Мотыльки в её волосах

      Утром следующего дня в воздухе повеяло прохладой. На небе появились подозрительные тучки, и Гермиона решила сегодня не плавать. Она взяла продукты для пикника, сложила всё в сумку и, сев на велосипед, поспешила к озеру.       Гермиона уже начала привыкать жить легко и радостно — без оглядки на время, расписание и прессу. Ей полюбился ежедневный путь к уютному пляжу, который вёл через лес, полный шумного гомона птиц, радостного стрекотания кузнечиков и запахов лета — незабываемых, густых ароматов мёда и полевых цветов. После серого туманного Лондона Гермионе казалось, что она попала в сказку.       Мысли плавно перетекли во вчерашний день, и она вспомнила двух блондинов, составивших ей компанию на пикнике. Скорпиус — прекрасный в своей юношеской порывистости, доброте и желании защитить её от нападок отца. И Драко, в противовес сыну — холодный и резкий. Он даже не скрывал, что осуждает её дружбу с Малфоем-младшим и не даст им спокойно общаться.       Гермиона усмехнулась — Драко вроде взрослый человек, но вёл себя как ребёнок, задавая ей самые бестактные вопросы в попытке смутить. Это было даже смешно. Гермиона тоже хотела бы расспросить Драко о личном в отместку за наглость, но ей было так хорошо, что она не стала утруждаться.       Она вспомнила, как этот грубиян поглядывал на неё, изучая её лицо и тело. Как старательно пытался скрыть восхищение. Гермиона знала этот взгляд. Она была ведьмой и легко замечала такие вещи. Драко Малфою понравилось то, что он видел.       Гермиона тоже его разглядывала, не так явно, но всё же. Бывший школьный враг был таким же широкоплечим и спортивным, как и сын, словно они со Скорпиусом братья-близнецы. На его крепкой широкой груди без единого волоска белыми тонкими полосками виднелись шрамы, которые он получил ещё в школе. От Гарри. В Малфое многое напоминало ей о юности и войне. И несмотря на то, что их связывало общее прошлое, он всё равно оставался для неё незнакомцем.       Гермиона старалась быть с ним дружелюбной. И, конечно, старалась делать вид, что её не смущало то, что Драко сидел рядом в одних боксерах, а с другой стороны находился ещё и полуобнажённый Скорпиус, смотрящий на неё своими наивными серо-голубыми глазами ангела.       Но рассудок Гермионы, видимо, не выдержал обилия мужских спортивных тел, и под утро ей приснился «интересный» сон.       Она почувствовала, что румянец заливает лицо при воспоминании об этом.       Ей снились Скорпиус и Драко. Она сидела между ними на диване и что-то очень горячо доказывала, словно они были её электоратом и она внушала им голосовать за неё. Какое-то время спустя Скорпиус вдруг успокаивающе положил руку ей на одно колено. — Гермиона, всё будет хорошо… — тихо произнесли его пухлые губы у самого уха, а длинные пальцы нежно сжали её бедро.       В этот же самый момент другое колено заняла широкая горячая ладонь Драко. — Просто расслабься, Грейнджер, — прошептал он.       И они с сыном начали медленно продвигаться выше. К её трусикам. Ощущения были такими реальными и пронзительными, что она закусила губу, мгновенно возбудившись. Во сне ей показалось это нормальным. Да что там — Гермиона помнила, что дико хотела, чтобы они не останавливались. Она откинулась уже почему-то на траву и застонала от того, что теперь вместо рук до её кожи касались мягкие поцелуи. Ведьма попыталась дотронуться до своих «любовников» и поцеловать в ответ, но, как это обычно бывает во сне, те ускользали из-под её пальцев, как миражи. Гермиону это так разозлило, что она проснулась… Возбуждённая и неудовлетворённая.       А потом ей стало дико неловко… Она вспомнила, как бесстыдно громко стонала во сне, подаваясь к их пальцам.       Мерлин, что за дикие желания?! Гермиона совсем не думала о них в таком русле. Ей, наверное, вчера напекло голову, или она настолько оголодала по мужской ласке, что всё это вылилось в горяченький сон.       Взволнованная и смущённая Грейнджер бросилась в душ, решив, что не сможет больше смотреть на Малфоев, как раньше. Ей захотелось взять паузу, прийти в себя и забыть утренние влажные грёзы.       После порции крепкого кофе Гермиона успокоилась и посчитала, что будет очень некрасиво с её стороны, если она не придёт на озеро. «Это просто сон. Это просто сон», — шептала она, проезжая пересечение тропинок, где вчера простилась с блондинами.       На пляже в это утро было не так пустынно, как обычно: почти около воды расположилось семейство волшебников с тремя детьми. Дети, несмотря на лёгкий ветерок, с громкими криками плескались в озере, а родители только и успевали делать им замечания.       Отдыхающие заметили Гермиону и помахали ей, здороваясь. Она узнала своих шумных соседей, заселившихся в свободный дом неподалёку от неё, и приветливо махнула в ответ. Грейнджер разместилась рядом с кустами малины и, пока ждала блондинов, решила перечитать письмо, которое пришло утром. — О, любовные записочки! — письмо вылетело из рук, а напротив неё уселся Скорпиус в белой футболке и голубых потёртых джинсах.       