. Первый: расскажи были ли у тебя женщины после…       Она не стала уточнять, после чего, но он и так догадался. — Может, лучше стриптиз? — Грейнджер со смехом толкнула его, и он с непонимающим видом поднялся выше, чтобы усесться, опираясь о подушку. — Ты действительно хочешь знать это? Зачем? — Мне интересно узнать о тебе и твоей жизни. Интересно, почему ты столько лет один, не женился ещё раз, — она тоже подвинулась, облокачиваясь на полукруглую спинку кровати, и свет преобразил её в ночную нимфу — волосы благодаря луне за окном отсвечивали голубым ореолом, лицо отражало тёплый свет от свечей и камина, а изящное тело заискрилось шёлковыми бликами. — Может быть, я ждал тебя? — восхищённо любуясь ею, выдохнул волшебник. — О нет, Драко… — Грейнджер закатила глаза, снова толкнув его в грудь.       Он насмешливо фыркнул, раздумывая совсем о другом: — Слишком приторно? Ладно, как хочешь, я расскажу. Но ты посидишь не двигаясь несколько минут, хорошо? — руки уже настолько зудели, что он не выдержал. — Что ты делаешь?       Малфой полез в прикроватную тумбу, достал оттуда пергамент и грифельный карандаш. И принялся увлечённо зарисовывать её обнажённую фигуру, идеально расположившуюся на тёмно-бордовых тканях. Ему очень хотелось нарисовать Гермиону, такую соблазнительную, в цвете, но пока Драко запоминал образ штрихами. И с каждой линией он влюблялся в её красоту всё сильнее. — Мне снять чулки? — спросила Гермиона, вытягивая свои стройные ноги. — Нет. Не двигайся…       Он тяжко вздохнул, облизывая взглядом замершее тело волшебницы. Грейнджер смущалась. — Ты потрясающе выглядишь, — подбодрил Малфой, энергично набрасывая карандашом волны её кудрей, и чтобы отвлечься от мыслей, что вновь дико хочет заняться с ней сексом, начал отвечать на вопрос: — А женщины у меня, естественно, были, я же не совсем замшелый сухарь. Помнишь Забини? Так вот, когда прошла пара лет моего траура, Блейз и его дорогая жёнушка Пэнси, в девичестве Паркинсон, возомнили себя свахами. Они постоянно знакомили меня с кем-то, но серьёзно сложилось у меня только с тремя. Как ты понимаешь, это были не самые удачные отношения, — он оптимистично усмехнулся, как будто был даже рад этому. — Первая волшебница оказалась охочей до моих денег, но я очень быстро раскрыл её затею. Вторая… — он покусал губу, думая, рассказывать или нет. — Она настолько впилась в меня, что я начал задыхаться. Выдержали мы с ней около двух лет. Нет, сначала всё было очень хорошо, а потом… Я еле выдержал второй год этих странных отношений, когда один хотел всё закончить, а другой всеми силами и любыми способами удерживал. Думаю, это ещё сильнее испортило мой характер. Да и её отношение к Скорпу… При мне она была милой с ним, а как только я отворачивался… Неважно, — он встряхнул рукой и взялся за рисование её бёдер. — Последние, самые короткие отношения возникли от скуки. Она была моложе меня на пятнадцать лет, и наши интересы в скором времени разошлись, как в море корабли. Как оказалось, я не из тех, кто увлекается молодняком. Мы тихо расстались в том апреле, и я думал, что отношения мне больше не нужны. Мне было хорошо и спокойно одному… А потом появилась ты и заняла все мои мысли, — теперь Драко рисовал её губы и, увидев изумлённую улыбку, беззлобно бросил: — Коварная женщина.       Она хихикнула: — Какое милое признание. — Надеюсь, мои истории о бывших не коробят тебя? — поинтересовался он, тонируя тёмные радужки нарисованной Грейнджер. — Я, к примеру, не хочу знать о том, с кем ты спала после развода с мужем. — Правда не хочешь? Но у меня есть что рассказать… — она подняла одну бровь. — Грейнджер. Ни слова. — Знаешь… У меня… — Гермиона начала загибать пальцы. — Я сейчас задушу тебя, как Отелло Дездемону, — предупредил он и, откинув рисунок, потянулся, чтобы схватить её за шею.       Она смеясь, отбивалась от его рук: — Подожди, Драко! Я хотела сказать, что кто бы ни был у меня в прошлом, я не помню ни одного… Ты стёр воспоминания о них. — Стёр? Вот так? — Малфой огладил её силуэт, начиная с колена, проводя по округлым ягодицам, тонкой талии и добираясь до груди.       