Мотыльки в её волосах

      Скорпиус проснулся с первыми лучами солнца и, стараясь не шуметь, принялся складывать вещи в небольшой чемодан из чёрной кожи. Пара книг, конспекты по гистологии и латинскому, какие-то вещи, которые надо отдать эльфам в чистку. — Ты чего так рано? — Маркс приоткрыл один глаз, наблюдая за его сборами из-под одеяла.       Малфой задумчиво озирался, вспоминая, не забыл ли чего. — Хочу успеть к бабушке пораньше, — пробормотал он, отметив, что от Джорджа нещадно несло перегаром. — Она любит, чтобы я вместе с ней готовился к празднику, даже ёлку без меня не наряжает. Говорит, что одной ей не интересно.       Маркс взлохматил свои и без того встопорщенные волосы и водрузил на нос очки. Зевнул, почёсывая затылок. — Конфеты те дорогущие всё-таки подарил своей профессорше? — поинтересовался он. — Подарил.       Маркс уже облизывался на эти конфеты и как-то раз чуть не вскрыл коробку, чтобы угоститься вместе с утренним кофе. Скорпиус еле успел вытащить их из загребущих рук соседа по комнате. После этого получил звание «жадной жопы», но не надолго. Джорджу хватило одного острого Малфоевского взгляда, чтобы закрыть рот и забыть про сладости, предназначавшиеся не ему. — И как они ей? Небось кончила от первой же конфетки? — Ты в своём уме? — А что? — хитро ухмыльнулся тот. — Ничего. Ей всё понравилось. Сказала спасибо. Положила на полочку, — отчеканил Скорп, нервно кусая щёку изнутри.       Он присел на кровать, решая, к кому пойти первым делом — к профессору Кларку или целителям из больницы Лонгботтомов.       Вчерашний разговор с Лили всё ещё не выходил у него из головы. Он переживал. Теперь даже ситуация с Гермионой не волновала его так, как проблемы подруги. Как бы ни было мучительно осознавать, что Грейнджер влюбилась в другого мужчину, как бы ни болела душа Скорпиуса от того, что его открыто задвинули на дальнюю полку, как ту коробку с конфетами, он переживал это стоически. Малфой хотя бы знал, что Гермиона здорова и, наверное, счастлива со своим тренером. Её светящиеся глаза и улыбка говорили об этом громче слов. Она без сомнений была влюблена.       Скорпиус скрепя сердце проглотил горечь этого осознания. Не об этом нужно было переживать в первую очередь, а о том, что Лили могла натворить глупостей и сгубить себя своим же упрямым молчанием. — Что? На полочку? — Маркс всё ещё переживал за неопробованные им сладости. Он аж подскочил, скорчив недовольную мину. — Ясно. Короче, вечер у тебя не удался. Я думал, вы чаёк попьёте и всякое такое… — Всякое какое? — буркнул Скорпиус. — А Лили посмотрит на это, да? Ты хоть думай, что говоришь. — Ну, кстати, неплохая идея, — тот рассмеялся и потянулся за своей футболкой. — Ладно, не злись. Я забыл про твою рыжую мелочь. — И про Перкинса. Она с ним. — Скорпиус выделил «она» и сжал челюсти. Всё же говорить об этом было неприятно, очень.       Хотелось растереть грудину, внутри которой вновь и вновь всё сжималось в болезненных спазмах. — И что? — хмыкнул его неунывающий сосед. — Сразу сдашься? Хотя пусть. Так даже лучше. Профессорша не достойна такого охренительно-шикарного кролика, как ты! — он гоготнул, а Малфой, нахмурившись, покраснел. — Чёрт! Надеюсь, за зимние каникулы этот позор забудется. — Скорп закрыл лицо ладонью, не желая вспоминать вчерашний казус с карнавальным костюмом. — Забудется. Но, может быть, только после летних, — «утешил» его Джордж, продолжая смеяться. — А с Лили у тебя что-то было? — Мы друзья, — отрезал Малфой, поднимаясь с кровати. — С ней меня связывает многолетняя дружба. — Секс дружбе не помеха. — Маркс, слушай… Просто заткнись.       Тот заржал ещё громче и резко замолчал, видя, что Скорпиус не шутит. — Молчу. Твоих женщин больше не трогаю, — он сделал вид, что зашивает себе рот. — Ладно, притворюсь, что поверил. — Скорпиус накинул мантию, повязал сверху шарф и подхватил свой чемодан. — Отличных тебе выходных в компании с фрау Цербер. Надеюсь, не натворишь глупостей на этом вашем семинаре по углублённому зельеварению.       