Он был один.       Его глаза хитро сверкали, и в этот момент он был очень похож на своего отца. — Скорпии! — недовольно протянула Гермиона. — Не будь наглецом, верни. — Мне так нравится, как ты произносишь моё имя: «Скорпии…» — закусив нижнюю губу, игриво заулыбался он и отдал ей пергамент.       Гермиона рассеянно проследила за его ртом, чувствуя себя не в своей тарелке рядом с парнем, которого раньше считала другом, а сейчас… Усилием воли она заставила себя не думать об утреннем сновидении и деловито развернула письмо, закрываясь им от Малфоя-младшего. — Это приглашение, Скорпи. На новую работу. Я наконец сделала всё, что обещала для Гарри, помогла ему, чем могла, и уволилась из Министерства. Теперь я преподаватель в Академии Магической медицины в Труро. — Что? Ты нашла новое место работы? — длинные мужские пальцы резко опустили бумагу вниз, и в поле её зрения появились удивлённые серо-голубые глаза. — Ты не говорила, что ищешь работу.       Она свернула пергамент и засунула его в сумку, а потом начала с большим интересом что-то там искать. Гермиона сама не знала, что. — Да, Скорпиус, я решила всё бросить в Лондоне, — деловито говорила она. — Мне надоел этот город. Надоело пристальное внимание прессы и всех кому не лень, я устала быть на виду. Вспомнила, что Невилл Лонгботтом не раз звал меня на место преподавателя по древним рунам в свою Академию. Так что… Поздравь меня! — она наконец взглянула ему в лицо и улыбнулась.       Скорпиус разглядывал её с лёгкой, немного грустной полуулыбкой: — Это так странно… Сегодня мне тоже пришло письмо. — Гермиона заинтересованно подняла брови, а он пожал плечами, не показывая особого энтузиазма. — Из Аврорской школы. Я поступил. — Мерлин, Скорпи! Я так рада за тебя! Я и не сомневалась, что ты поступишь! — она потянулась к нему и, легонько приобняв, чмокнула в щёку.       Скорпиус словно ждал этого и, быстро подхватив её за талию, притянул ближе к себе и крепко обнял. Гермиона пискнула от неожиданности. — Ой, сломаешь меня, медведь! — рассмеялась ведьма, уткнувшись носом в его крепкую шею.       Он пах мылом, хлопком и чем-то очень неуловимым, похожим на воздух после грозы. Так приятно было ощущать его сильные, но при этом нежные руки на талии и спине. И что бы Гермиона ни говорила себе, он нравился ей больше, чем друг. Утренний сон словно раскрыл ей глаза, и вчерашний мальчишка вдруг предстал перед ней красивым мужчиной. Особенно когда так неловко обнимал её, и его широкая твёрдая грудь вздымалась под ней от его глубокого дыхания. — Прости… — Скорпиус неохотно отпустил её и, вдруг помрачнев, отвернулся.       Гермиона выдохнула, лёгкое возбуждение отдало румянцем ей в лицо. Ведьме показалось, что солнце стало сильнее припекать, и она помахала на себя ладошками. — Что не так, Скорпи? — она заметила, как нервно дёрнулся кадык на его горле. — Да так, ничего такого… Хотел отпраздновать моё поступление вместе и показать тебе кое-что очень красивое. — Он пересел к ней поближе, поправив складки её голубого сарафана. — Но настроение что-то пропало… — Почему? — Думал, будем видеться почаще в Лондоне, — хмыкнул Скорпиус, выдавая искреннюю печаль. — Продолжим наше общение. Но ты сбегаешь в Труро. Кстати, там очень ветрено зимой, готовь тёплые вещи. — Ну, возможно, ещё увидимся, — Гермиона утешающе прильнула к его плечу своим.       Скорпи смотрел на прыгающих в воде детей, что-то напряжённо обдумывая. Через минуту он взглянул на Гермиону. Она поморгала и сделала совершенно невинный вид. И он сдержанно рассмеялся, приобнимая её за другое плечо. — Но кое-что красивое я тебе всё-таки покажу, — сказал парень, разглядывая её так, словно Гермиона была самым ярким цветком на поляне: довольная улыбка вновь играла на его губах. — Давай собирайся! — Куда? — Увидишь, — произнёс он голосом, не терпящим возражений. — Велосипед оставь в кустах, потом заберём.       Гермиона ещё не видела его таким. Своим командным тоном Скорпиус снова напомнил ей Драко, но это почему-то ей понравилось. Этот парень не так прост, как кажется.       Через пару минут ведьма узнала, что он планировал покатать её на метле. — Нет! — Гермиона, не бойся, я чемпион по квиддичу. Летаю почти с рождения, — внушал ей Скорпиус, поглаживая тёмное древко метлы. — Нет, нет и нет! Я не летала на этом чёрт знает сколько лет! Ни за что! — Грейнджер схватилась за сумку и крепко сжала её, как будто та могла спасти от предстоящего путешествия. — Ты мне не доверяешь? — Скорпиус дёрнул бровью и склонил голову, словно пытаясь заглянуть ей в душу.       Гермиона оглядела его: крепкий, высокий, настолько симпатичный, что кружится голова. Нет, в этот момент она не доверяла лишь себе! — Давай, трусишка, я буду тебя держать… — он уселся на метлу и предложил разместиться впереди.       Картинка того, как он держит её за талию и прижимается сзади, заставила Гермиону покраснеть и воскликнуть громче, чем надо: — Нет! — юноша недоумённо нахмурился, и она тут же продолжила тише: — Скорпи, я очень сильно боюсь высоты… — Я догадался. Доверься мне, всё будет хорошо… — уверенно проговорил он, протягивая ей ладонь.       