***
Она проснулась, почувствовав необычный для её комнаты насыщенный запах. Мята, лайм, бергамот, ваниль… Что за странность? И она открыла глаза. — Доброе утро, засоня… — услышав голос, который ей снился в последнее время в эротических снах, Гермиона вздрогнула и перевела взгляд. Драко, мать его, Малфой! Возвышался с другой стороны кровати всего лишь с одним небольшим полотенцем на бёдрах и влажными волосами, перекинутыми через плечо. Мерлин! Неужели ей не приснилось то, что они… Воспоминания, как картинки калейдоскопа — яркие, откровенные — начали заполнять её голову… Она застонала, закрывая глаза руками. И услышала его тихий смех. Кровать скрипнула под его весом, а потом тяжёлая рука легла на её талию. Повеяло ароматом, от которого у неё срывало крышу, и когда она вновь открыла глаза, увидела его улыбающееся лицо совсем близко. — Просыпайся, малышка, — промурлыкал он, целуя её в уголок удивлённо-приоткрытого рта. — Боже… — прошептала она. — Мы с тобой?.. — Представляешь? А ведь ещё не Рождество, и вдруг такой подарок, — ухмыльнулся он, продолжая целовать. Тёплая мужская ладонь скользнула под одеяло, и она почувствовала, как кончики его пальцев медленно наводят круги по её обнажённым ягодицам. — Драко, я была пьяна, я… — она залилась краской. Его пальцы тут же накрыли её губы, заставляя замолчать. — Хочешь сказать, что я воспользовался тобой? — Ну… я… — Грейнджер неуверенно моргнула. — И ты не желала этого так же сильно, как и я? — Она заметила, что он улыбается, и это почему-то только разозлило её. — Да, конечно, воспользовался! — воскликнула она, отталкивая его руку в сторону. — Настоящий джентльмен никогда бы не стал совращать пьяную девушку! — Дело в том, милая… — заговорщически прошептал он, придвигаясь ближе. — Что я… — Его губы нежно прикоснулись к её рту. — Не джентльмен… — Ах ты! — она хотела оттолкнуть нахала, но он вдруг захватил её руки и навис над ней, жарко впиваясь в губы и не давая и слова сказать. Мерлин, он был уже возбуждён! И сильно. Она почувствовала его горячую кожу, полотенце куда-то исчезло, влажные светлые пряди защекотали плечи и лицо. Крепкое, каменное свидетельство его желания уткнулось в бедро, и волшебница почувствовала, как её тело отвечает. Внутри всё как будто полыхнуло огнём. Она еле удержалась, чтобы не раздвинуть ноги и не поддаться ему. Её останавливало только одно… — Драко, подожди, остановись! — замотала она головой. — Мне нужно в душ, нужно зубы почистить и… ещё кое-что… Хватка сразу ослабла, и когда он, тяжело дыша, перекатился на соседнюю подушку, она поняла, что уже тоскует по тяжести его тела. — Иди в мой душ, — предложил он, быстро взяв себя в руки, — А потом позавтракаем вместе. Драко вновь улыбнулся, сверкнув белыми зубами. — В твой душ? — Она приподнялась на локтях, наблюдая, как он, бесстыдно голый, встаёт с кровати и направляется к столику у окна, полному еды. Но не на еду она смотрела, а на его обалденную, упругую бледную задницу и широкую спину. Чёрт возьми, он был прекрасен в лучах утреннего солнца, заглядывавшего в окна его комнаты. — Давай, милая, время не ждёт… — обернулся он к ней. В его руке появился пончик, и он задорно, словно мальчишка, рассмеялся, поймав её за разглядыванием его ягодиц. — Грейнджер, я чувствую опасность! Предупреждаю, эти булочки есть нельзя. Она смущённо отмахнулась: — Ну ты и зараза, Малфой! — но смех скрыть не смогла. Не отрывая от неё взгляда, он откусил пончик и, подобрав со стула халат, медленно прикрылся им. Это действо было похоже на обратный стриптиз. Она насмешливо фыркнула, чтобы скрыть вновь приливающее возбуждение, хотя была уверена, что её состояние выдавали блеск глаз и красные щёки. На самом деле она не сердилась на него. Драко ей нравился. Гермионе нравилось вообще всё, что происходило: то, что он как будто расслабился и вёл себя непринуждённо, нравился его игривый смех, его внимание. И светлая комната, обставленная шикарной мебелью, мягкость матраса и уют одеяла, под которым она лежала. Ей не хотелось выбираться в реальность. Позвать бы этого красавчика обратно в постель и продолжить совместные занятия, но нет… Надо вставать…***
