Он обещал увидеться вновь

***

Они остались там. Возвели купол до тверди небес и заперли себя в нём, думали, что сокрылись от бед, настигших страданий. Их дети больны, их старики умирают, их женщины проливают слёзы, их мужчины слабеют. Глаза больше не освещали тьму, медленно гасли звёзды. Не было места дню, не было места ночи. В кромешном мраке умирала надежда, так медленно разлагалась, что всюду стояло зловоние приближающегося конца. Но горячее юношеское сердце стало пристанищем пламенного пернатого дракона, он питал его любознательностью, неумолимостью. Не мог тот юноша изнывать в растерзанном чреве родины. Хотел он увидеть свет — настоящий, тёплый, хотел ощутить вкус жизни, что так маняще складывали буквы на жёлтой бумаге всеми забытой книги. Смелый юноша повёл своего пернатого дракона к воле — на святые земли, благословлённые кровавыми богами, там загорелся его дракон, расправил огненные перья, взлетел высоко и омылся пурпуром неба. Святые земли взрастили детей — других, чистых разумом, почти невинных, и налилось печалью юное сердце — пристанище драконье, за братьев своих, за сестёр, у судьбы их жестокий исход, гонимые всеми богами, попёртые детьми свободы. Их дом — труп Материнский. Их жизни — стремительное падение. Долгие годы исследовал юноша мир, раскрывал его секреты, обретал разум и зрелость, и наконец нашёл возможное спасение. Путь до него был усеян семенами сомнений, тернистым лесом страха, но пернатый дракон горел надеждой, единственной оставшейся, искрящейся через две бессонные звезды. Он теперь мужчина, его дракон всё ещё горит. Он прошёл через поля, он пробрался через леса, проплыл океан, добрался до благодатной суши. Маленький клочок полумесяца и огромные круглые врата. Мужчина больше не боялся тьмы, ведомый пламенем дракона он спускался вниз, витая дорога вела в самые глубины тайн. Когда-то очень давно Великая Рафаил спрятала здесь своих дочерей, спрятала, чтобы защитить, спрятала, чтобы убить. Не могли девы томиться в клетке: выходили гулять, предаваться людским страстям, беспрекословно любить, как три сестры — три луны любили своего мужа. И погубили себя, растеряли всю силу, исполняя чужие мечты: утопли в реках, слегли в холодную землю, развеялись на ветру, сгорели в утренней заре. Теперь скитаются они, ищут разбитые сады, редкие путники помогают им. Лишь одна дева осталась верной матери, послушно спала в её колыбели тихо дух изливая. «Явись мне, последняя дочь Великой Рафаил, помоги избавить мой народ от мук. Ты знаешь, что значит существовать в заточении, ведаешь человеческие страдания. Ты можешь исполнить любое желание, так прошу тебя, внемли мне» Проснулась дева от громогласной мольбы, обрела плоть и предстала в ней. «Ты не первый, кто потревожил мой покой. И у того человека благородна была цель и проникновенны речи, но темно было его сердце, твоё же горит ярким пламенем. Я вверяю тебе моё доверие, но знаю, что даже такие светлые человеческие желания не уберегли моих сестёр от погибели» Призадумался мужчина. «Пусть так, но сёстры твои познали то пылкое чувство и были полны счастья, а что ты? Гибнешь в темнице. Мой народ не чтит богов, но ты можешь избавить их от проклятья, а взамен ты получишь их искреннюю любовь» Заметалось пробудившееся ото сна сердце девы, вспомнила она о былых временах, когда сама выходила в человеческий мир, вспомнила звонкий смех и радостные лица своих подруг, вспомнила об аромате озёрных цветов, из которых плели они венки, возлагали на свои головы и венчались в них с ветром. «Я пойду с тобой, благородный человек, хоть и ослабло моё бренное тело, сила Великой Рафаил всё ещё подчиняется мне» Забился в своём пристанище пернатый дракон, воссиял яростным пламенем триумфа и повёл мужчину с девой к свету, чтобы снова опустить в темноту. Испугались грешники, заробели, попрятались по своим домам, заколотили двери. Тело девы было человеческим, да вот глаза — полотно пустой вселенной. Огорчилась дева, опечалилась, но обнял её благородный мужчина и утешил. «Народ мой раньше был пытлив, но теперь страх засел в их мятежном сознании. Ты по-неземному красива и добра, когда залечишь их больные тела, они полюбят тебя» Послушала дева мужчину. Сначала её боялись, а потом возносили ей благодать. Пришло к деве упоение и самозабвенная нежность. Возлюбила она проклятый народ, возлюбила и благородного мужчину, в чьём сердце жил пылающий дракон. Но не долгим было её счастье: бренное тело просило покоя, а душа высилась к Великой Рафаил. Благородный мужчина не хотел отпускать спасительницу — свою любимую, но и дева не хотела оставлять народ на верную смерть и тогда сказала она: «Я могу исцелять этих людей, но гибель моя близка. Я выношу тебе смертное дитя и передам в чистый сосуд свою силу. Запомни, дитя — это долина, по которой будет течь река моего благословления, но эту воду никто не сможет испить. Его тело будет храмом, ра́ка же станет моей могилой» Согласился благородный мужчина, и засела в его груди кручина. Когда дитя появилось на свет, змей поглотил свой хвост. Дева узрела младенца, и вновь её сердце заметалось. Плод её большой любви, что заберёт её бремя, маленькая галка, что понесёт за собой и спасение и погибель. Дева испустила свой последний вздох. Так и умерла в страшных муках совести. Бездыханную плоть оросили грешные слёзы печали. Благородный мужчина возложил на её голову прекрасный венок озёрных цветов. Пристанище пернатого дракона навсегда опустело.