Гермиона, всё будет хорошо…       Мерлин… Те самые слова из сна. Она сглотнула комок и хотела рвануть прочь, подальше от него, от его обожающего взгляда, его заботы… но взяла себя в руки. Она справится. Какой-то глупый сон не может так влиять на неё. И Скорпиус просто парнишка, молодой и наивный. То, что будет между ними, зависит только от неё. Она старше, мудрее и не намерена переступать границы дозволенного. Скорпиус — её друг, и точка! — Хорошо, — Гермиона внутренне собралась и включила «железную леди». — Но я сяду позади. Так мне будет удобнее. — Отлично! — обрадовался Скорпиус. — Не бойся, я не дам тебе упасть!       Но Грейнджер всё равно завизжала, когда они ворвались в летнее небо. Там сверху было прохладнее, и ветер тут же задрал юбку её сарафана до трусов. Она зажмурилась и прижалась крепче к тёплому телу Скорпиуса, обхватив его ноги своими. — Посмотри вниз! — смеялся он, оглядываясь на неё через плечо. — Не бойся, посмотри, ты очень удивишься! — Не могу! — воскликнула она, изо всех сил стискивая его руками за пояс. — Ну хотя бы на пару секунд! Ты должна это увидеть! Ты не пожалеешь, Гермиона, это невероятное зрелище.       Она всё-таки открыла глаза и осторожно взглянула вниз. Под ногами простирались земли Уилтшира. С высоты всё казалось игрушечным и очень аккуратным — ровные полосы полей, дороги, яркие цветочные луга и зелёные рощицы, покрытые тёмными пятнами теней от облаков. Гермиона заметила, что между лесными пушистыми островками сверкнула зеркальной гладью вода озера, где они были совсем недавно, а потом ещё одного поменьше. Неподалёку от этой красоты Грейнджер разглядела несколько белых домиков, один из которых она снимала. И ещё чуть дальше возвышалось поместье Малфоев. Среди ровных стриженных кустов и деревьев в парке мэнора Гермиона разглядела шикарный фонтан со статуей. — Вау! Какая красота вокруг, оказывается! — прошептала она и обняла Скорпи ещё крепче. — Нравится? А сейчас я покажу тебе моё любимое место! Держись! — парень мастерски повернул метлу в другую сторону, проскальзывая сквозь небольшое облачко.       Гермиона тихо взвизгнула, когда их оросило холодными каплями, а Скорпи рассмеялся и пожал её ладошку, сжимавшую его футболку. — Дождевое облако, — объяснил он. — Я не дам тебе упасть, Гермиона, не бойся, я о тебе позабочусь. — Она почувствовала, нежное, нет, скорее бережное прикосновение к запястью левой руки.       Она давненько не ощущала такой заботы, не слышала столько добрых тёплых слов от мужчины и, забывшись на мгновение, благодарно потёрлась щекой о широкую спину юноши, вжимаясь в него всем телом. Скорпиус прерывисто вздохнул, и его пальцы сжали её руку сильнее.       Гермиона тут же пришла в себя. И немного отодвинулась. Она не должна так делать… — Стоунхендж… — Скорпиус чуть снизился. — Ты видела его с высоты птичьего полёта? — они сделали круг над одним из самых известных каменных комплексов Англии.       Гермиона, как и многие жители их страны, посещала это старинное сооружение в детстве, когда приезжала с родителями на экскурсию. Ещё тогда она почувствовала окружающую Стоунхендж странную силу, похожую на магию. Сегодня здесь почему-то никого не было, а каменные столбы так и стояли — неизменно и величественно, как и сотни лет до этого дня. — Где все люди? — спросила она, оглядывая пустынную местность. — Тут ведутся какие-то работы… — Скорпиус пожал плечами. — Магглы на пару недель закрыли памятник для осмотра… А я обычно использую дезиллюминационные чары и сижу здесь, сколько захочу… — Почему именно здесь? — Это моё место силы.       Они пролетели ещё немного — до холма, покрытого ромашками и колокольчиками. Скорпиус мягко приземлился и помог Гермионе встать на дрожащие ноги, ослабевшие от того, что она крепко держалась ими весь полёт. — Я сидел там весь день после похорон матери… — добавил он, помогая расстелить покрывало. — Мне было десять. Помню, шёл сильный ливень. Я взял отцовскую метлу и улетел на эти камни. И очень долго молился о том, чтобы мама вернулась. Такой глупый… Думал, что это место типа портала в мир мёртвых, и она вернётся, когда услышит меня.       