Он натянул вместо перчаток варежки, что подарила ему Лили. Сочно-зелёные, с буквой «S», связанные лично её руками, и впервые за утро улыбнулся, чувствуя тепло, окутавшее его. Вот теперь можно выдвигаться. — О, благодарю, дружище. Фрау останется довольной, а Германия целой. Или наоборот. А ты уже потрахайся наконец! — крикнул ему вслед Маркс.       Скорпиус со смешком закрыл за собой дверь. Джордж совершенно неисправим.       К сожалению, его планам не суждено было сбыться. Ничего не вышло. Профессора по магической гистологии Скорпиус так и не нашёл. В пустынной академии его встретил только охранник. Да и поход в больницу не удался — отец перехватил его по пути и передал портключ во Францию, который должен был сработать через час. Ничего не оставалось делать, как бросить затею найти ответы и направиться вместе с Драко домой.       Отец сразу же дал эльфам задание украсить мэнор, словно ждал гостей. Скорпиус не стал выяснять, кого именно — старший Малфой, бывало, звал к себе чету Забини и каких-то своих немногочисленных друзей, соавтора с его семьей и господ из джентльменского клуба. Драко считал, что этот праздник нужно обязательно встречать в родном доме, но с годами сложилось так, что он уже не настаивал, чтобы сын оставался с ним. Бабушка же категорически не хотела находиться в мэноре дольше одного дня, здесь её мучали кошмарные сны и душила депрессия. — Ты же приедешь к нам позже? Хотя бы к Новому году? — поинтересовался Скорпиус у отца перед тем, как взяться за перо, являющееся портключом.       Драко удивлённо хмыкнул. Задумался. — Ты правда этого хочешь? — Почему нет?       Лоб отца перечеркнула глубокая морщина между бровями, словно принять решение было немыслимой задачей для него: — Я постараюсь. Но не обещаю. Хорошо? Пока не говори бабушке. — Ладно, если что, будет сюрприз, — усмехнулся Скорп, прикоснувшись к перу.       И одним отвратительно-длинным рывком переместился в пригород Бордо. В небольшой особняк у реки Гаронна, где его ждала Нарцисса, одетая в чёрный шерстяной свитер с высокой горловиной и длинную тёплую юбку в серо-зелёную клетку. Он пошатнулся, пытаясь удержаться о стену с шёлковыми обоями, но бабушка успела поддержать его объятиями и, не откладывая в долгий ящик, сообщила новость: — В этот раз мы отметим Рождество в другом месте, мой дорогой. — А как же традиции? — удивился Скорпиус, наблюдая, как она накидывает короткую модную мантию, украшенную меховым воротником.       За высоким стрельчатым окном в саду вовсю зеленела трава — на юге Франции очень редко выпадал снег под Рождество. — Традиции всегда с нами, когда мы вместе, — улыбнувшись, бабушка взяла его за руку.       И аппарировала. Его длинная мантия взвилась вверх от порывистого ветра, а в лицо ударило колючими снежинками, когда они оказались на склоне горы. У её подножия расположился небольшой, но довольно респектабельный магловский горнолыжный курорт Валь-д’Изер. Скорпиус сразу узнал это уютное местечко, где они пару раз отдыхали с семьёй Забини. Показавшееся из-за облака солнце ослепило его на миг, как и сияющие девственной белизной склоны гористого района Альп. — Мне захотелось снега, — улыбнулась бабушка. — Пойдём? Я сняла нам шале Orca, помнишь, то самое с бассейном?       Скорпиус помнил. Он рассмеялся, довольный сюрпризом Нарциссы, и решил, что нужно каким-то образом сообщить отцу, что в Бордо его уже никто не ждёт.       