Пока Грейнджер принимала душ, Драко высушил волосы и сменил халат на рубашку и брюки. Он тихо напевал и даже не замечал этого, стоя напротив зеркала и застёгивая ремень. Присмотревшись к своему довольному лицу, он вдруг поймал себя на том, что улыбается. И удивлённо застыл. Понимание, что вот уже много лет он не был счастлив до такой степени, что его душа вдруг запела, поразило его. И это случилось не от того, что он вдруг занялся сексом с красивой женщиной, нет. У него были любовницы одна красивее другой, но взаимодействие с ними никогда не меняло его внутреннего хмурого состояния. По крайней мере, он точно не пел после ночей с ними. Он усмехнулся. А ведь до такой эйфории его довела та, кого полгода назад он бы придушил собственными руками… Нет, он врал себе. Даже тогда, летом он бы не стал причинять Гермионе вреда. После того, как увидел её в том гостевом доме танцующей в коротких шортах и откровенной майке, всё изменилось. Она уже пробралась внутрь него. Как настырный солнечный луч, пробила корку льда, которой он закрыл своё сердце. Он хорошо помнил тот вечер. Помнил, как она смотрела на него своими оленьими глазами — маленькая, завёрнутая в ту огромную серую кофту. И как она прикоснулась к нему, оживляя мотылька. Но оживила она не его, а самого Драко… Поэтичные мысли вылетели из головы, как только виновница его счастливой улыбки выпорхнула из ванной. — Мерлин, Драко! У тебя там всё в золоте! — она смеялась, вытирая волосы белым полотенцем, обёрнутая другим, широким и почти полностью скрывающим её прекрасное тело. — Ты правда любишь такой вычурный стиль? — Не преувеличивай, не всё, — он приблизился к ней, с жадностью оглядывая то, что осталось на его радость на виду — хрупкие плечи, соблазнительную ложбинку груди, изящные руки, пухлые красные губы, яркие весёлые глаза. — Чуть-чуть золотых деталей, чтобы скрасить серость дней… — Чуть-чуть? Значит, ты любишь, чтобы блестело? Он медленно вытянул маленькое полотенце из её рук и прижал улыбающуюся волшебницу к себе, не обращая внимания на влажность её волос. Редкие капли тут же окропили его рубашку, оставляя мокрые пятна. Гермиона усмехнулась, её пальцы ласково пробежались вверх по его груди, поправили воротник и оплели тёплыми объятиями его шею. — «Люблю» громко сказано… — усмехнулся он, наслаждаясь её прикосновениями. — А ты думала, я схожу с ума от серебра и зелёного цвета? Чисто гриффиндорское заблуждение. — Нет, не думала… Ты же увлёкся мной, — она хихикнула и, потянувшись к нему, нежно лизнула его шею там, где билась жилка. Он прерывисто вздохнул, закусывая губу и глядя на неё с накатывающим вожделением. — А меня, как ты помнишь, всё ещё называют Золотой девочкой. Малфой не стал спорить. Он вдруг подумал, что она и правда золотая. Как свет, отражающийся от водной глади; как солнечный зайчик, пробуждающий ото сна; как огромное поле золотых одуванчиков, покрывающих луга самым ранним летом. Ему так сильно захотелось схватиться за карандаш и нарисовать её, что пальцы начали зудеть. Он еле сдержался — ещё успеется. Его губы нетерпеливо прильнули к её губам, как будто в попытке насытиться тем драгоценным светом, что она излучала. И волшебница застонала, отвечая ему со всей страстью. — Драко… — прошептала она, задыхаясь, когда он переключился на её шею. — Пожалуйста. У нас сегодня столько дел. Практиканты и… Нам надо поторопиться. Ты обещал завтрак. Он прижал её к себе, вдыхая новый запах от её кожи. Она пахла его мылом и тем самым потрясающим летним ароматом, который никуда не делся, даже стал насыщеннее. Отрываться от Грейнджер не хотелось ни на минуту. Но пришлось. — Голодной ты от меня не уйдёшь… — двусмысленно играя бровями, ответил он и вдруг склонился, а потом подхватил её на руки и отнёс к столу. Гермиона была лёгкой, как пушинка, поэтому больших усилий это не составило. От неожиданности она взвизгнула, а когда он аккуратно усадил её в кресло, с облегчением рассмеялась. Драко уселся напротив: — Не стесняйся, пробуй всё, что тебе нравится… — он гостеприимно развёл руками, указывая на пиршество, что приготовили эльфы для них двоих. Сегодня Малфой поднялся рано, наверное, часов в пять утра. Рядом с Гермионой ему было не до сна, но будить её он не стал, хотя очень хотел этого. Какое-то время Драко тихо любовался тем, как сладко она спит, подложив ладонь под щёку. А потом вызвал Мони и выдал ему заказ на завтрак, состоящий из десяти блюд. Тот, конечно же, не подал виду, что удивлён такому обильному меню. И как будто не заметил спящую в кровати хозяина кудрявую гостью. Но слишком уж радостно отрапортовал, что всё будет сделано в самом лучшем виде. И не обманул — маленький стол ломился от яств. Гермиона от такого разнообразия, кажется, пришла