Скорпиус тихо усмехнулся и улёгся на покрывало, кусая нижнюю губу. Он поймал ошеломлённый взгляд ведьмы и погладил местечко рядом с собой: — Садись, чего же ты, Гермиона! Отсюда хороший вид на Стоунхендж…       Она не могла и слова вымолвить. Скорпиус ещё ни разу не делился с ней настолько личным. Своей трагедией. И ей было немного не по себе от его откровенности. Гермиона понимала, каково это терять родных людей: она давно не видела своих родителей, потому что сама же заставила их забыть её. Но она хотя бы знала, что они живы. — Скорпи… Я сожалею о твоей потере… — ведьма медленно опустилась на колени рядом с ним и погладила его запястье. — Это так печально…       Скорпиус улыбнулся, пытаясь бодриться, хотя его глаза оставались грустными. — Не надо, Гермиона… Всё давно прошло и не болит. — Ты такой сильный, — проговорила она. — Я не знала твою маму, к сожалению, но уверена, она была потрясающей женщиной. — Да… Она была красивой… Отважной и очень молодой. — Он улыбнулся, и взглянул в небо, покрытое редкими кучевыми облаками. — Она родила меня в семнадцать. А отцу только исполнилось восемнадцать. Родители были примерно моего возраста, когда стали мужем и женой… — он сорвал травинку и сунул её в рот. — Но, как говорит Нарцисса, трудные времена требуют отчаянных решений — они поженились сразу после войны, чтобы спасти отца от тюрьмы. Чтобы на суде он предстал семейным человеком… — Мерлин, такие молодые! Я и не знала. — Гермиона достала чайничек с чаем и чашками и шоколадные кексы, которые заказала ещё вчера вечером из кондитерской в Косом переулке с доставкой через камин. — Но, несмотря на их юность, я считаю, что они не зря так рано сошлись — у них появился чудесный ребенок.       Она улыбнулась и подала Скорпиусу чашку с горячим чаем, который только что согрела магией. — Ты рада этому факту? — он расположился удобнее, облокотившись о покрывало.       Его глаза хитро засверкали, когда он протянул руку, чтобы взять напиток, и мягко коснулся пальцами тыльной стороны её ладони.       Этот юный ангел, каковым она считала Скорпиуса, сейчас выглядел бесовски притягательным мужчиной. Да и вёл себя так же. Гермиона почему-то вспомнила старшего сына Гарри — Джеймса Поттера. Тот был одногодкой Малфоя-младшего и тоже, бывало, так же хитро поглядывал на неё. Ох уж эти мальчишки и их шаловливые гормоны! Она списала игривое поведение Скорпиуса на молодость и горячую кровь. — Спрашиваешь, конечно я рада! — добродушно усмехнулась она. — У твоих родителей получился хороший, добрый мальчик… — Она неосознанно выделила голосом слово «мальчик», словно отгораживаясь от Скорпиуса и давая ему понять, что гораздо старше него, и ему ничего не светит.       Он беззаботно рассмеялся, сверкая белыми зубами, и несогласно покачал головой: — Неет, ошибочка, леди… Я не такой уж и хороший, и я не мальчик… — Скорпиус ухмыльнулся и поиграл бровями, всё так же не отводя от неё прожигающего взгляда.       Гермиона почувствовала себя совершенно сбитой с толку. Он откровенно заигрывал с ней, не скрывая своих чувств. Она знала, что нравится ему, но раньше относилась к этому, как к лёгкому, ничего не обязывающему флирту, игре. Гермиона делала вид, что всё это лишь весёлые дружеские шутки. Она и сейчас отмахнулась от юного соблазнителя: — Скорпи, перестань! — но на её щеках всё равно появился предательский румянец.       Гермиона поскорее перевела разговор в другое, более безопасное русло, начала спрашивать его о матери, о Нарциссе, о Драко. Скорпиус охотно рассказывал о своих любимых родных женщинах, а вот про отца выдал лишь пару слов. — Я не очень его понимаю, честно говоря. — Волшебник отпил глоток чая, доедая кекс, его глаза вдруг поймали что-то интересное за спиной Гермионы. — О, посмотри, вон то облако похоже на дракона!       Она уселась так, чтобы смотреть вместе с ним в одном направлении, и какое-то время они со смехом разглядывали небо: — Ого, а это красивое облако похоже на Хогвартс… — Точно… А вон то… Это же Хагрид! — Нет, это скорее тролль, у него слишком маленькая голова! — Ты смеёшься что-ли, это вылитый Хагрид, вон какие ручищи! — Смотри туда, мне кажется вон то облако очень сильно напоминает тебя! — Скорпиус вновь улёгся на покрывало и смеясь тыкал в сторону непонятной кучевой тучки. — Почему это? Оно похоже на стог сена. — Гермиона хлопнула его по плечу. — И совсем не похоже на меня! — Нет, это определенно ты, я вижу копну кудрявых волос. — Скорпиус фыркал, давясь смехом, и довольно щурился, а его серо-голубые глаза светились тёплым светом. — Перестань, у меня красивые волосы… — Гермиону давно никто не дразнил по поводу её прически, и шутка Скорпи показалась ей даже милой. — Ещё скажи, что они похожи на птичье гнездо! Получишь тумаков, маленький засранец! — она замахнулась, при этом состроив очень смешное строгое лицо.       Он покачал головой, со смехом оглядывая её волосы: — Красивые, но после полёта выглядят именно так. — Что? — Гермиона схватила чайник и посмотрела в отражение хромированного бока — Мерлин, её кудри после взлёта и дождевой воды превратились в нечто пышное и запутанное, как она раньше не заметила? — Какой ужас! — скептически резюмировала ведьма, приглаживая свою неуправляемую копну пальцами. — И ты молчал? — Мне нравится… Ты похожа на красивый одуванчик. А не на птичье гнездо. — Он хихикнул и, заметив, что она снова злится, рассмеялся: — Только не убивай! — Какой же ты негодяй! — смеясь, она толкнула его в плечо, а Скорпиус перехватил её руку и потянул на себя.       