Они не торопясь спустились по тропинке к крайней вилле, сделанной из природного камня, брёвен и стекла в стиле деревенский шик. Шале окружали пышные ели, а во дворе стояла уютная беседка, где пожилой хозяин-магл зажигал мангал в ожидании гостей. Пока бабушка обсуждала с ним детали аренды, Скорп поднялся по широкой лестнице из кедра в дом, скинул мантию и, пройдя по знакомым коридорам, нашёл просторную гостиную с видом на горы. Он подсел к горящему камину, любуясь склонами через огромное панорамное окно. Откинулся на спинку мягкого дивана, застеленного медвежьей шкурой, и подумал, что было бы здорово сидеть здесь, обнявшись с Гермионой. Ей бы, наверное, понравилась романтичная атмосфера шале, а Скорпиус бы постарался, чтобы её каникулы удались на славу…       Его мечтательные мысли прервало уверенное цоканье каблуков. Маленькие горячие ладони прикрыли его глаза, и Малфой улыбнулся, уже догадываясь, кто стоит за спиной. От кого ещё могло так ярко пахнуть пряными специями в сочетании со сладкой ванилью, миндалём и сандалом? — Изи! — воскликнул он. — Скорпиус, amico mio! — послышалось позади, и он, не скрывая радости, обернулся к Изабелле Забини.       Та с великодушной улыбкой склонилась и чмокнула его в щёку. Малфой легко подскочил с дивана, помогая ей снять длинную рыжую шубу. — Моя лиса! — он обнял подругу, приподнял и чуть покружил. — Мы так давно не виделись, как ты?       Изабелла, встав на пол, состроила недовольную рожицу и оттолкнула его. — Ты бы меня до лета не увидел со своей академией, — заворчала она, одёргивая модный комбинезон из ярко-синей ткани. — Если бы не Нарцисса, и не встретились бы! Мог хотя бы разок написать, даже зная, что я бы тебе и не ответила. Ты же знаешь, я ненавижу писать письма! — Прости… — Скорпиус растянул губы в улыбке, видя, что на самом деле она совсем не обижается. — Я скучал. — Я тоже. Скучала. — Тёмные глаза засияли теплом, хотя Изи всё ещё разыгрывала оскорблённую женщину. — Привет всем! — раздался ещё один знакомый голос, и они повернулись на него.       В дверях показался Тедди. Он развёл руками, словно говоря: «А вот и я, не ждали?» Его шевелюра быстро окрасилась в ярко-синий, а щёки в розовый, когда он увидел заинтересованный взгляд мисс Забини. Они не успели ничего сказать друг другу — за Люпином, оживлённо разговаривая, вошли бабушка и её сестра Андромеда. — Будем отмечать вот такой интересной маленькой компанией, — задорно объявила Нарцисса, походя погладив Тедди по плечу, а потом обратилась к Изи: — Твои родители точно не присоединятся к нам, милая?       Изабелла устало закатила глаза: — Вчера они хотели разводиться, а сегодня мирятся. Не надо нам их, пожалуйста. Можно я отдохну от любовных страстей хотя бы в праздники? — Хорошо, обойдёмся без них, — ласково улыбнулась бабушка. — Тогда вы пока погуляйте, погода сегодня чудесная. А мы насчёт ёлки и всего остального договоримся. Да, Меда?       Ребята спорить не стали и решили пройтись по главной улице курортного посёлка. Вместо мантии Скорп натянул серый пуховик, который Нарцисса захватила заранее. — Может, на каток? — предложил он, с удовольствием вдыхая морозный горный воздух.       Тедди, приодевшийся в чёрный лыжный костюм, пожал плечами и вопросительно взглянул на идущую между ними Изабеллу в таком же удобном костюме, только ярко-жёлтого цвета.       Мимо пробежало несколько пушистых хаски, связанных в одну упряжку и тащивших за собой в санях двоих парней. Те с гиканьем и смехом исчезли за поворотом, чуть не сбив троицу с ног. Изабелла только и успела, что схватиться за руку Теда. Она стала похожа на испуганную канарейку. — Может, лучше посидим где-нибудь, а? — взмолилась она, не отпуская Люпина, от чего тот как будто потерял способность говорить. — Выпьем пива в трактире напротив колокольни? — Изи, тебе нельзя пиво, — не преминул напомнить Скорпиус. — Может, покатаемся на «канатке»? — Тебе говорили, что ты зануда? — девчонка толкнула его локтем в бок. — Говорили, — с грустью отозвался он. — И причём совсем недавно.       Его мысли вновь унесло во вчерашний вечер. Вспомнилось болезненно бледное лицо Лили и слёзы в карих глазах, которые так и грозились пролиться на её впалые щёки. Несмотря на предвкушение отличных выходных, Малфою вдруг стало не по себе. Он бросил её. Бросил, несмотря на то, что ей нужна помощь.       Заметив, что у Скорпиуса испортилось настроение, Изабелла с царственной милостью всё-таки согласилась прокатиться на подъёмнике. Вдоволь налюбовавшись окружающими красотами, они завернули в небольшой ресторан, чтобы немного согреться, и заказали вкусного магловского пива. Естественно, Изабелле в её шестнадцать Скорпиус позволил только молочный коктейль с клубникой.       