Кожа Грейнджер покрывалась мурашками под его рукой, а сама она едва ли не мурчала. Пальцы Драко замерли на её губах, и Гермиона с нежностью поцеловала их, глядя ему в глаза. — Всё осталось в прошлом, как будто кануло в туман, — прошептала она. — Есть только ты…       Он тяжело вздохнул, чувствуя, как её слова проникают в него и всё переворачивается внутри. Всё происходящее становилось каким-то до боли пронзительно-щемящим, его сердце сжалось.       Он верил ей. Верил больше, чем себе, но признаваться в этом вслух пока не стал. Вместо слов, он обнял Гермиону и горячо поцеловал. И целовал так, пока она, задыхаясь и смеясь, не ускользнула от его губ. — И ещё вопрос… — не унималась волшебница, устраиваясь удобнее в его руках. Драко усмехнулся, вспомнив, какой дотошной она была Хогвартсе. — Хорошо, милая, давай, сегодня тебе можно всё. Но сначала оцени мои старания, — он подхватил набросок и показал Грейнджер. — Ну как?       Девушка на пергаменте получилась обладательницей гораздо более широких бёдер и пышной груди, нежели на самом деле, в таких формах и затеряться было недолго. Драко сжал губы, сдерживая смех, следя за тем, как глаза Гермионы изумлённо расширяются: — Хм… Значит, вот какой ты меня видишь. — Тебе не нравится? — Э-м-м… Ну, ничего. — Эх, придётся перерисовать, — он наигранно грустно вздохнул. — Будешь мне ещё позировать. — Какой ты хитрый! — Всегда, — он тихо рассмеялся. — Так что за вопрос? — Что вы не поделили с Гарри на презентации твоей книги? — неожиданно спросила она.       Драко убрал рисунок на тумбочку, вспоминая тот великий день, когда они с Беном наконец-то представили свой труд обществу. И как этот урод Поттер бесцеремонно добавил хорошую такую ложку дёгтя в их праздник. Герой хренов. — Грейнджер, откуда… — Малфой помрачнел, скрипнув челюстями. — А Поттер что, не рассказал? — Нет. Я вообще об этом узнала от Перкинса, — она помедлила, наблюдая за его лицом и виновато добавила: — Извини. Не стоило мне спрашивать…       Он тряхнул головой, приобнимая её: — Честно говоря, я уже толком и не помню подробностей и не хочу вспоминать… Может, ещё шампанского?       Грейнджер согласно кивнула, и Драко мысленно поблагодарил её за то, что она не стала настаивать на ответе.       Потому как рассказывать о том, что он по-идиотски сорвался на своей презентации, желания не было. Она уже и так знала, каким Драко может быть резким и несдержанным. А он должен был сдержаться в тот день, отлично понимал ведь, что кто-то будет задавать каверзные вопросы, кто-то обязательно ковырнёт так, что тяжёлая, кропотливая работа трёх лет покажется никому не нужным бредом. И Поттер ковырнул с огромным удовольствием, аж захотелось пустить ему кровь прямо там, перед толпой гостей. Ударить, чтобы он проглотил свой сарказм и подавился им. Хорошо, что их быстро разняли и успокоили, и пресса осталась без горячей сенсации. Это был бы провал века…       Малфой шумно вздохнул, стараясь не думать об этом. Всё в прошлом, ему больше нет дела до того, что думает о нём Поттер. Он подхватил зачарованные бокалы с искрящимся шампанским и подал один Грейнджер. — Давай выпьем за нас, — предложил Драко, поглаживая нежную кожу её на плече. — Нет, подожди, моя очередь говорить тост, — перебила она, поднимая фужер, и с хитрой, еле заметной улыбкой повторила за ним. — Выпьем за нас, — он усмехнулся. — И за то, чтобы следующий год принёс нам неисчислимое количество моментов, полных счастья! — Я счастлив сейчас, — искренне признался он. — С тобой.       Гермиона приникла к нему, целуя его в подбородок, и они выпили по глотку, прожигая друг друга долгими тягучими взглядами. Драко наблюдал за ней не отрываясь, словно никак не мог привыкнуть к тому, что она рядом. Запоминая каждую самую незначительную деталь. Маленькие серьги-звёздочки на её аккуратных мочках ушей, красный лак на узких ногтях, тёмную прядь волос, игриво свесившуюся на гладкий лоб, подрагивающие густые ресницы, из-под которых на него смотрели пламенеющие янтарём радужки. Запоминал, будто боялся, что она могла испариться, исчезнуть, сбежать от него. Растаять, как сладкий сон, которые он частенько видел в последнее время. С ней в главной роли.       