Гермиона по инерции упала на его грудь и оказалась очень близко к его лицу. Его губам, которые он облизал, а после шумно сглотнул слюну. Большие глаза цвета летнего неба смотрели с нежностью, а сердце в его грудной клетке стучало всё быстрее. Ведьма оперлась ладонями в покрывало по бокам мужского тела, разглядывая так близко красивое лицо юного волшебника, как никогда за все те дни, пока они общались. Скорпиус осторожно погладил Гермиону по спине и замер, словно ожидая того, что же она сделает дальше… — Прости… — смущённо проговорила Гермиона и, усевшись на своё место, поправила сарафан.       Ведьма уперлась взглядом в небо, кусая губу, а в её голове шла мысленная борьба. Мальчишке всего семнадцать. Она не может дружить с ним, потому что в его глазах видит совсем не дружеские помыслы. Она не может поддаваться его очарованию. Она не может переступать границы дозволенного… Даже если ей хочется… Это неправильно… — Гермиона, — послышался его бархатный тёплый голос, тот самый, от которого у неё бегали мурашки. — Не бойся меня, я никогда не сделаю ничего, что тебя расстроит.       Грейнджер обернулась с мыслью, что это она может сделать что-то, что расстроит его. Скорпиус положил руку на покрывало в приглашающем жесте. — Просто… Давай полежим вместе… — примирительно улыбнулся он. — Пусть это лето запомнится тем, что мы с тобой были здесь вдвоём. Любовались пейзажами Уилтшира, лёжа на склоне холма. Среди ромашек. Только ты и я. И облака. — Скорпиус, я… — Гермиона уже заготовила речь, что не может себе позволить обниматься с ним по ряду причин, но юноша стал вдруг очень серьёзен, глядя на неё с таким ожиданием и волнением, в которых она прочитала ещё кое-что.       Он рос без материнской ласки и, наверное, нуждался в ней так же сильно, как она страдала от того, сколько этой ласки скопилось в ней. Гермиона никогда не думала, что именно сын Драко Малфоя вдруг пробудит в ней желание быть нежной, заботиться, выслушивать, любоваться, как мать своим дитём. Конечно, Скорпиус был не ребёнком, а привлекательным молодым мужчиной, но он так тянулся к ней. А она была так счастлива принимать его внимание. Это было удивительно, словно он действительно был её родственной душой. Близким ей человеком.       Нет, она не хотела думать об этом. Не хотела ничего усложнять.       Гермиона, мысленно махнув рукой на все «нельзя» и «неправильно», улеглась рядом, и положила голову ему на плечо: — Эх… Ладно, давай полежим. Только без глупостей. — Без глупостей. — Он еле заметно улыбнулся и, осторожно приобняв её за талию, придвинул ближе к себе. — Мне с тобой очень хорошо… Очень… — Мне с тобой тоже… — тихо ответила Гермиона, и она не врала.       Ведьму разбудили холодные неуверенные капли дождя, начавшие свой танец по её коже. Крепкая рука Скорпиуса нашлась чуть ниже талии, на ягодицах Гермионы, а она сама привалилась к нему всем телом, пригревшись в его объятиях. Грейнджер уже хотела возмутиться и поругать парня за наглость, но увидела, что он тоже крепко спал, уткнувшись носом в её макушку. Она легонько коснулась его щеки: — Скорпи, пора вставать, опоздаешь на урок! — Гермиона поймала его испуганный взгляд, юноша резко убрал руку с её бедра и покраснел: — Ох… чёрт, прости… Я что, заснул рядом с тобой? Стыд мне и позор. Я ещё ни разу не спал рядом с такой красивой женщиной. То есть я хотел сказать… чёрт… что я несу… — он подскочил и уселся, потирая глаза. — Ладно тебе, всё нормально, я тоже никогда не спала рядом с таким смешным парнем. — Гермиона, тихо посмеиваясь, тоже села и потянулась.       Дождь резко из спокойного превратился в более настойчивый. Они быстро собрались и решили, что лучше аппарировать, а не лететь сквозь зарождающийся ливень.       А ещё какое-то время спустя они сидели на веранде её дома и молча смотрели, как с небес шумно хлестала вода. Когда дождь закончился, пробуждая радугу в небе и птичий гомон в лесу, Скорпиус сжал руку Гермионы на прощанье. И его мягкие губы прижались к её щеке. — Спасибо за сегодняшний чудесный день, моя прекрасная леди… — прошептал юноша и, широко улыбнувшись, запрыгнул на метлу.       Гермиона проводила его взглядом, стараясь не думать о том, как было приятно ощущать прикосновение его тёплых губ. Скорпи нырнул в облака, смело и опасно лавируя и крутясь, словно хотел поразить ведьму своим мастерством. А потом вдруг что-то сделал, и на неё вместо капель дождя с небес полетели мыльные пузыри разных размеров. Они сверкали и переливались на солнце, а волшебник в небе смеялся, размахивая волшебной палочкой. — Какой ты ещё ребёнок… — Гермиона, не скрывая улыбки, покачала головой.       Она вздохнула и, всё так же счастливо улыбаясь, поспешила в дом. Ей надо было сообщить Гарри о новом месте работы, достать книги по рунологии и пройтись по учебному материалу свежим взглядом, а ещё записать в дневник, как же хорошо она провела время с сыном Драко Малфоя. Гермиона всего на секунду задумалась о том, где же был сам Малфой, но тут же забыла о нём, снова вспоминая тёплые сильные руки молодого красавца с серо-голубыми глазами, обнимавшего её на холме среди ромашек и облаков. — Что же мне с тобой делать, Скорпи… — задумчиво пробормотала она.       Гермиона знала, что скоро они попрощаются и, наверное, больше никогда не увидятся, и это её устраивало. Всё когда-нибудь заканчивается, закончится и это лето, и она останется для Скорпиуса лишь воспоминанием.