Тедди наконец пришёл в себя, немного размяк в тепле и начал рассказывать о том, как проходит его первый год в роли преподавателя в Хогвартсе. — Так ты, получается, мастер трансфигурации? — Изабелла восхищённо округлила глаза, а потом махнула рукой. — Хотя с твоими-то талантами. — Он с первого курса лучший в этом деле, — весело добавил Скорпиус, наблюдая, как троюродный брат краснеет и закатывает глаза. — Помнишь, как ты превратил все стулья в кабинете в пони? Вот это был скандал. Пара «стульев» убежали в коридор, унося на своих спинах учеников, профессор Макгонагалл еле их остановила. — Зато как здорово мы покатались, — усмехнулся Тед.       Изабелла поддержала его заливистым смехом: — Ну ты даёшь! А умеешь вещи в бабочек превращать? Я никак не справлюсь с такой сложной магией. У меня обычно получаются какие-то брошки и браслетики…       Пока Люпин объяснял любопытной соседке по столу, как легко и быстро превратить предмет в насекомое, Скорпиус сделал ещё глоток пива и оглядел ресторан, где чаще всего отдыхали волшебники. Если сюда и заходили маглы, то совершенно случайно, и задерживались они ненадолго. Определить их было легко — не пройдя и трёх шагов внутрь зала, они словно теряли интерес и разворачивались обратно. Хотя тут было очень даже неплохо — аппетитно пахло со стороны кухни, всё сияло праздничными огнями, а в углу стояла украшенная пышная ель. За барной стойкой орудовал бойкий бармен. Задорно подбрасывая бокалы, он каким-то фантастическим образом наливал напитки на лету. — Спасибо, Бобби! — краем уха Скорпиус услышал до боли знакомый мужской голос.       Точнее, до зубовной боли.       Перкинс здесь?       Малфой не знал, стоит ли повернуться, чтобы удостовериться в своей правоте. Но его опередили — Перкинс, а это и правда был он, вышел откуда-то из-за спины, ведя за собой девушку в белом лыжном костюме. Скорпиус не успел разглядеть лица, но её волосы, такие знакомые, кудрявые. И голос… Это была Гермиона! Это точно была она!       Волшебница, шагая нетвёрдой походкой, обнимала «тренера» за пояс и капризно хныкала: — Том, я такая пьяная. Ты специально меня напоил, признавайся, хитрец? — Не ругайся, детка, я не знал, что ты так восприимчива к алкоголю, — мягко, словно заигрывая, выговаривал тот, уводя Гермиону к выходу. — Мы с тобой сейчас прогуляемся, и в голове посвежеет.       Глядя на закрывшуюся за ними дверь, Скорпиус так и остался сидеть, словно придавленный каменной плитой. Они здесь. Вместе. Его Гермиона и этот… Нет, она уже не его. И никогда не была. Последний свет надежды на то, что он ошибся вчера, что она не могла выбрать этого типа, угас. Всё вокруг стало серым и блёклым.       Он вздрогнул, услышав смех Изабеллы и резко выдохнув, выпил всё, что оставалось в бокале, до самого дна, чтобы протолкнуть комок в горле, который не давал нормально дышать. Не помогло. — Повторите, пожалуйста! — бросил он в сторону барной стойки. — Ты серьёзно? Скорп, может, притормозишь? — удивлённо уточнил Тед, Изабелла закивала, поддакивая ему. — У нас же каникулы! — наигранно бодро откликнулся Малфой. Получив новую порцию, он выпил её за пять больших глотков, и снова обернулся к бармену: — Эй, а можно чего-нибудь покрепче?       Друзья переглянулись. Скорпиус не видел их недоумённых взглядов. Он думал лишь о том, что сегодня напьётся до беспамятства. И, скорее всего, завтра сбежит с курорта, чтобы больше не встречаться с влюблённой парочкой.       Потому что, всё, что ему хотелось, — это сорваться. Перестать сдерживаться и броситься вслед за Гермионой, вырвать её из лап «тренера» и не оставлять больше одну. Убедить её любыми способами, что она совершает ошибку, что она не может просто задвинуть Скорпиуса на полочку, забыв обо всём — о его чувствах, о том, как им было хорошо вдвоём этим летом. И о том, как сильно он любит её…