Он не знал, о чём думала в этот момент Грейнджер, и не пытался узнать — по глазам догадывался, что ей было хорошо рядом с ним. Весело и легко. Скорее всего, шампанское делало своё дело и она немного опьянела. — И ещё, Драко… — Гермиона облизнула губы. — Признавайся давай, зачем стащил мои трусики? Что ты будешь с ними делать? — Кхм, не знаю… — от неожиданности он закашлялся, давясь шампанским. — Я правда не знаю, зачем они мне. Никогда не было такой странной привычки красть женское нижнее бельё. — Ахаха, да ты покраснел! — она отставила бокал и задорно захихикала, легонько щипая его за щёки. — Негодяй! Фетишист! Воришка! — Грейнджер… На самом деле я вчера забыл о них. А потом эльфы нашли твои кружева в кармане моих брюк, починили и выстирали, — она ахнула, и теперь уже он не мог сдерживать смех, глядя, как Гермиона вовсю покрывается стыдливым румянцем. — Что? О нет! Мерлин, как же мне неловко. Драко, ну зачем?       Благодушно посмеиваясь, он уверенно прижал волшебницу к себе и обрушился на её горячие улыбающиеся губы шквалом коротких поцелуев. Иногда заменяя их нежными укусами. Гермиона тонко застонала, словно запела, как скрипка под лаской смычка, и открыла рот, принимая его дерзкий язык. Ответила ему. Обняла за шею, несдержанно царапая, пуская молниями разряды электричества по всему его организму. Как же хорошо с ней! Руки вновь заскользили по её тёплой шелковистой коже, изучая аппетитные женственные формы, от которых у Драко кружило голову. И его тело отозвалось готовностью продолжать эту чудесную рождественскую ночь так, как он и планировал…

***

— Гермиона, просыпайся!       Она потянулась, ощущая приятную мягкость матраса и ласковую тяжесть пухового одеяла. Если вчерашний вечер и ночь ей приснились, Грейнджер хотела бы, чтобы этот сон повторялся постоянно. — Вставай, солнце! — повторил бархатистый голос Драко ещё раз, уже гораздо ближе.       Кровать прогнулась под тяжестью тела, и она выглянула из-под одеяла, чувствуя, как её накрывает ощущение дежавю.       Полуголый Драко Малфой нависал над ней в одном полотенце на бёдрах, но не трогал, а терпеливо ждал, когда она взглянет на него. — Нам пора! — пропел он, пытаясь отобрать у неё одеяло. — У меня для тебя сюрприз. — Какой ещё сюрприз? Для этого надо вылезти из постели? — хрипло проворчала она. Во рту пересохло, а тело приятно ныло после ночного секс-марафона.       Драко рассмеялся, и она чуть не замурчала по-кошачьи, наслаждаясь звуками довольного смеха, от которого ей хотелось затащить его обратно. Захватить в свои объятия и не отпускать, пока не насытится им вдосталь. — Для этого нужно позавтракать и надеть хоть какую-то одежду… Хотя можешь оставаться в том, в чём ты сейчас, — он склонился к волшебнице, оставляя на её щеке целомудренный поцелуй.       Как же вкусно он пах! Гермиона втянула носом потрясающе свежий аромат мужского парфюма и блаженно застонала, протягивая к нему руки. Драко был немного влажным после душа, мокрые волосы упали ей на шею, щекоча и окончательно пробуждая. — Ты обещал удерживать меня здесь все каникулы… — капризно протянула она и приглушённо охнула от того, насколько крепко он сжал её своими сильными руками. — Мы только поменяем место дислокации, — горячие губы оказались на её шее, выцеловывая там незамысловатые узоры. — Давай, милая, или я сам тебя вытащу и перенесу туда, завёрнутую в это одеяло. — Ты садист! — как пятилетняя девчонка, хныкнула она.       После такой весёлой ночки двигаться и куда-то перемещаться совершенно не хотелось. Под насмешливым взглядом Малфоя она всё же нехотя поднялась и поплелась в душ, не забыв захватить по пути свой клатч с вещами. — Тебе понравится, Грейнджер, — бросил Драко ей вслед.       И позже она поняла, что он оказался прав.       Ей понравилось.