***

      Драко вернулся ровно к ужину. Он наконец-то забрал книги, которые заказал в книжной лавке неделю назад, встретился с Беном, позвонил по маггловскому аппарату своему другу в Италию и кое о чём договорился с ним, чтобы спасти сына от Гермионы Грейнджер.       Вот только сын, по-видимому, за этот день успел ещё крепче проникнуться к чёртовой ведьме.       После войны Драко редко использовал свои навыки легилименции. Да, было несколько раз, когда он пытался таким образом узнать, что творится в голове у сына-подростка. Малфой-старший научился очень аккуратно и легко залезать в его мысли. Но сын всё равно пару раз заметил и очень обижался на него. Злился, дулся, отказывался общаться, после чего Драко перестал так поступать с ним. Но сегодня вечером Скорпиус был настолько задумчив за ужином и погружён в свои размышления, что вряд ли бы заметил, если бы к нему в голову залез даже десяток легилиментов.       Драко без особых усилий увидел всё, что лежало на поверхности. Ясные карие глаза с густыми длинными ресницами. Мягкая улыбка и счастливый смех. Голубой сарафан на тонких лямках. Как она вздыхает, и её грудь поднимается, выделяя красивые нежные холмы в декольте. Загорелые женские руки на его талии, испуганный визг из-за спины. Облака, Стоунхендж, ромашки. Всклокоченные кудри, её сожаление о смерти Астории, тонкие пальцы на чашке чая. И снова то, как Гермиона смотрит, ласково улыбаясь, а потом несильно бьёт Скорпиуса по плечу, падает на его грудь. Смотрит на его губы большими глазами, как оленёнок, замерший в свете яркого Люмоса, словно пытаясь удержать себя от соблазна.       Драко продолжал вглядываться в мысли Скорпиуса, хотя уже на этом эпизоде чуть не сорвался с места, чтобы проклясть Грейнджер. То, как она смотрела на губы его сына… Чёрт… Почему-то в горле пересохло, и он понял, что почти не дышал, когда наблюдал за её реакцией. Только без глупостей…       А потом она доверчиво заснула на его плече. Скорпиус долго вглядывался в её спокойное личико, положил ромашку ей на волосы, пальцами легонько коснулся её полураскрытого рта. Провёл по нижней пухлой губе. Он любовался кудрявой ведьмой, вдыхал запах её волос, гладил её бедро и еле сдерживался. Драко отлично прочувствовал весь огонь желания, что полыхал в Скорпиусе в тот момент, и это заставило его гордиться силой выдержки своего мальчика. Он не совершил глупость, не сделал ничего аморального или дурного. Но лучше бы сделал…       Хуже всего было осознавать, что Скорпиус влюбился в Гермиону Грейнджер…       Драко так же незаметно выскользнул из его головы, погружаясь теперь в свои мысли. Надо было действовать. Прямо сейчас. Никаких Грейнджер не будет в жизни его единственного сына и наследника древнего аристократического рода Малфоев.       Он выбрался из дома, когда стемнело. Попросил Мони ничего не говорить Скорпиусу и поспешил к белому домику Гермионы. По пути он обдумывал, что скажет ей. То, что Драко увидел в голове сына, снова и снова возвращалось к нему в виде образов и чувств. Особенно его задело видение спящей Грейнджер с ромашкой в кудрях. Беззащитная, спокойная, нежная… Он сердито ругнулся на себя и решил, что больше никогда не залезет в голову к Скорпиусу. Его сын слишком романтизировал Грейнджер. Она же обычная ведьма… Ладно, может быть чуть хитрее и умнее, чем обычная. Драко был уверен, что она не так проста, как хочет казаться. Он не мог понять, чего добивалась его бывшая однокурсница, какие цели преследовала? Была ли Грейнджер виновата в том, что Скорпиус потянулся к ней? Специально ли она влюбила его в себя или это случайность?       Драко не верил в случайности.       Её домик был первым на пути. Он услышал звучавшую из открытого окна музыку и женский приятный голосок, подпевающий мелодии. Где-то в кустах громко стрекотали ночные цикады, а в соседнем доме слышался детский смех. Драко прошёлся рядом с перилами веранды, скрываясь в темноте. Прячась от света фонаря, он тихими шагами поднялся на крыльцо, прокрался к окну и заглянул за полупрозрачную занавеску.        Гермиона Грейнджер расслабленно танцевала посреди большой уютной комнаты, которая, видимо, была и гостиной, и кухней одновременно. Драко хмыкнул, разглядев на ведьме коротенькие красные шортики и еле прикрывающую грудь белую маечку.       Ему было странно и смешно подглядывать за Грейнджер, нелепо виляющей задницей и поющей не в такт песне.       Только через пару минут Драко понял, что стоит, открыв рот, и глазеет на танцующую ведьму, внимательно разглядывая её стройные худые ноги, плоский живот и классную грудь, соблазнительно покачивающуюся от каждого движения. И это просто добило его. Что за хрень?! Развесил слюни, чёрт возьми! Драко сердито фыркнул, стряхивая морок, и бросился к двери. — Кто там? — воскликнула Грейнджер после того, как он несколько раз нервно ударил костяшками пальцев по белой крашеной поверхности.       