в недоумение. — Невероятно! Как аппетитно! Драко, мне хочется попробовать всё и сразу! — восхитилась Грейнджер, оглядывая еду, не в силах остановиться на чём-то одном. — Ты всегда так завтракаешь? — она обвела его фигуру взглядом и хитро прищурилась. — Непохоже… Или это всё ради меня? Он пожал плечами и сделал движение пальцами, заставляя чайник налить чай в фарфоровые чашки. — Не знал, что ты любишь на завтрак… Но надеюсь, сейчас узнаю. Она закатила глаза: — Это же форменное расточительство! Обычно я с утра почти ничего не ем. Может, только что-то сладкое… — Значит, омлет, паштеты и бутерброды с красной рыбой сразу вычёркиваем. — Он сделал вид, что записывает что-то в невидимом блокноте. — Что-то ещё, мисс? Она рассмеялась. Живо, легко, нежно. А он взялся за чашку, размышляя о том, что этот мелодичный смех вызывает у него непреодолимое желание смешить её. Потому что быть тем, кто делает её счастливой, оказалось так приятно. Она потянулась к кексам с белой шапочкой ванильного крема, благодаря за заботу и нахваливая мастерство его эльфов. Они заговорили о Мони, которого она помнила ещё с лета. Грейнджер передала ему привет, а Драко пошутил о её школьной кампании под названием Г.А.В.Н.Э. Она вновь смеялась, после чего разговор плавно перетёк в обсуждение предстоящего посещения больницы Лонгботтомов и рождественской вечеринки в академии. А потом они вдруг вспомнили о том, какими были вечеринки в Хогвартсе, и чуть не забыли о времени. — Драко! — воскликнула она, случайно взглянув на циферблат его наручных часов. — Мы опоздаем! Я точно опоздаю! Мне же ещё надо одеться! Мерлин! Она вскочила с места и побежала к двери, по пути призывая к себе свои вещи: нижнее белье, рубашку, обувь. Драко с лёгкой полуулыбкой наблюдал, как она торопится, скидывает полотенце и второпях набрасывает мантию прямо на голое тело. — А поцеловать на прощанье? — спросил он, всё ещё сидя в кресле. Ему не удалось скрыть разочарования в голосе от того, что её обнажённая фигура снова спрятана от его глаз. — Драко, мы же скоро увидимся… Ох, ну хорошо. — Она была похожа на потерявшегося птенца, когда прибежала к нему обратно и попыталась по-быстрому чмокнуть его в губы. — Спасибо тебе за завтрак и… Спасибо… — «Спасибо» слишком мало. — Она вновь оказалась в его руках, на его коленях. — Драко, мне не до шуток! — пискнула Грейнджер, отталкивая его. — Да какие уж тут шутки! — Как же ему нравилось то, что она ёрзает на его бёдрах, становясь к нему всё ближе и непроизвольно дразня. А от знания, что там под мягкой тканью уличного одеяния на ней совершенно ничего не было, возбуждало его ещё сильнее. Малфой первым делом скользнул рукой в складки её мантии, чтобы дотронуться до гладкой горячей кожи. Поймал губами нежные женские губы, обхватывая сопротивляющуюся волшебницу другой рукой и прижимая к себе. Она сразу обмякла, приникая к нему в ответном поцелуе. Крепко обняла его за плечи, мягко взлохматила волосы на затылке. Застонала, когда его пальцы жадно очертили контуры её груди, смяли, легко касаясь отвердевшего соска. — Драко, остановись, — промурлыкала она, разрывая поцелуй игривым укусом. Он облизал нижнюю губу, тихо шипя. — Давай всё же не будем опаздывать… А то скоро за нами пошлют кого-нибудь, и боюсь, Невилл уже нас не прикроет. — Чёрт… Да, ты права. — Он нехотя отпустил её, с недовольством поправляя топорщившиеся в причинном месте брюки. — Может быть, после Рождества уедем куда-нибудь вдвоём? До этого утра он планировал погостить у мамы во Франции вместе со Скорпиусом, но сейчас… Всё кардинально изменилось. Ему до потери пульса хотелось провести время с ней. Много времени. А лучше вечность… Гермиона оглянулась уже у двери и с серьёзным выражением лица проговорила: — У меня вообще-то были планы, но мы можем их скорректировать. Надо это позже обсудить… И, пожалуйста, давай на людях делать вид, что мы всё ещё недолюбливаем друг друга. Особенно перед нашим курсом. Чтобы никто не сболтнул ничего лишнего Скорпиусу. — Насчёт этого не беспокойся, — уверил он её с кривой усмешкой. — Меня и правда очень нервирует тот факт, что я тебя не долюбил… Она рассмеялась, обняв свёрток со своими вещами: — Драко! — Иди одевайся, Гермиона. Я буду тебя ненавидеть весь день, но вечером… — он дёрнул бровью. — Мы об этом поговорим. Милая. К его большому удовольствию, Грейнджер покрылась многообещающим румянцем и, скрывая за волосами смущённую улыбку, исчезла в коридоре.