Как только Гермиона открыла, Малфой молча ворвался к ней в дом. — Драко? — она попятилась и оказалась у стола: он заметил, что там лежала её волшебная палочка. Боится. Это хорошо.       Он сделал ещё несколько шагов, оглядывая её презрительным холодным взглядом. Гермиона гордо вскинула голову в ответ на его надменное молчание: — Добрый вечер. Я не приглашала тебя, вообще-то, ну ладно уж… Входи. Может, чаю? Или кофе? — Мне не нужно твое приглашение, — грубо бросил он. — Чего ты хочешь? — Господи, Малфой. Где твои манеры? — она изумлённо раскрыла глаза. — Ты сам-то чего хочешь? Врываешься ко мне домой ночью… Я собиралась ложиться спать, если тебе это интересно, конечно.       Она оперлась одной рукой о стол. Её глаза загорелись возмущением. — Что у тебя со Скорпиусом? — уточнил Драко ледяным тоном. — Какие у тебя на него планы? — Эмм… Планы? — она опешила. — Ты не можешь задавать мне такие вопросы! — Конечно, могу. Он мой сын! — рявкнул Малфой. — У тебя нет детей, поэтому ты не понимаешь меня. А я не хочу, чтобы он крутил шашни со взрослой женщиной. Тем более с тобой! Ты ему жизнь сломаешь! Я ещё раз повторяю, что у тебя с моим семнадцатилетним ребёнком?       Гермиона заморгала и, тяжело сглотнув, тихо ответила: — Драко, прекрати нападать на меня. У нас с ним ничего нет. Мы… Мы дружим… — она вцепилась в край стола дрожащими пальцами.       Драко заметил, что, как только он бросил ей в лицо тот факт, что у неё нет детей, Гермиона занервничала и растерялась. Он понял, что это её больное место, но жалеть или церемониться с ней не собирался. — Ты и он дружите? Ты серьёзно в это веришь? — он насмешливо оглядел её и хмыкнул, упёршись взглядом в маечку: она была без лифчика. — Ты думаешь, вот так выглядят все подруги моего сына?       Он повёл пальцем, указывая на её неприличный вид: — Это не та одежда, которая позволит молодому парню считать тебя другом, так же, как и твой купальник! Это вообще не одежда!       Грейнджер непонимающе оглядела себя. И раскрасневшись, сердито выпалила: — Я и не хожу в этом перед ним! Я же сказала, что собиралась спать! В этом я сплю, идиот! А ты… ты не смотри! — Гермиона всё-таки взяла палочку и притянула к себе огромную серую кофту при помощи Акцио. — Ты не можешь вот так среди ночи врываться ко мне и говорить гадости! Ведёшь себя, как невоспитанный неандерталец! — произнесла ведьма, закрывая тело от его взгляда.       Слава Мерлину! Её торчащие под белой тканью соски и голый живот, оказывается, сбивали его с толку. Теперь Малфой мог высказаться, не опуская взгляда ниже её лица. — Я ещё не начинал говорить гадости, Грейнджер, — ядовито произнёс он. — Но я предупреждаю тебя. Мне всё равно на твоего дружка-министра и на твои связи… Если ты заморочишь моему парню голову, я оторву твою.       Она сердито сжала губы. Карие глаза почти метали молнии. — Да что ты себе позволяешь?! — выплюнула ведьма. — Ты вообще слышал меня? Мы просто друзья с твоим сыном! Хватит угрожать мне! — Он слишком впечатлительный, Грейнджер! — Драко слышал её, но это она, кажется, чего-то не понимала. — Просто оставь его в покое, перестань с ним общаться, не крутись вокруг него! Прямо с сегодняшнего дня! Уезжай отсюда! — Да ты совсем с ума сошёл, Малфой? У меня ещё неделя отдыха, я никуда не поеду.       Его руки так и чесались схватить её и трясти, чтобы она наконец поняла, что за неделю Скорпиус увязнет так, что он уже никогда его не вытащит. Драко не желал этого всеми фибрами души. — У него есть невеста, — произнёс он на выдохе.       Это был ещё не свершившийся факт, но Блейз Забини сегодня днём дал положительный ответ. Он не был против, чтобы его с Пэнси дочь, Изабелла, стала невестой Скорпиуса. Только вот сыну Драко ещё не сообщил о том, что скоро состоится его помолвка.       Зато на Гермиону это подействовало. — Невеста? — она задумчиво нахмурилась. — Не может быть. Он бы рассказал мне. Он не умеет врать… Я уверена. А вот ты лжёшь и очень грубо.       Драко ухмыльнулся, продолжая свою игру: — Он не рассказал? Может, он решил перед свадьбой немного погулять? Насладиться, так сказать, прелестями свободной жизни на прощанье? А ты взрослая женщина с опытом, такая вся лёгкая, свободная…       Она не дала ему договорить. Вскинула руку, и дверь за его спиной открылась с громким треском: — Вон из моего дома, Малфой! Вон отсюда! Как ты смеешь говорить такое про своего ребёнка? И про меня! Считаешь его обманщиком, а меня гулящей и легкодоступной? Ты мерзкий и гадкий человек! Уходи!       Она отвернулась, показывая всем своим видом, что не намерена больше общаться. Драко вдруг самому стало тошно от себя и своих слов. — Я… чёрт, Грейнджер, я, конечно, перегнул, но ты сейчас в его жизни лишняя. Я в вашу дружбу не верю. Ты должна уехать, так будет лучше для всех… — проговорил он уже не так едко, как до этого.       Теперь он действительно просил. — Ты не веришь в дружбу или не веришь в мою порядочность? — спросила Гермиона, не оборачиваясь, он промолчал. — Уйди, прошу.       Малфой взглянул на её напряжённые плечи и бросился наружу. У самого крыльца он остановился, закрыл глаза и выдохнул.       Куда его вообще занесло? Насладиться свободной жизнью? Лёгкая женщина с опытом… Он просто идиот.       Драко сделал шаг в темноту, но его остановили. — Малфой.       Он обернулся, ожидая, когда Грейнджер спустится с крыльца. В огромной кофте, закрывающей шортики, она казалась совсем маленькой и удивительно хрупкой. Свет от лампы на террасном столике запутался в её невозможных кудрях, как и два белых несчастных мотылька. Они бились в её волосах, как в силках, и не могли спастись.       Почему-то это зрелище показалось Драко настолько красивым, что внутри него что-то перевернулось. Сердце сжалось, и он отступил ещё на шаг в темноту вечера, чтобы Грейнджер не заметила его смятения.       Он надменно отклонил голову, глядя на ведьму сверху вниз. — Я уеду, Драко, — проговорила вдруг Гермиона. — Уеду завтра же.       И она шагнула ближе: — Он хороший мальчик, а ты хороший отец. Я всё понимаю, ты хочешь защитить его. Только не думай обо мне плохо. — Какая тебе разница, что я думаю? Тебе не всё равно? — пробормотал Малфой, не понимая, почему она вдруг стала такой покладистой. — Нет, не всё равно. Я не хочу, чтобы ты думал обо мне то, что сказал. У меня не было коварных планов по завоеванию твоего сына. — Она помедлила, крутя пальцами большую серую пуговицу на горловине кофты. — Он и правда скоро женится? — Да, — холодно ответил Драко. — На девушке из аристократической семьи. — Мерлин, так рано… — Грейнджер хмыкнула, пропустив мимо ушей намёк на то, что она не принадлежала к их кругу. — Это договорная свадьба, правильно я понимаю? — Конечно. — Он любит её? — её большие умные глаза с интересом разглядывали его. — Любит? Это неважно, — отчеканил Драко, его брак тоже был заключен родителями, и он не любил Асторию поначалу, пока не привык к ней, поэтому не понимал всего этого сумасшествия по любви. — Ясно… То есть тебе всё равно на его чувства? — осторожно спросила Гермиона. — Мне не всё равно! — Драко снова начал закипать. — Я знаю, что для него лучше! Я его отец! — Хорошо… Ладно. Наверно, так и есть. Но, может, лучше спросить Скорпиуса, чего он хочет? — она приподняла бровь.       Малфой прищурился, еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос: — Грейнджер, я знаю, как воспитывать своего ребёнка. Не выноси мне мозг своими нравоучениями. Пожалуйста. — Я и не пыталась. Я только хочу, чтобы у него всё было хорошо. Он прекрасный добрый мальчишка, и я желаю ему счастья, — произнесла она, согласно качая головой. — Что ж… Это хорошо. Я тоже желаю ему только добра… — Заметив, что один из мотыльков совсем запутался в её кудряшках, Драко неожиданно для себя протянул руку к волосам Гермионы. — Спасибо за заботу… Я… подожди… — она удивлённо дёрнулась, когда он попытался распутать белые махровые крылышки ночных бабочек. — На тебя напали мотыльки…       Грейнджер тихо рассмеялась, подняв своё лицо к нему. Драко закусил губу и прерывисто выдохнул, ловя блеск в её глазах. Он сделал вид, что его очень сильно заботит судьба насекомых, застрявших в пышных волосах, но боковым зрением видел её маленькие губы, которые ведьма быстро облизнула, румянец на её щеках и трепещущие длинные ресницы.       Внутри всё так и кричало: «Поцелуй её! Возьми её, она хочет этого!»       Но холодный разум пересилил голос желания. Она не стоила того. Он не потеряет голову из-за обычной магглорождённой плебейки. Как бы умна и красива она ни была, в ней нет того, что могло его привлечь. Он не сдастся на милость этой ведьмы, как его слабый сын.       Драко выпустил наконец бедных мотыльков на свободу, и те почему-то уселись на его тёмную рубашку. — Они теперь будут вечно благодарны тебе за спасение, — сдержанно улыбнулась Гермиона, убирая растрепавшиеся кудрявые пряди за уши.       Драко заметил, что она смущённо прячет взгляд и кутается в кофту. На него вдруг навалилась странная печаль и грусть. Он горько усмехнулся: — Скорее всего, я повредил им крылья, и завтра они умрут.       Гермиона изумлённо вскинула голову: — Нет… — Да, Грейнджер, так и будет. В моих руках всегда всё становится мёртвым. — Малфой сам не понял, почему это сказал, но она вдруг потянулась к нему ладошкой. — Не преувеличивай, это всего лишь мотыльки… — под её волшебными пальцами ночные бабочки ожили и улетели в темноту.       Она стояла слишком близко, смотря своими карими омутами прямо и честно, изучая его, гуляя взглядом по его лицу. Драко сглотнул и отошёл ещё на шаг назад, чтобы она больше не смогла до него дотронуться: — Я надеюсь, ты услышала меня… Прощай, Гермиона.       В этот вечер Драко Малфой пришёл домой и сразу направился в свой кабинет. Он взял чистый лист пергамента и быстрыми линиями нарисовал какой-то рисунок. Подсушил магией чернила и убрал далеко на полку. Чтобы забыть его…       И забыть этот тёплый летний вечер и мотыльков в её волосах.